 |
Когда душа в мире - Бог рядом
|
|
|
|
В одном очень хорошем фильме Бергмана, "Седьмая печать", странствующий рыцарь в конце изнурительного похода встречает на скале у берега моря группу бродяг. Молодая женщина дает ему миску молока. Он пьет и задает вопрос: "Неужели совершенно невозможно узнать Бога своими чувствами?" И я думаю, что литургия дает нам познать Бога своими чувствами, умиротворенными и преображенными. Красота общей молитвы затрагивает чувства и позволяет проснуться тому, что внутри нас.
Больше всего людей трогает красивая и простая служба. Часто думают что, наоборот, все кончено, люди больше этого не хотят, - но это глубокая ошибка. Надо, чтобы они вновь открыли силу литургии. На Западе нужно вновь найти это ощущение тайны.
Литургия говорит главным образом о тайне Воскресения, а значит, о том, что тайна жизни сильнее смерти, что любовь Христа - это любовь, побеждающая смерть и ад, - чтобы, выходя из церкви, мы несли в себе это могущество жизни, могли бы увидеть лицо другого и весь мир - как дар и весть Бога.
Все это литургия помогает понемногу разглядеть, и хорошо, когда это открывается постепенно, когда об этом не слишком много говорят. В Тэзе - литургия начала, литургия пробуждения. И так как большинство молодых людей приезжает на неделю, братья могут уже пойти дальше в последние три дня - пятницу, субботу, воскресенье, - облекая каждую неделю, прожитую в Тэзе, во всю полноту ее литургического значения: пятница - это всегда Страстная пятница, суббота - всегда Великая суббота, тайна сошествия во ад и в смерть, и воскресенье всегда Пасха. В течение этих трех дней служба наполнена, она по–настоящему выражает тайну жизни, которая сильнее смерти.
|
|
|
Поток света, мира и любви
Бог никогда не творит зла
"Бог никогда не творит зла. Он не хочет ни страдания, ни уныния. Бог не хочет ни войн, ни землетрясений, ни несчастных случаев; Он никогда не бывает источником страха или тоски, но Он разделяет нашу боль в испытаниях." Эти слова брата Роже мы часто слышим в Церкви Примирения. У молодых рано или поздно возникает вопрос: "Если Бог существует, если Он нас любит, почему этот мир такой злой? Почему так много некрасивого, безобразного, ничтожного, испорченного, - и это не только хаотичное зло, но и зло направленное, зло, которое существует, чтобы заставить нас сомневаться?"
Действительно, существуют силы тьмы, придающие направленный характер злу, ведущие к забвению Бога, к потере доверия Ему. Мы чувствуем, как за этим злом стоит желание заставить нас сомневаться. Это и называется первородным грехом в символическом тексте Книги Бытия. Женщина и мужчина начали сомневаться в доброте Бога, думая, как змей им внушил, что Бог - тиран, который бережет от них дерево жизни. В результате они усомнились в любви Бога к ним.
Вот аргумент против веры, который постоянно слышишь: "Смотрите, как мир некрасив. Если есть, как вы говорите, всемогущий Бог любви, мир не был бы таким ужасным." Это аргумент Ивана Карамазова в романе Достоевского. "Как принять мир, даже мир, который будет в конце концов хорошо устроен, если нужно заплатить за это мукой хотя бы одного ребенка? Я отвергаю этот мир и возвращаю мой билет Богу". Мы живем в обществе, в котором возвращают билет Богу и отвергают само Его существование с помощью такого аргумента.
Надо говорить молодым людям, что Бог не всемогущ в обычном смысле, который приходит в голову. Конечно, Ему понадобилось всемогущество, чтобы дать свободу другим. Мы можем создавать только отраженные образы, мы не можем создать другого. Бог создал человека, и Он дал ему пространство свободы, потому что любовь не может принуждать. Отцы церкви, особенно греческие отцы, говорили: Бог может все, кроме того, чтобы принудить человека Его любить. Так Его всемогущество совершается в Его всеслабости. Он дает возможность существовать другому в его свободе - свободе, которая может вести как к добру, так и ко злу. Это великая тайна: Бог может действовать в мире лишь через сердца, которые свободно Ему открываются. И Он действует тогда, как поток света, мира и любви. Он совсем не может действовать извне, как диктатор или как ураган. Николай Бердяев говорил даже, что у Бога меньше власти, чем у квартального.
|
|
|
Если исходить из идеи всемогущества, когда Бог делает все, что угодно, тогда Его творение одновременно чудо и - неудача. Так не может быть. Но если мы скажем: то, что чудесно совершает Бог, а то, что не удалось - это зло, которое пытается извратить творение Божие, тогда мы участвуем в битве.
"Где же Бог, - говорил Иван Карамазов, когда ребенка травят собаками?" Да ведь Бог и находится в том ребенке, который страдает и умирает. Вот рассказ Ильи Визеля: в лагере, в ночь перед повешением, он спрашивал себя: "Но где же Бог?" И внезапно его озарило: Бог это казненный. Это тайна Бога распятого, которую открыл нам Христос.
Прервать круговорот зла
Я всегда очень любил слова Франсуа Мориака: "Если вы встретите кого–то, кто вам объяснит происхождение зла, пришлите этого человека ко мне - я его задушу". Ибо важно не рассуждать о зле, а порвать порочный круг, когда, начиная думать, что мир плох, люди в конце концов начинают думать, что Бога нет, а чем больше люди говорят о том, что Бога нет, тем хуже становится мир. Это порочный круг, и разорвать его можно только открытостью сердца, позволяющей Богу войти в свое творение: когда люди свободно открываются для Бога, тогда Божественная энергия (энергия добра, любви, настоящей творческой силы) может наполнить мир.
Самый отвергнутый, самый забытый, самый непонятый - это и есть Бог. Он смотрит и ищет сердца, свободно отдающие себя Ему, Ему открытые. Ибо, если Он может войти через них в мир, мир изменится. Вот почему важно монашество, ведь монахи - это открытые источники, откуда может забить поток света, мира и любви.
|
|
|
Тайна сопричастности
Дать забить этому источнику света, мира и любви - это, несомненно, призвание Церкви. В Тэзе любят напоминать, что Церковь есть тайна сопричастности. А тайна сопричастности - это прежде всего тайна Троицы. Бог есть сопричастность: Он один, и в то же время в Себе несет тайну другого, поскольку в Нем есть биение любви. Человек, созданный по образу Божию, должен войти в свободное общение. Именно во Христе мы его можем найти. Церковь - это сопричастность, и она есть сопричастность прежде всего: это многообразие, основанное на взаимном уважении, и в то же время единство во Христе. И тогда индикатив становится императивом. Церковь есть сопричастность, и в то же время Церковь должна стать сопричастностью, от которой она часто удаляется. А нам, даже в глухие времена, важно помнить, что надо "копать вглубь" - и, углубляясь, мы найдем не небытие, но Христа Воскресшего, Который и нас воскрешает; не небытие, но полноту, океан любви, "океан света", о котором говорят сирийские мистики. Не океан света в духе индуизма, но океан света, излучаемого Ликом. Сопричастность уже дана. Она в глубине, ибо там, в глубине, - Христос.
Безграничная близость
В Тэзе через общие молитвы и встречи, которые бывают здесь каждый день, молодежь всего мира приобщается этому опыту сопричастности. А прикоснуться к этому в Церкви помогает опыт дружбы, совершенно незаменимый. Патриарх Константинопольский Афинагор постоянно говорил: "Иисус любил людей не как–то отвлеченно, вообще. Перед Своими страстями Он навещает Марфу, Марию и Лазаря. У Него были друзья, а значит, кого–то Он любил больше." Это его волновало, и он мне говорил: "Да, это значит, что Христос любит каждого больше всех." Христос любит каждого больше всех, каждое лицо освещено пламенем Святого Духа. Это невыразимая тайна. Христос - это близость без границ, не личная и сентиментальная, но открывающая, огромная, необъятная, в которой мы не теряем себя - от начала мира до его конца, через времена и континенты. Вся дружба человеческая, все общение - лишь слабое отражение того наиполнейшего единства, что мы получаем во Христе. Каждый раз, когда мы открываем эту бесконечную любовь, которая нас держит, каждый раз, когда мы среди друзей - в моменты общей тишины или подлинной встречи прикасаемся к опыту Общения, мы прикасаемся к Церкви.
|
|
|
