Тренинговые методы работы с прошлыми событиями 7 Глава

Особенности метафоры как инструмента психолога

Очевидно, что речевое взаимодействие, возникающее между ведущим и участниками психологического тренинга, должно обладать характеристиками, позволяющими максимально естественно и быстро порождать их общее семантическое пространство. Последний термин означает множество совпадающих по значению элементов, присутствующих в сознании разных людей. Например, слово «дом» имеет совершенно разное значение для бомжа, строителя, эколога и крестьянина. Мы можем говорить вроде бы об одном, но на самом деле неправильно понимать друг друга именно за счет несовпадения наших семантических пространств. Общее семантическое пространство возникает как условие и результат понимания людьми друг друга.
   В чем же заключаются особенности метафоры, которые нужно учитывать, применяя ее во взаимодействии психолога-тренера и членов группы как необычное средство перевода смыслов?
   Во-первых, метафоры лежат в основе мышления и могут быть применены для развития мышления.
  Даже научное мышление не может обойтись без метафор. Важная роль метафор в науке определяется тем достаточно очевидным фактом, Что почти все наиболее значимые открытия в естественно-научных и общекультурных областях с помощью метафорическтих аналогий находили свое отражение в научных теоретических моделях и концепциях. Достаточно вспомнить, например, в рамках психологии некоторые классические метафоры сознания, на которые явно или неявно опираются основатели фундаментальных психологических школ «поток, птичий полет (У. Джемс), «вершина айсберга» (З. Фрейд), «симфония, фуга, музыкальная композиция» (Д. Джойс, А. Бергсон), «горизонт, перспектива» (В. Келер) и т.п.

   Некоторые ученые полагают, что научный текст должен быть чрезвычайно строгим и полностью избавленным от всякой метафоричности. Однако легко увидеть, что почти любая научная теория не только в своей основе имеет некоторую метафорическую модель, но и часто развивается в метафорическом контексте. В математике, скажем, теория множеств постоянно иллюстрируется представлением неровного овала с набором кружочков внутри. При том, что понятие «множество» включает не только такие примитивные образцы! В физике классическая механика всегда апеллирует к метафоре взаимодействия двух или нескольких тел; в нейробиологии популярна компьютерная метафора — уподобление действия нейронных сетей работе сложного компьютера.
   К. Прибрам на примере развития исследований в области нейропсихологии демонстрирует роль метафоры в процессе научного исследования:
    группа исследователей начинает с общей метафоры — широкого и неопределенного ощущения сходства между двумя объектами;
    они упорядочивают эту метафору первоначально посредством рассуждений по аналогии между сравниваемыми объектами;
    посчитав проделанную работу достаточной, они трансформируют исходную метафору в строгую научную модель, теоретическую конструкцию, предлагаемую широкому научному сообществу для проверки.
    Так и хочется воскликнуть: существовала бы вообще наука без способности ее творцов к созданию метафор?!
    Фактически можно говорить о том, что, несмотря на кажущуюся неочевидность основополагающего влияния метафор в научном мышлении, они всегда скрыто присутствуют, и претензии на неиспользование метафор являются не чем иным, как обманчивой видимостью.
   Интересно, что Альберт Эйнштейн, человек, традиционно воспринимаемый как образец рационально-ориентированного ученого, посвятил метафоре потрясающие по своей метафоричности слова «Рациональный разум — это преданный слуга, интуитивный разум — это священный подарок. Парадокс современной жизни заключается в том, что мы начали поклоняться слуге и порочить Божественное».
   Получается, напрасно психологи иногда стремятся избавить содержание преподносимого клиентам материала от метафор, считая, что они засоряют смысл. Если уж в научных концепциях метафора необходима, то уж в процессе практической психологической работы без нее никуда не деться. При этом требуется глубокая переработка и трансформация психологического материала в приемлемые и понятные формы. Поскольку метафоричность присутствует, как было показано, даже в научных текстах, представляется целесообразным и естественным максимально эффективно использовать принцип метафоризации представлений в тренинговой работе.
   Во-вторых, метафора является великолепным средством связи различных областей знания и перевода с языка одного человека на языкдругого.
   Возможностям использования метафоризации глубокое обоснование дает теория автокоммуникации Ю.М. Лотмана, который опирается на положение о необходимости для существования и развития культуры двух систем кодирования — дискретной (то есть прерывной) и континуальной (то есть непрерывной, бесконечной). Лотман указывает «для существования культуры как механизма, организующего коллективную личность с общей памятью и коллективным сознанием, видимо, необходимо наличие парных семиотических систем, с последующей возможностью последующего перевода текстов» (Ю.М. Лотман, 1996, с. 44). Содержание, закодированное в одной системе, невозможно абсолютно без искажений перевести в другую систему кодирования. Некоторая неадекватность, несовпадение открывают возможность выхода в новые семантические пространства, благодаря трансформации исходной информации порождают новые смыслы. «дискретной и точно обозначенной семиотической единице одного текста в другом соответствует некоторое смысловое пятно с размытыми границами и постепенными переходами в область другого смысла.. В этих условиях возникает ситуация непереводимости, однако именно здесь попытки перевода осуществляются с особенным упорством и дают наиболее ценные результаты» (Ю.М. Лотман, 1996, с 47).  
     Что это значит для психолога-тренера?
     Если мы хотим помочь клиентам в развитии творческого мышления, надо чаще предлагать им самостоятельно «строить мосты» между самыми разными областями знаний. А что, если жизненные проблемы клиента рассмотреть через призму совершенно неожиданных аналогий? Можно, например, использовать сказочные образы для освещения трудностей ведения бизнеса или сложных вопросов семейных отношений.
     Многие люди порой относятся к некоторым сказкам с предубеждением, считая, что «они учат чему-то не тому», «проповедуют сомнительную мораль». Происходит это часто просто от недостатка знаний о метафорических смыслах, скрытых в подобных произведениях.
     Е.В. Улыбина предлагает рассматривать «правильные» и «неправильные» тексты. «Правильные» связаны с верой в то, что мир справедлив и каждый получает в нем то, что заслуживает. Они составляют основную часть официальной культуры или близки к ней по духу направлены на упрочение существующего мира, выражают ценности стабильности и значимости принадлежности к группе. «Неправильные» тексты рассказываюто нарушениях основных запретов, налагаемых культурой на человека, показывают несовпадение морали и успеха, силы и добродетели. Мир, изображенный в них, не удобен, не пригоден для жизни, и соблюдение в нем любых правил либо глупо, либо трагично. В массовую куль туру «неправильные» тексты почти не попадают.
      По мнению Е.В. Улыбиной, оба вида текстов выполняют в человеческой психике защитную функцию, сосуществуют на уровне обыденного сознания, воспроизводя исходную амбивалентность и поддерживая полноту системы смыслов. Нарушение этой системы негативно сказывается на функционировании личности. Таким образом раскрывал вместе с участниками группы неочевидные смыслы таких, например, трагических сказок, как «Русалочка» или «Снегурочка» психолог может способствовать развитию у них новой картины мира.
      В-третьих, метафора является эффективным средством развития самосознания и субъектности.
Чрезвычайно важной в связи с этим представляется мысль Е.В. Улыбиной о взаимовлиянии процессов формирования субъектности, самосознания, а также знаковых и символических форм, в которых отражаются самопредставления: «Формирование субъектности связано с изменением форм репрезентации знаний о себе. Информация, представленная в знаковой форме, имеющей дискретный характер, переводится в чувственную форму, имеющую континуальный характер, что приводит к изменению первоначального содержания. Такое же движение совершается в обратном порядке... Неоднозначность символа дает возможность преодолевать четкую закрепленность системы значений, не теряя при этом связи с группой, опираясь на архаические смысловые связи, объединяющие всех членов группы. Терпимость к противоречиям позволяет сосуществовать противоречивому субъективному отношению к развитию — стремлению к изменению и
страху перед изменениями» (Е.В. Улыбина, 2001, с. 241).

  По К. Юнгу, именно способность к созданию метафор и символов есть специфически человеческая черта, определяющая его сущность: «Ни одно живое существо на земле не выстраивает между собой и
природой символическую среду» (с. 6).
  В-четвертых, метафора обладает качеством смягчения, облегчения восприятия болезненной информации.
Она позволяет сообщить важную для участников группы информацию о желательных формах поведения, важных ценностях, нравственных нормах таким образом, что всякая пафосность и морализаторство просто исключаются. А значит, метафорический язык дает возможность психологу донести до клиента определенные сведения не просто в более легкой для восприятия форме, а в форме, не вызывающей у него протеста и преодолевающей барьеры понимания, ненавязчиво предложить варианты решения проблемы. Возможность разнообразного толкования клиентом услышанной метафоры определяет выбор наиболее подходящего именно для него решения.
  Можно сказать, что метафоры действуют гораздо мягче и деликатней, чем многие другие средства психологического воздействия. Об этом говорят, например, Д. Миллс и Р. Кроули как об «утонченности» терапевтической метафоры: «Смысл рассказанного «попадает в точку», но каким-то удивительно отстраненным путем. Проблема хоть и высвечивается, но предстает спокойно расплывчатой; повествование хоть и пробуждает скрытые возможности и способности, но неким обобщенным и отнюдь не напористым образом» (с. 57 ).
Кроме того, как было показано в рамках юнгианской психологии, метафоры и сказки актуализируют архетипы коллективного бессознательного, что включает дополнительные психические ресурсы. Юнг отмечал: «Огромное преимущество мифологических представлений в том, что они гораздо в большей степени объективизируют конкретику и соответственно делают возможной персонификацию ее... Любовь и ненависть, страх и благоговение выходят на сцену, поднимая конфликт до уровня драмы».
Надо помнить и том, что метафоры могут использоваться психологом не только в форме вербальных конструкций. Упражнения, игры, психологические техники, которые он применяет в работе с детьми и взрослыми, являются, по сути дела, метафорами — ведь они говорят об одном предмете через признаки другого.
Практический психолог, проводящий тренинг, фактически всегда осознает он это или нет — опирается на метафору, поскольку каждую психологическую игру можно считать поведенческой метафорой.

  В-пятых, метафора транслирует от одного человека другому скрытые смыслы.
Суть лежащего в основе этой функции механизма состоит в следующем. Обладая «свойством преломления», метафорический образ позволяет разглядеть новое содержание в обычных вещах и перенести эти смыслы за пределы области, их породившей. За счет того, что в метафорическом образе уже по определению помимо его самого есть и еще «нечто», что он скрыто содержит — и количество скрытых смыслов чрезвычайно велико, — у субъекта возникает возможность черпать из метафоры то содержание, которое соответствует его миропониманию и видению своих проблем. Скажем, даже во всем известной сказке «Колобок» один увидит картину жизненного пути человека; вынужденного преодолевать разные трудности на разных этапах своей жизни, другой благодаря сказке осознает идею о необходимости автономии от родителей, третий откроет в ней смысл, связанный с предопределенностью судьбы и следованием своему предназначению, и т.п. Образно говоря, метафора — это волшебный сундучок, в котором каждый находит то сокровище, какое именно он способен там найти.
  В-шестых, метафоры пробуждают творческие ресурсы воображения.
  Язык метафор, будучи одним из универсальных языков человеческого общения и одним из важнейших средств искусства, обеспечивает раскрытие творческих потенциалов субъектов в процессе совместной активности. Как писал Стендаль, «стремление к новому есть первая потребность человеческого воображения». Психолог, стремящийся к развитию у участников тренинга творческих способностей, неизменно должен опираться на воображение. И метафора — лучший инструмент для этого.
В-седьмых, метафоры сближают образы мира, имеющиеся у ведущего и участников группы.
Возникает возможность не только понимания (в когнитивном аспекте), но и взаимопроникновения в систему трудновербализируемых смыслов, что сочетается с принятием, сопереживанием, открытиями. Наполняя содержание тренинга яркими, красивыми метафорами, психолог-ведущий дает возможность членам открыть новые смыслы и психологии, и своей собственной жизни через использование близких им и интуитивно понятных образов.
  Ведущий и участники тренинга становятся психологически ближе друг к другу, и мысли одного становятся понятны другим именно благодаря метафоре. Сухость и чеканность языка сушат отношения; «безобразность» — просто безобразна!

   ЛИТЕРАТУРА
1. Брудный А.А. Психологическая герменевтика. — М.: «Лабиринт», 1998.
2. Вачков И.В. Метафорический тренинг. — М. Ось-89, 2006. —144 с.
3. Лотман Ю.М. Несколько мыслей о типологии культур //Языки культуры и проблемы переводимости. — М., 1987.
4. Миллс Д., Кроули Р. Терапевтические метафоры для детей и «внутреннего ребенка». — М.: Класс, 1999. — 144 с.
5. Петренко В.Ф. Основы психосемантики. — Смоленск: Изд-во СГУ, 1997. — 400 с.
6. Рубинштейн С.А. Основы общей психологии. — СПб., 2001.
7. Славская А.Н. Личность как субъект интерпретации. — Дубна: Феникс+, 2002.
8. Улыбина Е.В. Психология обыденного сознания. — М.: Смысл, 2001. — 263 с.
9. Юнг К.Г. Структура психики и процесс индивидуации. — М.: Наука. 1996. — 269 с.
10. Янчук В.А. Методология, теория и метод в современной социальной психологии и персонологии: интегративно-эклектический подход. — Мн.: Бестпринт, 2000. — 416 с.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ ДЛЯ САМОКОНТРОЛЯ
1. Дайте определение метафоры. Объясните, опираясь на соответствующую литературу, чем отличается метафора от метонимии, оксюморона, сравнения и других тропов.
2. Что значит — понять метафору?
3. Раскройте соотношение понимания, интерпретации и объяснения метафоры. Приведите примеры.
4. В чем связь метафоры и субъектности? Может ли метафора служить средством развития субъектности?
5. Назовите особенности метафоры, позволяющие эффективно использовать ее практическому психологу.
6. Почему принцип метафоризации может выступать в качестве
Одного из важнейших принципов тренинга в рамках субъектной парадигмы? Обоснуйте свое мнение.

Глава 8
ТИПОЛОГИЯ ТРЕНИНГОВЫХ ГРУПП

  Основы типологии тренинговых групп
У психологов, впрочем, как и у многих других специалистов, есть страсть всех людей распределять по типам. Медик делит людей на типы в зависимости от диагноза, антрополог ориентируется на конституцию тела, политик рассматривает человека как «принадлежащего к моему электорату или нет». Вспоминается одна забавная притча о типах людей.
    Однажды ученик спросил у Мастера:
— Скажи, как мне научиться находить общий язык с любым человеком, с которым сталкивает меня жизнь?
— Это просто, — сказал Мастер. — Существует всего сто двадцать семь типов людей. Изучив все эти типы и узнав способы общения с каждым, ты не будешь никогда испытывать трудностей.
   Ученик посвятил десять лет изучению ста двадцати семи типов людей и, когда счел свое обучение завершенным, отправился в большой город. Но по дороге он был остановлен разбойником и ограблен. Вынужденный вернуться к Учителю, он посетовал:
— Мне не помогло мое знание! Я пытался определить тип этого разбойника и общаться с ним соответственно, но это не помешало ему ограбить меня!
— Однако ты остался жив — это ли не результат? сказал Мастер. — Но мне очень жаль, что ты не понял главного. Ты не увидел за типом человека.

    Даже осознавая условность всякой типологизации, мы полагаем, что довольно часто знание о возможных типах может сильно облегчить жизнь. Это касается и вопроса о типах тренинговых групп, с которыми может столкнуться психолог-тренер.
     Можно ли, основываясь на психологии субъектности, рассмотреть групповую динамику? Можно ли выделить типы групп и особенности поведения тренера в каждом случае? Или, проще говоря, способен ли субъектный подход предложить практику удобные и полезные ориентиры в тренинговой реальности?

    С позиций субъектного подхода тренинговая группа представляет собой не просто толпу более или менее организованных индивидуумов заполняющих досуг играми и дискуссиями. Если мы встанем на фундамент такого подхода, то тренинговую группу мы можем увидеть как бы в двух приближениях. Это как если бы смотреть на муравьиную кучу в окуляры бинокля сначала так, как полагается, а потом перевернув его.
      Первую ситуацию можно назвать «взгляд на муравьев», а вторую — «взгляд на муравейник». «Взгляд на муравьев» позволяет увидеть группу как особую — чрезвычайно сложную! — систему многообразных взаимодействий субъектов. А «взгляд на муравейник» — как отдельного коллективного субъекта. Хороший тренер должен уметь смотреть на тренинговую группу через «волшебный бинокль», в котором одновременно действуют оба режима — «приближения» и «удаления». Тогда он сумеет заметить и особенности отдельных взаимодействий, и специфику «муравейника» в целом. «Муравейники» бывают разные — и по форме, и по интенсивности и слаженности коллективной работы, и по охвату территории, и по другим признакам. Один и тот же «муравейник» оказывается иным, если фиксировать его состояния через промежутки времени.
       Практику-тренеру важно уметь правильно оценивать уровень развития группы, чтобы применять адекватные ситуации методы и приемы работы. С одной стороны, группы разнятся между собой в силу индивидуальных особенностей участников, а с другой — каждая группа как единый организм проходит определенные этапы в своем развитии. Поэтому важно найти закономерности такой динамики и специфику типа (уровня), к которому можно отнести ту или иную группу. Разумеется, каждый из этих типов является в определенном смысле абстракцией, поскольку в реальной группе чаще всего присутствуют черты разных типов групп.

Проблема критериев

  Впору вспомнить еще одну притчу — о критериях истины.

  Однажды ученик спросил Мастера:
- Скажи, Учитель, как не ошибиться, отличая истинные знания от ложных?

— Когда, идя по пустыне, ты видишь впереди прекрасный город, что ты делаешь, чтобы узнать, не мираж ли перед тобой?
Подумав, ученик ответил
— Есть только два способа проверить это: либо идти к этому городу, либо подождать, не рассеется ли мираж.
— Если это все-таки мираж, разве не рассеется ли он и в том, и в другом случае?
— Конечно, рассеется!
— Тогда нужно ли к нему идти?
— Нет.
- А если это настоящий город, исчезнет ли он, если идти к нему или просто сидеть на месте?
— Нет, не исчезнет... Получается, всегда лучше просто подождать! — воскликнул ученик.
— Или все-таки идти? — спросил Мастер.
Зоолог, даже вооруженный волшебным биноклем, чтобы типологизировать «муравейники», должен определиться, по каким при знакам он будет их между собой сравнивать. Иначе говоря, ему нужно выбрать какие-то критерии. Точно так же и тренер, изучая группу, должен располагать системой координат, позволяющей измерить параметры этой группы. Если, скажем, он по оси абсцисс отложит средний рост участников, а по оси ординат — преобладающий цвет одежды, то он, пожалуй, сможет выделить типы групп. Только вот вопрос: что ему даст подобная типология в плане подбора методов работы?
Значит, нужно найти критерии, которые были бы продуктивны для построения стратегий деятельности тренера. Прежде чем обозначить эти критерии, нужно объяснить, почему именно по ним, как нам представляется, следует соотносить типы тренинговых групп.
Напомним еще раз, что есть три важнейшие реальности, в которых проявляется субъект:
познание (мира, себя, других),
отношение (к миру, к себе, к другим),
преобразование (мира, себя, других).
Подлинная субъектность характеризуется гармоничностью проявления во всех этих реальностях. Задачей тренера является помощь в конструктивном проявлении субъектности как отдельных участников, так и всей группы как коллективного субъекта. Получается, что и выделение уровней (типов) группы должно быть связано с важнейшими реальностями существования субъектности.
Иначе говоря, нужны критерии, опираясь на которые можно судить о том, насколько конструктивно группа (и каждый из ее членов) познает (мир, себя, других), относится (к миру, к себе, к другим) и может преобразовывать (мир, себя, других). Можно сказать и по-другому критерии должны быть показателями того, насколько каждый из участников и группа в целом способны к построению своего экологического мира. Ведь важнейшей задачей тренинга в рамках парадигмы субъектности становится развитие способности быть субъектом собственного экологического мира, следовательно, и критерии для анализа состояния группы должны быть связаны с этой основной задачей.
Описывая типы тренинговых групп, будем учитывать два важных момента.
Во-первых, предлагаемая типология может отражать характеристики группы на начальном этапе тренинга, и тогда описываемые стратегии, технологии и приемы, соответствующие каждому типу группы, становятся вариантами начала тренинга.
Во-вторых, описываемые типы могут рассматриваться как уровни развития группы в процессе тренинговой работы. В этом случае стратегии, технологии и приемы будут последовательно сменять друг друга, поскольку одной из целей работы (помимо развития способности строить экологический мир у каждого участника) становится развитие полисубъектности как особого системного качества тренинговой группы.
Легко увидеть, что полисубъектность начинает проявляться в тренинговой группе не на первых этапах ее развития (как было сказано, типология имеет уровневый характер), а характеризует только два верхних уровня. Нельзя заранее сказать, какое время потребуется группе, чтобы достичь этих уровней; это зависит от особенностей групповой динамики, специфичной в каждом случае.

Критерии выделения типов тренинговых групп

Сложность в том, что в тренинге процессы построения общего экологического мира группы и миров каждого из участников едины, взаимозависимы, неразрывно связаны. Это похоже на постройку моста через широкую и бурную реку невозможно отдельно и самостоятельно выстроить кусочек в середине моста и на том успокоиться. Так и в группе: несущие опоры общие; чтобы свой индивидуальный участок построить, надо помочь всем.
Тогда можно предложить следующие критерии.
Первый критерий, относящийся ко всем субъектным «ипостасям», — это центрация субъекта. При разных типах взаимодействия центрация происходит на совершенно разных вещах (см. «Соотношение уровней взаимодействия между людьми, типов коллективного субъекта и важнейших характеристик полисубъекта» на с. 99). Этот критерий отражает субъектную направленность в целом.
Если взглянуть на таблицу внимательно, то легко заметить логику изменений центрации. На нижней ступени она как бы рассеяна, четко ни на чем не зафиксирована. Это «рассыпанная» центрация. На следующей ступени центрация «замкнутая», она «схлопывается» внутри индивида. Затем она преобразуется в «шаблонную», поскольку связана со стандартами и образцами. И на самом высоком уровне центрация становится «объединяющей», выводящей субъекта на уровень глубинных контактов с миром и другими людьми.
Следующие три критерия определяют характеристики субъекта в указанных трех сферах — познания, отношения и преобразования. Связь здесь такова:
  способность к рассмотрению себя и общности как целостности — реальность познания;
  придание субъектной ценности себе и другим — реальность отношений;
  совместность деятельности — реальность преобразования.
  Важнейшие характеристики каждого типа (уровня) тренинговой группы на основе выделенных критериев отражены в таблице. Кроме того, следует помнить, что в процессе тренинговой работы практически всегда изменяется самосознание каждого из участников: на каждом уровне развития группы иным оказывается и уровень самосознания.
  При описании каждому типу группы даны метафорические названия «космической» тематики (выбор такого образного ряда, разумеется, неслучаен).

Соотношение уровней взаимодействия между людьми, типов коллективного субъекта и важнейших характеристик полисубъекта