Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Происхождение зла. Полемика с манихеями и пелагианами.

АВРЕЛИЙ АВГУСТИН

Блаж. Августин (или латинское: св. Аврелий Августин) – не просто один из выдающихся философов Средневековья, а философ, положивший начало всему средневековому методу философствования. До Августина, собственно говоря, христианской философии, как таковой, ещё не было, предпринимались лишь попытки философствовать, опираясь на положения и догматы Св. Писания, основы христианства. Августин заложил начала нового философствования.

Августин очень многое взял от Плотина, критически его переработав, и от многого отказался – от тех языческих положений, которые никак не могли быть перенесены в христианскую философию.

Благодаря творческому синтезу философии Плотина и христианского богословия Августином была создана, величественная и стройная философская система, просуществовавшая на протяжении почти тысячи лет – до 13 века, когда усилиями Фомы Аквинского была создана несколько другая школа философствования. До того Августин безраздельно господствовал над умами и сердцами богословов и философов Западной Европы.

Родился Августин в 354 году в г. Тагасте на севере Африки. Отец его был язычником, мать – христианкой. Прожив в семье молодые годы, Августин после смерти отца решил уехать из дома, несмотря на уговоры матери не поддаваться светским увеселениям. 15-летний юноша уезжает в Карфаген, где получает достойное своего времени образование. Здесь в руки ему попадает диалог Цицерона "Гортензий" – работа, которая впоследствии была утеряна, из-за чего мы не можем узнать, что прочел Августин и что навеки поразило его, вселило в его сердце пламенную любовь к философии. Сам Августин пишет в своей "Исповеди", что именно цицероновский "Гортензий" возбудил в нём интерес к философствованию.

Августин знакомится в Карфагене с манихеями, которые убеждают его в том, что именно их религия является истинной. Августину казалось, что манихеи действительно логично объясняют с философской точки зрения многие положения христианства, которые нельзя понять, непосредственно читая Св. Писание.

В возрасте 30 лет Августин едет в Рим, где происходит изменение его мировоззрения: мало-помалу он разочаровывается в манихейской религии и все больше склоняется к скептицизму. Вскоре после этого Августин отправляется в Милан, где преподает риторику. В Милане в это время епископом был св. Амвросий Медиоланский. Он тепло принял Августина, они близко сошлись друг с другом, и отеческое попечение владыки еще больше подвигло Августина к более глубокому принятию истин христианства. Он все более внимательно вчитывается в тексты Св. Писания.

Но Августин испытывает некоторую чисто философскую неудовлетворенность: он никак не может для себя решить проблему зла. То решение, которое предлагали манихеи (о существовании двух богов – одного доброго, а другого злого) Августина не устраивает. Но и понять, каким образом зло существует в мире при Благом и Всемогущем Боге, он пока еще не может.

В 386 году Августин под влиянием св. Амвросия Медиоланского принимает Св. Крещение. Примерно в это же время или немногим ранее, как пишет Августин в своей "Исповеди", в руки ему попадает книга одного платоника, переведенная с греческого на латынь. Этим платоником оказался Плотин. Именно благодаря его книгам Августин нашёл для себя ответ на вопрос о происхождении зла в мире.

В 388 году, вскоре после смерти матери, Августин переезжает в Тагаст, где основывает общину и живёт там почти монастырской жизнью. Пишет разнообразные работы (диалоги "О количестве души", "О свободной воле" и др.).

В 396 году Августин рукоположен епископом. В эту пору он пишет фундаментальные свои работы: "О Троице", "О граде Божием", "Исповедь". Умер Августин в 430 году, во время нашествия вандалов на север Африки.

ОТНОШЕНИЕ К АНТИЧНОЙ ФИЛОСОФИИ

Чтобы понять философию Августина, нужно прежде всего понять его отношение к античной философии. В 7-й книге "О граде Божием" Августин излагает своё отношение к древнегреческой философии в форме краткого историко-философского экскурса. Он пишет о том, что греческая философия возникает сразу в двух школах – италийской и ионийской. Основоположником первой был Пифагор, второй – Фалес Милетский. Августин указывает на то, что Пифагор первым стал употреблять термин "философия". От Фалеса через Анаксимандра, Анаксимена, Анаксагора философия приходит к Сократу. Именно Сократ первым направил философию на изучение нравов; до этого изучали природу. Сократ первым стал понимать, что познать Бога и вещи можно лишь чистой душой. Однако Сократ был таким человеком, что выводил на свет глупость своих современников, за что его не любили и в конце концов казнили. Впоследствии же стали почитать до того, что одного из его врагов, как пишет Августин, по навету которого Сократ был казнен, толпа растерзала, а второй спасся только бегством из Афин.

Образовалось множество школ, однако все они брали какой-то аспект сократовской философии, и только Платон был лучшим учеником Сократа, сумевшим развить истинные черты сократовской философии.

Правда, Платон имеет своим первоисточником философию не только Сократа, но и Пифагора. Как указывает Августин, от Пифагора Платон взял созерцательную часть – исследование истины, а деятельную часть – устроение жизненных вопросов – он взял от Сократа.

Всю философию Платона Августин разделяет на три части: натуральная (то есть физическая) часть, рациональная (логика) и этическая. Во всех своих частях Платон показал, что он выше всех античных философов и единственный, кто вплотную приблизился к положениям христианства.

В физической части Платон первым показал, что Бог нематериален, что Он выше всякого изменчивого и в материальной, и в душевной жизни. Платон первым показал также, что все существует благодаря Богу, что Бог все сотворил, Сам не будучи сотворённым, и что, наблюдая изменчивость мира, понимая, что мир всё-таки познаваем, и стремясь таким образом к истине, Платон первым узнал о том, что существуют некоторые нематериальные образы – идеи.

В логической (рациональной) части Платон также был выше всех философов, поскольку доказал, что постигаемое умом выше того, что постигается чувствами.

И в этике, нравственной части своей философии, Платон также был выше всех остальных, ибо, во-первых, показал, что блажен лишь тот, кто познал Бога; что познание Бога есть высшее благо (это тот взгляд, который содержится и в Св. Писании).

Августин высказывает две противоположные точки зрения. С одной стороны, он пишет, что Платон пришёл к этому путем своих собственных философских размышлений, а с другой – он пишет, что Платон какое-то время жил в Египте и, как указывают некоторые, мог слышать пророка Иеремию (хотя сам Августин и доказывает, что он Платон жил позднее). Другие говорят, что Платон мог читать Септуагинту (греческий первод Ветхого Завета), хотя Августин доказывает, что Платон жил раньше, но соглашается с тем, что тем или иным способом Платон познакомился, будучи в Египте, с мудростью, изложенной в Ветхом Завете.

К остальным философским школам у Августина отношение достаточно противоречивое. Он описывает своё отношение к стоикам и обращает внимание только на их учении о душе, точнее о страстях в душе.. Эпикурейскую школу Августин выставляет в самом неприглядном свете, и, вероятно, от Августина пошёл миф об эпикурейцах как о философах, практикующих только лишь чувственные наслаждения, хотя в своей теории познания Августин часто соглашался с эпикурейцами и многое взял именно от их гносеологии. Философов- киников Августин называл "собачьими философами", сводя всю их философию к половой разнузданности. Полностью забыв Демокрита, он вообще его не упоминает.

Августин не упоминает Аристотеля, которого он воспринимал лишь как ученика и последователя Платона. Различия между Платоном и Аристотелем, которое бытовало в позднем Средневековье и особенно в эпоху Возрождения, в Средние века не было: Аристотель считался просто учеником Платона.

Про Плотина Августин пишет, что в нём вновь воссияло светлое лицо Платона. У него Августин вычитал многие истины Св. Писания, а самое главное, Августин взял его метод – метод, благодаря которому смог преодолеть свой собственный скептицизм и своё собственное манихейство, решить проблему зла и доказать, что истина существует и является познаваемой.

Невероятно высоко Августин относился к ученику Плотина Порфирию, что кажется тем более удивительным, что Порфирий был явно ниже своего учителя по уровню философствования, а кроме того, был известен своим ярым антихристианским трактатом и вообще своей антихристианской направленностью.

В целом Августин оценивал античную философию так же, как и предыдущие богословы, отцы Церкви – Тертуллиан, Татиан и Юстин, называя пестрым собранием различных философских истин, которые не могли в целом достичь истин, открытых в Св. Писании.

ВЕРА И РАЗУМ

В "Монологах" Августин говорит: "Я желаю знать Бога и душу". – "И ничего более"? – спрашивает Августин и отвечает: "Решительно ничего. В этих словах ключ ко всей его философии. Собственно говоря, любая философия, особенно религиозная, может быть сведена к этим двум словам. Что такое душа (и, соответственно, что такое человек) и как мы можем знать Бога, как душа может познать Бога, прийти к Богу и получить спасение, кто такой Бог, как Он создал мир и т.п. Из этих двух проблем вытекают все вопросы – гносеологические, онтологические, аксиологические, этические и т.д.

В любой религиозной философии возникает антитеза двух методов: веры и разума. Августин пытается мыслить шире и впервые вводит положение о том, что вера и знание, различаясь, все же не исключают друг друга. Вера есть один из видов знания, один из видов разума. Вера противопоставляется только рациональному мышлению. Но вера тоже есть мышление. Не всякое мышление есть вера, но всякая вера есть мышление, пишет Августин. В доказательство он приводит тот факт, что религия есть только у мыслящего существа – человека. Поэтому и вера есть только у того, кто может мыслить. Так что в любом познании всегда вера и понимание сменяют друг друга. Они не отрицают друг друга, а просто находятся на своих местах.

В любом познании прежде всего имеет место вера: ученик верит своему учителю, ребенок верит родителям, учёный верит своим предшественникам, верит книгам, которые читает, – если каждый будет подвергать сомнению все и начинать все сначала, то никакого познания вообще не будет. Поэтому вера прежде понимания, но ниже него, потому что дальше человек начинает понимать то, во что он верил. Он переходит на новый уровень благодаря своему познанию, своим умственным способностям: начинает понимать то, во что раньше верил. То есть по времени первична вера, а по сути первичен разум.

Мысль о приоритете разума у Августина не является случайной. В "О граде Божием" он пишет, что всякий человек стремится к истине, к познанию, и для человека тягостно потерять способность быть разумным, любой человек предпочтет быть в здравом уме и бедствующим, нежели радующимся и сумасшедшим (ср. у Пушкина: “Не дай мне Бог сойти с ума, уж лучше посох и сума...”). Иногда Августин довольно снисходительно отзывается о людях, которые не могут постигать истину разумом, говоря о том, что большинству достаточно веры. Если они ленивы и не способны к наукам, пусть верят, пишет Августин. Но в целом вера оказывается шире понимания. Не всё можно понять, но во всё можно верить.

Августин все области человеческого познания делит на три вида:

- те области, которые доступны лишь человеческой вере (история);

- те области, где вера равна пониманию (доказательные науки – логика и математика);

- та область, где понимание возможно только через веру (религия).

Поэтому между верой и пониманием существует тесная связь. Августин выражает её формулой: «Верую, чтобы понимать». Таким образом, вера и разум находятся не просто в гармонии; они являются как бы ветвями одного корня, одной человеческой способности – способности к познанию. Вера не противоразумна, а сверхразумна. Она не противоречит разуму, а является его высшим уровнем. Хотя отношения между верой и разумом более сложны: в некоторых аспектах разум он ставит на более высокое место, а в других наоборот.

Августин по-разному относится и к порождению человеческого разума, к наукам: есть науки полезные и науки вредные – науки, которые следует развивать, и науки, от которых стоит отказаться. Развивать стоит те науки, которые помогают понять Св. Писание: теорию знаков, учение о языке, естественные науки, помогающие понять Св. Историю (минералогия, зоология, география, математика – она поможет разобраться в таинстве чисел, изложенные в Св. Писании), музыку, медицину, историю. Все это науки, имеющие Божественное происхождение, поэтому они нужны людям. Те же науки, которые изобретены людьми, являются вредными и от них следует отказаться: астрология, магия, разного рода театральные представления.

САМОПОЗНАНИЕ КАК ИСХОДНЫЙ ПУНКТ ФИЛОСОФСТВОВАНИЯ

Для Августина проблема истины и познания её является ключевой. Если истина не существует, как утверждают скептики, то не существует и Бог. А если истина непознаваема, то и Бог непознаваем и для нас закрыты все пути к спасению. Поэтому для Августина чрезвычайно важно опровержение скептиков, важно доказать, что истина и существует, и познаваема.

Этой проблеме Августин посвящает свой первый трактат "Против академиков", в котором излагает аргументы против скептицизма. Скептицизм для Августина – злейший враг; он подтачивает основы морали, доказывая, что все истинно или все ложно, и человек только выбирает то, что ему нравится. Скептицизм подтачивает основы религии, доказывая, что Бог есть или что Бога нет, как каждому угодно.

Однако скептик сам себе противоречит, считает Августин. Фраза скептика "знание истины невозможно" противоречива сама по себе, потому что человек, выражающий такое мнение, претендует на то, что эта фраза истинна. Если же мы скажем, что эта фраза ложна, то, следовательно, знание истины возможно, и истина, опять же, существует. В обоих случаях из этого постулата скептиков вытекает, что истина существует.

Ещё один аргумент выдвигает Августин: сами скептики всегда аргументируют, доказывают, т.е. верят в истинность доказательств – логических правил и законов. Не могут спорить скептики и с истинами математики: 2х2=4; 3х3=9. Это является абсолютной непререкаемой истиной.

В споре против скептиков Августин прибегает и к одному эпикурейскому аргументу: он говорит о том, что скептики напрасно обвиняют чувства в том, что они не выдают нам истины. Это не так, поскольку чувства лишь извещают нас о внешнем мире. Чувства не могут ошибаться; ошибаются не чувства, а судящий о них разум.

Для скептиков органы наших чувств были границей, за пределы которой мы не можем выйти. Для Августина наоборот: чувства – это то, что связывает человека с миром. Здесь отличие Августина от Плотина, для которого все познание состоит лишь из познания своего собственного мыслящего "я". Плотин абсолютно не доверял своим чувствам, поскольку чувства дают знание о материальном мире, а материальный мир есть мир теней, мир зла, на который не стоит обращать внимания. Но Августин все же следовал именно плотиновскому методу самопознания. Почему? Потому что, в конце концов, Августин выдвигает ещё один аргумент против скептиков: если человек сомневается, то он мыслит, он существует – и это истина..

ТЕОРИЯ ПОЗНАНИЯ

Августин отталкивается от основных положений теории познания Плотина:

- душа активна в познании, а не пассивна;

- внешний мир как низший не может воздействовать на душу.

Но в отличие от Плотна он допускает, что чувства дают нам истинную картину мира.

Все чувства, по Августину, активны, а не пассивны в области познания. Посредством чувств душа узнаёт о том, что испытывает тело, и может влиять на тело. Каким образом связана душа с телом, материальное с нематериальным, Августин не описывает, он говорит, что это выше нашего понимания, что это тайна.

Тем не менее Августин предлагает некоторый механизм, могущий прояснить, помочь понять, каким образом чувства участвуют в познании. Чувства активны, а не пассивно воспринимают воздействия внешних тел (ибо не может низшее, т.е. материя, воздействовать на высшее, на душу), и в качестве примера Августин рассматривает зрительное познание. Зрение возможно благодаря тому, что в верхней части головы, в области лба, есть некая светоносная материя. Она проникает в наши глаза, и посредством глаз мы как бы излучаем из себя этот свет, ощупываем предмет этими лучами. Таким образом мы получаем информацию о нем, так что, по Августину, зрение есть некоторый вид осязания.

В познании участвуют, таким образом, предмет, имеющий форму; эта форма “ощупывается” зрительными лучами, при их помощи она проникает в органы чувств, где рождается некоторый материальный физиологический образ формы предмета. Далее этот физиологический образ поступает в душу, где образуется уже не материальный, а духовный образ предмета, который существует в памяти уже после того, как мы этот предмет видели. Мы этот предмет можем забыть, а можем вызвать его в своей памяти благодаря способности к воображению. Это уже четвертый образ, который находится в способности воображающего, в его созерцании. Поэтому, по Августину, существуют четыре вида образов: 1 и 2 – телесные (материальные), 3 и 4 – бестелесные формы, существующие в памяти и воображении.

Говоря о механизме познания, Августин описывает его на языке аристотелевских терминов. Всякое познание состоит из трех элементов: в человеке есть познавательная способность (это материальная причина познания), есть реальный предмет (формальная причина познания) и воля, направляющая нашу способность познания именно на этот познаваемый предмет (действующая причина познания). Пример – человек в темной комнате. Когда света нет, то человек ничего не видит, но у него есть возможность видеть, есть зрительная способность (материя, мы помним, это возможность). Когда комната озарится светом, то появятся перед взором различные предметы с их формами, но человек может смотреть только на один из них, волевым способом направляя свое зрение.

 

Проблема чувственного восприятия – серьёзная проблема для Августина. С одной стороны, Августин стремится в своей теории познания следовать неоплатоникам, считая, что подобное познается подобным, а поскольку Бог нематериален, то и познать Бога можно лишь методом самопознания, постижения своей души. С другой стороны, Августин не может пойти до конца за Плотином и другими платониками и не считает, что реальностью обладает только умопостигаемый мир, что мир чувственный есть мир зла и небытия.

Августин, конечно же, считает, что мир материальный сотворен Богом и потому он так же хорош и добр (ибо это есть "хорошо весьма", как сказано в Писании). Поэтому чувства также дают определённую степень истины. Но каким образом информация от материального мира поступает в душу, как нематериальное соединяется с материальным – это загадка, которая остается загадкой и для самого Августина. Он лишь намечает некоторые этапы на пути от чувственного материального объекта, которые посредством создания образов переходят в физиологический образ, от него – в память и воображение. Таким образом, создается некоторый нематериальный образ материального предмета.

Однако основной упор Августин всё-таки делает на рассудочное, разумное познание и указывает, что кроме познания чувственного, которое является по своей природе изменчивым, существует и познание умопостигаемое. Кроме чувственного мира, изменчивого по себе, существует и мир умопостигаемый – мир неизменный, вечный. Это доказывается, в частности, тем, что (как указывал Августин ещё в споре со скептиками), к примеру, истины математики – истины всегда. Три плюс семь равняется десяти всегда, это не зависит ни от каких материальных условий; даже если вся материя исчезнет, эта истина останется. Поэтому эта истина (поскольку она истинна всегда, вечна и неизменяема) не выводима из чувственного восприятия.

Так же невыводимы из чувственного восприятия многие моральные законы, в частности законы справедливости. Поэтому умопостигаемое существует, как доказывает Августин, и существует оно всегда, а не иногда – чем и отличается от мира чувственного. Поскольку умопостигаемый мир существует всегда, а не иногда, то существует он в большей степени, чем мир чувственны й.

Здесь вспоминается образ Плотина. В одной из "Энеад" Плотин указывает, каким образом соотносятся между собой мир материальный и Душа и, соответственно, Душа и Ум и т.д. Мир материальный по отношению к Душе можно уподобить сети в море. Так же и Душа по отношению к Уму может быть уподоблена сети в море. Этот образ Плотина, чрезвычайно ёмкий, с одной стороны, показывает масштабы соотношения (ничтожные размеры сети и огромная морская масса; так же и мир по отношению к душе), а с другой стороны, образ сети важен для Плотина как нечто, имеющее ячейки: крупная рыба застревает в сети, мелкая проскальзывает. Так же и мы со своими чувствами: что-то можем ухватить, а что-то можем и пропустить, на что способны лишь наши умопостигаемые способности.

Примерно такое же соотношение между чувственным и умопостигаемым миром и у Августина.

Однако существует посредник между чувственным миром и миром умопостигаемым, вечным – человеческий разум. Этим посредником разум является в силу своей познавательной способности. С одной стороны, наш разум может быть направлен на чувственный мир, а с другой – на мир умопостигаемый. Он может познавать оба мира, однако особенность его положения состоит в том, что ум выше чувственного мира, но ниже умопостигаемого.

Августин разделяет взгляды Плотина о том, что высшее не зависит от низшего. Соответственно в познании материальный мир не воздействует на наш ум, а он, в свою очередь, не воздействует не мир вечный, умопостигаемый, на Божественный Ум. Наш ум может лишь созерцать вечные истины, находящиеся в Божественном разуме, но ни создавать, ни влиять на них он не может.

В отличие от чувственного познания, при умопостигаемом познании ум видит истины, содержащиеся в Божественном уме непосредственно, сразу, как бы в некотором интеллектуальном видении, в то время как чувственные объекты он видит опосредованно через чувственные образы. Это непосредственное видение позволяется уму в силу того, что он подобен уму Божественному.

Умопостигаемый мир Августин вслед за Плотином понимает как мир истины, мир истинный и истинного бытия, однако есть и некоторый отход от плотиновской концепции, ибо Августин не разделяет идею субординации, высказанную Плотином, и считает, что умопостигаемый Божественный мир есть и мир идей, и мир истины, и мир бытия. То есть Августин соединяет положения плотиновского Ума и плотиновского Единого в одну умопостигаемую субстанцию. Эту субстанцию Августин часто называет Словом, или Логосом ("Слово" из Евангелия от Иоанна).

Несмотря на то что наш ум подобен умопостигаемому миру и в силу этого может непосредственно его в интеллектуальном видении созерцать, имеется и отличие нашего ума от мира умопостигаемого. В отличие от мира Божественного, который неизменен и вечен, наш ум изменчив. Это мы можем видеть в акте самопознания. Душа изменчива, поэтому душа и Логос – одной природы, но не есть одно и то же. В этом ещё одно отличие Августина от Плотина. Умопостигаемый мир существует отдельно от души, существует в Боге как Его разум.

Истины, содержащиеся в Божественном разуме, не создаются человеческим умом, а только созерцаются им непосредственно. Так же, как объективность материального мира доказывается, в частности, тем, что один и тот же предмет видит разное количество людей, так же и истинность и объективность умопостигаемомго мира доказывается тем, что одну и ту же истину могут видеть совершенно разные люди.

Но здесь перед Августином встает проблема: если наш ум и Божественный разум не есть одно и то же, то каким образом мы можем познавть истины, содержащиеся в Божественном уме? У Плотина это решалось просто, поскольку наш ум и Божественный ум есть одно и то же. Августин же решает проблему следующим образом: поскольку Бог нематериален, вечен и неизменен, то Он не имеет пространственного протяжения, ибо пространственно только материальное. Следовательно, Бог находится везде целиком. Целиком Он находится и в нашем уме. Таким образом, в нашем уме находится и весь умопостигаемый мир, весь Божественный разум. Поэтому душа любого человека имеет в себе всю истину во всей своей полноте.

Однако не каждая душа это видит. Душа каждого человека имеет в себе полностью весь Божественный мир, но не каждая душа это в себе замечает. Это и есть тот "внутренний человек", о котором говорит ап. Павел. Августин считает, что Божественный истинный мир находится у человека в памяти. Августин доказывает это тем фактом, что в данный момент человек не обязательно мыслит всё, что он знает. То, что математик не мыслит в какой-то момент о музыке, не говорит о том, что он музыки не знает, – просто он сейчас занимает своё мышление другим предметом. Поэтому он может вспомнить, вытащить из памяти другие истины, ему известные, а может в последующем и открыть неизвестное для себя. Вся истина содержится у человека в памяти. Поэтому познание, по Августину, есть актуализация потенциального знания с помощью мышления. Все знание, вся истина в потенциальной форме уже содержится в памяти человека.

В ранних трактатах Августин иногда позволял себе соглашаться с платоновской теорией предсуществования души. Однако он тут же оговаривал то, что по этому вопросу он не имеет пока определённого мнения. В последующем Августин стал говорить, что душа не имеет никакого предсуществования в прошлом, но тем не менее он разделял платоновское мнение о врожденных идеях. В отличие от Платона, он объяснял это не тем, что душа видела эти идеи в своей прошлой жизни, а тем, что эти истины врождены любому человеку, что в каждом человеке содержится Бог со всеми истинами, целиком.

Человек познаёт потому, что существует истина, что эта истина существует в человеке, и эта истина освещает человека своим собственным светом. Августин с одобрением отзывался о плотиновской метафоре (наша душа подобна луне, светящейся отраженным от солнца светом; только наша душа познает истины, содержащиеся в уме). С поправками на термины Августин признаёт эту метафору. Он также считает, что наша душа освещается Божественным светом так же, как Луна освещается Солнцем.

Эта концепция получила название иллюминизма. Душа освещается светом истины, в силу чего она и получает способность познавать эту истину и вообще мыслить, потому что способность мыслить означает способность приобщиться истине. Свет исходит от Премудрости, т.е. от Логоса, и этот свет освещает нашу душу, придает ей способность к познанию.

ОНТОЛОГИЯ

Кроме того, что Божественный упомостигаемый мир есть истина, этот же мир, по Августину, есть и бытие. Этот мир не имеет в себе никакого небытия, он вечен, не изменяется, не уничтожается и всегда подобен только себе. Все то, что изменяется, причастно бытию, но не есть полностью бытие. Августин также разделяет известную античную концепцию, идущую еще от Парменида, согласно которой бытие неизменно, а то, что изменяется, содержит в себе небытие.

Материальный мир и душа изменчивы, следовательно, они причастны небытию. В этом Августин видит некоторое доказательство того, что наш мир был сотворен Богом из небытия. Но небытие не исчезло, оно осталось некоторым образом в нашем мире. Поэтому в нашем мире не все истинно, абсолютная истина есть только в области Божественного разума. Поэтому для Августина быть и быть истиной – одно и то же.

В Боге все действительно, все существует – и прошлое, и настоящее, и будущее. В материальном мире существует и действительное, и возможное. Источником возможности, по Августину, является материя. Здесь он также вспоминает античную философию, в частности, Аристотеля.

Поскольку бытие существует всегда, следовательно, оно нематериально и непространственно, поскольку неделимо. А таким бытием является, по Августину, только Бог. Он присутствует везде и подвластен не чувству, а только уму. Бог есть абсолютная форма и абсолютное благо.

Мы видим здесь и некоторый отход от философии Плотина, потому что, по Плотину, Бог (если мы будем понимать под Богом плотиновское Единое) существует выше истины и выше бытия. Августин утверждает, что Бог есть истина, и бытие, и благо.

Однако здесь мы можем столкнуться с одной трудностью, которая возникает из применения логики Парменида к этой проблеме. Если допустить, что мир есть бытие, и Бог есть бытие, и Бог творит мир из ничего, то получается, что или ничто существует (что парадоксально), или что Бог должен творить мир из Себя (что противоречит Св. Писанию). Поэтому мы помним, что Плотин наметил такой способ решения, какой в дальнейшем будет применяться и великими каппадокийцами, и Дионисием Ареопагитом, и другими отцами Церкви, которые будут утверждать, что Бог выше бытия.

Августин утверждает другое: Бог и есть бытие. Для него не возникает противоречие между сотворением мира из небытия и существованием небытия. Не возникает благодаря тому, что небытие остается в нашем мире. Оно остается источником непостоянства, временности этого мира, лжи, существующей в этом мире.

Сам Августин указывал, что признать факт, что Бог есть бытие, его заставила известная фраза из книги Исход, где говорится, что Бог есть Сущий. Августин объединяет плотиновские характеристики Ума (умопостигаемость, бытие, вечность, истина, красота) и характеристики Единого (простота, благость и единственность) и изменяет акцент. У Плотина основная проблема состояла во взаимодействии единства Единого и множественности нашего мира; у Августина основной акцент – на отношении вечности в Боге и времени в мире. О том, какое внимание уделяет он этой проблеме, вы уже, вероятно, поняли, если читали "Исповедь". Немного позднее остановимся на этой проблеме подробнее.

Таким образом, бытие существует лишь у Бога, все остальное имеет частичную причастность бытию. Бытие, т.е. Бог, есть чистая форма; мир есть соединение формы и материи. Материальные предметы изменяются во времени и пространстве, истинное бытие не изменяется вообще. Но есть еще духовные предметы, которые изменяются только во времени (наша душа). Поскольку душа изменчива, то и она причастна в некоторой степени небытию, поэтому и она также сотворена из небытия. Это то, что объединяет нашу душу с материальным миром, а отличает ее то, что изменение ее происходит только во времени, а не во времени и пространстве, как у материальных предметов.

Наша душа бессмертна, но не вечна. Августин различает эти термины, поскольку вечным является лишь неизменное. Материя, по Августину (в отличие от платоников), не ничто, а выше небытия; материей Августин называет все то, что изменяется. Следовательно, существует материя не только чувственная, но и умопостигаемая. Если есть умопостигаемая материя, то у нее есть и некая умопостигаемая форма. В частности, наша душа, по Августину, это оформленная духовная материя.

Понятие "материя" Августин использует скорее в плотиновском смысле, чем в обыденном нашем понимании. Для Плотина душа есть материя для ума, ум есть материя для единого, т.е. материя есть все то, что может воспринять некоторую форму, а форму, как мы помним, также нельзя воспринимать только как материальную пространственную категорию. Форма есть все то, что через что осуществляется познаваемость предметов.

Примерно так же понимает и Августин термины "материя" и "форма". Поэтому когда Августин говорит о том, что наша душа имеет материю и форму, ни в коем случае не стоит воспринимать это чувственным образом.

УЧЕНИЕ О ВРЕМЕНИ

Наш мир и наша душа изменяются во времени. Проблема времени для Августина – одна из основных, ей он посвящает практически всю 11-ю книгу "Исповеди". Начинает он с того, что задает вопрос: "Разве не обветшали разумом те, кто спрашивают нас, что делал Бог до того, как создал небо и землю?" И пытается логически доказать точку зрения сторонников теории, согласно которой если Бог ничего не делал до того, как создал небо и землю, то Он не может быть назван в абсолютной мере Богом, ибо Он бездействовал; а если Он что-то делал, то почему тогда не творил?

На это Августин отвечает следующим. Во-первых, сами рассуждающие рассуждают во времени, поэтому подняться над временем и понять Бога, существующего в вечности, они не могут. А с другой стороны, творя мир, Бог одновременно творит и время. Поэтому спрашивать, что было до того, как Бог сотворил мир, несправедливо, неверно, потому что не было "до того" – вместе с миром творится и время. Поэтому Августин отвечает на этот вопрос смело: Бог ничего не делал. Конечно, пишет Августин, я мог бы повторить шутку, которой один богослов отделался от назойливых оппонентов, отмахнувшись фразой, что Бог придумывал отдельное наказание для тех, кто задает подобного рода вопросы. Однако Августин отвечает на вопрос серьезно.

Но Августин не останавливается на этом и задает вопрос: что такое время? Вопрос этот не пустой и не случайный, потому что если мы пытаемся понять изменчивость мира, мир и душу (а душа, как мы помним, в первую очередь интересует Августина), то мы обязаны познать время, в котором душа и мир существуют.

Вопрос о существовании времени сам по себе необычен. Ведь о существовании чего-то говорится всегда как о существовании во времени, чаще всего – в настоящем. Но как говорить о существовании времени? Время существует во времени!?

Разбирая по частям, Августин повторяет, что по всеобщему мнению во времени существуют три части: прошлое, настоящее и будущее. Здесь возникает парадокс: прошлое уже не существует, будущее еще не существует, поэтому познать можно только настоящее. Но где это настоящее? Сначала Августин пишет, что настоящим для нас может являться год, в котором есть и прошлое и будущее. Затем можно сузить это понятие до месяца, дня, часа, минуты, и в конце концов мы приходим к некоторой точке. Но как только мы пытаемся эту точку схватить, настоящего уже нет – оно стало прошлым. Мы пытаемся понять будущее, но тоже никак не можем его схватить, оно есть или в будущем, или в прошлом.

О существовании говорится только в отношении настоящего, поэтому о существовании времени тоже можно говорить лишь в этом аспекте. И прошлое, и будущее существуют лишь как то, что мы в настоящий момент представляем – или вспоминаем, или предвидим. Поэтому Августин утверждает: можно сказать, что существует лишь настоящее, а о прошлом и будущем можно говорить лишь как о настоящем прошедшего и настоящем будущего. Все существует в настоящем: прошлое существует в памяти, а будущее – в предчувствовании. Это предчувствование мы определяем, исходя из настоящего. Как о грядущем восходе солнца мы судим о появившейся заре. Мы видим зарю и знаем, что скоро будет солнце. Так же и о будущем мы судим по тому, что существует некоторое настоящее. Поэтому правильнее говорить не о прошлом, настоящем и будущем, а о настоящем прошедшего, настоящем настоящего и настоящем будущего. И существуют они только в нашей душе: настоящее прошедшего существует в памяти, настоящее настоящего в непосредственном созерцании, настоящее будущего – в ожидании. Августин приходит к выводу: время существует лишь в нашей душе, т.е. оно сущес

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...