Слово - одно из величайших орудий человека. Бессильное само по себе - оно становится могучим и неотразимым, сказанное умело, искренне и вовремя.

А.Ф. Кони и судебная реформа 1864 г.

Деятели судебного состязания не должны забывать, что суд, в известном отношении, есть школа для народа, из которой, помимо уважения к закону, должны выноситься уроки служения правде и уважения к человеческому достоинству.

Судебная реформа 1864 г. явилась составной частью реформ 60-х годов XIX века в России, основной из которых была отмена крепостного права.

А.Ф.Кони писал: «Судебная реформа призвана была нанести удар худшему из видов произвола, произволу судебному, прикрывающемуся маской формальной справедливости».

Одной из важнейших особенностей судебной реформы было учреждение суда присяжных заседателей.

Другим серьезным новшеством судебной реформы было создание адвокатуры как самостоятельного звена судебной системы.

Судебной реформой Россия была обязана императору Александру II, который, в отличие от своего отца Николая I, убежденного, что «адвокаты погубили Францию», и заявлявшего: «Пока я буду царствовать, России не нужны адвокаты, без них проживем», придерживался принципиально другого мнения.

Адвокатура была новым звеном в судебной системе страны. В адвокатуру пошли высокообразованные люди, имена их уже хорошо знала русская общественность: В.Д. Спасович, Д.В. Стасов, П.А. Потехин, А.И. Урусов, С.А. Андреевский, Ф.Н Плевако и многие другие. К их числу в полной мере относится и Петр Акимович Александров. Он был одним из лучших судебных ораторов России, оратором-громовержцем.

 

Среди русских прогрессивных юристов и видных деятелей культуры второй половины XIX — начала XX века Анатолий Кони занимает особое место. Он известен как выдающийся судебный оратор, сенатор и член Государственного совета, а в кругах ученых — также как почетный академик и общественный деятель. Кони написал несколько очень интересных книг о своей судебной практике, которые издавались массовыми тиражами начиная с 80-х годов 19 века.

А.Ф. Кони прожил долгую жизнь. Он пережил три революции, был современником четырех войн, знал Л. Толстого, И. Тургенева, Ф. Достоевского, был другом И. Репина, К. Станиславского, Вл. Немировича-Данченко. Он был знаком и с крупными государственными чиновниками. Сам же исповедовал принцип независимости и не принадлежал ни к какой партии или политической группировке. Кони заслужил репутацию прямого, бескомпромиссного, честного человека. Таким его знали на работе, в среде деятелей культуры, в обществе и в домашней обстановке.

 

Будущий знаменитый юрист родился в Петербурге в семье литературно-театрального деятеля и преподавателя истории Второго кадетского корпуса Федора Алексеевича Кони и актрисы Ирины Семеновны Юрьевой. Его отец имел медицинское образование, но медициной никогда не занимался, хотя следил за развитием медицинской науки. Он посвятил себя журналистике — издавал и редактировал «Литературную газету», журнал «Репертуар и Пантеон», написал фундаментальную книгу «Русский театр, его судьба и его историки».

Крестным отцом Кони был известный писатель, первый русский исторический романист И.И. Лажечников, автор романов «Последний Новик», «Ледяной дом», «Басурман» и других. Между маленьким Анатолием и Лажечниковым сложились хорошие отношения. Впоследствии Кони с теплотой вспоминал старого романиста, который был как бы связующим звеном между Пушкиным и его современниками. От матери и отца Кони унаследовал литературный талант и любовь к театру.

Начальное образование он получил в доме родителей, которые воспитывали своих сыновей в строгости, прививая им уважение к самостоятельности, почтение к старшим. Отец увлекался учением немецкого философа И. Канта и воспитывал сыновей согласно кантовскому правилу: человек должен пройти четыре ступени воспитания — обрести дисциплину, получить навыки труда, научиться вести себя, стать морально устойчивым. Все это Анатолий усвоил с раннего детства. Главной же целью воспитания было научить детей думать. Отец часто беседовал с Анатолием о прочитанных книгах, прививая ему самостоятельность и независимость мышления.

С 1855 по 1858 год Анатолий учился в немецкой школе при церкви св.Анны. Потом он перешел в четвертый класс Второй Петербургской гимназии и еще гимназистом стал посещать лекции знаменитых профессоров Петербургского университета. Раздумывая о своей будущей профессии, Кони решил стать математиком.

В мае 1861 года Анатолий и еще несколько его соучеников решили уйти из шестого класса гимназии и раньше времени поступить в университет. Они выдержали строгие экзамены в особой испытательной комиссии, и по их результатам Кони был зачислен студентом математического факультета.

Однако осенью 1861 года начались студенческие волнения, и университет был закрыт на неопределенное время. Не желая терять годы, Кони поехал в Москву и в августе 1862 года записался в число студентов второго курса юридического факультета Московского университета.

Здесь он целиком ушел в науку. Будущий юрист стремился получить как можно больше знаний. В то же время он посещает театры, много читает художественную литературу, дружит с писателями, артистами, старыми знакомыми его родителей.

В Москве Кони наконец-то обрел полную независимость. Он даже запрещает отцу присылать ему деньги на расходы и старается подработать сам частными уроками по истории, словесности, арифметике, географии.

В дополнение к полученным в университете знаниям Кони усиленно изучает труды иностранных ученых, знакомится с русскими историческими источниками. «Это изучение, — пишет он, — навело меня на мысль написать кандидатскую диссертацию «О праве необходимой обороны»». К марту 1865 года работа была закончена. Тогдашний ректор Московского университета профессор уголовного права С.И. Баршев прочитал диссертацию и поставил на ней резолюцию: «Весьма почтенный труд», а Совет университета принял решение напечатать ее в «Приложении к Московским университетским известиям», которые предполагались к выходу в свет к концу 1865 года.

Выход А. Ф. Кони на общественную арену совпал с тем временем, когда в стране появились проблески какого-то обновления, начали осуществляться вскоре затем угасшие некоторые либеральные идеи первых лет царствования Александра II. Увлеченный идеей оздоровления всех сфер общественной жизни, А. Ф. Кони, не колеблясь, отказался от профессорской карьеры в университете, предпочтя ей роль судебного деятеля. Попытке осуществления на практике идей судебной реформы он отдал всю свою жизнь.

Судебная реформа 1864г.

Кони не принимал участия в ее разработке! Только в ее претворении в жизни, уже в Москве (под воздействием нового взгляда на суд он сменил математический факультет на юридический).

 

Судебная реформа была "наиболее последовательной из реформ всех годов: прежний, чисто сословный, закрытый, чиновничий суд она заменила судом присяжных, основанным на принципе гласности. Но и новая организация суда несла на себе печать сословности. Для крестьянства сохранили особый суд и его крепостной атрибут - телесные наказания. Из ведения суда присяжных с самого начала были исключены "государственные преступления", к которым законодатели предусмотрительно отнесли распространение политических и социальных теорий, направленных против существующего "порядка""^*.

Указом от 20 ноября 1864 г. были объявлены Судебные уставы, которые вводили новые, буржуазные принципы судоустройства и судопроизводства. Судебные уставы состояли из четырех законов: Учреждения судебных установлений, Устава уголовного судопроизводства, Устава гражданского судопроизводства и Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями.

Судебные уставы декларировали несменяемость судей и независимость их от администрации, выборность суда, гласность и публичность его заседаний, состязательный процесс, институты адвокатуры, присяжных заседателей, нотариата и т. д. В Указе от 20 ноября 1864 г. говорилось, что судебная реформа имеет своей задачей водворить в России суд скорый, правый, милостивый, равный для всех подданных, возвысить судебную власть, дать ей надлежащую самостоятельность и утвердить в народе уважение к закону.

Характеризуя порядок судопроизводства, введенный Судебными уставами 1864 г., его составители подчеркивали, что цель уголовного судопроизводства - обнаружение материальной истины. Вследствие этого вопрос о том, что лежит в основе определения достоверности доказательств в уголовных делах, т. е. о силе доказательств, на которых судьи должны основывать приговор о виновности или невиновности подсудимого, имеет первостепенную важность. В объяснительной записке к Судебным уставам говорилось, что от решения вопроса о том, как определяется сила доказательств, зависят и основные формы судопроизводства и само устройство суда. Далее указывалось, что теория доказательств, основанная единственно на их формальности, отменяется, а помещаемые в Уставе уголовного судопроизводства правила о силе судебных доказательств должны служить только руководством при определении виновности подсудимых по внутреннему убеждению судей, основанному на совокупности обстоятельств, обнаруженных при производстве следствия и суда.

Краткое содержание судебной реформы

Что представлял собой дореформенный суд в России? Уездные суды были первой инстанцией по гражданским и уголовным делам. Но для горожан (недворян) существовал специальный суд - городской магистрат, а торговые иски рассматривались в коммерческих судах. Для духовенства был создан также особый суд. Кроме того, имелись различные ведомственные суды (военные, морские и др.). Второй инстанцией, куда могли быть обжалованы решения уездных и городских судов, являлись губернские судебные палаты по гражданским и уголовным делам. Высшей апелляционной инстанцией по большинству дел служил Правительствующий сенат. В тех случаях, когда в Сенате возникали разногласия, дело подлежало рассмотрению в Государственном совете. Сенат, кроме того, выступал первой судебной инстанцией по делам крупных сановников. Для "государственных преступников", т. е. по политическим делам, учреждались временные специальные судебные органы. Функции высшего судебного органа по делам духовенства выполнял Синод. По большинству дел, которые относились к категории незначительных, судебные функции осуществлялись полицией, которая имела право наказывать розгами до 30 ударов и арестом до 3 месяцев. Крепостное крестьянство вообще не могло обращаться в государственные суды. Помещику предоставлялось право своей властью передать принадлежавших ему крестьян в арестантскую роту на срок до 6 месяцев либо в рабочий дом до 3 месяцев, или подвергнуть аресту до 2 месяцев, или сослать в Сибирь.

Александр 2 хотел создать более совершенный суд, который бы смог работать эффективнее и принимать более честные решения в отношении всех категорий граждан. Реформа предполагала создание двух ветвей судов – мировые суды и общие съезды. В свою очередь каждая из этих ветвей имела по две инстанции – мировые судьи и мировые съезды, окружные судьи и окружные съезды. В целом, была создана совершенно новая система судебных учреждений, которая имела четкую иерархию и разделение полномочий. Это позволило быстрее рассматривать дела, разделяя их на гражданские и уголовные, а также значительно сократить длительность самого процесса. Суд стал значительно эффективнее, так как исчезла путаница в судебной системе.

 

Реформа меняла принципы и процедуры судопроизводства. Суд становился более открытым, гласным, все стороны–участники процесса получали равные права и могли участвовать в дискуссии на равных. Были значительно расширены полномочия следователей, проводивших оперативно-розыскные мероприятия, появились новые виды доказательств, а также появилось разделение на предварительное и судебное следствие, что значительно снижало шанс судебной ошибки. Подсудимые теперь также могли рассчитывать на обжалование приговора и рассмотрение их дела в более высокой инстанции (Верховный суд, императорский суд).

Появился суд присяжных, который созывался для участия в процессах при особо тяжких уголовных преступлениях. Суд стал полностью независимым институтом. Судебная власть полностью отделялась от административной, судебное следствие от полицейского, появилась процессуальная независимость.

Главным достижение судебной системы стало то, что суд больше не строился на сословных отношениях, все граждане получали одинаковые права и могли рассчитывать на открытый. Честный процесс.

Главные документы судебной реформы – Судебные уставы 1864 года.

Итоги судебной реформы

Судебная реформа Александра 2 привела к тому, что в Российской Империи появился новый суд, который был современным и отражал все ведущие тенденции в мировом судопроизводстве. Суд стал отдельным институтом, независимым от других ведомств. Судебные процессы стали более четко регламентированы, следствие велось достаточно быстро, исчезла путаница и затянутость, свойственная старой судебной системе. Суд стал открытым и более честным. Однако у судебной реформы были и минусы, в частности, для крестьян сохранялся сословный суд, а компетенция судей не всегда было достаточной. Но, несмотря на недостатки, реформа сделала большой прорыв.

Несмотря на то, что Александр 2 понимал необходимость реформы, он опасался ее последствий, однако судебная реформа получила огромную общественную поддержку и прошла гладко.

Новая судебная система поддерживала другие экономические и общественные преобразования Александра и позволяла России перейти на новый тип общества быстрее и эффективнее.

Судебная реформа 1864 г. была наиболее последовательной и наиболее демократичной. Она устраняла сословный суд, устанавливала равенство всех перед законом и судом. Проводила принципы состязательности судебного процесса, выборности судей.

Нормативная база судебной реформы – утвержденные императором 20 ноября 1864 года Судебные уставы, состоящие из четырех законов:

1) Учреждения судебных установлений;

2) Устав уголовного судопроизводства;

3) Устав гражданского судопроизводства;

4) Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями.

Юрисдикция местных и общих судебных органов, подсудность гражданских и уголовных дел местными и общими судами определяется по “Уставу уголовного судопроизводства”, там же определяется порядок обжалования судебных приговоров.

В уголовном судопроизводстве в общих судах было три стадии: предварительное следствие, судебное разбирательство и исполнение приговора. Юридические действия, разграничивающие их объем четко определены законом. Важнейшую, на наш взгляд, проблему на стадии судебного следствия составляли взаимоотношения судей и коллегии присяжных заседателей.

Теория свободной оценки доказательств заменила с 1864 г. в системе правосудия России теорию формальных доказательств.

Новая теория основывалась на положении, что задача суда состоит в поиске объективной истины. Отсюда его решения должны опираться на истинные факты, для чего необходим всесторонний анализ всех имеющихся доказательств без какого-либо вмешательства извне. Мерилом достоверности фактов объявлялось лишь внутреннее убеждение судей.

 

А. Ф. Кони писал, что реформа "внесла новые начала в нашу народную жизнь. Она пробудила в обществе силы, не находившие себе дотоле достаточного применения, она послужила нравственной школою народу и с... систематическою настойчивостью стала вызывать в обществе стремление к истинному правосудию и уважение к человеческому достоинству..."^*. "Судебная реформа,- считал Кони,- призвана была нанести удар худшему из видов произвола, произволу судебному, прикрывающемуся маской формальной справедливости. Она имела своим последствием оживление в обществе умственных интересов и научных трудов. Со старой судебной практикой науке было нечего делать"^.

 

«Одним из коренных начал судебной реформы 1864 года является публичность. Без нее, без этой существенной и основной принадлежности суда, приказная правда старых порядков скоро вступила бы в свои права и в новом помещении, внося туда свою гниль и плесень. По деятельности своей этот суд (присяжных) не только является вполне удовлетворяющим своей цели, но и вообще представляет собою лучшую форму суда, какую только можно себе представить для разрешения большей части серьезных дел, особливо в тех случаях, когда тяжкое обвинение связано с тонкими уликами, требующими житейской вдумчивости.»

Судебные уставы, создавая прокурора-обвинителя и указав ему его задачу, начертали и нравственные требования, которые облегчают и возвышают его задачу, отнимая у исполнения его формальную черствость и бездушную исполнительность. Они вменяют в обязанность прокурору отказываться от обвинения в тех случаях, когда он найдет оправдания подсудимого уважительными и заявлять о том суду по совести, внося, таким образом, в деятельность стороны элемент беспристрастия, которое должно быть свойственно судье.

А.Ф.Кони.

Новая судебная система по сравнению с прежней отличалась определенной стройностью. Для разбора мелких уголовных гражданских дел учреждался институт выборных мировых судей. Мировой судья единолично рассматривал дела по обвинению в преступлениях, за совершение которых могло быть определено одно из следующих наказаний: замечание, выговор, внушение, денежное взыскание на сумму не свыше 300 руб., арест на срок не свыше трех месяцев, заключение в тюрьму на срок до одного года. Мировые судьи (участковые и почетные) данного округа собирались на уездные съезды мировых судей или мировой съезд судей, который был окончательной апелляционной инстанцией. Дальнейшее рассмотрение дел мировых судей проводилось лишь в кассационном порядке в Сенате.

Институт мировых судей при всей ограниченности демократизма в нем не удовлетворял высшее чиновничество и в 1889 г. был упразднен везде, кроме Москвы, Петербурга и Одессы. Мировые судьи были заменены назначаемыми лицами.

В первые годы после введения Судебных уставов в составе почетных мировых судей, по словам А. Ф. Кони, было немало чутких, порядочных людей. Его первая встреча с мировым судом произошла в Харькове после открытия там новых судебных учреждений, осенью 1867 г. А. Кони был тогда только что назначен исполнять обязанности товарища прокурора окружного суда по двум уездам Харьковской губернии. Он приводит несколько заслуживающих внимания примеров из своей практики. Мировой судья Н. В. Почтенов, весьма образованный человек, вносил в разбирательство "дел живую струю впечатлительной души". У него правосудие было поставлено хорошо, и местные жители относились к нему с доверием. Большое влияние на съезд мировых судей оказывал А. Р. Шидловский - олицетворение трудолюбия, педантизма и корректности.

Съезд мировых судей уважал участвовавшего в заседаниях по долгу службы А. Ф. Кони (которому не был еще и 24 лет), но иногда требования молодого прокурора неукоснительно соблюдать законы приводили к столкновениям его со строптивыми председателями съездов мировых судей.

 

 

 

С тех пор Кони более пятидесяти лет служил юстиции, постепенно поднимаясь по ступенькам иерархической лестницы судебно-прокурорского ведомства России. Он был помощником секретаря Петербургской судебной палаты, секретарем прокурора Московской судебной палаты, потом стал товарищем прокурора судебного округа в Харькове, Петербурге, самарским губернским прокурором, дослужился до должности обер-прокурора уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената. По чисто судебной линии Кони занимал должности председателя Петербургского окружного суда, председателя гражданского департамента Петербургской судебной палаты и более двадцати пяти лет был сенатором, находясь на вершине судебного Олимпа дореволюционной России. Свыше десяти лет он был членом Государственного совета. Но где бы он ни работал, закон был для него святым делом, он всегда выступал за строгое соблюдение законов и справедливое правосудие.

«Еще в юности глубоко врезались в мою память прекрасные слова Лабулэ: «Avec le pauvre, l’enfant, la femme et le coupable meme — la justice doit se defier de ses forces et craindre d’avoir trop raison» (В отношении бедняка, ребенка, женщины, даже если они являются подсудимыми, правосудие должно остерегаться могущества своей власти и поступать слишком рассудочно (фр.)). Вот почему через 48 лет по оставлении мною прокурорской деятельности, я спокойно вспоминаю свой труд обвинителя и думаю, что едва ли между моими подсудимыми были люди, уносившие с собою, будучи поражены судебным приговором, чувство злобы, негодования или озлобления против меня лично.»

«Судебная реформа в первые годы своего осуществления требовала от судебных деятелей большого напряжения сил. Любовь к новому, благородному делу, явившемуся на смену застарелого неправосудия и бесправия, — у многих из этих деятелей превышала их физические силы, по временам, некоторые из них «надрывались». Надорвался в 1868 году и я. Появилась чрезвычайная слабость, упадок сил, малокровие и, после более или менее продолжительного напряжения голоса, частые горловые кровотечения».

 

В 1868 году в возрасте двадцати четырех лет Кони серьезно заболел: у него обнаружился резкий упадок сил, малокровие, участились горловые кровотечения после продолжительного напряжения голоса. По совету врачей молодой юрист уезжает лечиться за границу. Пребывание там он использует не только для лечения: он изучает практику работы судов в Германии, Франции, Бельгии, целые дни проводит в залах заседаний судов, встречается с прокурорами, адвокатами, изучает литературу, анализирует тенденции развития судебной практики по уголовным делам.

Тщательное изучение всех тонкостей работы зарубежного суда, конечно, расширяло и углубляло специальные знания молодого русского юриста, давало ему возможность сравнивать то, как функционируют разные судебные системы. В то же время он уже подумывает над тем, чтобы перейти с прокурорской работы на адвокатскую.

Надо заметить, что на Западе нет общих жалоб на суды, все ими довольны; там судебное сословие имеет свое прошлое; там деятельность судов регулируется общественным мнением; там судьи воспитаны в уважении к закону. В России же судебное сословие не имеет традиций, оно не получило воспитания, присущего западному судье; в России нет общественного мнения, которое, как сила, могла бы сдержать судейское усмотрение.

А. Ф. Кони «А. Ф. Кони. Избранные труды и речи»

Еще до вступления в ряды прокуратуры я интересовался судебными прениями и читал речи выдающихся западных судебных ораторов, преимущественно французских, но должен сознаться, что мало вынес из них поучительного. Их приемы не подходят к природе русского человека, которой чужда приподнятая фразеология и полемический задор.

Во время пребывания на курорте в Карлсбаде А.Кони познакомился с министром юстиции Российской империи графом К.И. Паленом, и тот пригласил его к себе на аудиенцию сразу по возвращении домой. Кони произвел на Палена хорошее впечатление, и министр активно продвигал его по служебной лестнице вплоть до должности председателя Петербургского судебного округа.

 

В 1877 г. Анатолий Федорович, служа уже в Петербурге и расходясь во взглядах по ряду принципиальных вопросов с тогдашним министром юстиции графом Паленом, а такя^е тяготясь службой в центральном аппарате, решил перейти в мировые судьи: купил в отдаленном районе Новгородской губернии участок земли в 1200 десятин и заявил о намерении баллотироваться в почетные мировые судьи по Петербургскому уезду. Перед выборами необходимо было побывать у городского головы и вручить ему свои документы. Это был период, когда А. Ф. Кони уже прослужил пять лет прокурором С.-Петербургского окружного суда и занимал должность вице-директора департамента Министерства юстиции. После того как городской голова представил Кони двум купцам, они долго его расспрашивали о том, кто он такой. Беседа завершилась таким заявлением купцов: "Отчего же и не выбрать. Вот соберем о вас справки да посудим, выбрать всегда возможно". Справки были наведены, и Кони был избран в почетные мировые судьи по Петербургскому уезду. В 1885 г. А. Ф. Кони в связи с его назначением обер-прокурором уголовного кассационного департамента Сената сложил с себя ("по несовместимости") звание почетного мирового судьи.

Вспоминая те годы, Кони писал: "С грустью расстался я с мировыми учреждениями, сохранив о них самые лучшие воспоминания и искренне тронутый добрыми чувствами, высказанными мне моими товарищами на прощание"^*

 

По рекомендации Палена Кони поручили быть председателем суда по делу Веры Засулич. Оправдательный приговор по этому делу прославил имя Кони по всей России и за рубежом.

24 января 1878 года В. И. Засулич пыталась убить выстрелами из пистолета петербургского градоначальника Ф. Ф. Трепова^[45]. Это преступление получило широкую огласку, общество с сочувствием отнеслось к поступку Веры Ивановны^[46]. Следствие по делу велось в быстром темпе, с исключением всякого политического мотива^[47], и к концу февраля было окончено^[48]. Вскоре А. Ф. Кони получил распоряжение министра юстиции К. И. Палена назначить дело к рассмотрению на 31 марта^[48]. Граф Пален и Александр IIтребовали от Кони гарантий, что Засулич будет признана присяжными виновной, Анатолий Фёдорович таких гарантий не дал^[49]. Тогда министр юстиции предложил Кони сделать в ходе процесса какое-либо нарушение законодательства, чтобы была возможность отменить решение в кассационном порядке^[50]. Анатолий Фёдорович ответил^[50]:

Я председательствую всего третий раз в жизни, ошибки возможны и, вероятно, будут, но делать их сознательно я не стану, считая это совершенно несогласным с достоинством судьи!

Перед присяжными заседателями Кони с согласия сторон поставил следующие вопросы: первый вопрос о том, «виновна ли Засулич в том, что, решившись отомстить градоначальнику Трепову за наказание Боголюбова и приобретя с этой целью револьвер, нанесла 24 января с обдуманным заранее намерением генерал-адъютанту Трепову рану в полости таза пулею большого калибра; второй вопрос о том, что если Засулич совершила это деяние, то имела ли она заранее обдуманное намерение лишить жизни градоначальника Трепова; и третий вопрос о том, что если Засулич имела целью лишить жизни градоначальника Трепова, то сделала ли она все, что от неё зависело, для достижения этой цели, причем смерть не последовала от обстоятельств, от Засулич не зависевших»^[51]. Вердикт присяжных заседателей Вере Ивановне Засулич был: «Нет, не виновна»^[52]. Анатолию Фёдоровичу предложили признать свои ошибки и уйти добровольно в отставку^[53]. А. Ф. Кони отказался, заявив, что на нём должен решиться вопрос о несменяемости судей^[54].

«Если судьи России узнают, — сказал он, — …что председателя первого суда в России, человека, имеющего судебное имя, занимающего кафедру, которого ждёт несомненный и быстрый успех в адвокатуре и для которого служба — далеко не исключительное и неизбежное средство существования, — достаточно было попугать несправедливым неудовольствием высших сфер, чтобы он тотчас, добровольно, с готовностью и угодливой поспешностью отказался от лучшего своего права, приобретённого годами труда и забот, — отказался от несменяемости, то что же можно сделать с нами».

Анатолий Фёдорович Кони оказался в опале, его начали преследовать, постоянно ставился вопрос о его переводе на другую должность, его подчинённых лишали премий и наград, его самого отстраняли от участия в ответственных комиссиях^[50]. Даже через много лет, в 1894 году, когда решался вопрос о возможном назначении Кони на кафедру уголовного судопроизводства Военно-юридической академии, вспомнили о деле Засулич^[54].

В 1881 году во время отдыха за границей Анатолий Фёдорович получил телеграмму от Д. Н. Набокова с предложением поста председателя департамента Петербургской судебной палаты^[56]. Но только по возвращении вСанкт-Петербург А. Ф. Кони узнал, что министр «слукавил» — предложил пост председателя департамента по гражданским делам, а не по уголовным^[57] (Кони был специалистом в области уголовного права), так как в сферегражданского права Анатолий Фёдорович был менее опасен для власти^[58]. Д. Н. Набокову стоило большого труда убедить А. Ф. Кони согласиться на новый пост^[57], и 21 октября 1881 года его назначили председателем гражданского департамента Санкт-Петербургской судебной палаты.

Кони о прокуратуре:

«Прокурору не приличествует забывать, что у защиты, теоретически говоря, одна общая с ним цель — содействовать, с разных точек зрения, суду в выяснении истины доступными человеческим силам средствами и что добросовестному исполнению этой обязанности, хотя бы и направленному к колебанию и опровержению доводов обвинителя, никоем образом нельзя отказывать в уважении. Это прекрасно понималось в первые годы существования новых судов, и я лично с искренним чувством симпатии и уважения вспоминаю своих, ныне покойных, противников в Харькове, Казани и Петербурге.»

Это был прекрасный оратор, лектор и еще лучший собеседник. Многие свои произведения еще до публикации он читал в кругу близких друзей и почитателей его таланта. Появление Кони на вечерах у приятелей или сослуживцев всегда было событием. Его выступления собирали большое количество публики, и в те дни, когда Кони предстояло выступать в качестве обвинителя на судебных заседаниях, залы были забиты до отказа. Содержание его речей было настолько логичным и доказательным, что суд чаще всего вставал на его сторону. Обвинительные речи Кони публиковались в столичной и периферийной прессе, и о них говорили: «Этим речам нельзя подражать, но по ним нужно учиться». Сила ораторского искусства Кони проявлялась в том, что он умел показать не только следствие, но и причину того, что случилось. Речи его не были насыщены риторическими украшениями, но убеждали силой фактов и глубиной психологического анализа. Для Кони было важно определить внутреннюю сущность обвиняемого и убедить присяжных в своей правоте. Не менее важным он считал и определение нравственной, а не только чисто юридической, ответственности каждого обвиняемого.

В 1900 году Кони постигает несчастье: в сентябре при крушении поезда на Сестрорецкой дороге он получил травму, болел в течение трех месяцев и в результате остался на всю жизнь хромым. С тех пор он стал ходить с палочкой и в шутку говорил: «У меня одна нога стала короче другой, следовательно, теперь я буду со всеми на короткой ноге».

8 января 1900 года Анатолий Фёдорович был избран почётным академиком Академии наук по разряду изящной словесности^[71].

5 июля 1900 года Анатолий Фёдорович Кони полностью оставил судебную деятельность и указом императора Николая II был переведён в общее собрание Первого департамента Сената в качестве присутствующего сенатора^[74]. На этой должности Кони проводит сенаторские ревизии, дает заключения на проекты сенатских определений о толковании законов, участвует в работе комиссий^[75]. Параллельно работе в сенате он вёл активную подготовку изданий своих произведений, выступал с публичными лекциями^[75].

Летом 1906 года П. А. Столыпин сделал А. Ф. Кони предложение войти в состав правительства и занять пост министра юстиции^[76]. В течение трёх дней его уговаривали занять предлагаемый пост, Столыпин готов был принять любые его условия, но Анатолий Фёдорович категорически отказался, ссылаясь на нездоровье^[77].

 

 

В годы Первой мировой войны он возглавлял ряд комитетов Государственного совета и прилагал немало усилий для оказания помощи лицам, ставшим инвалидами. Он принимал активное участие в работе различных комиссий: о денежных средствах, об организации помощи беженцам и т.д. Он же руководил заседаниями попечительного комитета судебного ведомства, созданного для защиты жертв войны.

Но чем бы Кони ни занимался, он никогда не отрывался от науки, всегда сочетал практическую работу с теорией, общался с любимыми профессорами, следил за литературой. Его научные статьи и рефераты публиковались в журналах «Русская старина», «Вестник Европы», «Правительственный вестник». В 1888 году вышли в свет «Судебные речи» Кони. Они выдержали пять изданий и принесли автору славу видного ученого-криминалиста и литератора.

Кроме научных, Кони пишет и литературные произведения. Его перу принадлежат такие интересные книги, как «Иван Александрович Гончаров», «Достоевский как криминалист», «Нравственный облик Пушкина» и другие. Кони написал множество очерков о виднейших деятелях русской культуры: А. Писемском, А. Апухтине, В. Стасове, А. Островском, М. Лермонтове, И. Тургеневе и т.д. Не случайно в январе 1900 года он был избран в почетные академики Академии наук по разряду изящной словесности. Он гордился тем, что получил это звание одновременно с Л.Толстым, с которым долгие годы дружил. Известно, что именно Кони дал Толстому сюжет для романа «Воскресение».

 

"Отцы и дети судебной реформы" - так назвал А. Ф. Кони свою книгу, вышедшую в 1914 г. к 50-летию судебной реформы. Книга состоит из отдельных прекрасно написанных биографических очерков тех деятелей русской юстиции, которые стояли у истоков зарождения идей самой реформы, активно участвовали в разработке законопроектов, а затем и проводили их в жизнь. Книга посвящается "молодым судебным деятелям". В известной мере в ней излагается история пореформенного русского суда, а в биографических очерках приоткрывается завеса над той "кухней", в которой созревала реформа, и прослеживается ее полувековой тернистый путь. Здесь процесс становления реформы показан в лицах. Отцами реформы были: Д. А. Ровипский, С. И. Зарудный, Н. И. Стоянов-ский, Н. Б. Неклюдов, Н. А. Бундовский, В. А. Арцимович, М. Е. Ковалевский, Г. Н. Мотовилов, В. Д. Спасович, К. К. Арсеньов, Ф. Н. Плевако, А. И. Урусов и многие другие.

А. Ф. Кони высоко ценил их труд, считая Уставы "настоящим памятником их любви к Родине"^*. Он был глубоко убежден, что Судебные уставы были плодом возвышенного труда, проникнутого сознанием ответственности их составителей перед Россией. В предисловии к книге говорится, что ее автору выпал завидный жребий знать лично и по службе некоторых "отцов" и многих "детей" реформы.

В книге "Отцы и дети судебной реформы" есть важное послесловие. В нем А. Ф. Кони с горечью отмечал происходящее искажение Судебных уставов, последовательное сокращение подсудности присяжных заседателей (изъятие у них дел по преступлениям должностным, против порядка управления, против лесной стражи, о злоупотреблениях должностных лиц банков, о двоебрачии, об убийстве и покушении на убийстве должностных лиц при исполнении служебных обязанностей и т. д.), отступление от принципа публичности заседаний (расширялась практика закрытых заседаний), резкое изменение порядка рассмотрения дел о государственных преступлениях, нарушение созданного уставами порядка производства дел по этим преступлениям и порядка предварительного их расследования; отмену права Сената на возбуждение уголовного преследования против губернаторов; изменение правил о вызове свидетелей со стороны обвиняемого и др. А. Ф. Кони называл эти искажения постыдным малодушием^*

 

После революции 1917 года Кони, как и другие чиновники старого режима, был лишен всех чинов, званий и стал обычным гражданином. Он мог бы уехать за границу, но решительно отказался от этого и стал искать применения своим знаниям, своему опыту в условиях нового строя. В ноябре 1917 года Кони встретился с Луначарским, чтобы выяснить свое отношение к новой власти, после чего с увле

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: