 |
Глава I. Теоретические основы культурной политики
|
|
|
|
МЕТОДОЛОГИЯ И ТЕХНОЛОГИИ РЕГИОНАЛЬНОЙ КУЛЬТУРНОЙ ПОЛИТИКИ
ГЛАВА I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ КУЛЬТУРНОЙ ПОЛИТИКИ_ 1
1.1. Культура в организационно-управленческом контексте (содержание понятия) 1
1.2. Сущность, субъекты и концептуальные модели культурной политики 19
1.3. Принципы и приоритеты культурной политики_ 44
1.4. Современная социокультурная ситуация и проблемное поле культурной политики 57
ВЫВОДЫ__ 67
ГЛАВА II. МЕТОДОЛОГИЯ И ТЕХНОЛОГИИ РЕГИОНАЛЬНОЙ КУЛЬТУРНОЙ ПОЛИТИКИ 72
2.1. Региональная культурная политика: принципы, содержание, специфика 72
2.2. Регион как социально-культурный комплекс и объект культурной политики 80
2.3. Информационное обеспечение региональной культурной политики 89
2.5. Проблемное поле и приоритеты региональной культурной политики 101
2.6. Этапы формирования региональной культурной политики_ 140
2.7. Социокультурное проектирование как инструмент региональной культурной политики 152
2.7. Инновационные методы и механизмы региональной культурной политики 162
ВЫВОДЫ__ 183
ГЛАВА 3. СОДЕРЖАНИЕ И РЕСУРСНОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ РЕГИОНАЛЬНОЙ КУЛЬТУРНОЙ ПОЛИТИКИ_ 189
3.1. СТРУКТУРА И СОДЕРЖАНИЕ РЕГИОНАЛЬНОЙ ПРОГРАММЫ ПОДДЕРЖКИ И РАЗВИТИЯ КУЛЬТУРЫ_ 189
3.2. ОРГАНИЗАЦИОННО-УПРАВЛЕНЧЕСКИЕ МОДЕЛИ ВЫРАБОТКИ И РЕАЛИЗАЦИИ ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ КУЛЬТУРНОЙ ПОЛИТИКИ_ 231
ГЛАВА I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ КУЛЬТУРНОЙ ПОЛИТИКИ
1.1. Культура в организационно-управленческом контексте (содержание понятия)
Указание на многообразие и многочисленность определений категории “культура” давно стало общим местом как в устных выступлениях, так и в публикациях. Тем не менее, культура научного анализа предполагает вычленение в предмете исследования того, что именно будет изучаться, что послужит источником эмпирической информации и что будет на протяжении всего исследования сохранять неизменными объем, содержание и другие параметры.
|
|
|
Сложность познавательной ситуации обусловливается тем, что в своих феноменологических проявлениях культура не имеет четко очерченных в пространстве и во времени границ. Поэтому начнем с общего определения понятия культура, чтобы затем вычленить ту ее часть, которую можно и нужно рассматривать в качестве объекта культурной политики.
В литературе существует огромное количество определений культуры – как претендующих на научную строгость, так и многозначных, образных (например, культура управления, производства, земледелия, общения, культура успеха и комфорта, женская культура и др.). Если обратиться к изначальному смыслу этого слова, то оно определяет собой способ, процесс “возделывания”, “развития”, “образования” человеческой природы и одновременно результат этого процесса, овеществленный в продуктах материального и духовного производства, в системе норм, ценностей, отношений человека к себе, другому человеку, природе, обществу, человечеству, в уровне личностного совершенства, развития творческих сил и способностей человека. Иными словами, культура есть сотворенная человеком материальная и духовная среда его обитания, способ преобразования его природных задатков и возможностей, условие развития творческих способностей личности и гуманизации общества. Такое определение культуры фиксирует прежде всего процессуальную и результативную составляющие внеприродного бытия человека.
Суть культуры проясняет ее понимание как специфической формы концентрации идеально-духовной энергии человека и человечества, особого качественного “измерения” всех сфер человеческой жизни, как совокупности “проектных” способов и результатов освоения и преобразования природы, общества и самого человека[1]. Проектность как основополагающая характеристика культуры прослеживается на различных уровнях и “срезах” ее функционирования: процессуальном (как институциональном, так и неинституциональном), предметно-результативном, ценностно-нормативном. Рассмотрим эти грани и срезы культуры в контексте задач нашего исследования.
|
|
|
1. Культура как процесс (и качество) человеческой деятельности. На этом уровне культура предстает в формах индивидуальной и общественной активности – в деятельности личностей, социальных групп, институтов, общества в целом в различных сферах бытия и сознания. Эта деятельность включает в себя производство (или создание) ценностей, традиций, норм, идей, их освоение (или потребление), хранение, защиту, трансляцию. Она осуществляется как в институциональных, так и неинституциональных формах.
Сущность культурной деятельности заключается в ее “улучшающем” характере всех составляющих человеческого бытия. В процессе культурной деятельности человек стремится к совершенному качеству всего того, что становится предметом его созерцания, переживания, мышления, общения или поведения. В этом смысле можно говорить о культуре производства, культуре управления, землепользования, культуре межличностных отношений и т.д.
Высшей формой культурной деятельности является искусство (в т.ч. и традиционное народное творчество), которое задает образец и “планку” культурной деятельности в целом. Вот почему эта категория используется и для обозначения особой сферы духовного производства (высшей, совершенной и этом смысле наиболее “культурной”), и для указания на качество культурной деятельности, на “технику” приближения к идеалу: искусство риторики, общения, любви, искусство демократии, свободы и т.д.
Особенность культуры как процесса человеческой деятельности заключается в том, что культура здесь ответственна не столько за что, сколько за как[2]. В этой связи следует отметить, что процесс культурной деятельности, характеризуемый, в основном, его технологическими качествами, может быть безразличным в ее результатам. Можно довести до высочайшей культуры технологию обмана (искусство мошенника), уничтожения человека (например, восточные техники в руках преступника). Даже само искусство, обеспокоенное проблемой как, превращает форму в самоцель и становится безразличным к своему содержанию (искусство для искусства). Эта тенденция отчетливо обнаруживается в ХХ веке, который демонстрирует нам переакцентировку всей продуктивной практики общества с вопроса что на вопрос как. Результатом и свидетельством этого можно считать появление авангардизма, формалистических направлений искусства (кубизма, футуризма, абстракционизма, экспрессионизма и др.). Поэтому смысловую, содержательную сторону культурной деятельности задают другие уровни (или срезы) культуры, и прежде всего ее духовно-нравственные основания.
|
|
|
Как саморазвивающаяся система культура – это целостное единство, взаимосвязанное, взаимозависимое существование ее официальных и неофициальных пластов (течений), их смысловое взаимодействие и взаимодополнение. Поэтому, рассматривая культуру как процесс, необходимо выделять в этом феномене два относительно самостоятельных пласта, выполняющих специфические функции в общей динамике культурной системы: институциональный и неинституциональный. Первый представлен культурными ценностями и нормами, охраняемыми системой социальных институтов и государственной идеологией. Неинституциональная культура функционирует в различных видах и формах общественной самодеятельности (объединения, клубы, ассоциации, движения и т.д.)[3].
Естественное и свободное развитие неинституциональных пластов культуры (прежде всего, самодеятельного движения во всех его разновидностях и модификациях, свобода культурного самоопределения личности, социальных групп) – это ведущий условие саморегуляции и саморазвития культуры в целом. Исторический опыт показывает, что авторитарные монологические модели культуры непреложно обнаруживали тенденцию к стагнации, регрессу, превращению культуры в один из придатков тоталитарного государства.
|
|
|
Многообразие неинституционального пласта социально-культурной жизни выражается в виде множества организационных и содержательных форм самодеятельности граждан, которое обеспечивается юридически гарантированным правом свободно создавать “снизу” любые организационные структуры (клубы по интересам, объединения, фронты, партии, движения, фонды и т.п.) независимо от их идеологической направленности. Это право чрезвычайно важно не только для личностного самоопределения и развития, но и для судеб культуры в целом, которая потенциально бесконечна и в каждом исходном состоянии содержит в себе различные варианты своего будущего (множественность позиций, мнений, укладов, образов жизни и т.п.), представленные в наименее институализированных образованиях – в формах самодеятельного движения. Следовательно, для полноценного развития культуры все “субкультурные” образования, независимо от степени их соответствия системе ценностей официальной идеологии и культуры, должны иметь равные условия для свободного развития – в противном случае культура распадается (как по вертикали, так и по горизонтали) на ряд независимых и несоприкасающихся или даже конфликтующих друг с другом субкультур. Сдерживающие механизмы и санкции официальной, государственной культуры, стандартизация и регламентация, подавление и блокирование социальных инициатив рождает экстремизм, протестные формы поведения, переориентирует социальную активность на антикультурные, антиобщественные, порой и противозаконные формы поведения (алкоголизм, наркомания, нетрадиционные образы жизни, преступность и т.п.), что в конечном счете ведет к кризису культуры как целостной системы.
Таким образом, диалогичность институциональных и неинституциональных культурных процессов выступает одним из основных условий саморазвития культуры и ее наиболее сущностной характеристикой. Диалог здесь можно рассматривать как содержательное и взаиморазвивающее сопряжение различных ценностей, мировоззрений, укладов, образов жизни, которое возможно при условии их “культурной” равноценности. По утверждению М.М.Бахтина, один смысл, одна система ценностей “раскрывает свои глубины”, лишь встретившись и соприкоснувшись с другим смыслом, другими ценностями[4]. Диалог преодолевает замкнутость и односторонность этих позиций каждой в отдельности. Лишь в том случае, если культура органично включает в себя различные позиции как равноценные, она становится самодеятельностью человека, пространством поиска смысла жизни и самореализации личности, способом выращивания человеческого в человеке. Именно на границе двух миров: официальной (институциональной) и неофициальной (неинституциональной или “альтернативной”, “параллельной”, “второй”, “другой”) культуры обнаруживаются новые возможности и перспективы развития культурной жизни. А это значит, что основным условием саморазвития культуры является содержательный диалог ее институциональных и неинституциональных пластов, их функциональная и смысловая взаимодополняемость, которая “снимает” ограниченность и несамодостаточность каждого из них, поддерживает баланс изменчивости и устойчивости культуры как целостной системы. Существуя в изоляции или вступая в конфликт друг с другом, каждая из этих культур обречена на застой и регресс – одна в силу консервативности ценностей и институтов, преобладания вектора сохранения, другая – по причине игнорирования традиционных, базисных культурных ценностей, норм, технологий. Функциональная и смысловая взаимодополняемость различных уровней и компонентов культуры становится возможной при равных социально-правовых условиях и доступности ресурсов культурной инфраструктуры всем субъектам социокультурной жизни. Это положение должно находить свою реализацию в виде конкурсного отбора и финансирования программ, предлагаемых как государственными учреждениями, так и другими структурами (общественными объединениями, ассоциациями и т.п.), юридическим и физическими лицами.
|
|
|
В контексте проблем социокультурного проектирования культура на процессуальном уровне будет рассматриваться как определенная система ценностей и качество человеческой деятельности в различных сферах социальной практики и общественного сознания: в искусстве (или в сфере художественной культуры), в политике (в сфере политической культуры), экологии (экологической культуры) и т.д. Анализ данного среза культуры позволяет выйти на решение двух основополагающих проблем:
а) определить приоритетные области культурной политики (и соответствующие им виды социально-культурной активности личностей, групп, социальных институтов в сфере художественной, экологической, политической, духовно-нравственной культуры);
б) выявить социальную базу культурной политики, т.е. приоритетные категории и социальные группы населения, которые могут рассматриваться в качестве ее потенциального или реального объекта и субъекта.
Проектные решения на этом уровне анализа феномена культуры предполагают: поиск оптимальных механизмов регулирования социально-культурных процессов на уровне личности, социальной группы, этнокультурной общности, региона, общества в целом; создание условий оптимизации становления и развития различных субъектов культуры (самодеятельных групп, объединений, клубов, ассоциаций, движений); выработку методологических оснований государственной культурной политики; поддержку приоритетных направлений и видов культурной деятельности, имеющих общественную и личностную значимость, способствующих развитию художественной, духовно-нравственной, исторической, экологической культуры личности, созданию духовно насыщенного “культурного пространства” как естественной среды становления и развития человека.
2. Материальный уровень культуры позволяет увидеть ее как совокупность предметов (продуктов) культурной деятельности – материальных носителей и выразителей духовной сущности – ценностей, идей, символов и т.д. Продукты культурной деятельности – это опредмеченное воплощение (видение) идеала, овеществленный процесс человеческого стремления к совершенству, его “застывший” результат.
Укорененность в предметном многообразии мира является важнейшим условием личностного развития, развертывания и совершенствования деятельностной природы человека. Дело в том, что предмет культуры не только фиксирует представление человека об идеальной форме, но и несет в себе “следы” технологии ее достижения. Культурная значимость предметного мира заключается в том, что человек духовно-практически, деятельно распредмечивает предмет культуры, присваивая представление об идеальной форме и овладевая способами ее достижения. Это присвоение не всегда сопровождается соответствующей теоретической рефлексией, но позитивно сказывается на развитии деятельностной сущности человека, совершенствовании созидательно-практической природы человека.
Особое место в предметном мире культуры занимают результаты художественного творчества, в которых выражается и опредмечивается идеальная сущность человеческой деятельности как деятельности культурной. Этот мир оказывает огромное воздействие на человеческую природу. Оптимальное формирование и развитие личности становится возможным лишь в том случае, если человек имеет необходимый минимум “культурной предметности”, особенно на ранних стадиях онтогенеза[5]. И процесс человеческого общения (коммуникация) тоже становится культурным лишь в том случае, когда он опосредуется идеальными продуктами культуры (этическими нормами и ценностями, представлениями об идеальной любви, дружбе и т.д.).
Если процесс культурной деятельности, как было отмечено, акцентирует вопрос как, то предметный мир культуры помогает человеку ответить на вопрос что, т.е. ориентирует в определенной степени процесс культурной деятельности в его содержательном и целевом аспекте. Но для этого в процессе восприятия необходимо представить предмет культуры как результат человеческого стремления к совершенству, увидеть его многофункциональную природу, понять функции вещи в живой культуре, ее смысловые оболочки: собственные функции предмета культуры (например, стул – сидеть, перо – писать и др.), его факультативные и социальные функции (вещь как символ достатка, принадлежности и т.д.), а также культурно-символическое назначение вещи, ставшей экспонатом[6].
В контексте социально-культурного проектирования предметный уровень культуры оказывается решающим в процессе разработки и реализации программ, связанных:
– с организацией музейного дела (реставрация, строительство, музеефикация объектов историко-культурного значения);
– с развитием краеведческой деятельности, включая фиксацию источников, которым грозит утрата (в том числе и личные документы, воспоминания, микротопонимика), обеспечение сохранности культурно-исторического ландшафта, передачу всего комплекса знаний поколениям, вступающим в жизнь;
– с сохранением памятников истории и культуры (поиск, комплектование, документирование, изучение, реставрация и хранение продуктов культурного творчества).
Однако в этой плоскости проектирования существуют проблемы методологического и технологического характера, которые пока не имеют однозначного решения.
Первая проблема связана с музеефикацией объектов культуры и возникает как противоречие между предметной и идеальной сущностью культурных явлений (ее частное проявление – выбор приоритетов реставрации культурных объектов или их консервации с максимальным сохранением подлинности). Как известно, каждой ценностной доминанте соответствуют свои учреждения: храм – учреждение духовной культуры и духовного служения; дворец – жилое помещение определенной персоны (хотя и парадное); театр – учреждение светской культуры и общественное здание; музей – историческая память социального коллектива и т.д.[7] Если функции учреждения модифицируются (естественным образом или в результате реализации соответствующего проекта), то оно выпадает из живой ткани культурной жизни[8].
Вторая проблема рождается противоречием в системе “предмет культуры – экспонат”. Экспонат – это всего лишь “знак” предмета культуры, который раньше существовал в культуре непосредственно и прямо, это вещь, извлекаемая из потока времени, сферы духа и помещаемая в вечное настоящее, – вещь, превращенная в информацию, лишенная своих функций, которые она выполняла в контексте человеческой жизнедеятельности.
Одним из способов преодоления этого противоречия может стать персонифицированность – экспоната, события, среды, которая концентрирует смысл события, придает большую осмысленность и полноту его переживания, превращает среду в место и время контакта с ценностью культуры. Это особенно важно учитывать при разработке программ развития туризма, музеефикации объектов и памятников истории и культуры.
Однако предметный мир культуры не обеспечивает необходимый и достаточный минимум культурного контекста человеческому развитию. Более того, пространство этого мира во многом заполнено формами псевдокультуры (т.е. заниженным, адаптированными, растиражированными образцами подлинной, “высокой” культуры, которые играют роль материала для первичного окультуривания) и даже антикультуры. Несомненно, в общей культурной динамике эти формы могут играть и позитивное значение, обеспечивая саморазвитие культурных процессов, однако в контексте культурного становления отдельного человека “ограниченность” его бытия лишь предметным миром становится пределом его личностного развития.
Для нормального развития и самоосуществления человек нуждается в двух мирах, составляющих среду его культурного обитания, его духовный дом:
а) в предметном мире культуры, объективирующем человеческое стремление к идеалу, совершенству;
б) в идеальном мире духовных сущностей и образов культуры, освобожденном и “очищенном” от предметности.
3. Следовательно, культуру можно представить и каксовокупность характерных для социальной общности ценностей, норм, смыслов, идеалов, зафиксированных в текстах культуры – преданиях, обычаях, мифах, легендах, традициях.
Этот пласт культуры составляет ее вершину, духовно-нравственную вертикаль. Ценностно-ориентационный, духовный уровень культуры определяет жизненные ценности и идеалы (как личностные, так и общественные), социальные ориентации и стандарты поведения, индивидуальное самоопределение личности (ее понимание смысла жизни, представление о чести и достоинстве и т.д.). Он обеспечивает консолидацию человеческих сообществ, социальный контроль (как внешними запретами, осуществляемыми с помощью социальных институтов, так и внутренними “контролерами”, функцию которых выполняет нравственное переживание ответственности и долга, совести и вины). На этом уровне культура содержит не только “генную” информацию, обеспечивающую самотождественность и целостность социума, но и своеобразную иммунную матрицу, которая позволяет субъекту идентифицировать себя с определенной системой ценностей и одновременно распознать образ и элементы других культур. Ценностное разоформление культуры вызывает кризис идентичности и духовно дезориентирует человека.
При анализе культурных систем ценностно-ориентационный срез культурного бытия фиксируется таким понятием как национально-культурная ментальность[9]. Ключевой категорией анализа и понимания специфики культуры здесь является идеал как универсальная, всеопределяющая и всеохватывающая единица культурной системы, проявляющаяся в различных формах и на различных уровнях бытия человека и общества. Аксиологический пласт идеала связан с религией, философией, моралью (они создают идеал, вербализируют его в форме ценностей, норм, придают ему интенциональность). Онтологический срез бытования идеала – система базовых ценностей, детерминированная идеалом и “живущая” в языке, искусстве, в общественной нравственности, культурных нормах, традициях, преданиях. Праксеологический уровень обеспечивает идеология, политика, образование, которые институционализируют идеал, создают условия для его практического воплощения[10].
Характер идеала определяется и определяет духовную уникальность культуры. Так, культуры с доминированием теоцентристской модели создают “потусторонний” идеал “блаженства в загробном мире”, который, в свою очередь, детерминирует смысл и проявления человеческого бытия. Социоцентристские культурные системы генерирует идеал нравственного устройства общественного бытия, совершенного общества, в котором человек только и сможет достичь своего предельного совершенства. Антропоцентристские модели культуры тяготеют к идеалам универсально-морального характера (например, православный идеал целостного человека, объединяющего в себе индивидуальное начало и соборность, телесное совершенство и высшее духовное развитие). Моральный общественный идеал наиболее полное выражение находит в персонифицированных образах культуры и истории.
В каждой культуре идеал включает в себя в различной степени выраженности эти составляющие при доминировании одной. И противоречивость идеала (его кризис) возникает как внутреннее несоответствие этих составляющих. Противоречие самого идеала (ценностная несовместимость его составляющих) является фактором, провоцирующим социальные конфликты и определяющем общий кризис культуры[11].
Идеальный мир культуры – это ее духовное основание, которое имеет надличностную природу, возвышающуюся над человеком, он есть фокус всеобщности бытия, поле смыслов, позволяющее каждому человеку сделать выбор в условиях принципиальной ограниченности индивидуального сознания. Категории-ценности фиксируют некое идеальное состояние человека и общества, вынесенное за пределы реального бытия и задающего мировоззренческую и онтологическую перспективу жизни, они охраняют культуру в целом как надличностное явление, заставляя человека самоопределиться путем отказа от индивидуальных стремлений, понять и пере-понять себя, свой смысл жизни, занять свое место в мире культуры. Этот мир не дается человеку практически, в форме явной предметности, он требует духовных усилий понимания и переинтерпретации смыслов, идей, символов. Эмпирическая проекция этого мира на индивидуальное сознание осуществляется в переживании долга, совести, вины, стыда, в формах обретенного смысла жизни, веры и надежды. Актуальность этого мира резко возрастает в критические периоды жизни человека, когда теряется смысл жизни, трагически переживаются несоответствие сущего и должного, конечного и бесконечного.
Специфика идеала определяет не только духовную уникальность культуры, но и ее общую направленность, доминирующую ориентацию на сохранение или изменение. По этому критерию все культуры можно разделить на два типа: традиционные культуры, для которых характерно преобладание механизмов сохранения (или канонические, “примитивные”); инновационные культуры – с преобладанием механизмов изменения[12].
Культуры первого типа ориентированы на прошлое: их идеал состоит в сохранении и нейтрализации перемен, поддержании того идеального состояния, которое зафиксировано в преданиях. Это культуры статичны, самодостаточны, недиалогичны, в них доминирует целое, а роль личности сведена до минимума.
Культуры второго типа ориентированы на сегодня и завтра. Они вносят в общественную жизнь напряженность, нестабильность. Самоопределение личностей и социальных групп осуществляется путем отрицания, противопоставления себя предкам. Личность здесь лишена зашиты, испытывает одиночество, “отлучена” от целого, общего.
Это крайние типы культурных систем. В реальности же в любой культуре процессы сохранения и изменения присутствуют, но в различной степени выраженности. Причем, процессы сохранения почти всегда преобладают над изменением. Оптимальный вариант развития культуры предполагает гармоничное сочетание этих тенденций, их взаимодополняемость в соответствии со спецификой национальной культуры[13].
Процессуальный, предметный и идеальный “миры культуры” в совокупности и определяют уровень развития человека и одновременно новый виток культурного развития общества, человечества, ибо человек есть не только творение, но и творец культуры. Это уровень зависит от культурной среды обитания человека, от содержания и качества его предметного и духовного окружения, которое человек осваивает в процессе культурной деятельности.
Охарактеризованные выше уровни и срезы культуры являются, на наш взгляд, необходимыми и достаточными для решения исследовательских задач общеметодологического и теоретического характера. Однако технологические проблемы культурной политики требуют анализа культуры еще в двух измерениях: отраслевом (инфраструктурном) и региональном (или территориальном).
|
|
|
