Возникновение современной теории перевода

«Всякий предмет человеческого знания, — писал В.Г. Белин­ский, — имеет свою теорию, которая есть сознание законов, по которым он существует. Сознавать можно только существующее, только то, что есть, и потому для создания теории какого-нибудь предмета должно, чтобы этот предмет как данное или уже суще­ствовал как явление, или находился в созерцании того, кто созда­ет его теорию»¹. Это философское рассуждение Белинский при­меняет к переводу. Впервые в российской литературной критике речь идет о неких законах, о теоретических моделях, отражающих перевод как предмет действительности и обобщающих некоторые предшествующие эмпирические представления о переводе.

Понадобилось целое столетие, чтобы современная теория пе­ревода заявила о себе в начале второй половины XX в. как особое научное направление. С тех пор прошло немногим более 50 лет — период, весьма краткий в истории деятельности, которая исчис­ляется тысячелетиями. Однако для теории перевода этот период оказался плодотворней, чем все предшествующие тысячелетия, на протяжении которых люди использовали перевод в межъязы­ковой коммуникации, задумывались и спорили о сущности, прин­ципах и закономерностях перевода, не пытаясь создать стройную теорию этого объекта.

¹ Белинский В.Г. «Гамлет, принц датский», драматическое произведение. Сочинение Уильяма Шекспира. Перевод с английского Николая Полевого (1838) // Русские писатели о переводе. М. 1960. С. 196.

Вся история современной науки о переводе укладывается в рамки творческой жизни всего лишь одного поколения. На фоне стремительного развития этой науки в весьма короткий истори­ческий период взгляды на перевод отдельных исследователей ес-тественным образом эволюционировали. Параллельные разыска­ния, осуществлявшиеся разными переводческими школами, иногда приводили к тому, что об одних и тех же явлениях выска-зывались аналогичные суждения, но в иных терминах. Поэтому, анализируя современное состояние теории перевода, следует прежде всего воздерживаться от каких бы то ни было ярлыков и безапелляционных суждений о взглядах и теоретических построе­ниях тех или иных исследователей.

Начало бурного развития современной теории перевода свя­зывают с 50-ми гг. XX в. не случайно. Толчком для ее развития послужили резкие изменения в переводческой практике, произо­шедшие в середине прошлого века и соответственно обществен­ный интерес к этой деятельности.

Одной из главных причин этих изменений оказалась Вторая мировая война и прямо или косвенно связанные с ней последую­щие политические события. Война вызвала перемещение по все­му миру огромных многоязычных человеческих потоков. В боль­шинстве случаев эти перемещения требовали языкового посред­ничества. Переводчиками поневоле становились люди, мало-мальски владевшие языками других народов. Таким образом, в сферу перевода вовлекалось огромное количество людей самых разных национальностей, ранее даже не задумывавшихся о том, что такая деятельность существует и как она осуществляется. Многие выдающиеся филологи, литераторы, журналисты, до того имевшие опыт перевода художественной, научной, общественно-политической литературы, оказались вовлеченными в сферу со­всем иного вида перевода — военного. Русские, немцы, англича­не, американцы, французы, итальянцы, японцы и представители Других национальностей, говорившие на разных языках мира, став военными переводчиками, столкнулись с непривычными ус­ловиями перевода, с новыми для них речевыми жанрами и типами текстов, новыми регистрами языка, а также с особыми требова­ниями к переводу. Они смогли иначе оценить такие основопола­гающие категории теории перевода, как адекватность, эквивалент­ность, верность, точность, вольность, буквальность и т.п.

Востребованность переводческих кадров потребовала уско­ренной и интенсивной подготовки молодых специалистов. Для этого были необходимы наиболее эффективные методики обуче­ния иностранным языкам и переводу в особых, «закрытых» усло­виях, когда не могло даже речи идти о зарубежных языковых ста-

жировках. Но разработка таких методик была возможна только на основе теоретического осмысления того, чем же на самом деле является перевод.

Вторая мировая война закончилась Нюрнбергским процес­сом — судом над нацистскими военными преступниками, прохо­дившим в Международном военном трибунале в 1945—1946 гг. Именно с этого момента начинает регулярно практиковаться новая форма устного перевода — синхронный перевод. Нюрнбергский процесс считается официальным временем рождения синхронного перевода¹.

После Второй мировой войны возникают новые международ­ные организации, самые мощные и авторитетные из которых — Организация Объединенных Наций (1945), ЮНЕСКО (1946) — объединили многие страны мира. На заседаниях этих междуна­родных организаций синхронный перевод становится основной формой обеспечения межъязыкового общения. Переводчики-син­хронисты и организаторы перевода столкнулись с целым рядом новых трудностей. Во-первых, им необходимо было координировать два вида речевой деятельности — слушанья и говорения. Во-вто­рых, они должны были уметь мгновенно переключаться с одного направления перевода на другое, когда выступления прерывались репликами на другом языке. Иногда им приходилось осуществлять перевод с помощью языка-посредника и решать другие сложней­шие задачи. Это потребовало глубокой теоретической разработки проблем перевода как в его лингвистических, так и в психологи­ческих и социальных аспектах.

Вторая мировая война способствовала распаду мировой коло­ниальной системы. Рост национального самосознания народов освобождавшихся стран нередко приводил к отказу, полному или частичному, от использования в общении доминировавших ранее европейских языков. В результате увеличивается число языков, вовлекаемых в сферу регулярного международного общения.

Интенсивная «военно-политическая помощь» народам мно­жества стран потребовала массовой подготовки переводчиков, в том числе и по языкам, считавшимся до того редкими, экзоти­ческими — суахили, индонезийский, дари, пушту и др.

¹ Е. Гофман относит рождение синхронного перевода к 1928 г., когда в Со­ветском Союзе на VI конгрессе Коммунистического Интернационала перед три­буной были посажены переводчики с микрофонами, одновременно переводив­шие выступления ораторов на разные языки. В 1933 г. в Советском Союзе по­явились уже специальные кабины для переводчиков. См.: Гофман Е. К истории синхронного перевода // Тетради переводчика. М., 1963. С. 20. Франсин Кауф­ман отмечает, что первые опыты синхронного перевода проводились в Женеве еще в 1927 г. и что в 1935 г. синхронный перевод был применен в Ленинграде на I Международном конгрессе психологов. См.: Kaufmann F. Eléments pour une histoire de l'interprétation simultanée en Israël // Méta. 1998. Vol. 43. 1.

В условиях «холодной войны», начавшейся почти сразу после Второй мировой, создаются военно-политические блоки: в 1949 г. — НАТО (Организация Североатлантического договора), в 1954 г. — СЕАТО (Организация Договора Юго-Восточной Азии), в 1955 г. — СЕНТО (Организация Центрального Договора), Организация Вар­шавского договора и др., объединившие народы многих стран мира.

Все эти международные обмены, независимо от их целей и значимости для истории, повлекли за собой бурный рост пере­водческой деятельности, для выполнения которой нужно было подготовить огромное число переводчиков. Перевод вышел за пре­делы кустарничества и постепенно приобретал статус массовой профессии. Интенсивная подготовка профессиональных перевод­чиков иногда в очень сжатые сроки показала необходимость глу­бокого теоретического осмысления основных проблем перевода как интеллектуальной деятельности особого рода. Теория перево­да становится теоретической базой для разработки эффективных методик обучения профессиональному переводу. Таким образом, она тесно смыкается с методикой обучения иностранным языкам, обращаясь к категориям, традиционно изучавшимся в русле лин-гводидактики, в частности, к категориям речевой деятельности, интерференции, фоновых знаний и др.

Массовый характер подготовки переводчиков потребовал не только совершенствования методики обучения переводу, тща­тельной и глубокой разработки теоретических проблем перевода, но и иного взгляда на личность переводчика. Раньше, когда в ка­честве переводчиков обычно выступали филологи с обширными знаниями, владевшие многими языками, «упражнявшиеся» в раз­ных видах перевода и таким образом самостоятельно развившие переводческие навыки, можно было говорить о плеяде талантли­вых переводчиков-самоучек. В новых условиях вырастает армия обученных профессионалов, имеющих, однако, узкую специали­зацию как по языкам, так и по сферам коммуникации, профес­сия переводчика становится массовой. Переводчики пытаются укрепить свой социальный статус. Они начинают объединяться в творческие союзы, профессиональные организации, гильдии и т.п., издавать свои органы печати.

В языкознании начинается истинный бум сопоставительных контрастивных исследований, осуществлявшихся методом пере­вода и для перевода, которые, по сути дела, представляли собой частные теории перевода для конкретных пар языков. В поле зре­ния исследователей уже попадают не только традиционные соче­тания постоянно изучающихся языков, но и новые, сравниваю­щие европейские языки с самыми разнообразными языками на­родов Африки и Азии.

С появлением первых электронных вычислительных машин еще в середине 40-х гг. возникает идея заставить переводить ма­шину. В самом деле, стремительное нарастание потоков научной, технической, общественно-политической и другой информации на самых разных языках делает весьма затруднительным перевод и обработку текстов обычными «ручными» способами. Даже мно­готысячные армии переводчиков, как профессионалов, так и «технарей», т.е. специалистов в разных отраслях науки и техники, занимавшихся научно-техническим переводом часто как второ­степенной, дополнительной деятельностью, уже не могли спра­виться с информационной лавиной. Именно в этот период пред­принимаются первые попытки машинного (или автоматического) перевода — «автоматизированной обработки информации в усло­виях двуязычной ситуации»¹.

В 1954 г. проводится так называемый Джорджтаунский экс­перимент, в результате которого получен первый перевод неболь­шого и несложного текста с одного языка на другой. Стремление поручить машине перевод, сложную интеллектуальную задачу, плохо поддающуюся формализации, потребовало интеграции мно­гих наук, «соединения описательно-эвристического подхода, ха­рактерного для гуманитарных наук, в частности для языкознания, с объективной и конструктивной методикой, присущей технике и естественным наукам»². Во многих странах создаются научные коллективы, объединяющие лингвистов, математиков, кибернети­ков и ученых других отраслей знаний, целью которых было созда­ние действующих систем автоматического перевода. Машинный перевод стимулировал теоретические исследования в области лингвистики, лингвостатистики, инженерной лингвистики и др., представляя собой не только источник важных и интересных на­учных проблем, но и «полигон» для экспериментальной проверки многих теоретических положений в области перевода в целом. Только с 1954 по 1963 г., т.е. менее чем за 10 лет после Джордж-таунского эксперимента, было опубликовано около 1500 работ, посвященных автоматическому переводу³.

В середине XX столетия отмечается и новая волна интереса к проблемам культурной антропологии. Активизация деятельности Американского библейского общества, переводившего Библию на языки многих народов мира, вновь обращает внимание исследо-

' Нелюбин Л.Л. Перевод и прикладная лингвистика. М., 1983. С. 10.

² Пиотровский Р.Г. Предисловие к кн.: Нелюбин Л.Л. Перевод и приклад­
ная лингвистика. С. 3.

³ См.: Кулагина О.С, Мельчук И.А. Автоматический перевод: краткая исто­
рия, современное состояние, возможные перспективы // Автоматический пере­
вод. М., 1971. С. 3.

вателей к проблемам языковой и культурной вариативности. Это проблема понимания сообщения, изначально созданного на дру­гом языке, в лоне другой культуры, в другую историческую эпоху, людьми другого языкового сознания, иначе членящего и называю­щего окружающий человека мир. Теория перевода смыкается с этнографией и историей, антропологией и социологией.

Вопросы теории художественного перевода традиционно про­должают обсуждаться и изучаться в русле литературоведения и литературной критики, где они преимущественно и исследова­лись на протяжении предшествовавших столетий.

Все это стимулирует возрастание научного интереса к перево­ду. Вторая половина XX в. ознаменовалась выходом в свет как у нас, так и за рубежом множества работ по теоретическим пробле­мам перевода, составивших основу современной науки о переводе.

Каково реальное состояние науки о переводе сегодня, каковы ее объект и предмет, по каким путям может пойти ее дальнейшее развитие, на какое место среди других наук может она претен­довать?

В отечественной науке о переводе поворотным моментом ста­ла книга A.B. Федорова «Введение в теорию перевода» (1953), в которой впервые давалось аргументированное определение тео­рии перевода как преимущественно лингвистической дисципли­ны. Федоров признавал, что перевод можно рассматривать и в плоскости других дисциплин, в частности истории культуры и литературы, психологии. «Но поскольку перевод всегда означает работу над языком, постольку перевод всего больше требует изу­чения в лингвистическом разрезе — в связи с вопросом о харак­тере соотношения двух языков и их стилистических средств»¹, — утверждал исследователь.

Естественная связь перевода с языком, с речевой деятель­ностью, с ее продуктом — текстами, составляющими материаль­ную оболочку этой деятельности, т.е. тем, что можно реально подвергнуть анализу, привело к тому, что зародившаяся теория перевода, все более отдаляясь от литературоведения и литератур­ной критики, испокон веков обсуждавших проблемы перевода и переводной литературы, стала рассматриваться как сугубо линг­вистическая дисциплина, точнее, как одна из прикладных отраслей языкознания. Возникла так называемая «лингвистическая теория перевода», в основу которой были положены основные постулаты современной лингвистической науки.

Разочарование в возможностях машинного перевода и пред­ставление об «исчерпанности» лингвистической переводческой

Федоров A.B. Введение в теорию перевода. М., 1953. С. 13.

проблематики на некоторое время охладили интерес лингвистов к проблемам перевода.

Но это ослабление исследовательского интереса к переводу было недолгим. В настоящее время вновь оживился интерес ис­следователей к теоретическим проблемам перевода. Свидетель­ством тому является публикация новых монографий, сборников статей, учебников и учебных пособий по переводу¹. В 1999 г. после десятилетнего перерыва возобновилась публикация научно-теоре­тического сборника «Тетради переводчика». Союз переводчиков России начал выпускать периодическое издание теоретической и практической направленности «Мир перевода». Известные пере­водчики, которым уже надоело «перелагать чужие мысли», сами становятся писателями-мемуаристами. Похоже, что мы наблюдаем очередной бум переводческой проблематики в научных исследо­ваниях, изучающих речевую коммуникацию.

⇐ Предыдущая9101112131415161718Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: