 |
42. Веяльщица. 43. Смелый человек
|
|
|
|
42. Веяльщица
Смолотое зерно перевозили к складам. Его высыпали под навесом прямо на землю, на хорошо утрамбованную площадку. Там работа кипела и день, и ночь.
Зерно надо было прове́ ять и сложить в амбар, пока стоит сухая погода. Всё это делалось при помощи ручного механического приспособления. К работе этой привлекали всех – и малых и старых. Моя бабушка была в этой настоящей баталии штатной веяльщицей. Она приводила в движение большой барабан с сетками веялки. Работа эта была тяжёлой и изнурительной. Целыми днями она крутила рукоятку веялки одна, хотя для этой работы обычно выделяли двоих. Но так как моя бабушка была незрячая, ей одной приходилось постоянно крутить эту ручку, меняя только руки: то левую, то правую…
Она была сильная и выносливая, остальные женщины, даже моложе её, долго этой работы не выдерживали.
43. Смелый человек
Было это в конце последней военной зимы. Март месяц. Женщин послали за семенами для нашего колхоза, на элеватор в Янаул. В числе их была и моя мама. Тогда был введён эпидемический карантин на лошадей. На них нельзя было проезжать по территориям не своих колхозов. Поэтому семена на посев каждой деревне приходилось перевозить человеческими силами, на санках.
С вечера моя мама приготовила мешок и деревянные санки. Утром взяла кусок хлеба в дорогу. И я, девятилетний, упросил маму взять меня с собой. А ведь это 15 километров идти пешком, и обратно – столько же, да с грузом! Но мама меня взяла.
С утра было морозно, и мы вместе с другими женщинами, у которых тоже было по мешку и такие же санки, легко дошли до элеватора в райцентре. На территорию элеватора меня не пустили. Мама отдала мне единственный кусок хлеба, и я сел у ворот. Я жевал этот хлеб и дожидался, когда выйдут женщины.
|
|
|
Наконец они вышли, нагруженные мешками, набитыми зерном. Дорога раскисла за день, и тащить гружёные санки по такой дороге было очень тяжело. Вначале я бодрился, помогал маме. Так мы с остановками прошли треть пути до первой деревни. Уже вечереет, а у меня уж сил нет, не то чтобы помогать, но даже идти самому…
И женщины уже из сил выбились, тянут свои лямки, головы опустили, мокрыми лаптями в раскисший снег упираются. Я отстал от них, обессилевший, промокший, замёрзший и голодный сел на корточки в снежную жижу, уж мне и с места не сдвинуться… Смотрю вдаль, в сторону нашей деревни и думаю: зачем я пошёл? Сидел бы сейчас дома. И кто теперь нам поможет?..
Вдруг вижу, будто по моему желанию, вдалеке кто-то показался... Да это же Савраска! Я его сразу узнал – это наш колхозный племенной жеребец. Я как вскочил на ноги – откуда только силы взялись – догоняя женщин, кричу: «Савраска идёт! Савраска!.. »
Вдруг вижу, будто по моему желанию, вдалеке кто-то показался...
Женщины остановились, глазам своим не верят. Ведь у каждой деревни пост и не пропускают чужих лошадей. А тут – подъезжает к нам Савраска, запряжённый в сани, а в санях сидит дядя Шакртен! Он знал, что женщинам будет тяжело и, чтобы им помочь, даже нарушил карантинный запрет – полями обошёл все заграждения. А в военное время за такое нарушение могли очень сурово наказать... Каким же для этого нужно быть смелым и сильным человеком!
Женщины погрузили мешки на большие сани, а сверху на зерно уселся я. Так мы с дядей Шакртеном быстро доехали до Орьи. А мама и другие женщины пришли домой с пустыми санками, когда уже стемнело.
|
|
|
