Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

В практике социальной работы




 

Авторы книги «Теория социальной работы», рассуждая о базовых принципах социальной работы, указывают: «Социальный работник должен постоянно оценивать прогресс в деле изменения людей. Практика социальной работы включает в себя работу с изменяющимися людьми в изменяю­щихся ситуациях. Поэтому цели по оказанию помощи должны быть конкретными и регулярно анализироваться на предмет установления их важности и актуальности. Необходимо постоянно контролировать и оценивать процесс изменения». И далее: «С этой целью социальный работник и клиент систематически собирают и фиксируют показатели изменений для дальнейшей корректировки деятельности. Если желаемый результат не достигается, социальный работник обязан использовать другой подход или избрать другой план своих действий. Непрерывная оценка прогресса должна стать неотъемлемой частью социальной работы»[67].

Проблема диагностики психологических особенностей человека с целями их последующей коррекции или с целями управления стала актуальной задолго до того, как сформировалась сама пси­хология как наука. Однако научные методы постановки психологического диагноза сформировались далеко не сразу. Лица (далеко не всегда врачи), специализировавшиеся на лечении душевных болезней, ставили психологические диагнозы, исходя из собственных субъективных (часто мистически окрашенных) представлений. Понятно, что в этих условиях диагноз одного «целителя» существенно, если не принципиально, отличался от диагноза другого. В свою очередь, люди, имеющие непосредственное отношение к управлению (например, жрецы), должны были учитывать в своей деятельности психологические особенности не психопатических личностей, а здоровых людей для того, чтобы эффективнее на них влиять. Можно считать, что они проводили интуитивную диагностику, основываясь на своем жизненном опыте и практических знаниях психики.

Специфической областью психологии, прямой целью которой является получение качественных и количественных показателей текущего состояния личности, а также прогноза ее развития в некоторой временной перспективе, является отрасль, получившая название психодиагностики [68]. Средства психодиагностики в социальной работе применяются в 2-х основных целях:

1) с целью анализа текущего состояния, прогноза развития психологической проблемы личности для последующих действий по психокоррекции (например, в случае невроза, повышенной тревожности, страхов, агрессивности и др.);

2) с целью последующего управления социальным поведением личности или группы (например, при анализе ее сплоченности), гармонизации ее отношений с внешней социальной средой.

В психодиагностике наработано значительное количество методов, которые могут быть в той или иной степени использованы социальным работником, если в этом возникает необходимость. В частности, беседа, проводимая с диагностическими целями, предполагает:

· анализ жалоб, когда социальный работник обязан выслушать жалобы клиента и сопоставить их с известными ему по профессиональному опыту проблемами личностного и социального планов, в том числе и с симпто­мами психических нарушений. Здесь следует не упускать из виду не только так называемую «чистую» симптоматику, но и разнообразные комбинации симптомов;

· сбор фактов (врачи говорят – анамнеза), связанных с припоминанием кли­ентом различных событий его жизни, которые могли, так или иначе, повлиять на его психику;

· оценку внешнего вида, особенностей речи и поведения (например, использование клиентом вычурных оборотов речи, возбужденное или, наоборот, заторможенное поведение).

При этом следует иметь в виду, что характер беседы в значительной степени зависит от характерных особенностей лиц, вступающих в коммуникацию. Например, у детей еще недостаточно выработана способность к самонаблюдению, поэтому они о своих внутренних переживаниях могут сообщить лишь поверхностные сведения. В таких случаях могут помочь расспросы родителей и воспитателей.

Важнейшими средствами диагностики личности, считает К. Леонгард, являются наблюдение и обследование. Если у социального работника имеется возможность наблюдать за поведенческими реакциями человека непосредственно, то есть видеть его в рабочей и в домашней обстановке, в семье, среди друзей и знакомых, в узком кругу и при большом количе­стве собравшихся, то, несомненно, диагноз будет значительно более детализированным и точным.

В психологии общепринята следующая классификация наблюдений: включенное и невключенное, естественное (полевое) и лабораторное (искусственное), кратковременное и лонгитюдное (последнее, в свою очередь, может подразделяться на дискретное[69] и синкретичное[70]). Сделаем краткие пояснения.

В процессе наблюдений социальный работник может не скрывать факт наблюдения для его объекта, а в отдельных случаях (при этом не следует упускать из внимания этическую сторону вопроса) процесс может протекать скрыто.

В некоторых литературных источниках справедливо, на наш взгляд, утверждается, что уже сам факт наблюдения за объектом неизбежно вносит существенные коррективы в его поведенческие рисунки, а результаты наблюдения зависят не только от особенностей объекта, но и от особенностей самого наблюдателя [71].

Особое значение имеет не только само наблюдение, но даже способ фиксации результатов открытого для наблюдения поведения. К примеру, если социальный работник, наблюдая за объектом, ведет текущие записи, то это, как правило, негативно сказывается на поведении объекта. С другой стороны, временная отсрочка фиксации результатов наблюдения (если в этом есть необходимость) неизбежно приводит к некоторому искажению результатов, что связано с психологическими процессами, протекающими уже внутри самого наблюдателя. Другая проблема связана с тем, что практически все результаты наблюдений затем необходимо, так или иначе, интерпретировать. Социальный работник – человек, а следовательно, почти неизбежно проецирует на объект наблюдений собственные представления и установки, что далеко не всегда может быть оправдано, поскольку между ним и наблюдаемым объектом могут быть весьма значительные расхождения.

Определенную ценность имеют наблюдения, когда объект ставится в нетипичную для него ситуацию, стимулирующую развертывание тех личностных качеств, которые в обыденной жизни проявляются неярко (лабораторное наблюдение).

Наблюдение может быть кратковременным и долговременным. При этом следует иметь в виду, что наиболее ценную информацию дает длительное (лонгитюдное) наблюдение.

Далее нас интересует вопрос: какие факторы подвергаются наблюдению и анализу? Заметим, что количество и качество признаков, которые могут регистрироваться в наблюдении очень велико. Мы полагаем, что в психологическом контексте для социального работника весьма симптоматично не только то, что может сообщить клиент о сути переживаемой им проблемы, но и, например, основные признаки невербального поведения.

В частности, В.А. Лабунская считает весьма важным наблюдение над мимикой, жестикуляцией и речевыми интонациями обследуемого[72]. Если, например, необходимо установить, действительно ли клиент испытывает чувство печали (… радости, воодушевления, надежды, опасения, разочарования …), как он заверяет, то одни его слова еще не могут служить гарантией правдивости этой информации. Здесь именно мимика позволяет определить, соответствует ли то, что он говорит, истине. Даже в тех случаях, когда при собеседовании говорят о, казалось бы, давно забытых чувствах, эта тема обязательно находит отражение в мимике, ибо чувства оживают вновь, когда о них вспоминают.

К. Леонгард указывает, что даже если в правдивости рассказа клиента можно не сомневаться, то и тогда по мимике можно определить, насколько глубоко затронуло человека описываемое им чувство, например, действительно ли потеря близкого родственника так сильно потрясла его, как он уверяет. Или, наоборот, человек хочет скрыть огорчение или досаду и заявляет, что «все это давно забыто». В таких случаях по мимике нередко можно определить, что огорчение не прошло, что оно продолжает мучить человека.

Интонации речи (например, повышения и понижения амплитуды голоса по высоте, громкости, активность дикции, особенности произнесения гласных и согласных звуков, используемые для повышения экспрессивности призвуки, темп, акценты, паузы и др.), так же как и сам лексический ее состав часто являются тонким выразителем эмоционального смысла. Они же помогают разобраться в том, уверен ли клиент в сообщаемой информации или сомневается. К. Леонгард пишет: «Любое «да», любое «нет» в плане чисто словесного материала как будто однозначны, но тон и мимика позволяют предполагать и другое значение, даже противоположное. Если че­ловек говорит чуть-чуть нерешительно, если он почти незаметно растягивает слова, то это может служить знаком, что глубоко в его сознании живет сомнение в сказанном. Неуверенность выражается и мимически – мы видим вопрошающий, ищущий взгляд, иногда полуоткрытый рот, свидетельствующие о том, что вопрос или высказывание еще не доведены до конца. Тут даже не требуется особого предварительного изучения мимики, она как бы сама заявляет о своей диагностической силе, а мы включаем полученные сведения в общее суждение об обследуемом»[73].

Продолжая эту мысль, указанный автор отмечает, что ему бывает достаточно посмотреть на лицо человека, чтобы составить суждение о том, насколько он умственно подвижен, является ли он экстра – или интровертом. В то же время, ряд авторов признают, что мимика при детальном исследовании черт личности является не более чем вспомогательным средством, поскольку более полная картина личности может быть выявлена только при определении комплекса реакций человека. Здесь следует предостеречь от поспешности выводов, так как в некоторых случаях необходимо длительное (лонгитюдное) наблюдение и даже специальное моделирование критических ситуаций, а также применение психодиагностичес­ких заданий-тестов. С некоторой осторожностью при постановке психологического диагноза возможно привлечение родственников или знакомых. Конечно, все это часто требует немалых временных затрат, что все-таки не освобождает от опасности субъективности диагноза.

Необходимо заметить, что непосредственное наблюдение может проводиться в естественной обстановке социальными работниками, родителями, учителями, персоналом лечебных, исправительных или других учреждений и специально подготовленными наблюдателями. При этом могут использоваться такие вспомогательные средства, как контрольные таблицы (или схемы наблюдения), оценочные шкалы и дневные (суточные) графики.

Важное значение в психодиагностике могут иметь самоотчеты клиента:например, клинические интервью, проводимые психотерапевтом, отчеты клиента о целевом поведении и связанных с ним состояниях на основе текущего самоконтроля, а также многообразные письменные отчеты по контрольным спискам и опросникам. Используются также некоторые опросники типа стандартизованных самоотчетов – в оригинальных или адаптированных версиях.

Нам представляется весьма важным это направление диагностики, учитывая, что смысл профессиональной помощи не ограничивается временным облегчением состояния клиента, а подразумевает «помощь человеку в его собственной оценке сложных жизненных обстоятельств и в самостоятельном выборе им стратегии решения своих психологических трудностей, в расширении его психологических возможностей за счет повышения самоуважения и самопринятия, повышения уважения и принятия им других людей», – справедливо, на наш взгляд, указывает А.И. Тащева[74].

Если клиент психологически готов, то социальный работник может вместе с ним установить происхождение его психологических проблем; поможет убедиться в неадекватности используемых им способов взаимодействия с окружающими; поможет приобрести навыки истинно человеческого, не манипулятивного общения, которое позволит клиенту в дальнейшем строить действительно здоровые взаимоотношения со своим «Я» и с другими людьми. Работа с социальным работником может помочь клиенту более эффективно использовать собственные психологические ресурсы, сделать свою жизнь более счастливой.

Одним из перспективных диагностических методов является тестирование. Его суть состоит в том, чтобы дать одинаковое – стандартное, унифицированное задание и оценить по формальным критериям количественные и качественные аспекты выполнения этого задания, а затем, на основании полученных данных, поставить диагноз о состоянии и перспективах динамики развития объекта анализа.

При этом психодиагностика указывает, что тест – это не только некоторое задание для испытуемого. Это некоторое структурное образование, состоящее из следующих составных частей:

· теоретическая часть содержит концепцию диа­гностируемого психического свойства;

· стимульный материал – опросники, рисунки, фотографии, тексты, графики и т. д.;

· методика обработки результатов тестирования – то есть «ключи», математическая обработка данных;

· методика интерпретации данных – нормативные таблицы и варианты возможной интерпретации.

В соответствии с этим, обычно процедура разработки теста включает три основных этапа: а) разработка текстуальной части теста или батареи тестов, которая, в свою очередь, опосредуется смыслообразующими установками – целями и задачами исследования, представлениями о содержании и структуре изучаемых параметров, их качественных и количественных характеристиках; б) проверка теста на надежность (устойчивость); в) исследование теста на валидность (от англ. valid – действительный, пригодный, имеющий силу), обоснованность. Психолог А. Анастази справедливо указывает, что диагностики, «... построенные на тестовой методике и лишенные этих основных данных (то есть анализа на надежность и валидность; курсив здесь и далее наш. – Е.А.), не имеют ни научной, ни тем более, практической ценности» [75].

Под надежностью теста подразумевается его стабильность во времени как измерительного инструмента, то есть высокая воспроизводимость результатов опроса в повторных исследованиях. Существует несколько методик проверки теста на надежность. Например, организуется двукратное тестирование одной и той же группы клиентов с временн ы м интервалом в 6-8 недель. Надежность теста выясняется посредством расчета коэффициента корреляции (от лат. correlatio – соотношение) между результатами первого и второго тестирования. При этом используются несколько формул статистической зависимости, например, Пирсона:

, где

n – количество опрошенных, x результат первого исследования, y – результат повторного исследования, – знак суммы результатов.

Под валидностью теста (в некоторых работах использованы синонимы: обоснованность, достоверность, адекватность, информативность) понимают степень соответствия между полученными в процессе измерения характеристиками и теми характеристиками, которые необходимо было измерить. Другими словами, следует убедиться в том, что тест изучает именно те параметры личности, на измерение которых он направлен.

Валидной называется методика, которая диагностирует заранее заданные параметры психики и безразлична ко всем другим. Понятно, что психодиагност и социальный работник имеют дело с целостной личностью. Здесь невозможно полностью отделить диагностируемое психическое свойство от других психических свойств. Это значит, что у специалистов остается возможность для разного понимания психодиагностических процедур и их результатов.

Проверка теста на валидность может осуществляться различными путями. Например, тестирование различных групп клиентов, объективно по-разному относящихся к тем или иным социальным феноменам. «В принципе, все методы определения валидности теста имеют дело с тем, как выполнение теста соотносится с другими независимо наблюдаемыми фактами исследу­емых характеристик поведения», – пишет А. Анастази[76]. Результаты тестирования в этом случае должны существенным образом различаться.

Однако каким бы статистическим проверкам ни подвергались тесты, можно уверенно говорить, что различные факторы, вносящие разнообразные погрешности в результаты, устранить, как правило, не удается. Выделяются три группы таких факторов: погрешности, которые вносит экспериментатор; погрешности, связанные с испытуемыми; погрешности, связанные с условиями и организацией исследования.

Как мы уже отметили выше, погрешности, неизбежно вносимые экспериментатором в результаты наблюдения, связаны, как правило, с его внутренней установкой, предубежденностью, а также недостаточной квалификацией в конкретной отрасли знания. Но и у клиента также много разнообразных мотивов, по которым он может быть заинтересован во внесении погрешностей. А.С. Горбатенко, например, считает, что распространенным мотивом является мотив сохранения собственного «Я»: «… откровенно отвечая на пункты опросника, испытуемый начинает понимать, что его самооценка при этом должна измениться. Раньше испытуемый никогда не задумывался над такими пунктами, которые сформулированы в опроснике. Отвечая же на эти пункты и обдумывая их, испытуемый, возможно, впервые в жизни, переоценивает себя. Это болезненная ситуация, и для того чтобы сохранить прежнюю оценку, испытуемый чаще всего неосознанно начинает искажать ответы на пункты опросника» [77].

Могут быть и другие ситуации, когда клиент вполне осознанно искажает ответы на вопросы диагностической методики или саботирует проведение всего психодиагностического исследования. Например, он опасается, что результаты будут переданы какому-то третьему лицу и так или иначе использованы против него. Другой пример: при проведении психодиагностики, клиент плохо себя чувствует или ему хочется есть, а из соседней комнаты доносятся запахи пищи.

Однако нам хочется подчеркнуть, что даже зафиксированное сознательное (или неосознанное) искажение информации со стороны клиента не должно вызывать психологического раздражения у социального работника. Далее нам хотелось бы остановиться на некоторых вопросах этики работы специалиста в данном направлении, которые повышают эффективность диагностических процедур.

Клиент должен знать, что социальный работник будет сохранять конфиденциальность информации. Если интересы клиента потребуют общения социального работника с другими специалистами или членами семьи клиента, то эти встречи возможны лишь с добровольного согласия клиента. При этом социальный работник обязан согласовать с клиентом информацию, которую он может сообщить соответствующим лицам, и должен уточнить объем разглашаемой с согласия клиента информации.

Социальный работник не имеет права оценивать личность клиента, его жизненные установки, ценности, если клиент внутренне не настроен на такого рода оценки. Право на неприкосновенность личной жизни есть право индивидуума самостоятельно решать, в какой степени ему делиться своими мыслями, чувствами и событиями личной жизни с другими людьми, причем это право является совершенно необходимым для обеспечения свободы и самоопределения. Особенно, если речь идет о национальных, вероисповедальных или сексуальных установках и предпочтениях клиента. Однако данный принцип деятельности социального работника сохраняет силу, если названные выше установки клиента не нарушают прав других людей.

Социальный работник в контактах с клиентом не должен исходить из абстрактного идеала личности или семьи, из представления о среднем или нормальном человеке. В центре его установок – необходимость помочь данной конкретной личности в разрешении ее проблем, мешающих ей чувствовать себя счастливой, а свою жизнь – психологически и социально полноценной.

Наконец, следует иметь в виду, что именно социальный работник в ходе взаимодействия с клиентом несет преимущественное бремя ответственности за организацию доверительного общения; за подбор адекватных стратегий и тактик взаимодействия; за создание комфортных условий для коммуникации; за соблюдение трудовой дисциплины, а также за соблюдение профессиональных принципов работы.

 

 

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...