Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Нарушения умственной работоспособности

НАРУШЕНИЯ ПАМЯТИ

Структура процесса запоминания и воспроизведения имеет те же особенности, которые присущи любой форме человеческой деятельности, – опосредованность, целенаправленность и мотивированность. Изучение патологии всех этих компонентов и позволяет объяснить нарушения памяти как мотивированной, направленной, опосредованной деятельности.

В основе нарушений памяти лежат различные факторы, которые должны быть подвергнуты психологическому анализу. Результаты их изучения могут оказаться полезными при установлении диагноза, разграничении синдромов и в практике восстановительной работы с больными.

В исследовании патологии памяти наиболее важными представляются следующие вопросы:

1) проблема строения мнестической деятельности и, в частности, соотношение опосредованного и не опосредованного, произвольного и непроизвольного запоминания;

2) вопрос о динамике мнестического процесса;

3) вопрос о мотивационном компоненте памяти.

Следует отметить, что не всегда удается вычленить в каком-нибудь определенном, частном амнестическом синдроме отдельно эти характеристики, большей частью они переплетаются. Однако экспериментально удается нередко выделить ведущую роль того или иного компонента.

Нарушения непосредственной памяти

1.Корсаковский синдром

Э то нарушение памяти на текущие события, при котором относительно интактным остается память на события прошлого. Этот вид нарушения памяти часто сочетается с конфабуляциями в отношении текущих событий и дезориентировкой в месте и времени. Больные, у которых имеют место подобные амнестические явления, не помнят событий недавнего прошлого, но воспроизводят те события, которые были много лет назад. Так, подобный больной может правильно назвать события из своего детства, школьной жизни, помнит даты общественной жизни, но не может вспомнить, обедал ли он сегодня, посетили ли его вчера родственники, беседовал ли с ним сегодня врач.

Если подобного больного спросить, навещали ли его сегодня родственники, нередко можно получить ответ: “Я не помню, но у меня в кармане папиросы – значит, жена приходила”. Такие больные здороваются по несколько раз, задают один и тот же вопрос, обращаются по много раз с одной и той же просьбой, производят впечатление назойливых людей. Забывание недавнего прошлого является следствием дефекта воспроизведения. Экспериментально-психологическое исследование непосредственной памяти обнаруживает низкое плато без наращивания. Одним из примечательных особенностей при корсаковском синдроме являются конфабуляции, т.е. заполнение провалов памяти несуществующими событиями.

Часто нарушения памяти на события недавнего прошлого не достигают столь выраженной степени. Корсаковский синдром может проявиться в неточности воспроизведения слышанного, виденного, в неточности ориентировки. При этом возникает иногда ложное воспроизведение, без грубых конфабуляций. Нередко больные сами замечают дефекты своей памяти, пытаются восполнить ее пробелы, придумав не существовавший вариант событий.

Таким образом, нарушение памяти на недавние события сочетается у больных с недостаточной ориентировкой в окружающем. Реальные события могут то отчетливо выступать в сознании больного, то причудливо переплетаются с не имевшими место событиями. Невозможность воспроизведения информации настоящего момента приводит к невозможности организации будущего. По существу у таких больных нарушается возможность увязывания отдельных отрезков жизни в единое целое.

Особую форму приобретают расстройства памяти при корсаковском синдроме, если они развиваются на фоне выраженной аспонтанности, т.е. грубых нарушений мотивационной сферы, активности, как это имеет место у больных с поражениями лобно-базальных отделов мозга. При апатическом состоянии деятельность больных оказывается лишенной произвольности, целенаправленности. Для таких больных недоступен выбор, спонтанное переключение с одного предмета деятельности на другой, проявление инициативы, у них отсутствует потребность окончить начатое дело. При эйфорическом состоянии часто наблюдается расторможенность, легкомысленно-дурашливое поведение, расстройство критики. Недостатки памяти больные восполняют конфабуляторными высказываниями. В силу дезориентировки у больных нарушена адекватная оценка окружающего, им недоступно соотнесение прошлого и настоящего в плане временной характеристики событий.

2.Прогрессирующая амнезия

Расстройства памяти распространяются часто не только на текущие события, но и прошедшие. При этом больные не помнят прошлого, путают его с настоящим, они смещают хронологию событий; выявляется дезориентировка во времени и пространстве. Подобные нарушения памяти отмечаются часто при психических заболеваниях позднего возраста, в основе которых лежит прогрессирующая, качественно своеобразная деструкция коры головного мозга.

Клинически болезнь характеризуется неуклонно прогрессирующими расстройствами памяти: сначала снижается способность к запоминанию текущих событий, стираются в памяти события последних лет и отчасти давно прошедшего времени. При этом сохранившееся в памяти отдаленное прошлое приобретает особую актуальность в сознании больного. Он живет не в реальной настоящей ситуации, которую не воспринимает, а в обрывках ситуаций, действий, положений, имевших место в далеком прошлом.

Такая глубокая дезориентировка с отнесением в отдаленное прошлое представлений не только об окружающей обстановке и близких людях, но и о собственной личности при старческом слабоумии развивается постепенно. Расстройства памяти, характеризующиеся «жизнью в прошлом», ложным узнаванием окружающих, с адекватным этой ложной ориентировке поведением возникают в основном при старческом слабоумии. В основе его лежит диффузный, равномерно протекающий атрофический процесс коры головного мозга.

Неясное восприятие мира при старческом слабоумии обусловлено расторможенностью выработанных дифференцировок, общим ослаблением анализаторных функций коры. Ставшие инертными нервные процессы не могут поспевать за сменой разыгрывающихся событий, идущих из реальной жизни, и фиксируют лишь отдельные части, компоненты обстановки и ситуации. Все описанные явления протекают на фоне интеллектуальной обедненности, обусловленной гибелью огромного числа клеток коры. У некоторых больных кривые запоминания имеют зигзагообразную форму, что говорит о неустойчивости, истощаемости их мнестических процессов. Очень низка прочность запоминания. Процесс опосредования не улучшает воспроизведения.

Нарушение динамики мнестической деятельности

Описанные выше нарушения памяти носят в основном стабильный характер. Хотя степень их выраженности могла меняться, но все же основной радикал этих нарушений (нарушение временной характеристики, амнестическая дезориентировка) оставался стойким.

В других случаях память больных может оказаться нарушенной со стороны ее динамики. Больные в течение какого-то отрезка времени хорошо запоминают и воспроизводят материал, однако, спустя короткое время, не могут этого сделать.

На первый план выступают колебания мнестической деятельности. Если такому больному предложить запомнить 10 слов (при десяти предъявленьях) и изобразить количество воспроизведенных слов в виде кривой, то последняя будет носить ломаный характер. Больной может после второго или третьего предъявления запомнить 6-7 слов, после пятого – лишь 3 слова, а после шестого – опять 6-8. Точно такой же лабильный характер носит воспроизведение какого-нибудь текста. Больные то подробно, с детализацией воспроизводят содержание басни, рассказа, то вдруг не в состоянии передать совсем легкий сюжет. Нередко также нарушения памяти сочетаются с амнестическими западениями в речи: больные вдруг забывают названия каких-либо предметов, явлений, через короткое время спонтанно их вспоминают.

Иными словами мнестическая деятельность больных носит прерывистый характер. Нарушается ее динамическая сторона. Подобные нарушения памяти встречаются у больных сосудистыми заболеваниями головного мозга, у больных, перенесших травмы головного мозга (в отдаленном периоде болезни), при некоторых интоксикациях.

Подобные нарушения динамики мнестической деятельности, как правило, проявляются у больных на фоне лабильности всех форм их деятельности, их познавательной и эмоционально-волевой сфер. При выполнении интеллектуальных задач, требующих длительного и направленного удержания цели, последовательности суждения, часто обнаруживается нестойкость умственной работоспособности больных. Так, в опыте на “классификацию предметов” колебания умственной деятельности могут проявиться в чередовании обобщенных и ситуационных решений.

Таким образом, нарушение динамики мнестической деятельности проявляется в сочетании с прерывистостью всех психических процессов больных и по существу является не нарушением памяти в узком смысле слова, а индикатором неустойчивости умственной работоспособности пациентов в целом, ее истощаемости.

Одним из показателей нарушений динамики мнестической деятельности является возможность ее улучшения при использовании средств опосредования.

Нарушение динамики мнестической деятельности может выступить и как следствие аффективно-эмоциональной неустойчивости. Аффективная дезорганизация больного, часто сопутствующая многим органическим заболеваниям (посттравматического, инфекционного и другого генеза), может проявиться в забывчивости, неточности усвоения, переработки и воспроизведения материала.

Точно так же может действовать и аффективная захваченность больного, приводящая к забыванию намерений, недифференцированному восприятию и удержанию материала. Во всех случаях может оказаться измененным именно динамический компонент памяти. Коррекционная работа в подобных случаях должна состоять либо в создании условий, предупреждающих наступление истощаемости, либо в нахождении путей, которые могут компенсировать невозможность удержания цели.

Нарушение опосредованной памяти

Память является сложной организованной деятельностью, зависящей от многих факторов, уровня познавательных процессов, мотивации, динамических компонентов. Психическая болезнь, изменяя эти компоненты, по-разному разрушает и мнестические процессы. В то время как введение операции опосредования улучшает процесс запоминания у здоровых людей, то у ряда больных фактор опосредования становится помехой. При этом больные утрачивают возможность опосредовать процесс запоминания.

В патопсихологическом исследовании для изучения опосредованной памяти широко применяется методика пиктограмм. Основная трудность интеллектуальной операции при выполнении задания по методике пиктограмм состоит в том, что круг значений слова значительно шире, чем то одно, которым можно обозначить рисунок. Вместе с тем и значение рисунка шире, чем смысл слова, значение рисунка и слова должны совпадать лишь в какой-то своей части. Именно в этом умении уловить общее в рисунке и слове заключается основной механизм активного образования условного значения. И хотя эта операция опосредования производится довольно легко даже здоровыми подростками, при патологических изменениях мышления создание таких условных связей бывает затруднено.

Само задание - создать условную связь при запоминании слова - вызывает известные трудности уже потому, что в создании рисунка заключен момент условности, требующий известной свободы мыслительных операций. С другой стороны, условность рисунка может стать столь беспредметной и широкой, что она перестает отражать реальное содержание слова. В этом случае условность рисунка способствует актуализации латентных свойств предметов.

Нарушение мотивационного компонента памяти

В различных формах мнестических изменений находит свое отражение по-разному измененная структура деятельности. Исключительно важна роль мотивационного компонента в строении мнестической деятельности.

Психические процессы следует рассматривать как разные формы психической деятельности, которые формируются в онтогенезе. В зависимости от той задачи, на решение которой направлена деятельность человека, она принимает форму того или иного процесса (восприятия, памяти). Поэтому в отношении всех человеческих процессов должна быть применена та же характеристика, что и к деятельности в целом. Иными словами, при анализе этих процессов следует учесть их личностно-мотивационный компонент. Деятельность памяти актуализирует ту аффективную готовность, которая образовалась благодаря личностному отношению испытуемого к экспериментальной ситуации. Деятельность памяти является мотивированной. Нарушение подконтрольности, избирательности психических процессов, замена целенаправленности акта стереотипами или случайными фрагментарными действиями являются факторами, препятствующими процессу опосредования, делающими его принципиально невозможными.

НАРУШЕНИЯ МЫШЛЕНИЯ

Данные экспериментально-психологических исследований убедительно показывают, что к мышлению следует подходить, как к одной из форм деятельности.

Мышление определяется в отечественной психологии как обобщенное и опосредованное отражение действительности, тесно связанное с чувственным познанием мира и практической деятельностью людей. Рациональное познание не ограничивается отражением единичного, частного, а отражает наиболее существенные связи действительности. Процесс познания выражается не только в переходе от чувственного познания к рациональному, но и в том, что оно должно вновь вернуться к практике. Этот процесс, наиболее полно отражая действительность, возможен лишь благодаря языку.

Мышление является особой формой человеческой деятельности, рождающейся в практике, когда перед человеком встает необходимость разрешить какую-нибудь задачу. Для понимания природы мыслительной деятельности большое значение имеет исследование ее генезиса. В отечественной психологии базисными являются положения о том, что теоретическая деятельность развивается из внешней активности, что психические свойства, как общие, так и специальные, являются продуктом онтогенетического развития. Мыслительная деятельность заключается не только в умении познать окружающие явления, но и в умении действовать адекватно поставленной цели. Мышление является активным, целеустремленным процессом, направленным на разрешение определенной задачи, личностно мотивированным. Суммируя все вышесказанное, следует подчеркнуть, что мышление является деятельностью, опирающейся на систему понятий, направленной на решение задач, подчиненной цели, учитывающей условия, в которых эта задача осуществляется.

Для успешного выполнения задачи необходимо постоянно удерживать цель в сфере внимания, осуществлять программу операций, сличать ход выполнения с ожидаемым результатом. На основе этого сличения происходит коррекция неправильных действий. Вышеназванные положения отечественной психологии о структуре мышления являются основой для анализа различных форм патологии мышления.

Нарушения мышления, встречающиеся в психиатрической практике, носят разнообразный характер и их трудно уложить в какую-нибудь жесткую схему, классификацию. Речь может идти о выделении параметров, вокруг которых группируются различные варианты нарушений мышления, встречающиеся у психически больных.

Учитывая сказанное, можно выделить три вида патологии мышления:

1. нарушение операциональной стороны мышления;

2. нарушение личностного компонента мышления;

3. нарушение динамики мышления.

Особенности мышления каждого отдельного больного далеко не всегда могут быть квалифицированы в пределах одного вида нарушений. Нередко в структуре патологически измененного мышления больных наблюдаются более или менее сложные сочетания разных видов нарушений. Так, например, нарушение процесса обобщения в одних случаях сочетается с нарушением целенаправленности мышления, а в других – с различными подвидами нарушений его динамики.

Нарушение операциональной стороны мышления

Мышление как обобщенное и опосредованное отражение действительности практически выступает как усвоение и использование знаний. Это усвоение происходит не в виде простого накопления фактов, а в виде процессов синтезирования, обобщения и отвлечения, в виде применения новых интеллектуальных операций. Мышление опирается на известную систему понятий, которые дают возможность отразить действие в обобщенных и отвлеченных формах.

Согласно С.Л. Рубинштейну, обобщение есть следствие анализа, вскрывающего существенные связи между явлениями и объектами. Оно означает иное отношение к объекту, возможность установления иных связей между объектами.

С другой стороны, оно предоставляет возможность установления связи между самими понятиями. Установленные и обобщенные в прежнем опыте системы связей не аннулируются. Образование обобщения идет не только путем заново совершаемого обобщения единичных предметов, но и путем обобщения прежних обобщений. Обобщение дано в системе языка, который служит передаче общечеловеческого опыта и позволяет выйти за пределы единичных впечатлений. При некоторых формах патологии психической деятельности у больных теряется возможность использовать систему операций обобщения и отвлечения. Исследования мышления больных, страдающих различными заболеваниями мозга, обнаружили, что нарушения операциональной стороны мышления принимают различные формы.

При всем их разнообразии они могут быть сведены к двум крайним вариантам:

1. снижение уровня обобщения,

2. искажение процесса обобщения.

1. Снижение уровня обобщения

Снижение уровня обобщения состоит в том, что в суждениях больных доминируют непосредственные представления о предметах и явлениях. При этом оперирование общими признаками заменяется установлением сугубо конкретных связей между предметами. При выполнении экспериментального задания подобные больные не в состоянии из всевозможных признаков отобрать те, которые наиболее полно раскрывают понятие. Так, например, в методике «классификации предметов» один из подобных больных отказывается объединить в одну группу кошку с собакой, «потому что они враждуют»; другой больной не объединяет лису и жука, потому что «лиса живет в лесу, а жук летает». В этом случае частные признаки «живет в лесу», «летает» больше определяют суждения больного, чем общий признак «животные».

При ярко выраженном снижении уровня обобщения больным вообще недоступна задача на классификацию. Для таких испытуемых предметы оказываются по своим конкретным свойствам настолько различными, что не могут быть объединены. Даже стол и стул нельзя отнести к одной группе, так как «на стуле сидят, а на столе работают и кушают». Больной отказывается объединить ключ и ножницы, так как они разные: «Это ключ, а это ножницы, что же может быть между ними общего?». В некоторых случаях больные создают большое количество мелких групп на основании чрезвычайно конкретной предметной связи между ними, например, ключ и замок, перо и ручка, нитка и иголка, тетрадь и карандаш.

Иногда испытуемые объединяют предметы как элементы какого-нибудь сюжета (больной рассказывает что-нибудь по поводу этих предметов), но классификация не производится. Например, одну группу составляют яйцо, ложка, нож; другую – тетрадь, перо, карандаш; третью – замок, ключ, шкаф; четвертую – галстук, перчатки, нитки и иголки и т.д. При этом испытуемый объясняет: «Он пришел с работы, закусил яйцом из ложечки, отрезал себе хлеба, потом немного позанимался, взял тетрадь, перо и карандаш…» Такого рода ошибочные решения обозначаются как конкретно-ситуационные сочетания.

Возможность оперирования обобщенными признаками характеризует мышление как деятельность аналитико-синтетическую. Поэтому нарушения типа конкретно-ситуационных сочетаний больше всего обнаруживались при выполнении основных заданий (классификация предметов, объяснение пословиц и т.д.), в которых эта умственная операция четко выступает.

В основном конкретно-ситуационные решения были характерны для олигофренов (у 95% этих больных), а также для больных с рано начавшимися эпилептическими процессами (86%). Такой тип решений наблюдался и у значительной части больных, перенесших тяжелые формы энцефалита (70%).

В психическом состоянии этих больных, как правило, не отмечалось психотической симптоматики (бреда, галлюцинаций, расстройств сознания), а преобладали данные об их общем интеллектуальном снижении. Эти больные могут правильно выполнить какую-нибудь несложную работу, если ее условия ограничены и жестко предопределены. Изменение условий вызывает затруднения и неправильные действия больных. Операция классификации, в основе которой лежит выделение ведущего свойства предмета, отвлечение от множества других конкретных свойств, особенностей предметов, вызывает затруднения, и больные прибегают к ситуационному обоснованию групп.

Аналогичные результаты были выявлены у этой группы больных при выполнении заданий по методу исключений. Например, при предъявлении карточки, на которой изображены три вида часов и монета, один из больных этой группы не соглашается исключить деньги: «Нет, деньги не лишние. Во-первых, без денег не проживешь, потом ведь только на деньги можно купить часы».

Когда же в процессе исследования экспериментатор объяснил, что монета здесь лишняя, больной серьезно протестовал и старался доказать общность часов и денег тем, что «и часы и деньги я могу в карман положить».

Другой больной из этой группы при предъявлении предметов (термометр, часы, весы, очки) заявляет, что надо удалить термометр, так как он «нужен только больному человеку».

Больная из той же группы предлагает объединить часы, термометр и очки, так как, «если человек близорукий, он смотрит на термометр и на часы через очки».

При предъявлении четырех предметов, из которых три относятся к источникам искусственного света (керосиновая лампа, свеча, электрическая лампочка) и один – естественного (солнца), больные часто выделяют в качестве лишнего предмета керосиновую лампу, объясняя, что сейчас она уже не нужна, «даже в самых глухих местностях проводится электричество». Другие больные по тем же мотивам считают лишней свечу. Типичные ответы больных свидетельствуют о том, что они оперируют такими свойствами вещей и устанавливают такие взаимосвязи, которые являются несущественными для выполнения задания. Больные подходят к изображенным предметам с точки зрения их жизненной пригодности и не могут выполнить того теоретического действия, которого требует от них задача.

Невозможность выполнения задания в обобщенном плане, неумение отвлечься от отдельных конкретных свойств предметов связаны с тем, что больные не могут усвоить условности, скрытой в задании.

Особенно четко выступает такое непонимание условности при толковании испытуемыми пословиц и метафор. В норме, истинный смысл пословицы только тогда становится понятным, когда человек отвлекается от тех конкретных фактов, о которых говорится в пословице, когда конкретные единичные явления приобретают характер обобщения. Только при этом условии осуществляется перенос содержания ситуации пословицы на аналогичные ситуации. Такой перенос сходен по своему механизму с переносом способа решения одной задачи на другую, что особенно четко выступает при соотнесении фраз к пословицам.

Больные, которые не могли выделить обобщенные признаки в опыте на классификацию предметов, часто не могут передать и переносного смысла пословиц. «Куй железо, пока горячо» означает, по мнению одного из больных, что «железо нельзя ковать, когда оно холодное». Другой больной заявляет: «Железной рука не бывает. Если речь идет о протезе, то его делают из дерева, а не из железа». Еще один больной при предъявлении пословицы «Не в свои сани не садись» говорит: «Зачем же в чужие сани садиться? Как же это? Нехорошо в чужие сани лезть!». Экспериментатор пытается объяснить, что эту пословицу можно применять и не в отношении саней. Больной не соглашается: «Как же это случилось, чтобы в чужие сани сесть? Может быть, кто задумался и по рассеянности не в своих санях уехал?». Экспериментатор: «Ну, а если человек не за свое дело взялся, можно применить эту поговорку?». Больной: «Нет, нельзя, тут ведь сани, а там какое-то дело». Лишь с большим трудом удавалось в некоторых случаях объяснить больному переносный смысл. Однако при предъявлении следующей поговорки такой больной опять пытался передать лишь ее конкретное содержание. Вследствие того, что слово выступает для больных в его конкретном значении, они не могут осмыслить условность, которая кроется в поговорке. В некоторых случаях отсутствие свободного охвата условного значения выражается в том, что, хотя больные способны понять переносный смысл, пословица кажется им недостаточно точной, не отражающей все фактически возможные жизненные случаи. Так, один больной не соглашается с пословицей «Шила в мешке не утаишь», заявляя: «Это не всегда так. Бывает же, что жулики скрываются, их не поймаешь. Я знаю такой случай». Другой больной заявляет по поводу поговорки «Волков бояться – в лес не ходить»: «Это неверная пословица. Иногда не нужно рисковать: эта пословица проповедует лихачество». В данном случае больные в состоянии понять условный смысл пословицы, однако, тот факт, что она не может быть применена ко всем жизненным случаям, мешает им признать ее правильность. Больные не могут отвлечься оттого, что смысл пословицы может не совпадать с частными жизненными ситуациями. Следовательно, и в этих случаях выступает чрезмерная связанность суждений больных реальными жизненными фактами, неумение абстрагироваться от них, что приводит к непониманию условности содержания пословицы и метафоры.

Особенно четко выступает непонимание условности в опыте на опосредованное запоминание (метод пиктограмм). Сложность этого задания состоит в том, что рисунок не может (и не должен) отразить того обилия ассоциаций, которые могут актуализироваться при восприятии слова. В ходе выполнения задания необходимо отобрать лишь какую-нибудь одну из ассоциаций, которая способна «стать» на место слова, а это возможно лишь при достаточном уровне обобщения.

У описываемой группы больных этот эксперимент вызывал значительные трудности. Так, при необходимости найти рисунок для запоминания слова «развитие» больной говорит: «Какое развитие? Оно бывает разное: и развитие мускулов, и умственное развитие, так какое же Вы хотите?». Этот же больной не может придумать рисунок для запоминания словосочетания «тяжелая работа»: «Что Вы называете тяжелой работой? Мне трудно было в школе задачи решать, а Вам, вероятно, тяжело заниматься физическим трудом, Вы слабая. Не понимаю, что нарисовать?». Другой больной затрудняется найти рисунок для запоминания словосочетания «больная женщина». Больной пытается нарисовать кровать, но сразу же заявляет, что этот рисунок не подходит, так как больная женщина не обязательно должна лежать: «У нее может быть грипп, и она его на ногах переносит». Тогда испытуемый решает нарисовать столик с лекарствами, но и это его не удовлетворяет: «Ведь не обязательно больная женщина лекарства принимает. Может быть, она лечится физиотерапией, может быть у нее только зубы болят, а может быть, у нее роды, хотя нет, роды не болезнь» и т.д.

Некоторые больные пытаются почти фотографически отобразить в рисунке жизненную ситуацию. Так, при необходимости запомнить выражение «веселый праздник» больной говорит: «Что же нарисовать? Надо бы гармонь, пляску или можно еще накрытый стол, бутылочки бы надо, ну и еду. Как это все изобразить? Я же не художник, да и художнику долго надо рисовать». Не будучи в состоянии понять условность, содержащуюся в задании, больные часто пытаются уточнить буквальный смысл слова.

Резюмируя вышесказанное, следует отметить, что для больных эпилепсией, энцефалитом и олигофренов характерно нарушение процесса обобщения: конкретно-ситуационный характер их суждений, непонимание переноса, условности. Эти больные были объединены в группу больных, у которых нарушение мышления квалифицировалось как снижение уровня обобщения. В работах, посвященных психологии умственно отсталого ребенка, приводятся экспериментальные данные, указывающие, что такие дети не в состоянии найти общее в многообразии единичных явлений. Они усваивают лишь наглядные системы связей и не в состоянии систематизировать свой опыт на основе обобщения и отвлечения. Вместо обобщения у таких детей происходит приравнивание старого знания и элементов нового задания. Для подобного рода детей трудность заключается в переходе к мыслительным задачам, решение которых требует изменения способа деятельности по сравнению с тем, который был использован ранее.

У умственно отсталого ребенка выработанные связи, не будучи достаточно опосредованы речью, оказываются ломкими и неустойчивыми, связи словесной системы недостаточно регулируют его поведение. Если словесные связи «сталкиваются» с непосредственными, то последние оказываются доминирующими, а словесные связи, сохраняясь в речевой системе, перестают регулировать реакции ребенка. Мыслительная деятельность таких больных несовершенно отражает предметы, явления и их взаимосвязи, учитывая тот факт, что полноценный процесс отражения объективных свойств и закономерностей окружающего мира всегда предполагает умение абстрагироваться от конкретных деталей.

2. Искажение процесса обобщения

проявляется в том, что больные в своих суждениях отражают лишь случайную сторону явлений, существенные же отношения между объектами и явлениями окружающей действительности мало принимаются во внимание, их предметное содержание часто не учитывается.

Так, выполняя задание на классификацию предметов, пациенты руководствуются чрезмерно общими признаками, неадекватными реальным отношениям между предметами. Например, больной объединяет вилку, стол и лопату по принципу «твердости»; гриб, лошадь и карандаш он относит в одну группу по «принципу связи органического и неорганического». Подобные выполнения задания обозначаются как бессодержательные или выхолощенные. Чаще всего они встречаются у больных шизофренией (67% обследованных больных) и у психопатов (33%).

Подобные больные живут в мире своих бредовых переживаний, мало интересуются реальной обстановкой, пытаются к незначительным, обыденным явлениям подходить с «теоретических позиций». В беседе они способны затронуть вопросы общего характера, но часто не в состоянии ответить просто на конкретный вопрос. Речь больных носит вычурный характер.

Так, например, говоря о шкафе, один такой больной называет его «ограниченной частью пространства», рассказывая о товарище, которого он характеризовал как доброго человека, замечает: «Что такое добро и зло? Это определение относительно, положительное и отрицательное, как вопрос об электронах и вселенной. Но плохое может сойти за хорошее, противоположности не бывает». Подобные больные могут выполнять задание на классификацию на основании столь общих признаков, что выходят за пределы содержательной стороны явлений (движение – автомобиль, телега, ложка – «Ложку тоже двигают во рту»; измерение – часы, велосипед – «Часы измеряют время, а когда едут на велосипеде, измеряется пространство»). С другой стороны эти же больные могут классифицировать предметы на основании чисто внешних несущественных признаков, что обозначается в психиатрии как актуализация слабых признаков (отверстие – шкаф, кастрюля – «У обоих предметов есть отверстие»; одинаковая начальная буква – лопата, лошадь – «Начинается на букву л»).

Особенно отчетливо бессодержательный, выхолощенный характер суждений больных определенной категории выступает при выполнении задания на составление пиктограммы. Так, один из больных рисует для запоминания слов «теплый ветер» два треугольника, для запоминания выражения «веселый ужин» – два кружка. Другой больной этой группы для запоминания слова «сомнение» изображает сома, для слова «разлука» – лук. Больные выполняют задание с большой легкостью, так как могут образовать любую связь, безотносительно к содержанию поставленной перед ними задачи. Условность рисунка становится столь широкой и беспредметной, что она не отражает реального содержания слова. Больные могут, не задумываясь, предложить любую схему в качестве условного обозначения слова, используют бессодержательные формальные связи.

Бессодержательный характер умственной деятельности больных обнаруживается и в ассоциативном эксперименте. Преобладание формальных, случайных ассоциаций, уход от содержательной стороны задания создают основу для того бесплодного мудрствования, которое характеризует подобных больных, и носит в клинике название «резонерство». Эта особенность мышления данного контингента больных часто обнаруживается уже при самом простом умственном действии – описании сюжетных картинок. Больные не вникают в их конкретное содержание, а воспринимают их с точки зрения общих положений.

Симптом выхолощенного резонерства особенно отчетливо выступает при выполнении заданий, требующих словесных формулировок, например, при определении и сравнении понятий. Еще резче этот симптом проявляется в опыте на объяснение пословиц. Больной подобным образом определяет смысл пословицы «Не все то золото, что блестит»: «Здесь происходит обесценивание золота как металла, это с точки зрения философской. Сущность не в золоте. Возможно, что другой металл, не столь презренный, как золото, блестит и приносит больше пользы человеку. Луч света, падая на стекло, блестит, это тоже может принести пользу… Ну, там всякие радиолучи… Ну, а в общем: не надо смотреть на человека и на его дела с чисто внешней стороны». Несмотря на то, что больному доступна операция переноса, его высказывания лишь частично касаются определения метафорического смысла. В основном же больной резонерствует по поводу обсуждаемого предмета, в данном случае по поводу «ценности» золота, по поводу социально-этической проблемы, связанной с золотом («золото – презренный металл» и т.д.).

У подобных больных речь не облегчает выполнение задания, а затрудняет его. Произносимые больными слова вызывают новые, часто случайные ассоциации, которые больными не оттормаживаются. Выполнив в реальном действии задание правильно, больные нелепо рассуждают по поводу него. Этот факт проявляется в эксперименте на отнесение фраз к пословицам и метафорам. Больные часто выбирают адекватную фразу, но при этом совершенно бессмысленно объясняют свой выбор, и после объяснения аннулируют свое правильное выполнение. При выполнении экспериментальных заданий больные сближают любые отношения между предметами и явлениями, даже если они не адекватны конкретным жизненным фактам. Реальные же различия и сходства между предметами не принимаются больными во внимание, не служат контролем и проверкой их суждений и действий и заменяются чисто словесными, формальными связями. Не только отдельные детали, но и более существенные отношения отступают на задний план, все многообразные, конкретные, полнокровные связи не учитываются. Мышление больного неадекватно отражает конкретное содержание вещей и явлений. Нарушение процесса обобщения у таких больных происходит потому, что в их мышлении доминируют связи, неадекватные конкретным отношениям. Резонерские суждения больного определяются не столько нарушением его понятий, сколько стремлением подвести любое незначительное явление под определенную «концепцию».

В целом, если содержание ассоциаций больных первой подгруппы (сн<

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...