XIII. На степной границе (1036—1061)

XIII. На степной границе (1036—1061)

77. Преображение печенегов

Печенеги — ветвь древнего этноса «канг», населявшего страну Кангюй — степь между Иртышом и Аралом. [546] Предки их упоминаются в истории при описании хунно-китайских войн II в. до н. э. [547] Следовательно, в XI в. их этногенез был в последних фазах, скорее всего в гомеостазе.

Природные условия, а именно климатические, были немилостивы к канглам. Они населяли экстрааридную зону, и поэтому засухи III и X вв. весьма сильно ударили по их хозяйству. [548] Но они же толкнули часть канглов на переселение в чужие страны. Так, в 889 г. те из них, которые носили имя «пацзынак» (печенег), еще в начале надвигающейся засухи перебрались в Причерноморье, где пережили тяжелое время. Когда же степи вновь зазеленели, овцы нагуляли жир, а кони — силу, печенеги воспрянули вместе с природной средой, ибо при гомеостазе этнос неотделим от биоценоза вмещающего ландшафта. И тогда печенеги начали испытывать культурное влияние соседей, потому что в голодном X веке степнякам было не до культуры. Но когда в XI в. голод ушел в прошлое, можно было задуматься и над вопросами о смысле жизни и выборе друзей.

Выбор для печенегов был, как и для русов, ограничен тремя вариантами — православием, латинством, исламом, а если все это не подходит, можно остаться верными древней традиции.

В X в. печенеги были «самыми жестокими и упорными из всех язычников». Так их характеризовал католический миссионер Бруно, окрестивший за полгода (в 1008—1009 гг. ) менее тридцати печенегов. [549] Но в XI в., точнее — после 1010 г., произошло следующее: «…после 400 года хиджры случился у них пленный из мусульман, ученый богослов, который объяснил некоторым из них ислам, вследствие чего те приняли его. И намерения их были искренни, и стала распространяться между ними пропаганда ислама. Остальные же, не принявшие ислама, порицали их за это, и дело кончилось войной. Бог же дал победу мусульманам, хотя их было только 12 тысяч, а неверных вдвое больше. И они (мусульмане) убивали их, и оставшиеся в живых приняли ислам. И все они теперь мусульмане, и есть у них ученые, и законоведы, и чтецы Корана». [550]

Эту же ситуацию византийцы передают без конфессионального оттенка, а просто как вражду между полководцем Кегеном, не раз побеждавшим гузов, и главой печенежского союза Тирахом. Разбитый Кеген бежал со своими сторонниками в Византию, и все они приняли крещение. [551] А то, что большая часть печенегов стала мусульманами, подтверждает автор XII в. Гарнати. [552]

Даты этих событий в источниках отсутствуют, но мы можем внести необходимые уточнения, косвенно сопоставив военную историю с историей изменения режима увлажнения степной зоны. Предпошлем анализу краткую преамбулу.

Повышенное увлажнение для сухих степей — благо, ибо с ним связано увеличение травянистых пространств, составляющих кормовую базу для скота и коней. Это немедленно сказывается на росте военной мощи. Кочевники от защиты своих жилищ и пастбищ переходят к нападениям на соседей, что фиксируется в летописях. И наоборот, в странах влажных, земледельческих постоянные дожди — бедствие, так как злаки не вызревают и гниют в земле.

Следовательно, если повышенное увлажнение охватывает территории, лежащие в полосе между 45 и 30° северной широты, то для причерноморских степей это оптимальные условия, а для Западной Европы — пессимальные.

В X в. ложбина атлантических циклонов проходила через междуречье Волги и Оки, что определило подъем уровня Каспия на 3 м. Значит, в Европе дожди орошали лишь Северную Шотландию и Южную Скандинавию, а Англия, Франция, Италия и Германия наслаждались солнечными днями, когда вызревали и хлеба, и виноград. Но в начале XI в. циклоны стали проходить южнее, что немедленно отметили современники.

«В 1027 г. землю начал опустошать голод, и род человеческий был угрожаем близким разрушением. Погода сделалась до того худа, что невозможно было найти минуты ни для посева, ни для уборки хлеба вследствие залития полей водой. Казалось, что все стихии обрушились и вступили в борьбу друг с другом, а между тем, собственно, они повиновались Божьей каре, наказывавшей людей за их злобу. Вся земля была залита непрерывными дождями до того, что в течение трех лет нельзя было иметь пяди земли, удобной для посева. Зерновая мера на самых плодородных землях давала не более сам-шесть. Этот мстительный бич начался на востоке, опустошил Грецию, потом Италию, распространился по всей Галлии и наконец постиг Англию. Его удары обрушились на всех без различия. Сильные земли, люди средние и бедняки равно испытывали голод, и чело у всех покрывалось бледностью; насилия и жестокости баронов смолкали перед всеобщим голодом. Если кто-нибудь хотел продать съестное, то мог спросить самую высокую цену и получил бы все без малейшего затруднения. Почти везде мера зернового хлеба продавалась по 60 золотых солидов; иногда шестую часть меры покупали за 15 солидов. Когда переели весь скот и птиц и когда этот запас истощился, голод сделался чувствительнее, и для укрощения его приходилось пожирать падаль и тому подобную отвратительную пищу; иногда еще для избавления от смерти выкапывали из земли древесные коренья, собирали травы по берегам ручьев; но все было тщетно, ибо един Бог может быть убежищем против Божьего гнева». [553]

То, что было для французов, англосаксов и итальянцев «гневом», для куманов, торков, «черных клобуков» и печенегов оказалось «милостью». Летние дожди способствовали такому росту их военного потенциала, что политика всех кочевников, а особенно печенегов, с 1027 г. изменилась диаметрально.

В 1036 г. печенеги без повода напали на Русь и осадили Киев. До этого 15 лет они жили в мире с русами, и нападение было вполне неожиданным. Тем не менее Киев продержался до прихода Ярослава из Новгорода, с варягами и словенами. Бой произошел на том месте, где ныне стоит храм Св. Софии, и продолжался целый день. Печенеги были разбиты и навсегда отошли от русских границ. Зато три набега на Византию в том же году оказались удачными.

Смена веры повлекла перемену в политике. Сколоченное с невероятным трудом политическое равновесие в Восточной Европе рухнуло. Болгария, опустошенная разгромом движения комитопулов (1001—1019), перестала служить буфером между Византией и печенегами, осмелевшими от ощущения, что сельджуки уже подходят к Византии с востока. Только этим народным подъемом можно объяснить то самоубийственное наступление, которое начали печенеги на северную границу Византии в 1046 г. Прежние энергичные императоры — Никифор Фока, Иоанн Цимисхий и Василий Болгаробойца — справились бы с этим вторжением легче, чем со Святославом, но время было не то, и Константин Мономах, после нескольких тяжелых поражений, в 1031 г. мог видеть передовые отряды печенегов со стен Константинополя.

После этого в течение 40 лет печенеги, осевшие на Балканском полуострове, были для Византии кошмаром. Несколько раз судьба империи висела на волоске. Гибель подкрадывалась к Константинополю с обоих берегов Босфора, ибо и там и тут были потомки древних туранцев — печенеги и сельджуки. Спасли Византию только половецкие ханы Тугоркан и Боняк, разгромившие печенежское войско при Лебурне в 1091 г. За истекшее время земли печенегов разделили гузы и куманы (половцы). Эти этносы совсем не походили на печенегов, а значит, и отношения с ними были другими. Угроза со стороны стихии ислама для православной Руси и Византии отодвинулась на три века.