 |
Позже в бар зашел еще один иногородний, но до беспредела грузный, да с куда более низкой фотогеничностью. Он присел к тому, который ввиду сытости поленился тратить мелочь на чай.
|
|
|
|
- Признаюсь, еле добрался сюда. Дыра еще та. Никто не знает, все глухие кошмар… - на одном дыхании протараторил толстяк и с лихорадочным усердием взялся подбирать код к своему черному кейсу, - Простите за опоздание! Я, честное слово, хотел придти раньше!
- Смотрю на вас и думаю, ведь многие истеричные модницы стали искать способ уменьшить размер талии…
И будто по иронии к нему присел тот же человечек – влиятельный бизнесмен-политолог Дмитрий Карпенко, не гнушающийся заказными убийствами и шкулянием чужой собственности. Дмитрий, который совсем немножко похудел (видимо, серьезно отнесся к совету мутанта), мастерски вынул аванс еще до того, как его рот успел открыться. Но… каково было его удивление, когда герой жестом отказался от денег и произнес с лицом праведника:
- Никаких, я завязал…
Почувствовав себя оскорбленным, бизнесменишка напрягся:
- Вы… что? Повторите-ка, Ханк Батькович!
Тогда собеседник встал из-за стола и громко уточнил свою позицию:
- Все. Вопрос закрыт! Я больше не убиваю за бабло.
- Эээ… - от неожиданности Карпенко крутанулся на стуле, - А из-за чего хоть, Ханк Батькович? Можете объяснить?
Вместо ответа, который мог положить конец любопытству заказчика, Ханк задал ему довольно простой, даже банальный вопрос:
- Быть живым или убитым – что вы выберите?
Карпенко подпрыгнул на месте:
- Первое, конечно же, Ханк Батькович!
И воин без страха сказал уже на выходе из бара:
- Так вот и другие тоже выберут первое. Я верю в разум и здравый смысл. Человеческая жизнь и свобода дороже всего и никто не имеет права ее отнимать! - дверь захлопнулась негромко. Эхом в душу жуликоватого политолога.
Вернувшись через месяц в жаркий Кот-д’Ивуа́р, Ханк мечтал вновь увидеть Абимбола и его заботливую прекрасную мать, поговорить с мудрым советчиком Забиром и забыть хотя бы четверть пережитой английской истории, чтобы жить дальше – жить без оглядки, что означает верить в прошлое, несмотря не предыдущий горький опыт, и не бояться повтора. Но вместо радушного приема и громких счастливых приветствий, на которые так надеялся великий путешественник, его настигло очередное разочарование: всю деревню, где жил Абимбол со своей мамой, выпилили, и теперь этот ранее мирный клочок африканской земли напоминал одно сплошное кладбище. Воин с ужасом взирал на продырявленные тела негров и арабов. Некоторые раненые подергивались, жизнь только начинала из них выходить. Домики были полуразрушены и неопрятны, а улицы грязны, кривы и так узки…
|
|
|
“ Господи ” - стараясь найти среди бедняг своих сожителей, Ханк на какой-то момент замер, став абсолютно неподвижным, и прикрыл рот рукой.
Старый Забир и семилетний Абимбол оказались единственными выжившими во всем кот-д’Ивуа́рском поселении. Рыбак показался, как только увидел бродившего в каком-то сонном оцепенении Ханка. Он крикнул, чтобы тот вышел из этого мрачного состояния и наконец-то посмотрел в его сторону.
- Эй! Дружище, ты там живой или как?
Путешественник промолвил с трудом:
- Кажется, да… - и после довольно-таки неожиданной встречи ему совсем немного полегчало.
“ Фух, хоть так, хоть так, хоть так… ”
Четыре часа дня. Крыльцо одноэтажного дома.
- Что случилось, пока я отсутствовал? Давай, рассказывай. И, прошу, поподробнее. Ты же понимаешь, мне необходимо знать обо всех деталях произошедшего! – Ханк выспрашивал рыбака, поднося к губам полуторалитровую бутыль минералки. В ней еще оставалось на треть, - Поэтому молчать, глупо трясясь за свою шкуру, не в твоих интересах и уж точно не в интересах мальчика, чью мать застрелили!
|
|
|
Забир, который и так планировал нарисовать приблизительную картину произошедшего, описать все подробности злополучного дня, услышав эту просьбу, стал немного быстрее и усиленнее тереть свои потные виски. Осознавая, что никто не защитит Абимбола так, как Ханк, араб просто не нашел другого выхода, кроме как разговориться:
- Эти люди, чьи цели так и остались неясны, не пощадили никого. Они, словно ангелы смерти, пришли ранним утром, когда добрая половина народа еще спала, и учинили зверство над населением! – в преклонном возрасте всегда нелегко вспоминать пережитый ужас, поэтому Забир постоянно пялился куда-то в сторону и каждые полминуты вздыхал, - Резня, выстрелы… это были даже не люди, а самые настоящие изверги. Мать Абимбола поручила мне спрятать ее сынишку и, по возможности, сохранить хотя бы четверть имущества, чтобы ему было, на что жить. И если с первой задачей я справился, определив мальчонку в погреб, то со второй, увы, нет. Эти варвары сожгли их домишко…
Ханк спросил в середине разговора:
- А как погибла хозяйка? - и продолжил получать нужные сведения.
- Правильно будет сказать, она отдала себя в жертву. Она вдруг решила, что рискует жизнью сына, идя с нами в укрытие, и, не задумываясь, выбежала к извергам – рыбак винил себя, что не спас ее, и показывал это скачущей по лику печалью, - К сожалению, мальчонка увидел, как несколько пуль врезались в грудь матери и до сих пор не может отойти от шока.
Не зная, что и думать, Ханк прибег к стандартным домыслам:
- Убийцы не выдвинули никаких требований? Ничего не попросили?
Но старик все отрицал покачиваниями головой, игрой межбровных мышц и сильным нахмуриванием лба:
- Нет. Ничего…
- Что, не сказали ни слова и просто начали стрелять?
- Именно так…
После этого герой произнес мрачно и отрывисто:
- Да уж, прилетел, называется… - и выражение лица его, и звук голоса кардинально переменились. Он дважды огляделся кругом, - А где сейчас мальчик?
- Отдыхает – улыбаясь, ответил Забир, - Отсыпается после пережитого страха, паники и слез. Ему сейчас важна поддержка взрослых. Вот я и не отхожу от него ни на шаг. Верчусь вокруг него, словно хромой ишак на привязи…
|
|
|
Встреча рассвета после черной-черной африканской ночи незабываема. Сколько бы коренные жители не просыпались от слепящих солнечных лучей, кот-д'ивуарцы
так и не могли привыкнуть к этому, без сомнения, великому чуду природы! Наличие мошкары, причем в огромных количествах, перестает восприниматься как нечто ужасное недели через четыре, а через шесть-восемь недель оно уже ощущается естественным условием жизни. В конечном счете, все, что приживается, становится родным и нерасторжимым.
После непродолжительного чаепития давние приятели вернулись к неоконченной дискуссии о загадочном предназначении препятствий, выстроенных на пути получеловека-полузверя. Недосказанность, необъясненность… причина, по которой всевышний допустил существование такого удивительного создания, как Ханк – вот, что интриговало в первую очередь.
- Во время нашей предыдущей беседы я сказал, что ты способен ценить жизни животных и людей в равной степени. Для снижения предвзятости тебе требовался опыт. Ответь, сейчас ты по-прежнему питаешь ненависть к людям или менталитет английской глубинки тебя все-таки исправил?
Путешественник ждал, когда его об этом спросят, и заранее придумал длинный ответ:
- Еще бы! Во мне все поменялось местами. Я вернулся полностью другим, не дурнем, ослепленным местью, каким был, когда улетал, а… другим. И, признаться, таким я себе нравлюсь больше. Спасибо вам за ваши советы. Они, видит бог, оказывают замечательное воздействие, прогоняя страхи, и учат любить по-настоящему…
Забир, которого на самом деле жутко радовала такая несколько фанатичная, но искренняя благодарность Ханка, скромно и благонравно акцентировал внимание на его природных особенностях, сильно преуменьшая собственные заслуги:
- Это не совсем мои советы, ибо так распорядился Аллах, да будет он вечно славен! – Ханк был не против еще разок его послушать, и, может, получить еще какую-нибудь полезную рекомендацию, - Твои разработчики задумывали зомби без души, неспособного к жалости, к состраданию и к другим проявлениям эмпатии, пытались изобрести идеальное живое оружие! Но их настиг провал. Их испытательный объект науки, то есть, ты, вышел не таким, каким должен был – после недолгой паузы, длившейся ровно двадцать секунд, Забир уместил смысл всего вышесказанного в компактную форму, понизив голос до уровня секретного шепота, - Ох, уж эта природа амбиций. В погоне за властью люди хотели создать монстра, а… на выходе получился некто, еще более человечный, чем они. Я, умудренный опытом шахматист, удивился, пожалуй, впервые за три десятилетия!
|
|
|
Life became complete of surprises recently, and all of them carried me to one thought: people indeed deserve that happens to them. Jeffrey Lindsey. Dexter in business. Dexter Morgan.
(Жизнь в последнее время стала полна сюрпризов, и все они вели меня к одной мысли: люди и впрямь заслуживают того, что с ними приключается. Джеффри Линдсей. Декстер в деле. Декстер Морган)
Сыграв с Забиром две шахматные партии и столько же партий проиграв, Ханк сделал вывод, что их беседа снова зашла в область оплакивания. Всему виной частые напоминания старика об осиротевшем Абимболе, не оставлявшие мутанта равнодушным.
Всю дискуссию заботливый араб плавно и осторожно вел к тому, что необходимо решить судьбу мальчика в кротчайшие сроки, а сам всяким образом намекал на негодность своего возраста и на не самое лучшее здоровье.
- Цель воспитания в данный период – передать ребенку большую любовь и ощущение безопасности. Опомнись, ему всего семь лет! Если оставить это без должного внимания, все может закончиться слишком плачевно!
Поначалу Ханк отказывался брать на себя ношу:
- Нет, даже не начинай! - и подкреплял свой протест вескими, на его взгляд,
аргументами, - Я и безопасность - несовместимые вещи. Вообще абсурдно меня просить о таком…
Впрочем, первая весьма ожидаемая реакция не остановила Забира. Он был полностью уверен, что, в конце концов, мутант согласится:
- Но к кому мне еще обратиться, умник? Пацан существует в практически постапокалиптическом мире, из родных у него никого! Отца Абимбол никогда не видел, никто не знает, жив ли он вообще, а матери недавно не стало.
Мутант сильно повысил тон, почти прокричав:
- Ну, а от меня-то ты чего хочешь? – и уперся рукой в край окна забировской лачуги, - Всякий, кто со мной сталкивается, погибает по той или иной причине. Данная неприятная тенденция прослеживается уже довольно давно, так что даже мое личное желание тут не причем.
Рыбак очень кстати вспомнил, что ему говорила мать Абимбола, с каким величайшим удовлетворением женщина рассказывала о его приездах, каким лестным образом отзывалась о нем и как хотела видеть его в качестве постоянного сожителя.
|
|
|
- Ответь на вопрос, у тебя были отношения с убитой? Только не лги, я же узнаю…
Ханк не мог так быстро описать свое мнение о негритянке, потому он грустно призадумался и впал в нектарные воспоминания последних дней, проведенных в ее обществе.
- Значит, тебя устраивает, что твоего сына будет воспитывать выродок, которого даже не родили естественным путем и который занимается тем, что отбирает чужие жизни? – самокритичность изгоя вызывала у женщины уважение и даже… некое подобие сострадания, из-за чего хозяйка, собственно, и привыкла к нему.
- У Абимбола нет и не будет другого отца. Нам не надо выбирать, с кем уживаться…
- Но… - Ханк достал из-под кресла скомканную тряпку, вытер лицо и с минуту соображал, как быть дальше, - Это же ненормально. Меня стоит опасаться. Я убивал женщин, если хочешь знать. Я наслаждался их муками… - скучная, однообразная и безликая выставка отрицательных чувств, самоненависть и отношение к себе, как к чему-то плохому, неправильному, продолжалась еще несколько протяжных минут.
- Но мне-то ты не опасен, не так ли? Меня ведь ты не убьешь… - закрыв глаза, содержательница вознамерилась чмокнуть Ханка в губы, но тот вовремя ускользнул.
Надевая вспотевшую давно не стираную футболку, чтобы выйти наружу да прогуляться, мутант ответил на ее вопрос:
- Скорее, себя, чем тебя или мальчика…
Вырвавшись умом из недалекого прошлого, воин без страха невольно продемонстрировал кучу признаков, указывающих на наличие симпатии к убитой, и уступил проницательному Забиру в этом споре:
- Ну, если только отношения, не дошедшие до чего-то серьезного по ряду причин. Их можно обозначить как флирт на грани. Пробегала некая химия.
- Так я и думал, между вами все-таки что-то да было… - араб весь углубился в кресло и сложил перед собой ладони, соединив подушечки своих тонких пальцев, - Но мне интересно, что именно: игры в поцелуи с языком в постели или поцелуи безсюжетные, безпостельные поцелуйчики?
Перестав быть громким, Ханк ответил робко и нерешительно:
- Я старался вести себя благородно при ребенке. Дальше поцелуев и объятий у нас не дошло. Да и то правильней считать выражением благодарности с ее стороны за то, что я присматривал за сыном.
- А Абимбол видел вас вместе?
- Точно не уверен, но возможно все.
Когда устные способы убеждения не привели к желаемому результату, финальным доводом в пользу Забира послужила игрушка, подаренная Ханком мальчику на его шестилетие – плюшевый зеленый дракончик с крепко вшитыми в качестве глаз крупными желтыми пуговицами.
- Это – очередное доказательство моей теории, что присутствие/отсутствие родно/неродной крови не играет роли вообще. Ты где-то откопал эту игрушку, когда тебя даже не просили о подарках. Так что хватит стоять здесь, притворяясь посторонним, и лучше поговори с ним, утешь…
Воин без страха ободряюще кивнул и на мгновенье поразмыслил о том, как славно было бы начать жизнь с нуля:
“ А что? Это идея… ”
Абимбол вышел на середину двора своего маленького края и смотрел на тела, готовые к погребению. Трупы лежали рядком у выщербленной пулями стены дома, накрытые простынями и полотенцами, испятнанными красным. Сердобольные руки дедушки Забира обо всем позаботились…
Мальчик стоял на овраге и плакал, рыдания переросли в вой, а потом – в частые всхлипы. Он не мог произнести ни слова, словно что-то мешало ему говорить, словно он лишился языка, и лишь нечленораздельные звуки вырывались из его дрожащего рта. Абимбол все хотел подойти и начать осматривать тела в поисках мамы, и все не решался: стоило ручонке дотронуться до простыни, как ребенком овладевал ужас.
Но вдруг послышался знакомый и почему-то такой родной голос. Мальчик мгновенно прекратил все попытки побороть в себе страх.
- Не стоит!
Негритенок обернулся, поднял голову и увидел стоящего над ним Ханка, видимо, вернувшегося с “отпуска”.
- Ты??? – ребенок на секунду перестал реветь и кинулся в объятия. Боль отпустила.
Не разнимая теплых объятий, они стояли так дольше четырех минут. Затем Ханк их чуть ослабил, сочтя нужным принести извинения:
- Умоляю, прости, что отсутствовал. Ты же понимаешь, будь я здесь, то ни за что не позволил бы этому случиться.
- Ты бы помог, да?
- Я бы бросился под пули, чтобы спасти твою маму.
Потерев тоненькой ручкой свои огромные голубые глаза, мальчик всхлипнул разок-второй и вдруг прекратил плакать, чему добродушный мутант только обрадовался. И, кажется, наступил подходящий момент для вопроса, который весьма долго отсрочивался:
- Скажи, ты мог бы называть меня папой?
Абимбол подвигал головкой в направлении сверху-вниз, давая понять о своем полном согласии.
Ханк убрал пальцами остатки слез с его глаз, пригладил ладонью его волосы и вынужденно перешел к самой болезненной теме:
- Расскажи, ты видел или слышал этим утром что-нибудь подозрительное или что-нибудь важное такое и запоминающееся? Люди, напавшие на твою мать, как-нибудь
проявили себя?
Мальчик замолчал на три минуты, мучительно напрягая память, а потом выложил все как на духу! Информация, озвученная им, привела новоявленного папу в состояние замешательства:
- Слышал. Один из них назвал себя повелительницей смерти…
- Повелительницей? Может, повелителем?
- Может!
- И что дальше?
- Дяденьки просили маму сказать им, где я прячусь. Они били ее и угрожали большиииим ножом! Затем меня взял Забир и утащил в дом. Там я просидел несколько часов, а потом узнал, что маму убили.
- Господи… - со вздохом вымолвил Ханк, тоже кое-что вспомнивший…
- Говори, что хочешь, бастард, а я все равно останусь при своем и изобрету еще десять миллионов способов сделать твою жизнь невыносимой… - тонкая подсыхающая корка крови на губе треснула, и кровь вновь потекла по подбородку. Вновь протерев кровь рукавом, Парошин просто размазал кровь по шее, стряхнув кровавые капельки на пол, - Я всех убью, всех, кого ты любишь, кого ценишь, с кем ты когда-либо общался! И буду убивать, пока ты не сдохнешь от горя. Когда сдохнешь – нассу на могилу, и…
Шокирующая, но очень достоверная гипотеза о причастности русского к массовому убийству в кот-д`ивуарских трущобах, заставила сильно занервничать. Воин без страха еще раз обнял Абимбола, и на сей раз покрепче. Любой посмотревший на них, несомненно, сказал бы - так общаться могут только сын и отец!
КОНЕЦ…
Сахир в переводе с персидского диалекта означает – холмы и хребты. Территорию этой
бахрейнской пустыни преимущественно составляют невысокие и зачастую пологие холмы, присутствуют оазисы. Кроме того, что Сахир считается одним из важнейших достопримечательностей страны, именно его пески стали новым домом для преступной организации “Повелители Смерти”, недавно пережившей кончину прежнего лидера.
Внутри этого роскошного дворца, а если быть точным на втором этаже, располагался арабский зал с на редкость уютными мягкими диванами, разделёнными на кабинки, которые отделяются шторками. Большие оконные проёмы без рам и стекол сопутствовали ночному кайфу, особенно если небо было щедро усеяно звездами. Мужчина с женщиной держали друг друга за руку, любуясь этим видом: он стоял в темно-зеленом капюшоне и темно-зеленой рясе, а его сопутница, как истинная баронесса, мочила губы в кубке с вином и ловила терпкий аппетитный запах чего-то экзотического. Девушка облизнулась, решив для себя, что не прочь отведать одно из изысканных блюд, приготовленных специально для них – для богов.
Но потрапезничать не вышло, так как через пять минут в зал ворвались фатуммены, заламливая руки за спину какому-то напуганному и в то же время взбешенному мужчине. Тип в капюшоне прервал воцарившийся шум наигранно безразличным тоном:
- Что за свинство? Вы не можете просто убивать неверных, не приводя их каждый раз сюда? Правда, же, начинаю уставать от вашей бесконечной тупости…
Отморозки с саблями приказали грешнику заткнуться, а сами стали объяснять, из каких соображений потревожили своего нового владыку:
- Но этот ублюдок наглее всех, кого мы шлепнули ранее! Мерзавец, видимо возомнивший себя вседозволенным юмористом, не просто не признает вашего могущества. Он долго и упорно подкупал запуганных нами, чтобы те отвергли ваше предложение отказаться от веры в глупого Аллаха и принять веру в вас, о, повелитель!
Посчитав озвученную причину достаточно веской, тип в рясе сменил гнев на милость
- Интересно… - дернув носом, босс мягко выхватил у девушки бокал, и, прикрыв глаза, сделал несколько глотков бархатного нектара, - Оставьте нас. Я побеседую с этой падалью лично! Этот грязный бастард еще заберет свои словечки обратно!
Через пять минут.
Босс попросил помощницу пригрозить неверующему суровым наказанием, напомнить о том, как были погублены предыдущие поколения грешников.
- Слушаюсь! – сказала все та же ортодоксальная мисс Гарднер, которая раньше вовсю “сосалась” с Фатумом, а теперь присягнула на верность его не менее похотливому преемнику, - Я мигом отучу свинью протестовать! - она сняла пистолет с модного кожаного пояса, прикрепленного к белому платью, и прижала его к потному лбу согрешившего, - И хрюшечка больше не пикнет!
Но мусульманин не прогнулся под их требования. Его преданность Аллаху заслуживала отдельного почтения.
- Вы не знаете, что творите, заблудшие овцы, грехотворники! Вы думаете, что способны разрушить монотеистическую авраамическую религию, основанную самим святым Мухаммедом в седьмом веке?
- Хэх! - усмехнулся над пленником лидер, - Любая религия – инструмент по управлению массами, всего лишь способ манипуляции. А я - создатель мироздания! Мне даже не нужно стараться, чтобы посрамить вашу однобокость! – и неожиданно повернулся к нему, сняв капюшон. К большому удивлению схваченного, враг народа оказался типичным европеоидом, ни разу не арабом.
- Как вас зовут? – спросил мужчина.
Парошин, чье самомнение росло, подобно заквашенному тесту, вскоре показал подлинную психопатичную сущность всех властолюбивых захватчиков. Он подошел поближе к оконному проему, взглянул на звезды, помолчал с полминуты, а затем из него вырвался стремительный и громкий ответ:
- Виктор Фон Дум!
Менее чем через секунду раздались три выстрела с интервалом в несколько секунд.
“ Думаю, скоро, мир увидит нового Бога, нового Доктора Фатума, и содрогнется ”
|
|
|
