Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Глава третья. ПРОИСХОЖДЕНИЕ ПРАВА 5 глава




Первым недостатком изложенного формационного подхода к типологии государства и вообще к государству является его догматизация. В основе этого подхода лежит знаменитая «пятичленка» – членение истории на пять общественно-экономических формаций: первобытнообщинную, рабовладельческую, феодальную, буржуазную, социалистическую (коммунистическую).

Такое членение исторического процесса приобрело силу непререкаемого закона после выхода в 1938 году печально известной «Истории Всесоюзной коммунистической партии (большевиков). Краткий курс». В четвертой главе книги в параграфе «о диалектическом и историческом материализме», написанном Сталиным, была дана фактически официальная периодизация мировой истории. «Истории известно, – писал Сталин в свойственном ему лапидарном стиле, – пять основных типов производственных отношений: первобытнообщинный, рабовладельческий, феодальный, капиталистический и социалистический». И хотя сам Сталин термин «формация» здесь не употребляет, именно отсюда берет свое начало деление истории на пять общественно-экономических формаций, сохранившееся до сегодняшнего дня.

Между тем в первоначальном формационном подходе, высказанном, кстати, самим Марксом, основу научной периодизации истории и соответственно государственно-правовой жизни человеческого общества составляет иное членение мировой истории, а именно натри макроформации: первичную (архаическую), вторичную (экономическую) и теоретичную (коммунистическую). Эти макроформации получили название общественных (а не общественно-экономических) формаций.

Основными критериями выделения названных формаций выступают наличие или отсутствие: а) частной собственности; б) классов; в) товарного производства. При наличии этих признаков налицо экономическая общественная формация, которая не может обойтись без той или иной формы государственности. При их отсутствии перед нами архаическая или коммунистическая общественная формация, т.е. безгосударственные (по Марксу) эпохи человеческой истории. В предельно сжатом виде суть подлинной формационной теории Маркса изложена в «Предисловии к критике политической экономики» (1859 г.). «В общих чертах, – пишет Маркс в этой работе, – азиатский, античный, феодальный и современный, буржуазный, способы производства можно обозначать как прогрессивные эпохи экономической общественной формации».

Как видно из приведенной выдержки, Маркс выделял, во-первых, в качестве самостоятельного способа производства азиатский способ (и соответствующий ему тип государства – восточную деспотию), ставя его перед античным и феодальным. Во-вторых, понятие способа производства у него не совпадает ни хронологически, ни тем более содержательно с понятием формации. Отсюда необходимость пересмотра типологии государства, принятой в рамках формационной теории: ее основой должны быть не формации, а способ производства. В-третьих, внутри экономической формации, по формационной теории Маркса, сменяется по меньшей мере четыре способа производства и соответствующих типов государства: азиатский, античный, феодальный, буржуазный. По Марксу, в-четвертых, мировая история – это процесс смены трех общих для всех народов формаций и гораздо большего числа способов производства, не обладающих в большинстве своем характером универсальности.

Поэтому пути развития государственных образований различны тогда, когда осуществляется переход от зрелого состояния одной общественной формации, каковой для архаической формации является позднеродовая община, к зрелому состоянию другой формации, каковой для экономической формации является капитализм с его государственностью. И только зрелые формы выражения закономерностей той или иной общественной формации суть исторические разновидности обществ и соответственно государств, свойственные всему человечеству. Вот почему в строгом смысле слова только буржуазное государство, представляет собой историческую разновидность государства, имеющую универсальный характер. Что же касается государства, порожденного азиатским способом производства, рабовладельческого, феодального и социалистического государств, то они таким характером не обладают и должны рассматриваться в качестве типов государства, не получивших всеобщего распространения на Земле. Так, рабовладельческие государства в их чистом виде существовали практически только в Греции и Риме. Феодальные государства в классическом виде знала лишь Европа. В других регионах типичны были либо смешанные государственные образования, либо (на неизмеримо большей территории Земли) государственность, возникшая на фундаменте азиатского способа производства. В основе всех этих государств, и особенно последнего рода, лежало внеэкономическое принуждение, и лишь после промышленного переворота возникает буржуазное государство, основанное на экономической зависимости.

Следующим недостатком формационной теории государства является отсутствие в «пятичленке» азиатского способа производства и покоящегося на его производственных отношениях как на своем базисе государства.

Как известно, в нашей стране десятилетиями игнорировались принципиально важнейшие мысли Маркса об азиатском способе производства. Попытки провести на эту тему научные дискуссии пресекались административным путем. Между тем эти мысли проливают яркий свет не только на генезис и природу государств Востока, но и на сущность социалистического государства.

Азиатский способ производства и основанное на нем государство охватывают эпоху всемирной истории фактически от разложения первобытного общества до установления капиталистического строя. Наиболее полного расцвета азиатский способ производства достиг в древневосточных цивилизациях, но многие его существенные черты сохранились до сегодняшнего дня в странах Азии, Африки, Латинской Америки, а еще недавно в СССР и странах Восточной Европы. Этот способ производства представляет собой своеобразную систему земледельческих общин, объединенных государством, имеющим своим базисом общественную собственность на землю и коллективный труд. Взимая натуральную ренту, государство присваивало прибавочный продукт, фактически захватывая таким образом верховную собственность на землю и воду, эти основные средства производства. Господствующий класс совпадал с иерархией, осуществляющей управление и возглавлявшейся деспотическим правителем. Поэтому можно утверждать, что при азиатском способе производства в определенном смысле не классы создают государство, а наоборот, государство, захватившее средства производства, и прежде всего землю, создает в лице чиновничества господствующий класс.

В отличие от античной Европы, где государство было орудием управления в руках общества, олицетворенного классом частных собственников, на Востоке – как древнем, средневековом, гак в известном смысле и современном, – государство, организованное в аппарат принуждения, само господствовало над подданными. В качестве последних, по существу, выступало все население страны. Владевшее высшей и абсолютной властью, контролировавшее все достояние страны, лишившее все свое население частной собственности, государство, в качестве верховного собственника не могло не принимать деспотического характера. Именно в этом одно из ярких проявлений азиатского способа производства, на котором, в общем, застрял Восток, так и не знавший строгого и последовательного восхождения по линии рабовладение – феодализм – капитализм – социализм.

Подчеркивая отличие ранней марксистской теории формации от ее догматизированной сталинской версии, вместе с тем надо зафиксировать и тот факт, что в последних трудах основоположников марксистского учения термин «азиатский способ производства» и сопряженное с ним понятие «восточная деспотия» употреблялись достаточно редко. Однако едва ли в этой связи можно согласиться с К.А. Витфогелем, утверждавшим, что Маркс и Энгельс в конце жизни отказались от понятия «азиатский способ производства» из-за того, что оно могло натолкнуть на мысль о неизбежности деспотизма при социализме, поскольку он предполагает отсутствие частной собственности на средства производства, и в первую очередь на землю, что на Востоке послужило экономической базой тирании государства по отношению к обществу. Но что, по-видимому, следует считать бесспорным, так это отказ Сталина именно по этим мотивам от упоминания «азиатского способа производства», т.к. сложившееся в СССР к концу 30-х годов государство убийственно и недвусмысленно напоминало самые свирепые восточные деспотии.

Существенным недостатком догматизированной формационной теории как научной основы исследования сущности государства является и апологетика социалистического государства, представление о нем как о высшем неэксплуататорском типе государства, «отмирающем» государстве. Этот изъян обусловлен исходным положением данной теории, которым выступает принцип последовательного, с железной необходимостью осуществляемого восхождения от одного строго определенного типа государства к другому, более прогрессивному. Очередность появления таких типов государствизнедр безгосударственного общества устанавливается практически раз и навсегда: рабовладельческий, феодальный, буржуазный, социалистический, причем каждый из них качественно превосходит предыдущий. Более того, последовательное появление на авансцене социальной жизни подобных типов государств рассматривается в качестве едва ли не главного проявления исторического прогресса.

Предусматриваемое формационным подходом к постижению природы государства неуклонное стадиальное восхождение государств предполагает наличие всеобщего единого начала первобытнообщинного самоуправления – и счастливою общего конца – коммунизма, к которому и призвано подвести социалистическое государство. Ценность и роль каждого исторического типа государства в конечном счете определяются его соответствием и степенью приближения к коммунистической сверхцели. Отсюда представления о социалистическом государстве как о высшем и последнем типе государства, как иском безоговорочно позитивном государственном образовании.

Все остальные типы, в общем, третируются как неполноценные и подлежащие максимально быстрому выдворению с исторической сцены. Причем эта железная схема последовательного схождения со сцены предсоциалистических типов государства реализуется без всякого подчеркиваемого цивилизационным подходом участия субъективного фактора – исключительно благодаря действию «исторической необходимости», некоего закона предопределенности, якобы, открытого марксизмом. Между тем реальное социалистическое государство оказалось ничем не превосходящим предшествующие исторические типы государств, а во многих существенных отношениях явно им уступало. Социалистические принципы в экономическом базисе социалистического государства уживались с самым жестоким произволом и единовластной деспотией, с усиленной эксплуатацией трудящихся. Замечательные идеологические лозунги об экспроприации экспроприаторов и уничтожении эксплуатации человека человеком сочетались с порабощением государством сотен миллионов своих граждан. Фактически социалистическое государство освящало и защищало рабовладельческие и крепостнические формы порабощения труда, хотя его экономическому фундаменту – общественной собственности на орудия и средства производства – нельзя было отказать в социалистическом характере. В целом социалистический тип государства во многом оказался одной из разновидностей восточных деспотий, порожденных «азиатским способом производства».

Все это еще раз говорит о том, что нельзя представлять себе, будто экономическая «ось» – единственный вектор общественного и соответственно государственного развития, предопределяющий прогресс всех других общественных институтов. Прогресс в одном секторе социальной действительности (общественная собственность на орудия и средства производства) вовсе не означает прогресса всей системы, и в частности государственно-правовой сферы. Наоборот, такой прогресс, если его вообще можно считать прогрессом, может сопровождаться регрессом в других областях. Главное же заключается в том, что реальная история социалистического государства, как и государства вообще, представляет собой сложный результат взаимодействия различных факторов, и в конкретных условиях каждый из них может сыграть решающую роль.

Что же касается цивилизационного похода к типологии государства, то для его уяснения чрезвычайно важно иметь в виду следующее. Исторический процесс привел к складыванию свыше двух десятков цивилизаций, отличающихся друг от друга не только утвердившимися в них системами ценностей, господствующей культурой, но и характерным для них типом государства. В своем развитии цивилизации проходят несколько этапов.

Первый – локальные цивилизации, каждая из которых имеет свою совокупность взаимосвязанных социальных институтов, включая государство (древнеегипетская, шумерская, индская, эгейская и др.). Второй – особенные цивилизации (индийская, китайская, западно-европейская, восточно-европейская, исламская и др.) с соответствующими типами государств. И, наконец, третий этап – современная цивилизация с ее государственностью, которая в настоящее время только складывается и для которой характерно совместное существование традиционных и современных социально-политических структур.

Существуют самые различные основания для типологизации цивилизаций и их государственности: хронологические, генетические, пространственные, религиозные, по уровню организации и т.д. Для понимания типологии государств с цивилизационной точки зрения наибольший интерес представляет классификация цивилизаций и соответствующих государственно-политических институтов по уровню их организации. Подобная классификация означает деление цивилизаций (а следовательно, и их государств) на первичные и вторичные. Государства в первичных и вторичных цивилизациях резко отличаются друг от друга по своему месту в обществе, выполняемой роли, социальной природе. Первичные цивилизации принимают государственно-страновой, хотя нередко и имперский характер. Обычно к ним причисляют древнеегипетскую, шумерскую, ассиро-вавилонскую, иранскую, бирманскую, сиамскую, кхмерскую, вьетнамскую, японскую и другие цивилизации. Их научно-исторический анализ показывает огромную роль государства как объединяющей и организующей силы, не определяемой, а определяющей социальные и экономические структуры. Отличительной особенностью этих обществ было соединение государства с религией в политико-религиозном комплексе, где государство – более чем государство, т.к. оно связано с духовным производством. Религия же прямо включает в себя обожествленного правителя, т.е. государство в культе вождя, фараона, дева-раджи, божественного микадо и т.д. В первичных восточных цивилизациях государство являлось составной частью не только политической надстройки, но и базиса, что было связано с обеспечением им как политического, так и хозяйственного социального функционирования общества.

Иное место занимает государство во вторичных цивилизациях: западноевропейской, североамериканской, восточно-европейской, латиноамериканской, буддийской и др. Здесь проявилось отчетливое различие между государственной властью и культурно-религиозным комплексом. Власть оказывалась уже не такой всемогущей и всепроникающей силой, какой она была в первичных цивилизациях. Но и здесь с цивилизационной точки зрения государство было компонентом, во многом подчиненным культурно-религиозной системе.

Во вторичных цивилизациях положение правителя, олицетворявшего государство, было двойственным. С одной стороны, он средство утверждения сакральных принципов и заветов и в качестве такового достоин всяческого повиновения. А с другой – он сам не вправе нарушать эти заветы, а иначе его власть незаконна. Его власть – служение, должное соответствовать идеалу, и поэтому вторична.

Так выглядит типология государств в самом общем виде с точки зрения формационной и цивилизационной теорий. Напомним, что еще недавно изложенное понимание формационной теории считалось фактически единственным научным фундаментом всей отечественной науки о государстве и праве и созданной ею картины государственно-правовой жизни человеческого общества. Несмотря на догматизацию многих ее положений, в ее рамках были достигнуты определенные результаты в исследовании социальной природы государства.

Современное понимание прогресса государственности выдвигает на первый план «человеческое измерение», т.е. то качество жизни, то положение личности, которое обеспечивает государство. Свобода личности, благоприятные материальные условия, возможность творческого самоутверждения, наличие прав – эти и другие составляющие «человеческого измерения» превращают его в основной критерий оценок прогресса государства. Как известно, положение о том, что именно «человек – мера всех вещей» выдвинул древнегреческий философ Протагор. В этом гуманистическом утверждении заключается глубокий социальный смысл, мощный импульс общественного, в том числе государственно-правового развития: оценку всей организационной, деятельной стороне государства можно давать лишь после сопоставления с тем качеством жизни, которое создает или обеспечивает, или поддерживает государство.

При этом речь идет о конкретных, реальных условиях жизнедеятельности человека с его набором целей, потребностей, способами их удовлетворения, с тем, каково реальное положение человека во взаимодействии с государством.

Подчеркну, что «человеческое измерение» – это не лозунговая, декларативная категория, а вполне конкретное направление в определении прогресса государственности, измеряемое набором и качеством прав и свобод, другими условиями жизнедеятельности человека.

И человек этот – не некая абстракция, а вполне реальная личность, более конкретная, чем те «классы» с их отношением к средствам производства, к собственности, которые «населяют» формационную теорию.

В современной теории государства появляется, наконец, конкретной критерий прогресса государственности. Борьба за качество жизни наполняет реальным смыслом существование многих коллективных образований, конкретных личностей. Как отметил К. Поппер, три века назад началось движение за преобразования в общественной жизни, наполненное гуманистическим смыслом. «Это движение было стремлением огромного множества безвестных людей освободить себя и свой разум от власти авторитетов и предрассудков. Оно явилось попыткой построить открытое общество, отвергающего абсолютный авторитет традиционного и одновременно пытающееся установить и поддержать традиции – старые или новые, которые соответствовали бы стандартам свободы, гуманности и рационального критицизма».

Действительно, наряду с экономикой факторами, определяющими то или иное развитие государственности, являются характер идеологии, социокультурные параметры общества, уровень духовности народа, его традиции, национальный характер, географическая среда, международное окружение и т.д. Именно из этого исходит цивилизационный подход к возникновению и развитию государства вообще и социалистического государства в частности.

Реальное социалистическое государство не имело и не имеет нечего общего ни с предсказанной К. Марксом социалистической государственностью, ни с капиталистическим государством. Оно оказалось орудием, аппаратом в руках нового господствующего класса – политической бюрократии, номенклатуры. Тот факт, что номенклатура присваивает прибавочный продукт, произведенный трудящимися, не относит ее непременно к буржуазии – так делали все господствующие классы. А вот то, что номенклатура гонится прежде всего за властью, а не за экономической прибылью и охотно жертвует последней ради даже незначительного прироста своей власти, показывает: номенклатура не капиталистический, а некий иной класс, основанный на власти, а не на собственности и соответственно действующий методом внеэкономического принуждения.

Господствовавший в реальном социалистическом обществе «азиатский способ производства» состоит в применении метода тотального огосударствления, причем правящий класс – номенклатурная бюрократия – регламентирует всю жизнь общества, деспотически управляя им посредством мощной государственной машины. Подчиненное ему государство проникло во все поры социальной ткани, отравив ее продуктами своего разложения, и прежде всего всепроникающей неэффективностью и коррупцией. Если сопоставить современное капиталистическое и социалистическое государства, то именно первое выглядит этапом на пути к обществу без государства и классов, а ни в коем случае не второе.

Не выдерживает критики и квалификация социалистического государства как «отмирающего» государства, полугосударства. Идея смены в будущем государства общественным самоуправлением, как хорошо известно, была выдвинута Сен-Симоном и подхвачена впоследствии классиками марксизма. Она явилась как бы недостающим звеном в разработанной ими концепции социализма и коммунизма. Согласно этой концепции, государство – лишь орудие классового господства, но, поскольку классов в коммунистическом обществе нет, в нем нет места и государству. Последнее допускалось только на первый период после революции для защиты ее завоеваний.

С изъянами прежнего понимания формационной теории связаны и не совсем точные представления о смене типов государств. В соответствии с подобным пониманием смена этих типов осуществляется в результате революции. И должна была бы иметь определенную последовательность и постоянность.

Однако историческая эпоха перехода от позднеродовой, соседской общины к первичной раннеклассовой государственности, а затем к азиатским, античным, феодальным ее формам, сопровождалась появлением множества смешанных типов государств. Это было результатом их конвергенции, взаимного влияния и взаимопроникновения.

Отсюда полилинейность развития государственных форм, их многовариантность. Но в господствующей ранее отечественной идеологии утвердилась монолинсйная картина истории эволюции государственных форм, прогресса государственности, что сделало ее малосопоставимой с реальным ходом истории. Для периодов между общественными формациями характерно постоянное возрастание многовариантности государственно-правовых форм. В подобные периоды возможна реализация самых разнообразных путей и форм государственного развития, и в общем нет оснований считать одни из них предпочтительнее других.

Малоприемлемы и вульгарные представления об эксплуататорских и неэксплуататорских типах государств. Достаточно вспомнить, какие свирепые формы эксплуатации человека сохраняло социалистическое государство. Ведь в таком государстве – разновидности государства при азиатском способе производства – над обществом (по существу большой общиной) возвышается слой управляющих им лиц – бюрократия, – постепенно становящийся господствующим классом. Здесь происходит инверсия: не собственность порождает власть, а наоборот, власть – собственность.

В современных условиях требуется и иное понимание процесса взаимосменяемости буржуазного и социалистического государства.

Так, пересмотрен тезис о том, что нельзя идти от капитализма (и соответственно буржуазного государства) вперед, не идя к социализму (социалистическому государству). По теории Маркса, капитализм с его государственностью – высшая точка экономической формации. Хотя «важно однако то, – заметил К. Поппер по этому поводу, – что «капитализм» в том смысле, в каком Маркс употреблял этот термин, нигде и никогда не существовал. На такой прекрасной планете Земля – он реален не более, чем дантовский Ад». И нет никаких оснований полагать, что именно в этой точке он должен потерпеть крах. За капитализмом и его государственными формами начинается иная фаза развития, получившая название постиндустриального общества. Но это вовсе не равнозначно упадку общества, производства и государственной сферы жизни. Именно стабильность наблюдается сегодня в общественной и государственной жизни постиндустриальных стран Запада. Само существование современного западного общества и его государства закономерно, ибо по достижении своего расцвета многовариантность общественного и государственного развития объективно возрастает. Поэтому современные западные общества и их государства – не пережиток прошлого, а принципиально новая система. Кроме того, и это уже доказано практикой, существует возможность возвратных процессов при смене типов государств. Как показал, в частности, ход событий в бывших социалистических странах в начале 90-х годов, переход от буржуазного государства к социалистическому не носил необратимого характера. Именно об этом свидетельствует своеобразная реставрация капитализма и присущих ему форм государственной жизни в бывшем социалистическом мире.

Таким образом, современная теория государства формулирует наиболее полное определение государства, опирающееся на его характеристики и понимание. Оно может быть только таким определением, которое уходитотгиперболизации классовой сущности.

Это определение должно включать взятую в комплексе политически-властную, структурную, территориальную организацию общества, имеющую социальное назначение, прежде всего выражать и защищать общссоциальные цели и интересы, функционировать и развивать на правовой основе, использовать в необходимых случаях принудительную силу для обеспечения стабильности, осуществления государственной власти и укрепления правопорядка.

 

Глава пятая*. УСТРОЙСТВО ГОСУДАРСТВА

 

 

*Отдельные фрагменты этой главы написаны совместно с доктором юридических наук, профессором Т.В. Кашаниной.

 

Понятие устройства государства. Форма правления. Разделение и объединение властей, функций и труда по государственному управлению. Законодательная, исполнительная, судебная власти. «Четвертая» власть – средства массовой информации. Власть главы государства. Национально-государственное и административно-территориальное устройство. Политический режим. Виды политических режимов.

После того как раскрыты основные характеристики государства, сформулировано его понимание, определено его социальное назначение, отличие от догосударствепной организации общества, возникает задача рассмотреть, как устроено государство, т.е. в каких конкретных формах существует и функционирует эта особая политическая, структурная, территориальная организация общества. Только после изучения формы, т.е. устройства государства, можно утверждать, что сделан еще один шаг на пути постижения такого сложного социального института, каким является государство.

Но как лучше это сделать? Как изучать форму государства? Традиционно отечественная теория государства и права в этих целях всегда выделяла в форме государства три основных, взаимосвязанных блока: форму правления, форму национально-государственного и административно-территориального устройства, политический режим.

И если форма правления отвечает на вопрос о том, кто и как правит, осуществляет государственную власть в государственно организованном обществе, как устроены, организованы и действуют в нем государственно-властные структуры (органы государства), то форма национально-государственного и административно-территориального устройства раскрывает способы объединения населения на определенной территории, связь этого населения через различные территориальные и политические образования с государством в целом. Политический же режим характеризует, как, каким способом осуществляется государственная власть в конкретном обществе, с помощью каких приемов и методов государство выполняет свое социальное назначение: обеспечивает экономическую жизнь, общественный порядок, защиту граждан, решает другие общесоциальные, национальные, классовые задачи.

Не трудно заметить, что содержание такого понятия, как «форма государства» – три указанных выше блока, весьма четко привязываются к трем основным характеристикам государства как особой политической, структурной и территориальной организации общества, раскрывает предметно, конкретно, где собственно, эти характеристики можно наблюдать, «осязать» и соответственно изучать.

Вот почему устройство государства можно определить как такое строение государства, в котором проявляются его основные характеристики и которое обеспечивает в комплексе, в системе организацию государственной власти, методы, приемы и способы осуществления государственной власти, территориальную организацию населения.

Но это еще пока самый общий подход к пониманию формы государства, самое первое приближение. Для дальнейшего продвижения необходимо подробно рассмотреть все три блока, составляющих устройство государства, увидеть их взаимосвязь и взаимодействие, понять, почему политико-правовая теория, изучая на протяжении столетий государство, выделила, именно такое содержание формы государства.

Прежде всего надо отметить, что в теоретическом осмыслении государства особое место действительно занимает форма правления, поскольку именно она определяет, кто и как осуществляет государственную власть в государственно организованном обществе. Уже Аристотель, вслед за Платоном, столкнувшись с самыми разными формами организации и осуществления государственной власти в древнем мире, попытался разработать классификацию государств по критерию, кто и как правит в этих государствах, т.е. по критерию формы правления. Он выделил несколько форм правления: республику, монархию, деспотию, положив в основу классификации способы образования органов государств, их соотношение, приемы осуществления государственной власти. Аристотель применил количественные и качественные оценки для определения разных форм правления. Ему же принадлежат и различные обозначения разновидностей той или иной формы правления, например демократической и аристократической республик, той власти, которая лежит в основе соответствующей формы правления: демократия (власть народа), аристократия (власть элиты, избранных), охлократия (власть толпы), геронтократия (власть умудренных, пожилых), олигархия (власть немногих) и т.д.

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...