Склонность к заболеваниям. Биохимия эмоций

Склонность к заболеваниям

В настоящее время теория «раковой личности», «типичного ракового больного» больше не в моде. Большей популярностью пользуется теория «личности, склонной к болезням». Эта популярность объясняется тем, что у огромного количества болезней корни лежат в одной и той же склонности к подавлению эмоций. Перечень расстройств, которые связывают с такой стратегией поведения, ошеломляет.

Доктора, у которых были знания в области психоанализа, первыми в 1940-х и 1950-х годах начали распознавать и работать с психосоматическими заболеваниями (Тейлор и др., 1997). Они полагали, что такие заболевания возникают от ущемленных, зажатых чувств, конфликтующих желаний, которым необходимо дать разрядку. Этот взгляд был основан на психоаналитических воззрениях, что невроз порождается подавленными сексуальными или агрессивными потребностями, которые конфликтуют с нормами морали. Излечение должно наступить от их осознания.

В новой парадигме регуляции предполагается, что не столько подавление наших примитивных сексуальных и агрессивных потребностей ведет к заболеванию, сколько неспособность испытывать и дозволять себе все, любые чувства в процессе поддержания баланса в организме. Современный взгляд предполагает, что люди являются самоорганизующимися системами и неудачи, провалы в регуляции могут привести к патологии.

Как только вы начинаете воспринимать себя как организм, состоящий из множества сообщающихся систем, которые предоставляют друг другу обратную связь и регулируют работу друг друга, вы сможете оценить ту роль, которую играют чувства в физическом заболевании. Они являются биологическим откликом организма на действия других людей и на ситуации. Этот отклик может быть важной основой для осознания ситуации и действий других, а также стать руководящим принципом для дальнейших действий. Эмоции играют ключевую роль в саморегуляции. Но когда эмоции подавляются, вы нарушаете поток информации. В этом случае гораздо более сложно вести себя гибко. Приспособление к другим людям, их действиям и ситуациям становится в зависимость от использования внешних нормативов и инструкций или абстрактных концепций, вместо того чтобы обрести опору во внутренней информации, что и приводит к ригидному, негибкому поведению. Все это также затрудняет передачу информации между внутренними системами, затрудняя для них поддержание оптимального уровня нейропептидов и внутреннего равновесия.

Чувства имеют и биологическую, и социальную природу. Когда возникает какое-то чувство, физиологические изменения происходят в нервной, эндокринной и других системах, в то же время в сознании возникают мысли. Если чувства отбрасываются, теряется важный источник регулятивной обратной связи. Например, когда вы подавляете гнев, ваше тело в целом и его внутренние системы остаются возбужденными, биохимические процессы в них уже запущены. Но вы отказываетесь осознать свой гнев и не выражаете его тому лицу, которое вас оскорбило, и таким образом вы теряете возможность исправить то, что было сделано неверно, и таким образом успокоить биохимические, мышечные и анатомические реакции, которые уже запущены (Кэрролл, 2001). Организму теперь очень сложно восстановить равновесие и вернуть собственную активность к нормальному уровню.

Телесная активность в рамках разных систем лежит в основе того, что мы описываем словом «эмоция», говоря о чем-то, что с нами происходит. Но мысль «я ревную» (или грущу, или испытываю удовольствие, или мне неприятно) – это социальный способ назвать осознанно комплекс активностей систем организма. То, в чем мы обычно не отдаем себе отчета, когда называем наши чувства, это внутренняя система сигналов, которая запускается в нашем теле бессознательно.

Биохимия эмоций

Кэндас Перт в свое время стала новатором в науке, пролив свет на то, как эмоции влияют на иммунную систему. Эксцентричная и страстная, она смогла выстроить связи между холодным рациональным миром экспериментальной науки и новой эпохой размышления о чувствах. Она предложила считать биохимические «информационные субстанции» нашей эндокринной системы молекулами эмоций. Когда мы чувствуем, мы ощущаем уникальный коктейль активировавшихся нейропептидов (и нейротрансмиттеров).

Замечательное открытие Перт состояло в том, что этот коктейль действует во всем теле, а не только в головном мозге. Несмотря на то что мозг и его эмоциональная система являются главным местом, где действуют нейротрансмиттеры, те же самые биохимические соединения становятся средствами коммуникации во всем организме. Крайне высокая концентрация рецепторов нейропептидов обнаружена вдоль позвоночника и в кишечнике. Она утверждает, что мы переживаем чувства не только в мозге, но и всем телом. Мы можем даже ощущать какие-то процессы в нашей иммунной системе, которая также производит и воспринимает эти биохимические соединения. Вот как пишет об этом Дипак Чопра, один из поклонников Перт: «Если чувства счастья, грусти, задумчивости, радостного ожидания и т. д. – все требуют производства нейропептитов и нейротрансмиттеров в клетках головного мозга, тогда и клетки иммунной системы тоже должны быть счастливы, грустны, задумчивы или находиться в радостном возбуждении» (Чопра, 1989: 67).

Перт продемонстрировала, что эти молекулы эмоций взаимодействуют друг с другом в различных системах организма человека. Коммуникационная система тела расположена вдоль многих соединяющихся каналов: в крови, в лимфатической системе, вдоль нервных волокон. Так, молекулы, сигнализирующие «борись или беги», которые заставляют нас ускоряться и быть более внимательными, распространяются по телу вдоль симпатических нервных волокон, иммунные же сигналы текут вдоль блуждающего нерва, части парасимпатической нервной системы, которая отвечает за успокоение.

Не так давно было распространено мнение об иммунной системе как о системе организма, которая отделена от всех прочих, такой системе защиты «самой в себе». Но Роберт Адер сделал поразительное открытие в 1970-х: он выяснил, что иммунная система обучается в ходе получения опыта. В одном очень важном эксперименте Адер и Кохен установили, что иммунная система обладает памятью. Работая с крысами, они вызвали у них ассоциативную связь между неприятным лекарством и приятной подслащенной водой. Лекарство вызывало у крыс тошноту и подавляло их иммунитет. Но при этом они давали крысам сладкую воду каждый раз, когда давали и лекарство. Таким образом, в мозге крыс оказались связаны сладкая вода, чувство тошноты и внутреннее отключение иммунной системы. Затем, некоторое время спустя, они провели другой эксперимент с теми же крысами. Они обнаружили, что для подавления иммунитета крыс им было нужно давать только подслащенную воду; даже без иммуноподавляющего компонента иммунная система крыс была подавлена. По сути, иммунитет подавили ожидания крыс. Иммунная система отключила сама себя, когда она вспомнила эффект сладкой воды (Адер и Кохен, 1981).

Иммунная система, таким образом, обладает памятью и хранит историю, как и другие компоненты личности. Это явление было названо «телесным мозгом» (Гоулман, 1996). После того как были получены эти невероятные результаты эксперимента, Эд Блалок совершил еще одно важное открытие – иммунная система может попасть под воздействие внутренних нейропептидов (Блалок, 1984). То есть головной мозг может напрямую коммуницировать с иммунной системой, используя нейромедиаторы, например серотонин. Что бы ни происходило в сознании человека, его мысли и чувства могут потенциально запустить реакции в иммунной системе через нейропептиды, выброс которых спровоцирован тем или иным состоянием души. Многие системы, участвующие в регуляции, выделяют нейропептиды, которые могут оказать воздействие на иммунную систему, – наша автономная нервная система и ее нейротрансмиттеры, а также такие биохимические соединения, как простагландины и норадреналин, могут повлиять на иммунные реакции. Но кортизол, судя по всему, является нейропептидом, который оказывает на нее наибольшее влияние.

Воздействие кортизола на иммунную систему хорошо задокументировано (Кохен и Крник, 1982; Штернберг; 2001). По сути, кортизол отдает команду иммунным клеткам временно замедлить иммунные реакции, направляя энергию организма на то, чтобы справиться с текущей критической ситуацией. Как временная мера это допустимо. Но как только стресс становится хроническим и не получает быстрого разрешения, как это бывает при проблемах во взаимоотношениях или при хроническом чувстве вины, тогда постоянные выбросы кортизола могут нанести серьезный вред иммунной системе. Он может остановить перемещение белых кровяных телец по всему организму. Он убивает лимфоциты и блокирует производство новых. Он также замедляет производство внутренних клеток-убийц и цитокинов, которые являются важными элементами иммунного процесса. У мышей, подверженных длительному стрессу, эти процессы вызвали участившееся появление раковых опухолей, по сравнению с теми мышами, которые стрессу не подвергались (Райли, 1975; Визинтайнер и др., 1982).

Моя мать пережила тяжелые утраты до того, как развилась ее болезнь (она потеряла мужа и дом, а вскоре затем ее возлюбленный умер, внезапно и неожиданно), и, без сомнения, испытала повышение уровня гормонов стресса. Но так как у нее не было привычки обращения к другим людям за поддержкой, у нее не было эффективных средств для управления этими ошеломляющими и тяжелыми переживаниями. Вместо этого она как обычно отправлялась в постель, сознательно удаляясь от людей, когда ее переживания становились слишком болезненными.

Способность иммунитета обороняться от раковых клеток, как считается, основана на использовании «естественных клеток-киллеров», своеобразных головорезов иммунной системы. Но у тех людей, которым не хватает социальной поддержки, а также у тех, кто находится под воздействием острого психологического стресса, уровень клеток-киллеров понижен (Мартин, 1997: 238). Это означает, что те люди, чей эмоциональный стиль в большей степени подразумевает подавление чувств, чем их выражение и управление ими при участии других людей, могут иметь проблемы в работе иммунитета. Они не ищут социальной поддержки. Как я уже писала ранее, желание доверяться другим людям является важным фактором здоровья, которого недостает людям, история жизни которых говорит о ненадежной сформированной привязанности, особенно у тех, кого можно отнести к избегающему стилю и которые кажутся такими эмоционально самодостаточными.

В этом смысле образцы регуляции, усвоенные в младенчестве и раннем детстве, могут не только повредить вашему психологическому здоровью и развитию умственных способностей, эмоциональных систем в префронтальной зоне коры головного мозга, но также могут нанести ущерб и телесному «мозгу» – иммунной системе и механизму реагирования на стресс, которые также формируются под воздействием эмоционального опыта. Есть определенная жизненная жестокость в том, что те, о ком плохо заботились в детстве, могут с большой долей вероятности в более взрослой жизни страдать и от каких-то физических заболеваний.