Азиатский поход НБП

28 апреля партийная делегация НБП в составе девяти человек выехала в Кокчетав для участия в Казачьем круге. 2 мая казаки должны были объявить Казачью республику Кокчетавской области. В случае противодействия казахстанских властей, сказали нам, казаки поддержат свою независимость оружием. Мы были готовы им помочь.

Нас обыскали, уже не доезжая Пензы. Второй раз — через сутки. В Кокчетаве весь перрон оказался запружен ментами. Нас окружили и задержали. В линейном отделении милиции подполковник Гарт перед четырьмя телекамерами зачитал мне постановления Генпрокуратуры Казахстана о запрещении Казачьего круга. Я подписал бумагу о том, что ознакомлен с постановлением.

В Кокчетаве мы провели трое суток, ожидая развития событий. На квартиру, где мы остановились, приходили бледные, растерянные и деморализованные казаки. Ежедневно посещал нас и майор Карибаев, официальный представитель Кокчегавского ГУВД по связям с общественностью. Следует сказать, что ни одна организация, претендующая на звание националистической или защищающей русских, не прислала своих людей в Кокчетав. Депутат Логинов якобы должен был представлять ЛДПР, но ни его, ни обещанных «двух автобусов» с элдэпээровцами не обнаружилось. Беляев из НРП (Национально-республиканская партия) тоже обещал прислать людей, но никто не приехал. Не было видно и РНЕ. Годами чешут языки наши «националисты», но их не видать, когда приходит час «X». На связь с нами вышли радикальные организаторы казачьего выступления: увы, деморализованная казачья масса не поддержала их. 4 мая в Кокчетав приехал премьер Казахстана и огласил указ Назарбаева об упразднении Кокчетавской области.

Мы приняли решение пробиваться на юг, в Таджикистан, в 201-ю мотострелковую дивизию. В плацкартном вагоне мы преодолели еще 1. 700 км до Алма-Аты. В Алма-Ате нас встречали на перроне местное телевидение и спецслужбы: майор Карибаев передал нас на руки подполковнику Бектасову.

Мне удалось встретиться с представителями русского сопротивления в Алма-Ате. На квартире Нины Сидоровой 9 мая собрались представители русских организаций, входящих в избирательный блок «РЕСПУБЛИКА», а также приехал кандидат в президенты от этого блока Алдамжаров.

Позднее, на конспиративной квартире, мы встретились с приехавшим из Москвы товарищем атамана Семиреченского казачьего войска Петром Коломцом. Он был очень подавлен несостоявшимся выступлением казаков. Сказал, что, по его сведениям, казаки-радикалы перешли к действиям на Севере Казахстана, что сформирована «армия Севера». Уже вернувшись в Москву, мы узнали об аресте Петра Коломца. Мужественный и честный, он дорого платит теперь за все нерадивое казачество.

Пользуясь репутацией известного писателя, я встретился в Алма-Ате и с дочкой диктатора, с Даригой Нурсултановной Назарбаевой. Дама в черном брючном костюме, вышколенная и сдержанная, она руководит гостелекомпанией «Хабар».

Путь в Таджикистан, увы, лежит через территорию Узбекистана. Нас предупредили, что в Узбекистане «странный режим», что бывший партийный лидер Каримов после объявления независимости вызвал к себе ментов и спецслужбы и приказал перестрелять всю мафию, что и было сделано. Мы знали, что смертной казнью карают там похитителей автомобилей.

В Ташкенте мы не сделали и полсотни шагов по перрону, как нас арестовали менты. «Ага, наемники! » Капитан, оформлявший нас в отделении, по счастью, узнал меня (видел по телеящику) и посадил в поезд до Самарканда. В Самарканде, куда мы приехали рано утром, нам пришлось провести день. Но что это был за день! Только во второй половине дня нас арестовывали, задерживали, проверяли документы восемь раз! В последний раз, уже на перроне, когда мы направлялись к поезду, люди в гражданском предъявили нам абсурдное обвинение в недекларировании российских денег и отвели в здание вокзала. Только благодаря чудовищному самообладанию нам удалось выпутаться из этой истории. Все задержания и проверки чреваты провокацией. Излюбленный метод провокации: подброс наркотиков. Нас предупреждали многие люди об одном и том же: «Следите за руками. Не слушайте, что говорят, не смотрите в лицо. Следите за руками».

Мы добрались до станции Денау, предпоследней перед таджикской границей. Еще в поезде я познакомился с группой таджикских женщин и решил пересечь границу с ними. В восточном шуме, гвалте, под жарким солнцем мы втиснулись в облупленный автобус и покатили под ритмы местной музыки. Вылезли из автобуса на станции Сарыасичя. Там я рассадил ребят среди местного населения (опыт Самарканда), и мы стали ждать поезда через границу. Когда его подали, у каждого вагона был поставлен солдат с дубинкой, а в вагон влезли таможенники. Спустя полчаса начался штурм поезда. Подобные кадры возможно увидеть только в фильмах о мексиканской гражданской войне. Окровавленные, с разбитыми руками люди лезли в окна, следом бросали мешки. Мы смяли нашего солдата и первыми ворвались в вагон. Поезд тронулся. Но солдаты продолжали избивать оставшихся, не уехавших граждан. Несмотря на строгости узбекских властей, в этом месте можно пересечь границу недосмотренными.

В Душанбе везде были менты. Но эти менты не обратили на нас внимания. Местный блатной пацан помог нам добраться до гостиницы «Таджикистан». Двойной номер, оказалось, стоит у них 30 долларов. Я предложил им сдать нам два номера, но администрация горделиво отказалась. Тогда я позвонил по нескольким телефонам. Министр информации Таджикистана был на заседании. Подполковник Рамазанов, главный редактор газеты 201-й дивизии «Солдат России», оказался на месте. «Сколько вас? » — спросил он. Узнав, что девять, крякнул, но послал офицеров забрать нас.

Через десяток минут мы оказались на территории 201-й дивизии, вошли в зеленый оазис, где по периметру стояли грузовики походной типографии, палатки и вагончики солдат. Цвели розы, гроздьями висел созревший тутовник. Мы оказались в раю. Шел четырнадцатый день нашего похода на юг. Мы сели за стол. Позднее пришел начштаба дивизии полковник Крюков.

Бритоголовый, 47 лет, подполковник Рамазанов прошел Афган, он знает Восток и любит Восток. Дальнейшее наше путешествие прошло под его чутким и мудрым руководством. Благодаря ему военные отнеслись к нам с доверием, дали БТР, устроили поездки в Курган-Тюбе и оттуда на границу — в 9-ю заставу и в Халкояр. В Курган-Тюбе мы жили на территории 191-го полка, в казарме артиллерийского дивизиона и разделяли солдатскую жизнь, их будни и праздники.

И. о. командира полка подполковник Закутко, спасибо ему, всячески содействовал нам и делил с нами стол в офицерской столовой. Встретился я и с прославленным полковником Махмудом Худойбердыевым, командиром особой бригады президентской гвардии. Под террасой, где мы сидели, текла река, полковнику только что сделали успокаивающий укол. «Болят старые раны», — объяснил он. Жена Худойбердыева — славянка. Это самый настоящий советский офицер, ест щи и борщ, у него трое детей. «У меня в кабинете висит красное знамя, — сказал он. — Многим не нравится. Мы же дрались под красным флагом».

14 мая в Душанбе выстрелами в спину был застрелен майор Торлин, 26-й военнослужащий 201-й дивизии, убитый с начала года таким образом. По ночам в Душанбе стреляют. 201-я дивизия стоит неколебимым гарантом мира в районе. Слава 201-й МСД!

Вернулись мы в Москву в 5 утра 26 мая. Только на поездах преодолели 11. 185. 000 километров. На своей шкуре испытали жизнь в Казахстане, Узбекистане и Таджикистане. Порою пахло смертью.

Обратное путешествие тоже было тяжелым. Досмотры, таможни, даже рэкетиры (начиная от Актюбинска в Казахстане и почти до Саратова поезд Москва — Душанбе грабят). Мы вернулись, потерь нет.

В наше отсутствие питерское отделение НБП провело блистательную акцию по захвату символа революции — крейсера «Аврора». Национал-большевистская партия приобретает опыт, растет. Вырабатывает новые методы борьбы. А вот наши коллеги националисты и прочие «защитники русских», увы, опозорились. Они все более обнаруживают свою несостоятельность. Слава НБП!