 |
Воля пробуждается. Снова в поисках выхода
|
|
|
|
Нет смысла рассказывать шаг за шагом о том, как с течением времени дело дошло до последних пятидесяти долларов. При той легкости, с какой Герствуд обращался с деньгами, его семисот долларов хватило до июня. Но еще раньше, чем начать последнюю сотню, он стал поговаривать о приближающейся катастрофе.
— Право, не понимаю, почему у нас так много уходит денег, — сказал он однажды, придравшись к сумме, израсходованной на мясо.
— Я вовсе не нахожу, что мы много тратим, — возразила ему Керри.
— Мои деньги почти на исходе, — продолжал он. — Понять не могу, на что только они ушли!
— Ты хочешь сказать, что у тебя ушли все семьсот долларов? — воскликнула Керри.
— Да, осталось всего лишь сто.
У него был такой безутешный вид, что Керри испугалась. Она стала понимать, что и сама беспомощно плывет по течению. Впрочем, она все время чувствовала это.
— Но, Джордж, почему же ты не поищешь работы? — воскликнула она. — Ты, наверное, мог бы что-нибудь найти!
— Я искал, — ответил он. — Не могу же я заставить людей дать мне работу!
Керри некоторое время пристально глядела на него и, наконец, сказала:
— Что же ты намерен делать? Ведь ста долларов нам хватит ненадолго.
— Не знаю, — ответил он. — Я могу только искать. Другого ничего не остается.
От слов Герствуда Керри стало страшно. Что же теперь делать? Она часто вспоминала о театре, как о двери, через которую можно проникнуть в столь прельщавшую ее, сверкающую позолотой жизнь, и теперь, как и в свое время в Чикаго, она ухватилась за эту мысль. Необходимо что-то предпринять, и как можно скорее, если только Герствуд в самое ближайшее время не найдет работы. Ведь очень может быть, что ей опять придется начать борьбу за кусок хлеба, и на сей раз совсем одной.
|
|
|
Керри раздумывала о том, как же, собственно, попадают на сцену. Поиски актерской работы в Чикаго убедили ее, что она выбрала тогда неправильный путь. Наверное, есть люди, которые тебя выслушают, испытают и дадут возможность показать свои способности.
Как-то за завтраком, два дня спустя, Керри упомянула об афишах, извещающих о приезде в Америку Сары Бернар. Герствуд тоже знал об этом из газет.
— Как люди попадают на сцену, Джордж? — самым невинным тоном спросила Керри.
— Право, не знаю, — ответил он. — Надо полагать, что для этого существуют специальные театральные агентства.
Керри прихлебывала кофе, не поднимая глаз от чашки.
— И там подыскивают места желающим?
— Да, я так думаю, — ответил он.
Тут Герствуд вдруг обратил внимание на какую-то особую нотку в голосе Керри и тотчас спросил:
— Неужели ты все еще подумываешь о сцене?
— Нет, мне просто любопытно, — ответила она.
Не отдавая себе в том ясного отчета, Герствуд был почему-то против подобной затеи. Ему не верилось, что Керри, за которой он имел возможность наблюдать в течение трех лет, способна сделать карьеру на сцене. Слишком уж она простодушна, слишком уступчива по натуре! В его представлении искусство требовало большей помпезности. Если Керри попытается попасть на сцену, она, того и гляди, очутится в лапах какого-нибудь мошенника-антрепренера и станет такой же, как «все они». Герствуд прекрасно знал, что он подразумевает под словами «все они». Керри недурна собой. Что ж, она, пожалуй, неплохо устроится. Но что тогда будет с ним?
— На твоем месте я выкинул бы из головы всякую мысль о сцене. Это гораздо труднее, чем ты себе представляешь.
Керри усмотрела в его словах пренебрежение к своим артистическим способностям.
— Тогда, в Чикаго, ты говорил мне, что я играла очень хорошо, — возразила она.
— Это верно, — согласился с ней Герствуд, заметив, что она собирается спорить. — Но Чикаго — это не Нью-Йорк.
|
|
|
Керри ничего не ответила. Она была обижена.
— Сцена очень хороша для первоклассных актеров, — продолжал Герствуд. — Но не для мелких сошек. А для того, чтобы пробиться и приобрести известность, нужно много времени.
— Не знаю, не знаю… — задумчиво произнесла Керри, которую этот разговор немного взволновал.
А Герствуду с внезапной ясностью представилось, что из всего этого может выйти. Теперь, когда его положение стало критическим и близится катастрофа, Керри всеми правдами и неправдами проберется на сцену, а его бросит на произвол судьбы. У Герствуда было ложное представление о моральных качествах Керри. И все потому, что он не понимал величия чувств. Он никогда не знал, что великим человек может быть и благодаря своим чувствам — не только уму. Что же касается любительского спектакля в масонской ложе, то он был слишком давно, и воспоминание об этом спектакле уже значительно поблекло. Герствуд слишком долго жил с этой женщиной, чтобы преклоняться перед нею.
— А я знаю, — настаивал он. — На твоем месте я и думать не стал бы об этом. Да и вообще это не профессия для женщины.
— Во всяком случае это лучше голода, — сказала Керри. — Если ты не хочешь, чтобы я пошла на сцену, почему ты не подыщешь себе какой-нибудь работы?
На это у Герствуда не было ответа. Но к таким напоминаниям он уже привык.
— Ах, оставь! — отмахнулся он.
После этого разговора Керри все же втайне решила осуществить свою мечту. Герствуду до этого нет дела. Она не позволит ему вовлечь ее в нищету лишь потому, что ему так нравится. У нее, несомненно, есть талант. Она поступит в какой-нибудь театр и постепенно добьется успеха. Что он тогда скажет? Она уже вообразила, что выступает в каком-нибудь замечательном спектакле на Бродвее. Каждый вечер она входит в свою артистическую уборную и гримируется. По окончании спектакля, покидая театр, она видит множество экипажей, дожидающихся на улице. Ей, в сущности, сейчас было совершенно безразлично, станет она знаменитостью или нет. Только бы проникнуть на сцену, зарабатывать достаточно на жизнь, одеваться по своему вкусу, идти, куда хочешь, и делать, что хочешь, — о, как это было бы прекрасно! Весь день она не переставала думать об этом, и еще ярче казалась Керри красота этой жизни, когда она видела опустившегося Герствуда.
|
|
|
Как ни странно, ее идея стала постепенно укореняться и в сознании Герствуда. Быстро таявшие деньги напоминали о том, что в скором времени он будет нуждаться в поддержке. Почему бы Керри и не помочь ему, пока он не найдет работы?
Однажды он вернулся домой, поглощенный этой мыслью.
— Я встретил сегодня Джона Дрэйка, — начал Герствуд. — Он осенью открывает здесь отель и обещает дать мне какое-нибудь место.
— А кто это такой?
— Он владелец отеля «Грэнд Пасифик» в Чикаго.
— Вот как!
— Я получал бы у него тысячи полторы в год.
— Что ж, это было бы очень недурно, — сочувственно отозвалась Керри.
— Только бы продержаться до осени, и опять все будет хорошо, — продолжал Герствуд. — Я снова установил связь с некоторыми старыми друзьями.
Керри доверчиво проглотила эту басню. Ей искренне хотелось помочь Герствуду как-то пережить лето. Он стал таким растерянным и беспомощным.
— Сколько у тебя осталось денег? — спросила она.
— Всего пятьдесят долларов.
— О боже! — вырвалось у Керри. — Что же мы будем делать? Через три недели снова надо будет платить за квартиру.
Герствуд опустил голову на руки и тупо уставился в пол.
— Может быть, ты поищешь что-нибудь в театрах? — мягко произнес он наконец.
— Да, пожалуй, — согласилась Керри, обрадовавшись, что хоть кто-то одобрил ее идею.
— А я возьмусь за любую работу, какая попадется, — добавил Герствуд, заметив, что Керри просияла от его слов. — Я наверняка что-нибудь найду.
В один из ближайших дней Керри, после ухода Герствуда, убрала квартиру, принарядилась, насколько позволял ее скудный гардероб, и направилась к Бродвею. Она была еще плохо знакома с этой улицей, которая представлялась ей средоточием всего грандиозного и чудесного. Если здесь, на Бродвее, расположены театры, то где-нибудь поблизости должны быть и театральные агентства.
Она решила зайти в театр на Медисон-сквер и узнать там, где находятся агентства. Это казалось ей наиболее разумным. Войдя в вестибюль, Керри обратилась к сидевшему за окошком кассиру.
|
|
|
— Что? Театральные агентства? — повторил он, выглядывая из окошечка. — Право, не знаю. Но, может быть, вы найдете нужные вам сведения в «Рекламе». Там публикуются адреса подобных учреждений.
— А что это такое? — спросила Керри. — Газета, журнал?
— Газета, — ответил кассир, дивясь такому невежеству. — Вы достанете ее в любом киоске, — вежливо добавил он, разглядев, что перед ним хорошенькая женщина.
Керри купила «Рекламу» и тут же у киоска принялась искать в ней адреса агентств. Это оказалось не так-то легко. До Тринадцатой улицы было далеко, но Керри все-таки отправилась домой, крепко зажав в руке драгоценную газету и жалея о потерянном времени.
Герствуд уже успел вернуться и сидел на своем обычном месте.
— Где ты была? — спросил он.
— Я пыталась найти какое-нибудь театральное агентство.
Он не решился расспрашивать, чем кончились ее поиски, но газета у нее в руках привлекла его внимание.
— Что это у тебя?
— «Реклама», — ответила Керри. — Мне сказали, что в этой газете я найду адреса театральных агентств.
— И только ради этого ты ходила на Бродвей? Я и сам мог бы тебе сказать это.
— Почему же ты не сказал? — спросила Керри, не поднимая глаз от газеты.
— Ты меня не спрашивала, — ответил Герствуд.
Взгляд Керри бесцельно скользил по мелкому шрифту. Сейчас она думала лишь о том, как равнодушен к ней этот человек. Все, что он делал и говорил, еще больше огорчало ее. В душе Керри росла жалость к себе. Слезы задрожали у нее на ресницах. Герствуд что-то почувствовал.
— Дай-ка я посмотрю, — предложил он.
Чтобы немного успокоиться, Керри ушла в другую комнату и не выходила, пока Герствуд просматривал объявления.
Вскоре она вернулась в столовую. Герствуд что-то писал карандашом на старом конверте.
— Вот тебе три адреса, — сказал он.
Керри взяла у него конверт, на котором значились: миссис Бермудес, мистер Маркус Дженкс и третий — Перси Уэйл. Подумав, она тотчас же направилась к двери.
— Пойду по адресам, — на ходу бросила она, даже не оглянувшись на Герствуда.
А тот смотрел ей вслед со смутным ощущением стыда, в нем пробудились остатки мужской гордости, но тотчас исчезли. Посидев немного, Герствуд не вытерпел, встал и надел шляпу.
«Надо погулять!» — решил он, чувствуя потребность куда-нибудь пойти.
Он вышел на улицу и побрел куда глаза глядят.
Керри же направилась по самому ближнему адресу — к миссис Бермудес. Контора занимала часть старинного особняка — две комнаты, видимо, раньше их использовали как запасную спальню и как переднюю. На двери одной из них красовалось: «Без доклада не входить».
|
|
|
Керри вошла в приемную, где дожидались очереди несколько мужчин. Они сидели, почти не разговаривая. Вскоре дверь отворилась, и в приемную вышли две мужеподобные женщины в облегающих костюмах с белыми воротничками и манжетами. Следом за ними показалась дородная дама лет сорока пяти, со светлыми волосами и проницательным взглядом. Судя по внешности, она была довольно добродушна. По крайней мере, она улыбалась.
— Так вы, пожалуйста, не забудьте, — сказала ей на прощание одна из женщин.
— Нет, не забуду, — ответила дородная дама и тотчас добавила: — Погодите-ка, где вы будете в начале февраля?
— В Питсбурге.
— Хорошо, я вам напишу туда.
— Отлично, — согласилась клиентка и вышла вместе со своей спутницей.
В то же мгновение улыбка на лице полной дамы сменилась выражением сухой деловитости. Она оглядела присутствующих и остановила испытующий взгляд на Керри.
— Ну, сударыня, чем могу вам служить? — спросила она.
— Вы миссис Бермудес, не так ли?
— Да.
— Так вот, скажите мне, пожалуйста, — начала Керри, не зная, как приступить к делу, — вы устраиваете актеров на сцену?
— Да.
— Не могли бы вы подыскать что-нибудь для меня?
— А у вас есть какой-нибудь опыт?
— Очень незначительный, — призналась Керри.
— В какой труппе вы играли?
— О, ни в какой, — начала объяснять Керри. — Это был просто спектакль, устроенный…
— А, понимаю! — прервала ее миссис Бермудес. — Нет, в данную минуту я ничего не могу вам предложить.
У Керри вытянулось лицо.
— Вам нужно сначала поработать в Нью-Йорке, — сказала в заключение «добродушная» миссис Бермудес. — Но я на всякий случай попрошу вас оставить нам свой адрес.
Керри не двигалась с места, провожая взглядом дородную даму, поплывшую к себе в кабинет.
— Где вы живете? — обратилась к Керри молодая девица, сидевшая за письменным столом, продолжая прерванный полной дамой разговор.
— Я миссис Джордж Уилер, — сказала Керри, подходя к ней ближе.
Девица записала имя и адрес и кивком дала понять, что больше от Керри ничего не требуется.
Приблизительно то же самое произошло и в конторе мистера Дженкса, с той только разницей, что на прощание этот джентльмен сказал:
— Если бы вы выступали в каком-нибудь из местных театров или у вас была программа с вашим именем, я мог бы что-нибудь для вас придумать.
А в третьем месте ее сразу спросили:
— Какого рода работу вы ищете?
— Я вас не совсем понимаю, — сказала Керри.
— Ну, где, например, хотели бы вы выступить: в комедии, в водевиле? Или, может быть, хористкой?
— Я хотела бы получить роль в какой-нибудь пьесе, — ответила Керри.
— Гм! — промычал театральный агент. — Это вам будет кое-что стоить.
— Сколько? — спросила Керри, которая, как это ни смешно, никогда раньше не думала о подобной возможности.
— А это предоставляется решить вам самой, — с лукавым видом ответил тот.
Керри в изумлении уставилась на него. Она положительно не знала, как продолжать разговор.
— А если бы я вам заплатила, вы устроили бы меня? — спросила она.
— Обязательно! В противном случае вы получили бы свои деньги обратно.
— Ах, вот как! — сказала Керри.
Агенту было ясно, что он имеет дело с человеком совершенно неопытным, поэтому он продолжал:
— Вам нужно оставить залог долларов в пятьдесят, не меньше. Никто не станет возиться с вами за меньшую сумму.
Керри начала понимать.
— Благодарю вас, — сказала она. — Я подумаю.
И она направилась к двери, но вдруг, вспомнив о чем-то, остановилась.
— А скоро вы могли бы подыскать для меня место? — спросила она.
— Ну, на это трудно ответить! — отозвался агент. — Может пройти неделя, а то и месяц. Во всяком случае, вам была бы предоставлена первая подходящая вакансия.
— Понимаю, — сказала Керри и, застенчиво улыбнувшись, вышла из конторы.
Театральный агент несколько секунд смотрел ей вслед, потом произнес про себя:
«Просто умора, как эти женщины стремятся на сцену!»
Последнее предложение заставило Керри задуматься. «А вдруг у меня возьмут деньги и ничего не дадут взамен?» — подумала она. У нее были кое-какие драгоценности: колечко с бриллиантом, брошка и несколько безделушек. Если пойти в ломбард, то она, пожалуй, получит за все это пятьдесят долларов.
Герствуд был уже дома. Он не думал, что Керри так долго будет бегать по конторам.
— Ну, что слышно? — начал он, не решаясь прямо спросить, к чему привели ее поиски.
— Я еще ничего не нашла, — сказала Керри, снимая перчатки. — Все они требуют денег и только тогда берутся достать место.
— А сколько они просят? — поинтересовался Герствуд.
— Пятьдесят долларов.
— Однако и аппетиты же у них!
— О, они не хуже других, — ответила Керри. — И даже нельзя знать заранее, достанут ли тебе работу после того, как ты дашь деньги.
— Да, я не стал бы давать пятьдесят долларов за одни обещания! — сказал Герствуд, точно деньги были у него в руках и от него зависело решение вопроса.
— Не знаю, — задумчиво произнесла Керри. — Пожалуй, попытаю счастья у кого-нибудь из антрепренеров.
Герствуд спокойно выслушал это: до его сознания даже не дошло, как ужасен этот план. Он тихо раскачивался взад и вперед и грыз ногти. Все казалось ему приемлемым при создавшемся положении. Впоследствии он постарается исправить дело.
|
|
|
