Кто они – родители людей с пограничным нарушением личности?

В большинстве случаев это родители, которые сами испытывают серьезную нехватку внутренних ресурсов и находят чрезвычайно сложной задачу оставаться внимательными к сигналам своих детей, часто потому, что они очень озабочены собственными чувствами. Например, ребенок, который перевозбужден от треска погремушки, которой размахивают слишком близко от его лица, отвернется от нее, чтобы просигнализировать, что ему уже достаточно данного конкретного воздействия. Но ненастроенный на ребенка родитель может обращать большее внимание, осознанно или нет, на свое собственное беспокойство и расстройство, чем на сигналы ребенка. Мать может начать трясти погремушкой еще сильнее, думая, что ребенок просто потерял к ней интерес, вместо того чтобы более внимательно откликнуться на сигналы ребенка и успокоить его или предложить ему что-то еще. Вместо того чтобы возвратить его в комфортное состояние, она усилит неприятное для него возбуждение. Разумеется, такие происшествия – нормальная часть детско-родительских взаимоотношений, и они не производят серьезного воздействия в рамках взаимоотношений, которые в целом благополучны, но, если такое положение дел становится хроническим, оно может повлиять на способности малыша к регуляции. Хуже, если внутреннее состояние матери по отношению к ребенку можно охарактеризовать как панику, неприязнь или даже как враждебность, ее способности к регуляции в этом случае будут еще меньшими.

Такие родители страдают от нехватки средств для самоуспокоения, а взаимодействие с младенцем будет погружать их в состояние сильного стресса. Их нервы звенят, как натянутые струны, от детского плача. Беспорядок, устраиваемый младенцем, невозможно выносить. У них совсем не остается времени на себя. Родители в таком состоянии без надежной поддержки других членов семьи могут реагировать на ребенка крайне негативно, бить или словесно атаковать его, либо могут полностью игнорировать, оставляя его плакать в одиночестве.

Родитель ребенка, потенциально могущего получить пограничное расстройство личности, сам является очень несостоятельным и чувствительным к любому отказу. Матери может казаться, что она не нравится своему новорожденному ребенку, потому что он ей не улыбается, просто еще не умея улыбаться, или когда ребенок начинает проявлять интерес к окружающему миру в возрасте около 4 месяцев, матери может показаться, что он отвергает ее. Ей кажется, что она ему больше не нужна. Это может оказаться для нее очень болезненным, так как ее собственные потребности так мощно ею переживаются и при этом они не находят поддержки. Она может мстить ребенку, отдаляясь от него. Проблема в том, что любой человек с сильными потребностями, которые не находят удовлетворения, будет испытывать серьезные сложности в том, чтобы поставить потребности ребенка перед своими, особенно если за это не следует никакой награды. Для такой матери психологически может быть очень сложно быть родителем.

Очень часто бывает, что такие родители сами пережили опыт игнорирования или плохого обращения в своем детстве. Они могут отвергать своих детей так же, как когда-то отвергали их. Было замечено, что матери, которые плохо обращаются со своими маленькими детьми, находят крайне неприятным нахождение рядом с ними. При этом вполне предсказуемым оказалось, что насилие со стороны матери часто было спровоцировано плачем ребенка, но удивительным оказалось другое. Эти матери испытывали возбуждение, уровень которого был неприятен, не только при плаче ребенка, но и когда ребенок улыбался им (Фроди и Лемб, 1980). Возможно, для них невыносимой оказывалась любая потребность ребенка во взаимоотношениях, вызывая в них сильную неуверенность в том, что они смогут справиться с возбуждением – своим и ребенка.

Даже если такие родители испытывают к ребенку сильную любовь, сложность поддержания эмоциональной доступности из-за их собственных внутренних проблем делает их малосостоятельными родителями. В результате дети таких родителей формируют дезорганизованный тип привязанности. Такое может случиться не только в семьях, где детей игнорируют или с ними плохо обращаются, но и в семьях, в которых произошла серьезная трагедия, которую не смогли должным образом пережить и отгоревать. Очень часто таким событием является смерть предыдущего ребенка, иногда смерть родителя матери, который продолжает жить в ее сознании, не позволяя ей полностью сосредоточиться на настоящем и заниматься ребенком. Для ребенка эффект будет таким же, как от жизни с родителем, который не обращает на него внимания из-за болезненного наследия своего детства. В любом случае, ребенок оказывается в ситуации, когда внимание его родителя непредсказуемо и не связано с его собственными потребностями. Такая мать, например, может находиться в состоянии, напоминающем транс, вздрагивать и отстраняться от ребенка, как будто он может ее ранить, либо внезапно слишком близко и резко приближаться к ребенку – все эти действия пугают детей, не отвечают их нуждам, а лишь свидетельствуют о том, что родитель поглощен чем-то своим (Соломон и Джордж, 1999: 13).

Страх – частый компонент переживаний ребенка в «пограничном» состоянии, возможно потому, что непостоянная и непредсказуемая забота в течение первого года жизни может нести угрозу жизни. Взрослые пациенты, которые переживали подобный опыт в младенчестве, часто говорят о чувстве падения и распада, возможно испытанные в моменты провалов эмоциональной регуляции.

Мои клиенты Нора и ее малыш Рики состояли в хрупких взаимоотношениях, некоторые моменты которых вызывали у Рики ощущение страха. Нора обожала своего ребенка, когда чувствовала себя хорошо, но, когда ее приятель расстраивал ее и не звонил тогда, когда обещал, она чувствовала себя такой потерянной, покинутой и разозленной, что обращалась с Рики враждебно, грубо вталкивая в него еду, садистски запихивая ложку ему в рот, иногда во время игры с ним она чувствовала необходимость дернуть его за ухо так, что он начинал плакать. Позднее она могла ужасно винить себя за такое поведение, но она совершенно не могла себя контролировать. Она боялась, что Рики не будет ее больше любить от того, что она так с ним порой обращалась, но продолжала испытывать к нему приступы ненависти, как если бы он олицетворял весь мир, который не проявлял к ней той любви, в которой она нуждалась.

По сути, родители, которые страдают от неуправляемой внутренней боли, создают барьер между собой и ребенком. Нападки Норы на Рики заставляют его смотреть на нее с беспокойством и с боязнью, а она при этом начинает сомневаться в том, что он ее любит. Такое положение дел подпитывает этот порочный круг, который нужно разорвать при первой же возможности. К счастью, Нора обратилась за помощью. Осознав некоторые моменты в своем детстве и свою боль, которая так легко возникает в настоящем, она смогла посмотреть на Рики другими глазами и понять, что он не является причиной ее боли. Таким родителям порой нужна более длительная терапевтическая работа, чтобы научиться управлять своими собственными состояниями в достаточной степени и иметь возможность сфокусироваться на потребностях ребенка.