Август 1938-го. Декабрь 1938-го

Август 1938-го

Смерть Станиславского стала для меня не просто болью, а подлинной трагедией. Умер Корифей, Основоположник, Великий Реформатор, совершивший настоящую революцию на сцене. Его смерть ощущалась как невосполнимая утрата. Я долго не могла прийти в себя, ходила какая-то подавленная, сама не своя.

В те дни заговорили со Сталиным о Станиславском. Со Станиславского разговор перешел на Немировича-Данченко, которого я считаю своим наставником. Главную роль в моем становлении как актрисы сыграли другие люди, но это становление происходило в театре, которым Н. -Д. руководил, и он тоже принял определенное участие в моей судьбе.

Меня удивило, что тепло говоря о Станиславском, Сталин без особой приязни отзывался о Н. -Д. Казалось бы, должно быть наоборот, ведь Н. -Д. земляк Сталина. Он родился в Грузии, учился в Тифлисской гимназии, знал грузинский язык. Но тем не менее говорил о нем Сталин сухо, совсем не так, как о Станиславском. Один раз даже поморщился, словно от кислого. Задавать лишние вопросы не в моих правилах, поэтому причина подобного отношения осталась для меня тайной. Сам Сталин по этому поводу ничего не сказал. Но тем не менее на положении Н. -Д. отношение Сталина никак не сказалось. Н. -Д. руководил известным театром, который несколько раз укрупнялся, объединяясь с другими коллективами. В 1940 году он стал председателем Комитета по Сталинским премиям в области литературы и искусства. Сталин ему однозначно доверял, но отчего-то недолюбливал.

Сейчас мы живем на улице Немировича-Данченко[89].

Года два назад я спросила у Г. В., не знает ли он чего-то, что могло произойти между Сталиным и Н. -Д. и испортить их отношения. Г. В. припомнил, но смутно, в общих чертах, некую статью, которую Н. -Д. опубликовал в начале 20-х годов. Но я не думаю, чтобы полемика вокруг статьи, да еще давняя, столь сильно сказалась бы на отношении Сталина к Н. -Д. Полемика – это же, в сущности, обычное дело. Истина, как известно, рождается в споре. Нет, была какая-то другая причина.

Казалось бы, какое мне дело до нее? Нет уже ни Сталина, ни Н. -Д. Дело в моем характере. И не в любопытстве, а в привычке докапываться до корней, до первопричины. Без этой привычки в актерстве делать нечего, ни одного образа толком воплотить не получится.

* * *

Неизменно удивляюсь, когда слышу выражение: «Я верю в свою счастливую звезду». По-моему, это самонадеянность в чистом виде, и ничего кроме самонадеянности. Верить можно в себя, в свои силы, но никак не в «счастливую звезду». И что это такое – счастье? На всякий счастливый случай найдется свой несчастливый, и наоборот. Знакомство с Г. В. было моим счастливым случаем, но задолго до этого была неудачная попытка попасть в кино. Однажды разговорилась про «счастливую звезду» со Сталиным. Он улыбнулся и сказал, что я ошибаюсь, что счастливая звезда есть у каждого советского человека. Красная пятиконечная звезда. В эту звезду я верю.

Декабрь 1938-го

Звание Герой Социалистического Труда было учреждено в конце декабря, перед самым Новым годом. Прочитав об этом в газетах, я вспомнила, как еще весной Сталин спросил меня:

– Хорошо ли звучит «Герой труда»? Нет ли здесь преувеличения? Можно ли в самом деле не для красивого словца уравнивать военный и трудовой подвиги? Мы обсуждали это с товарищами, но мне хотелось бы знать твое мнение.

Мне было очень приятно слышать такие слова. Я ответила:

– Звучит хорошо, и никакого преувеличения я здесь не улавливаю. На мой взгляд, трудовой подвиг равноценен военному. Упорный, самоотверженный труд иначе как подвигом не назвать. И тот, кто так трудится, настоящий герой.

Звание Героя труда существовало давно, еще с 20-х годов. Почему вдруг зашел разговор о нем сейчас?

Я задала этот вопрос Сталину.

– Нам нужно новое звание, – ответил Сталин. – Непременно со словом «социалистический». Так понятнее, правильнее. Труд бывает разным, капиталисты тоже трудятся, но их труд нашему труду не чета. У меня и некоторых товарищей были сомнения по поводу слова «герой». Может, заменить его? Товарищ Буденный, например, твердо стоит на том, что с шашкой на коне – герой, а с плугом – ударник. Но ударников у нас много, нам надо отличать наиболее активных ударников, тех, кто добивается не просто ударных, а особо выдающихся результатов и заслуживает особой награды. И хотелось бы вручать не грамоту, как сейчас, а медаль или орден. Чтобы можно было носить на груди. Грамоту человек дома на стенку повесит, и никто, кроме знакомых, ее не увидит. А надо, чтобы все видели, – вот идет заслуженный человек. По этому вопросу есть возражения. Многие товарищи считают, что народ и без медали запомнит своих героев, ведь это звание будет присваиваться лучшим из лучших. Надо еще подумать…

Я вспомнила, как в 20-е годы некоторые горячие головы (из тех, кто сначала скажет, а после подумает) предлагали отменить все награды, объясняя это всеобщим равенством. Но равенство равенством, а награды и почетные звания – это совсем другое. Награда – признание заслуг человека перед Родиной. Мне приятно получать награды. Каждая награда побуждает меня трудиться еще лучше. Иначе и быть не может, ведь признание заслуг налагает большую ответственность. То, что можно простить начинающей актрисе, народной артистке, лауреату, орденоносцу уже не простят. Да я и сама себе не прощу, если где-то в чем-то капельку схалтурю. Умру на месте со стыда.

Герой Социалистического Труда – звучит очень хорошо. Среди моих друзей немало Героев. Очень показательно, что первым это высокое звание было присвоено Сталину.

Золотая медаль «Серп и Молот» «опоздала» на полтора года. Ее ввели только в мае 1940-го. До этого вручали только орден Ленина вместе с грамотой. Но орден Ленина вручается за различные заслуги, не только Героям Социалистического Труда, а к званию нужен особый знак отличия. Я всегда выделяю среди зрителей тех, кто носит на груди эту медаль. Посвящаю им песни, знакомлюсь и непременно спрашиваю, где они работают, каковы их достижения. Делаю это по зову души. Преклоняюсь перед Героями, горжусь этими людьми.