Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Глава lXXVIII. Мена лошадьми




Разочарованный Колхаун угрюмо выругался и повернул коня отмеловой прерии, где затерялись следы всадника без головы. "Какой смысл ехать дальше? Неизвестно, куда он ускакал.Увижу ли я его снова или нет -- это дело случая. Быть может,встречу его опять у речки? Но что толку? Мустанг все равно меняк себе не подпускает, как будто догадывается о моих намерениях.Он хитрее даже диких мустангов -- наверно, хозяин научил егоэтим повадкам. Один удачный выстрел -- и я прекратил бы егостранствия. Подкрасться к нему, по-видимому, невозможно. Аразве догонишь его в открытой прерии на этом неуклюжем муле?Рыжий, правда, выносливее, но едва ли быстрее. Надо будетиспытать его завтра -- с новой подковой... Если бы я только могдостать такого быстроногого коня, который догнал бы мустанга, яне пожалел бы денег. В поселке наверняка есть что-нибудьподходящее. Надо разузнать. Пусть он обойдется в двести, даже втриста долларов!" Рассуждая сам с собой, Колхаун покинул меловую прерию,--его мрачное лицо удивительно контрастировало с ее сверкающейбелизной. Он ехал быстро, не щадя своего коня, уже измученногопутешествием, судя по хлопьям пены и истерзанным шпорами бокам,на которых выступили свежие капли крови, когда он ускорил шаг,направляясь к Каса-дель-Корво. Не прошло и часа, как он уже въезжал в рощу акаций,примыкающую к плантации Пойндекстера. Это была хорошо знакомаяКолхауну тропа -- он проезжал здесь, хотя и на другой лошади. Пересекая пересохший от долгой засухи ручей, он оченьудивился, заметив в илистом русле следы подков, одна из которыхбыла сломана. След был старый -- по-видимому, он появился здесьдней восемь назад. Но Колхаун остановился не для того, чтобыопределить, когда именно был оставлен след, -- он мог назватьдаже час. Он сошел с лошади, чтобы стереть эти следы. Лучше было быдля него, если бы он этого не делал. Его каблук раздавилзасохшую грязь, выдав, кто ехал на лошади со сломаннойподковой. А сзади приближался человек, который не упустит этуулику. Отставной капитан вскочил в седло и поехал дальше, оченьдовольный своей сообразительностью. От этих приятных размышлений его отвлек стук лошадиныхкопыт. Самой лошади еще не было видно за деревьями. Топот приближался. По размеренному ритму можно былодогадаться, что на лошади кто-то едет. Через мгновение Колхаун увидел перед собой ИсидоруКоварубио де Лос-Льянос. Она заметила его в ту же секунду. Эта встреча была странной случайностью, и она пробудила вкаждом из них странные мысли. Исидора вспомнила, что Колхаун влюблен в женщину, которуюона ненавидит, а Колхаун -- что Исидора влюблена в человека,которого он не только ненавидит, по решил погубить. Они знали об этом отчасти по слухам, отчасти по личнымнаблюдениям и впечатлениям от двух случайных встреч. Каждый изних хорошо знал о несчастной любви другого, и в то же времякаждый думал, что о его чувстве другой не догадывается. Казалось бы, что при таких обстоятельствах они едва лимогли чувствовать симпатию друг к другу. Никому -- будь томужчина или женщина -- не нравится, когда преклоняются передего соперником. Только стремление к мести, рожденное ревностью,могло бы объединить их; но это был бы мрачный союз. До сих пор Исидора Коварубио де Лос-Льянос и КассийКолхаун не чувствовали друг друга союзниками. Оба они, вероятно, были бы рады избежать этой встречи,особенно Исидора. Мексиканка не чувствовала особого расположения котставному кавалерийскому капитану. Помимо его любви к eeсопернице, у нее была и другая причина не желать встречи с ним. Она вспомнила, как ее преследовали ряженые индейцы и чемвсе это кончилось. Она знала, что у техасцев возникло многоразных предположений о ее внезапном исчезновении после того,как она позвала их на помощь. Она никому не собиралась рассказывать, что заставило еетак поступить, и ее беспокоило, как бы человек, ехавший ейнавстречу, не стал расспрашивать ее об этом. Исидора собиралась ограничиться кивком головы, проезжаямимо,-- совсем не заметить Колхауна было бы невежливо. И он,вероятно, сделал бы то же самое, если бы его не осениласовершенно неожиданная мысль. Эта мысль не была связана сИсидорой: ее ослепительная красота не трогала его. Отставной капитан не собирался ухаживать за Исидорой,когда, загородив ей лошадью дорогу, натянул поводья, снялфуражку и, вежливо поклонившись, заговорил с ней. Исидоре ничего не оставалось, как ответить. -- Простите меня, сеньорита,-- сказал Колхаун, поглядываяне на всадницу, а на лошадь,-- я знаю, что мне, человеку, скоторым вы совсем не знакомы, не следовало бы останавливатьвас... -- Можете не извиняться, сеньор. Мы ведь с вами как будтоуже встречались -- в прерии около Нуэсес. -- Да-да... вы правы,-- запинаясь, сказал Колхаун, которыйпредпочел бы, чтобы она забыла об этом. -- Я желал быпоговорить с вами не о той встрече, а о том, как вы промчалисьпо краю обрыва. Мы все были поражены вашим внезапнымисчезновением. -- В этом не было ничего удивительного, кабальеро. Пуля,пущенная кем-то из вас, освободила меня от преследователей. Яувидела, что они повернули обратно, и решила продолжать свойпуть. Колхаун, по-видимому, не был особенно огорчен ееуклончивым ответом. Он еще не начинал разговор на интересующуюего тему и не терял надежды добиться своего. О чем он собирался говорить, нетрудно было догадаться,стоило лишь взглянуть, как он смотрел на лошадь Исидоры с видомне то знатока, не то жокея. -- Я не говорю, сеньорита, что был одним из тех, ктоудивился вашему внезапному исчезновению. Я решил, что у васбыли на то свои причины. Ведь я видел, как вы мчались по краюобрыва, и, признаюсь, после этого не беспокоился о вас. Меня,как и всех остальных, поразило ваше изумительное уменье ездитьверхом. И что за лошадь у вас была! Казалось, что она летела, ане скакала. Если я не ошибаюсь, вы и сейчас на ней. Простите,что я спрашиваю вас о таких пустяках. -- На ней? Дайте вспомнить... я езжу на многих. Да, мнекажется, вы правы. Да-да, конечно. Я вспоминаю, как она предаламеня. -- Предала вас? Как же так? -- Даже дважды. В первый раз, когда приближался ваш отряд.Во второй -- когда индейцы... ах, да, не индейцы, как мне потомсказали! -- подкрадывались ко мне через заросли. -- Но как же она вас предала? -- Она заржала. Она не должна была этого делать. Еедостаточно долго учили, что этого делать нельзя... Ну ничего.Как только я вернусь на Рио-Гранде, я больше на ней ездить нестану. Пусть возвращается на пастбище. -- Простите меня, сеньорита, но, по-моему, это оченьгрустно. -- Что грустно? -- Что такой великолепный конь не будет больше ходить подседлом. Я многое дал бы, чтобы только обладать им. -- Вы шутите, кабальеро! Что в нем особенного? Только чтоон немного красивее и быстрее других мустангов. У моего отцапять тысяч таких, и многие из них красивее и, без сомнения,быстрее его. Он, правда, вынослив и хорош для большихпереездов, поэтому я и еду на нем сейчас -- я возвращаюсь домойна Рио-Гранде. Если бы не это, я с удовольствием отдала бы еговам или любому, кому он так же сильно понравился бы... Стойсмирно, моя лошадка! Посмотри, вот человек, которому тынравишься больше, чем мне. Последние слова были обращены к мустангу, который,казалось, как и его хозяйка, с нетерпением ждал концаразговора. Колхаун же, наоборот, хотел во что бы то ни сталопродолжить этот разговор или, по крайней мере, закончить его нетак. -- Простите меня, сеньорита...--сказал он, принимаяделовой вид, но с некоторой нерешительностью в голосе. -- Есливы так низко цените вашего серого мустанга, то я охотнообменялся бы с вами. Правда, моя лошадь не отличается красотой,однако наши техасские барышники предлагали за нее хорошую цену.Пусть она и не из быстрых, но смею уверить, что онаблагополучно доставит вас до дому и хорошо будет вам служить идальше. -- Что вы, сеньор! -- удивленно воскликнула Исидора.--Обменять вашего великолепного американского коня намексиканского мустанга? Ваше предложение мне кажется простошуткой. Знаете ли вы, что на Рио-Гранде за одну вашу лошадьдадут три, а то и шесть мустангов? Колхаун знал это очень хорошо. Но в то же время он знал,что мустанг Исидоры ему нужнее целой конюшни таких лошадей, какего серый жеребец. Ведь он сам был свидетелем необыкновеннойбыстроты этого питомца прерий, не говоря уже о том, что слыхало нем от других. И не только своего "великолепного коня" --любую сумму денег в придачу готов он был отдать за этогомустанга. На его счастье, мексиканке и в голову не пришло"запрашивать" -- Исидору никак нельзя было назватькорыстолюбивой. В конюшнях -- вернее, на пастбищах ее отца --насчитывалось до пяти тысяч лошадей. Зачем же ей отказыватьчеловеку в такой небольшой просьбе, хотя бы незнакомому и,может быть, даже врагу! Она и не отказала. -- Если это не шутка, сеньор, -- сказала она, -- топожалуйста. -- Я говорю совершенно серьезно, сеньорита. -- Тогда берите,-- сказала она, соскакивая с седла иначиная расстегивать подпругу.-- Седлами нам нельзя обменяться:ваше для меня слишком велико. Колхаун так обрадовался, что не находил словблагодарности. Он поспешил помочь ей снять седло, а потом снялсвое. Не прошло и пяти минут, как мена лошадьми состоялась.Седла и уздечки остались за старыми хозяевами. Исидоре все это показалось очень забавным. Она с трудомудерживалась от смеха. Колхаун же относился к этому совсем иначе -- слишкомсерьезна была его цель. Они расстались, сказав лишь обычное "до свидания". Исидорапоехала на американской лошади, а капитан продолжал путь касиенде Каса-дель-Корво на сером мустанге.
Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...