Глава седьмая. Государство в политической системе общества 6 глава

Двоевластие, сложившееся в 1917 году между Временным правительством и Советами, решилось в пользу власти Советов. Россия прошла мимо исторического шанса модернизировать свое государственное устройство по мировым стандартам демократической, парламентской республики, с разделением властей, приоритетом прав и свобод человека, равноправием граждан и другими общесоциальными ценностями.

Все это (война, развал государственности, революция), разумеется, были объективными факторами появления Советского государства. Но не меньшую роль сыграли и субъективные, даже случайностные факторы.

И здесь надо вернуться к традиционной оценке Советского государства, которая господствовала на предыдущем, марксистско-ленинском этапе отечественной теории государства и права. На этом этапе напрочь отвергались какие-либо случайные, субъективные обстоятельства возникновения Советского государства. Утверждалось, что Советское государство – это закономерный этап развития государственности вообще, когда к власти приходят рабочий класс, трудящиеся, что это тип и форма государства периода победы социалистического общественного строя. Отмечалось, что это форма правления, созданная самими трудящимися, прообраз которой был еще в организации Парижской коммуны (1870), Советов 1905 года, а Ленину, большевикам принадлежит заслуга открытия этого закономерного, нового типа государства.

В теории развивались идеи, что Советское государство – это государство диктатуры пролетариата. Его опыт следует трансплантировать во все революционные движения во всех обществах, что это уже «полугосударство», высший, т.е. последний, тип государства, после которого начинается отмирание государства в ходе строительства бесклассового коммунистического общества.

А в рамках науки «советского строительства» на предыдущем этапе обсуждались всего лишь различные аспекты совершенствования, развития тех или иных сторон Советского государства.

Однако с позиций современного уровня политико-правового исторического знания становится очевидным, что Советское государство это не только результат действия объективных факторов, но и плод ряда субъективных, даже случайных факторов. Поэтому итоговое повсеместное историческое поражение Советского государства – отнюдь не случайность, не результат действий неких мировых сил, разрушительных по отношению к России. Как раз крах Советского государства в России и других социалистических странах оказался закономерным, явился хотя и затянувшейся, но неизбежной реакцией на субъективные факторы, легшие в основу возникновения Советского государства в 1918 году.

К таким субъективным факторам относится мощное идеологическое обеспечение Советского государства в работах В. Ленина, и прежде всего в работе «Государство и революция» (1917).

В этой работе В. Ленин постарался развить некоторые идеи К. Маркса об организации власти в социалистическом государстве, а именно о диктатуре пролетариата. Кроме того, он переносил опыт Парижской коммуны, т.е. организацию власти в одном городе, оказавшемся к тому же в чрезвычайном положении (защита от нападения извне, экономические трудности), на организацию власти в огромном государстве. Идеи выборности и сменяемости чиновников, уравнивания в оплате управленческого и физического труда, ликвидация профессиональной армии и всеобщее вооружение народа, управление всем народным хозяйством как единой фабрикой, т.е. устранение товарно-денежной формы хозяйствования и замена ее обменом и распределением продуктов, распределительной социальной средой, государство как орудие, с помощью которого насильственно утверждается новый общественный строй, нашли воплощение в работе В. Ленина «Государство и революция».

Необходимо иметь в виду, что хотя в этой работе реализуется «западная» идея – марксизм, хотя обобщается западный опыт – Парижская коммуна, но это как раз те идеи и опыт, которые противостояли конкретно-историческим западным стандартам качества жизни и государственности, уводили от столбовой дороги мировой цивилизации. Поэтому их механическое заимствование и попытка воплотить и общественной, государственно-правовой жизни российского общества, в организации Советского государства также означали отход от модернизационной традиции России, период очередной антимодернизации в российской государственности.

Но семьдесят лет эта работа, ставшая широко известной после Октябрьской революции, выдавалась за выдающееся научное достижение, теоретическое обоснование развития государственности и период построения коммунистического общества. И это несмотря на то, что ее конъюнктурно-историческое и утопическое содержание было опровергнуто жизнью уже в 1918 году.

В работе «Государство и революция» содержатся утопические идеи о том, что как только все научатся управлять, осуществлять учет, контроль за мерой труда и потребления, тогда будет открыта дорога к переходу от первой фазы коммунистического общества к высшей его фазе, а вместе с тем к полному отмиранию государства. Как это произойдет? Вот рецепт: «Все граждане превращаются здесь в служащих по найму у государства, каковыми являются и вооруженные рабочие. Все граждане становятся служащими и рабочими одного всенародного, государственного «синдиката». Все дело в том, чтобы они работали поровну, правильно соблюдая меру работы, и получали поровну». Всего-то, но Ленин уходит от ответа, а как можно работать поровну, как это измерить, ведь труд имеет столько качественных характеристик! И как можно получать поровну? Понятно, что в этом принципе заключена примитивная всеобщая уравнительность, убивающая всякую мотивацию к труду, но как все же утопично это выглядит, да и как соотнести труд «поровну» и распределение «поровну»? Жизнь сразу же в 1918 году опрокинула эти умозрительные и не очень экономически грамотные схемы.

Действительно, вопреки утверждениям Ленина в работе «Государство и революция» уже в 1918 году потребовалось создать профессиональную Красную Армию, а не только осуществить всеобщее вооружение народа. К государственному управлению необходимо было привлечь специалистов (спецов), а не только «классово-надежных», но не очень компетентных работников. Специалистам в 1918 году была установлена зарплата в 9 раз превышающая среднюю оплату рабочих – так была развеяна очередная утопия о равной оплате управленческого, умственного и физического труда. В Советах был создан аппарат управления (исполкомы, отделы исполкома), и, по выражению одного из теоретиков-государствоведов, «Совдепия» уступила место «Исполкомии» – чиновничество, бюрократия оказались воссозданными в структуре Советского государства. Особенно ясным стал крах идей и положений работы В. Ленина «Государство и революция», когда ему самому пришлось признать «перемену всей точки зрения на социализм» – это произошло в годы нэпа.

Но что касается идеи диктатуры пролетариата, провозглашенной и развитой в этой работе, то она еще долгое время сохраняла свое значение как сущностная характеристика Советского государства. При этом Ленин утверждал, что демократия – это организация для систематического насилия одного класса над другим, одной части населения над другой, что диктатура означает неограниченную, опирающуюся на силу, а не на закон власть, что научное понятие диктатуры означает не что иное, как ничем не ограниченную, никакими законами, никакими абсолютно правилами не стесненную, непосредственно на насилие опирающуюся власть, а «революционный народ» непосредственно «чинит суд и расправу, применяет власть, творит новое революционное право».

Эти идеи, положенные в основу теории и практики Советского государства, означали и противопоставление этого государства идеологии и практике демократического, правового государства.

Вместе с тем следует учитывать также, что возникновение Советского государства приходится на революционную ситуацию, окончательный «слом» предыдущей государственной машины – самодержавия, монархии. Этот период характеризуется острой классовой борьбой, насилием, сменой общественного строя. Кроме того, в теории всегда подчеркивалось, что Советское государство выполняло две основные функции: созидательную (построение социалистического общества) и принудительную (подавление эксплуататоров).

Но это положение красочно, рекламно звучало только в теории, т.к. фактически подавление эксплуататоров привело и к репрессии против трудящихся, введению трудовой повинности с уголовной ответственностью за какие-либо отклонения от нее, тоталитарному ограничению государством заработной платы, к введению крепостного колхозно-совхозного строя, к геноциду, насильственным формам и функциям Советского государства.

А диктатура пролетариата постепенно выродилась в диктатуру партии, и диктатуру правящей партийной элиты, генерального секретаря коммунистической партии.

Субъективный фактор привел к самой важной особенности Советского государства – оно знаменовало собой полный разрыв между формальным обозначением ее характеристик, между официальной теорией и фактической формой правления, фактическими функциями и другими характеристиками Советского государства.

Так, например, на разный лад перепевались в учебных курсах по теории государства и права идеи об «отмирании» государства в процессе построения коммунистического общества, о том, что социалистическое Советское государство – это «полугосударство». И все это происходило на фоне громадного укрепления и развития Советского государства, особенно его репрессивных, карательных структур, перерастания в тоталитарное, «партийное» государство, где сращивались и институально, и персонально партийные и государственные организации, должности, властные структуры, в том числе армия, органы безопасности.

А прикрывающие эти реальные процессы формальные теоретические утверждения, декларативные заявления, демагогия строились на примитивных, вульгарных схемах. Например, об отмирании государства и тем самым о временном характере несравнимой ни с каким буржуазным обществом чудовищной эксплуатацией Советским государством трудящихся (изымались и огосударствлялись 70 процентов результатов труда), насилием в системе ГУЛАГа, в организации сельскохозяйственного труда и в других тяготах реальной общественной жизни. Становится понятным и демагогическое утверждение о временном характере некоторых функций Советского государства. Это все та же древняя идея о теодиции – временном страдании во имя последующего расцвета, благосостояния нации, народа, государства. В древности теодиция понималась как временные страдания, посланные Богом для проверки веры, испытания веры.

Для обоснования идеи об «отмирании» государства, т.е. о временном характере государственных тягот, утверждалось, что поскольку устройство, структура общества будут упрощаться, классовые различия стираться, классы начнут отмирать, то по мере этого упрощения социальной структуры общества будет отмирать и государство, а его регулятивную роль, например, в организационно-трудовой сфере, заменит простая привычка к труду.

Общесоциальные функции государства, его культурологическая ценность как политически, структурно и территориально организованного общества, обеспечивающая стабильность и благополучие, при таких рассуждениях полностью упускались. Более того, открыто провозглашалось, что Советское государство – антипод буржуазному, правовому государству.

Словом, субъективный фактор также играл определяющую роль в возникновении Советского государства, его теоретических обоснованиях и характеристиках. И это особенно важно для теоретического осмысления российской государственности, т.к. многие теоретические выводы, касающиеся конкретных форм правления, функций Советского государства, опирались именно на субъективный фактор, идеи и предложения, выдвигающиеся Лениным, его сторонниками, единомышленниками.

Так, наряду с «Государством и революцией» особенно важную практическую роль сыграли известные «Апрельские тезисы» Ленина (1917).

Именно в «Апрельских тезисах» Лениным была четко противопоставлена Республика Советов, в которой Советам должна принадлежать вся власть, парламентской республике, где парламент не что иное, как «говорильня», а фактически правит капитал, господствуют эксплуататоры.

Конституция 1918 года закрепила и упрочила Советское государство как тип государства, открыто провозгласившего неравноправие социальных слоев, использование насилия для осуществления своих целей, а одной из этих целей объявлялась мировая революция.

По форме правления Советское государство провозглашалось республикой. Однако это был весьма экзотический вид республики – в ней отрицалось разделение властей и, наоборот, провозглашалось объединение всех ветвей власти в Советах, депутатский корпус которых сам принимает законы, исполняет их, контролирует их исполнение.

На этой идеологической основе, по существу, была создана мощная исполнительная власть. Советы были организованы как единая «вертикаль», как единая система, сверху донизу находившаяся полностью под партийным контролем.

Советское государство прошло длительную эволюцию, в том числе знала эволюцию и форма правления, но на всех этапах это было партийное государство. Назначение на все сколько-нибудь значительные посты (должности) проходило по решению партийных органов на основе так называемого принципа «номенклатуры». Список № 1 (назначались на должности по решению Политбюро, Секретариата ЦК КПСС), список № 2 (назначались по решению отделов ЦК КПСС, других партийных подразделений) включали в себя эти должности, и закрепляли господство партии через механизм назначения «своих людей» на ключевые посты. Номенклатура № 1 и номенклатура № 2 были введены постановлением Политбюро в 1925 году.

Но это была только одна из особенностей Советского государства. Еще одной была практика оформления Советами партийных решений либо принятие совместных решений партийными и советскими органами (например, совместные постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР).

Существовала и практика так называемого директивного метода управления, когда особо важным партийным решениям придавалось значение директивы для Советов, их исполнительно-властного потенциала. Подкрепляло Советское государство и сращивание четвертой власти – средств массовой информации – с партийной, исполнительной властью. Поставленные организационно и идеологически под всеохватывающий контроль партии (от цензуры до методов организации подписки, главным образом на партийные печатные издания), средства массовой информации в целом апологетически обслуживали все иные ветви власти, формировали утопическое, мифологическое и конформистское общественное сознание.

Апофеозом сращивания партийной власти, базирующейся на действенном механизме партийной ответственности (исключение из партии было равносильно гражданской смерти) и государственной власти, опирающейся на «силовые» структуры, главным образом на карательные органы, являлась Конституция 1936 года, в которой, по существу, провозглашалась руководящая и направляющая роль коммунистической партии как «ядра» всех государственных и иных структур. Иными словами, «партийное» государство получило конституционную основу.

На некоторых этапах своей эволюции советская форма правления вырождалась в фактически монархические формы государственности – единоличную диктатуру вождя. Генерального секретаря КПСС.

Вождизм в Советском государстве – власть Генерального секретаря партии – явил собой новые формы неограниченной, абсолютистской монархии. Породил этот принцип и новые проблемы в функционировании Советского государства, особенно при передаче власти от одного вождя другому. Советское государство не решило и не могло решить вопросы легитимной, законной передачи власти, в частности после смерти вождя (Генерального секретаря). Поэтому смена личной власти во всей истории Советского государства всегда сопровождалась смутами, путчами, списанием тягот и неустройств на предыдущею властителя, устранением политических соперников.

В организации советской формы правления особое место заняло специфическое соотношение судебной власти и других ветвей власти. Как упоминалось выше, в предшествующих главах, в парламентской республике судебная власть является независимой, самостоятельной, действующей исключительно на основе закона. Но в Советском государстве в определенные периоды происходило сращивание не только законодательной и исполнительной властей, но и судебной и исполнительной властей, а практически сращивание с партийной властью.

В эти периоды Политбюро принимало решения о том, какие конкретные результаты должны были иметь те или иные конкретные судебные процессы, как правило, политические, которые потом штамповали судебные органы (это касалось так называемых политических процессов 20–50-х гг., но не только их). И очень часто в другие периоды на основе решений Политбюро происходили даже внесудебные расправы.

И как только сломался в начале 90-х годов партийный хребет Советского государства, система парткомов, перестала «работать» партийная ответственность, исчезло правовое, конституционное закрепление партийной власти, столь же быстро, в параллель, зашаталось, а затем и рухнуло само Советское государство.

И вместе с тем та своеобразная форма правления, которую явило Советское государство, не могла бы просуществовать семь десятилетий, если бы она не только опиралась на партийную власть, «силовые», особенно карательные, структуры, но и давала определенные преимущества в некоторых областях общественной жизни. Прежде всего, она создала сильную исполнительную власть, объективно необходимую столь пространственному государству, как Россия.

Советское государство оказалось удобной формой государственности и для организации социалистической, т.е. распределительной экономической системы, обеспечения уравнительной, социально-иждивенческой психологии.

Его решениями и принуждением обеспечивалась фактическая трудовая повинность. Были введены уголовные наказания за нарушения трудовой дисциплины, уходы с работы, контроль за уровнем оплаты труда (ограничения оплаты), даже за наличием денег в кассе каждого предприятия, организации (так называемый кассовый план), сбытом и снабжением. Огромная армия чиновников (работников исполкомов Советов, его отделов) выполняли функции распределителей-распорядителей ресурсов, результатов труда, материальных и иных благ.

В экономической области Советское государство выполняло, по существу, дне основные функции: хозяйственно-организаторскую и контроль за мерой труда и мерой потребления, что отвечало идеологии и практике социалистической, распределительной системы.

Кроме того, этой идеологии отмечало и то, что Советское государство буквально выращивало достаточно компетентные кадры, способные аффективно управлять экономикой, другими сферами, но командными, исключительно административными, «силовыми» методами. По сути, была создана особая популяция хозяйственников, иных чиновников, способных решать сложные задачи, совершенно не задумываясь о затратах, социальной цене, жертвах.

Таким образом. Советское государство знаменовало собой отход от модернизационной тенденции России, консервацию архаичных форм хозяйствования, особенно в колхозно-совхозной сфере, организации трудовой деятельности, но этот отход в организации формы правления вполне соответствовал социалистической системе хозяйствования, социальной структуре российского общества, обеспечивал, подкреплял ее.

Политический режим был тоталитарным – Советское государство вмешивалось во все сферы жизнедеятельности общества, проникало во все его поры, огосударствляло почти все общественные организации, но вместе с тем создавало практику и идеологию социального иждивенчества. При этой идеологии многие члены общества, соглашаясь на контроль со стороны государства, рассчитывают и на непосредственную помощь, заботу государства в сфере образования, здравоохранения, науки, социального страхования и даже личной сфере, трудовой деятельности (формальное отсутствие безработицы, обеспечения занятости), в других областях жизни общества.

Советская форма правления – и это еще одна ее характеристика – позволяла оперативно решать законодательные проблемы, хотя их содержание имело строго функционально классовое, социалистическое направление. Осуществлялось это опять же путем отхода от традиционной парламентской деятельности демократической республики.

Верховный Совет СССР (и, соответственно, высший законодательный орган РСФСР) собирался 2-3 раза в год на сессии, на которых рассматривались главным образом народно-хозяйственные планы и принимались некоторые законы. Кстати, при этом не возникало конкуренции между законодательной деятельностью Верховного Совета СССР и Верховными Советами республик. Наоборот, законодательная деятельность всех законодательных органов СССР, как правило, была синхронизирована. (Эта практика развалилась, когда законодательные органы СССР и республик перешли на постоянную сессионную работу и их депутатам, в течение 10 месяцев приходилось решать одни и те же вопросы, создавать аналогичные акты – союзные и республиканские – по одним и тем же вопросам: возникла конкуренция законодательных властей по вертикали.)

В перерывах между сессиями законодательного органа в практике Советского государства законодательная власть функционировала с помощью указов, которые принимал Президиум Верховного Совета и которые затем иногда формально утверждались на соответствующих сессиях либо не утверждались и действовали в своем первоначальном виде указа.

Такая практика позволяла осуществлять оперативно прорывы в отдельных областях жизни, главным образом технических, технологических, но позволяла проводить в жизнь и антидемократические, геноцидные, антигуманные, а порой и вообще мракобесные, обскурантистские решения, направленные против отдельных этносов, социальных групп (в частности, интеллигенции), против принципов гуманизма (например, Указ в 1945 г. о запрещении браков между советскими гражданами и иностранцами).

Словом, форма правления в Советском государстве, его деятельная сторона являли собой разрыв между формально провозглашенными и даже конституционно закрепленными правами, целями, идеалами, другими характеристиками и фактической практикой организации и функционирования государства.

Тот же разрыв происходил и в национально-государственном и административно-территориальном устройстве. В определенные периоды провозглашенное федеративное устройство России фактически было унитарным – и это также стало одной из несообразностей Советского государства. В этой области сохранялась «мина замедленного действия», которую в 1920 году заложил Ленин, отказавшись от устройства государства на основе губерний, уездов, заменив это территориальное деление на федерацию по национальной принадлежности ее граждан.

В познании Советского государства нельзя применять лишь статичный подход, рассматривать это государство как раз и навсегда данное, неизменяющееся образование. Это было бы неверным.

Советское государство, как и другие типы государств, имеет динамические характеристики, оно эволюционировало вместе с этапами эволюции российского общества, в зависимости от них.

Можно выделить несколько таких этапов. «Военный коммунизм» 1918-1921 годов и соответственно Советское государство, у которого основной функцией стало насилие, подавление тех классов, социальных групп, которые не приняли Октябрьскую революцию. В государственном аппарате основное место занимают карательные органы, армия привлекается для решения не только военных, но и хозяйственных задач, продотряды, комбеды, ревкомы и иные материальные придатки исполнительной власти приобретают гипертрофированное значение.

Стоит подробнее остановиться на этом этапе, поскольку он не получил достаточного анализа в теоретической правовой литературе. А зря! Именно оттуда, из «военного коммунизма» проистекали многие последующие особенности Советского государства. Да и сегодня некоторые его идеи и практика, порой неосознанно, питают реставрационные призывы определенных политических сил.

Это касается предложений об эмиссии денег, мощного усиления регулирующей роли государства, восстановлении общинною землевладения и землепользования, свертывания товарно-денежных отношений, а в целом обоснования возврата к коммунистическим идеалам и утопиям. Кроме того, существует иллюзия, что военный коммунизм создавался по заранее разработанному подробному плану, был одной из сознательных попыток построить коммунистическое общество. Важно также обратить внимание и на проявление синергетических, самоорганизационных начал в государственно-правовом развитии при «военном коммунизме», на связь в государственности социально-экономических факторов и правовых форм. Полезно напомнить и о тех кризисных ситуациях, в которых оказывалась российская государственность, когда хоть в какой-то мере власть начинала реализовывать утопические коммунистические идеи.

Материалы «Финансовой энциклопедии», издания 1927 года, когда было разрешено и началось первое обобщение военно-коммунистического опыта существования Советского государства, позволяют представить реальное положение дел на этапе «военного коммунизма».

Итак, в условиях «военного коммунизма» (1918–1921 гг.) происходило расстройство народного хозяйства, особенно финансового. Социальная среда на основе самоорганизационных процессов толкала российское общество в определенную экономическую и правовую систему.

Требовались огромные финансовые средства в связи с рядом обстоятельств и событий периода военного коммунизма: ликвидацией империалистической войны, гражданской войной, борьбой с иностранной интервенцией и блокадой, расстройством государственного аппарата и перестройкой его в соответствии с началами нового строя.

Государственный кредит – обычный источник покрытия расходов на подобные чрезвычайные нужды исчез вместе с началом Октябрьской революции. Основная система государственных доходов, состоящая из налогов, пошлин и доходов от государственных имуществ и предприятий, исчезла.

За полной недостаточностью обычных доходов и исчезновением государственного кредита государству вовсе не по глубоким идеологическим мотивам (построение коммунизма), а для спасения населения пришлось вступить на путь использования запасов, доставшихся при национализации промышленности и торговли, выпуска бумажных денег и продовольственной разверстки (принудительного натурального сбора с крестьянства).

Непрерывно усиливающиеся выпуски бумажных денег все более расстраивали денежное обращение и делали денежную систему все более неспособной обслуживать народное хозяйство. Темп выпусков бумажных денег из года в год резко повышался, еще резче повышался темп прироста цен. Советское правительство стало проводить политику низких твердых цен, обеспечивая этот процесс мерами жесткого принуждения (борьба со спекуляцией).

В целом же осуществление политики реально понижающихся цен приводило ко все большей натурализации народного хозяйства. Эта натурализация, помимо полного расстройства и полной неопределенности хозяйственных отношений, привели к упразднению кредитной системы страны.

Кроме того, выразившись в области доходной части бюджета исчезновением почти всех денежных доходов государства за исключением выпусков бумажных денег, натурализация хозяйственных отношений привела к тому, что бюджет перестал давать представление о тех реальных ресурсах, которыми государственная власть могла располагать.

Непрерывное обесценение валюты и натурализация хозяйственных отношений, действуя коэволюционно, совместно, привели к тому, что бюджет в период военного коммунизма утратил свое главное значение.

В этой обстановке государственные учреждения увеличивали объем и задачи своей деятельности не в соответствии с теми ограниченными средствами, какими государственное хозяйство располагало.

Изложенная эволюция финансовой системы – исчезновение денежных налогов, расстройство бюджетного хозяйства, натурализация хозяйственных отношений, продразверстка – представляли собой объективные последствия мероприятий революционной власти, которые совершенно не имелись в виду и не ставились как цель^*.

 

*Финансовая энциклопедия. М.; Л.: Госиздат, 1927. С. 1075.

 

Объективное положение вещей в каждый данный момент, со своей стороны, вызывало новые мероприятия и обуславливало появление новых идей и логических схем, но продолжавших учитывать и опираться на складывающиеся тенденции.

Однако попытки установить взаимоотношения государства с деревней на основе товарообмена оказались в этих условиях неудачными. Необходимость же обеспечить успех принудительных заготовок (продразверстка), осуществляющихся государственной властью, заставили запретить частный товарооборот с деревней. Произошла фактическая ликвидация товарно-денежных отношений и методы товарного хозяйства были заменены непосредственным регулированием хозяйственных отношений (производства и распределения) в централизованном порядке. Стали разрабатываться даже искусственные трудовые оценки благ.

Окончились также неудачей попытки упорядочить в 1918–1919 годах систему местных бюджетов, а попытки упорядочить денежное обложение в городах – ввиду полной национализации промышленности, запрещения частной торговли и натурализации хозяйственных отношений – кончается исчезновением всяких налогов, кроме продразверстки.

В итоге, к концу военного коммунизма, политико-правовая и экономическая системы стали мощным тормозом развитию производительных сил, народное хозяйство продолжало регрессировать. Продразверстка вызвала недовольство крестьянских масс. Пришло в упадок удовлетворение нужд просвещения, здравоохранения, социального страхования и т.п.

Выход был найден, как известно, только на путях новой экономической политики, основные начала которой были провозглашены в течение марта-мая 1921 г.

⇐ Предыдущая14151617181920212223Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: