Точка зрения генерала: у абсурда есть «логика»

Цунами невозможно приказать: «Стой! » Масштабы миграции сегодня сравнимы с великим переселением народов — и это может означать конец эпохи западной цивилизации.

Накал обсуждений, связанных с миграцией, свидетельствует о том, что народ остро чувствует происходящие в этой сфере процессы. Миграция затрагивает все сферы общественной жизни, влияет на перспективы государственного развития, сохранение стабильности и обеспечение безопасности.

Почему в мире так много мигрантов (более 200 миллионов), и число их, в особенности нелегальных, возрастает во всех развитых странах? Вот, например, Америка. Казалось бы, в этой стране самые мощные вооруженные силы, денег на охрану своих границ здесь не жалеют (тратят в год до 250 млрд долларов). Построили стену, отгораживаясь от Мексики. И что? Избавилась Америка от нелегалов? Такая же картина наблюдается и в Европе. У нас, в России, нелегалов от 6 миллионов до 8 миллионов человек, а по заявлению В. В. Путина — до 15 миллионов!

Вот пример, встретившийся мне в довольно авторитетном источнике: из ста африканцев, уезжающих из своих стран, только один (! ) достигает намеченной цели, тем не менее другие едут, надеясь на удачу.

Так вот, может быть, дело не только в том, что люди в африканских странах умирают от голода, а так называемый золотой миллиард купается в роскоши. В прошлом разница в уровне жизни севера и юга тоже была огромна, однако бедствующие народы не срывались со своих мест. Теперь же, в век глобализации, весь наш мир пришел в движение. Одна из главных характеристик времени — мобильность населения. В человеческой истории существуют свои взлеты и падения. Лев Гумилев ввел в обиход понятие «пассионарность». Известный английский ученый, исследователь цивилизаций Арнольд Тойнби выявил закономерность: закат цивилизации всегда сопровождается великим переселением народов.

И вот осмелюсь высказать предположение, которое давно не дает мне покоя: может быть, настал черед западной и русской православной цивилизациям уйти со сцены истории? Сама постановка такого вопроса может показаться кощунством. Мне и самому страшновато размышлять на эту тему, но отмахнуться от нее я не могу. Можно, конечно, жить по принципу, мол, после нас хоть потоп. Однако те, у кого есть дети, внуки, чувство патриотизма, наконец (впрочем, оно-то, увы, не у всех), не могут быть равнодушны к тому, что будет лет через пятьдесят, если мы не примем и не интегрируем мигрантов, с нашей Россией — самой крупной по территории страной в мире.

Падение цивилизаций всегда сопровождалось вырождением нации, государствообразующего народа. Кому не известно, что в России мы теряем по миллиону трудоспособного (! ) населения в год. Если к 2050-му не произойдет чуда, то нас будет порядка 90 миллионов человек. Программы повышения рождаемости не могут радикально переломить ситуацию. И сегодня уже ни один циник не осмелится повторить известную шутку графа Миниха: «Русские бабы еще нарожают! » Увы, не нарожают.

В развитых странах усилия по борьбе с ранней смертностью весьма успешны, а вот с рождаемостью тоже дело плохо. Трагичный для Европы, а для России особенно, XX век закончился, но мы до сих пор не можем оправиться от тех гигантских людских потерь. И с мировоззрением людей, живущих в индустриальном, а тем более в постиндустриальном обществе, что-то происходит — общество атомизируется, люди становятся более эгоцентричными, жизненные цели большинства — потребление и гедонизм. Интересно, что представители коммунистической партии видели в этой тенденции «тлетворное влияние Запада». Однако же вспомним: последняя программа партии объявила «благосостояние народа» одной из приоритетных целей. Это что, была уступка идеологии потребления? Кстати, западные консерваторы винили во всем либеральных марксистов. На эту тему Дж. Бьюкенен, как помнится, книгу написал — «Смерть Запада».

Готов согласиться с исследователями, которые считают, что большая часть проблем постиндустриального общества рождается в атмосфере наступившей «усталости культуры».

Вернемся к нашему ключевому вопросу: почему принимающие страны оказались беспомощны в противодействии нелегальной миграции? Почему никакие воздвигаемые стены не могут остановить «эту напасть»? Напрашивается крамольная мысль: может быть, дело не в настырности мигрантов, а в нас самих? Мы — представители той самой «усталой культуры», и наша цивилизация уже исчерпала свой жизненный потенциал?..

Если это допущение верно, то что: надо смириться с фатальным? У нас принято считать, что российское гражданское общество пока не созрело, но вот вспоминаю разговор с одним американским коллегой. Он жаловался, что с наплывом мигрантов у них значительно ослабло гражданское общество, падает гражданская активность, меньше порядка на улицах, местные не желают контактировать с мигрантами. И это в Америке, знаменитой своим «плавильным котлом», уничтожившим расовые предрассудки. Полсотни лет назад там еще бесновался ку-клукс-клан, а сейчас — цветной президент. И вот…

Ну бог с ней, с Америкой, нам-то что делать? Отдадим ли на растерзание полуграмотным «гастарбайтерам» прославленную русскую литературу, наши высокие духовные ценности?! Эти гневные восклицания можно продолжать до бесконечности с рефреном, простым, как мычание, «понаехали тут…»

Да потому и «понаехали», что здесь нужны! Почему мы считаем наших вчерашних соотечественников безмозглым стадом, которое слепо идет туда, где его не ждут, да еще с риском угодить на скотобойню?

О необходимости организованного набора и профподготовки мигрантов разговоры идут не один год, а наш «оргнабор» и поныне выглядит так: в аэропортах и на вокзалах в лучшем случае приезжающих встречают их более опытные земляки, а большей частью — посланцы мафий или национальных диаспор, которые зачастую занимаются активной работорговлей. Вот криминализованная диаспоральная сеть действительно представляет страшную угрозу безопасности России. Но это — особый и очень серьезный разговор.

«Россия для русских…» Вынужден подчеркнуть: мои предки — родом из российской глубинки, всей душой я предан русской культуре, тревога о судьбе России и «приковала» меня к проблеме миграции.

В 2006 году была проведена революционная реформа в области миграции. Мы, по сути, попытались отойти от овировской системы работы, наследия бывшего СССР. Она была эффективна в иных условиях, а в нынешнее время тормозит развитие экономики. Мы попытались ввести в систему социально-экономические, рыночные механизмы. Однако кризис внес свои коррективы в процессы реформирования, и сейчас происходит откат к прошлому: все определяют многочисленные подзаконные акты и инструкции, которые тормозят наше развитие в инновационной и финансовых сферах. Так, введение уведомительного порядка получения разрешений на работу для финансистов-иностранцев неминуемо повредит притоку инвестиций в страну.

А ведь при начале реформ как гордилась ФМС своей прогрессивностью, с каким энтузиазмом мы тогда работали! Переход только начинался, требовалось время для устранения шероховатостей, неизбежных в любом деле. Уже первый год работы по-новому дал результат: удалось поставить на миграционный учет, т. е. вывести из тени, более четырех миллионов мигрантов. В четыре раза больше, чем в предыдущие годы! Началось наступление на коррупцию. Увы, та «миграционная революция», как ее окрестили эксперты, закончилась быстро. Наши либеральные поправки, внесенные в закон, пока что не тронуты, но желанием «исправить» все на старый разрешительный лад горят многие. Есть опасение, что в пакете, направленном в Думу, этот пролоббированный ясно какими силами поворот уже сформулирован.

Спрашивается: если сами низовые чиновники, не говоря уже о мигрантах, не в состоянии разобраться в инструктивных дебрях миграционного законодательства, кому нужны все эти умопомрачительные сложности? Коррупция прекрасно владеет искусством выдать свои корыстные интересы за интересы государственные. Многие вещи, которые ставят нормального человека в тупик отсутствием логики, имеют свою «логику»: кому-то это выгодно. Хороший заголовок дала «Новая газета» интервью с директором ФМС К. О. Ромодановским; он прав: «Там, где есть ограничения, там — коррупция и обман людей».

А у нас ловушки поджидают мигранта на каждом шагу. Одно лишь только произвольное уполовинивание квот, якобы вызванное кризисом, сулит немыслимые барыши коррупционерам. Смотрите, почти во всех мегаполисах, массово использующих труд мигрантов, урезанные квоты вот-вот будут исчерпаны. Как быть работодателям? Неужели же останавливать производство и стройки? И вот даже самые законопослушные работодатели вынуждены или нанимать нелегалов, или покупать эти самые разрешительные документы, подорожавшие в десятки раз. Многие исследования показывают, что кризис, а точнее сказать — неадекватная реакция властей на кризис и разжигаемая разными «бесами» мигрантофобия уже поубавили у наших ближайших соседей решимость отправляться на работу в Россию. Количество прибывающих мигрантов сокращается, а тем временем нелегальная составляющая растет. Что за парадокс?

Нет парадокса. Просто в разряд нелегалов переходят давно работающие, уже успевшие освоить профессии и адаптироваться мигранты. Те, кто позарез нужен нашей экономике, и в первую очередь малому и среднему бизнесу, который, собственно, и мог бы стать локомотивом, вытаскивающим страну из кризиса. Сегодня этот бизнес стонет. Мигрант имеет трудовой договор, действительный еще некоторое время, но у него подошел к концу трехмесячный срок пребывания — так вот, согласно инструкции, человек обязан бросать работу и исполнять издевательскую чиновничью придумку: выезжайте хоть на один час в любую другую страну, обновите миграционную карту и опять въезжайте. Что вам стоит. Однако, вернувшись, мигрант вскоре пойдет продлевать трудовой договор, а ему мило улыбнутся: простите, мол, у нас во всем регионе квоты кончились.

Когда я работал в ФМС, приходилось сталкиваться с прямо-таки озадачивающим «менталитетом» некоторых чиновников: жалуются, какие бестолковые и неблагодарные мигранты, а сами… Стыдно сказать, бытует в этой службе такой вот черный юмор: «Сделал гадость — сердцу радость». Хотя, конечно же, основная часть работников — нормальные люди, замученные текучкой и невразумительными, противоречивыми подзаконными актами, и зарплаты у них — маленькие, не соответствующие тяжести их труда.

Можно сказать очень кратко: мигранты — люди, такие же, как и мы, и надо относиться к ним по-человечески. России с мигрантами здорово повезло: ведь, в отличие от других принимающих стран, к нам едут наши вчерашние сограждане — Советский Союз тоже был неплохим «плавильным котлом». Время летит быстро, и молодые уже не читают по-русски, не знают Толстого и Достоевского, но ведь инерция, связывающая человеческую общность под названием «советский народ», продолжает существовать. И если мы хотим минимизировать издержки, связанные с миграцией, нам важно самим быть достойными тех ценностей, которые подарила миру великая русская литература.

Кто к нам едет? Большая часть — граждане Украины (более 3 млн), затем из Узбекистана, Таджикистана, Киргизии (от 1 млн человек и более из каждой страны) и около 300 тыс. человек из Молдовы. Остальные мигранты прибывают из Юго-Восточной Азии.

Украинцы — это, понятно, люди, близкие нам по языку и культуре, сталкивающиеся у себя на родине с экономическими трудностями. Почти то же самое можно сказать и о гражданах Молдовы. Выходцы из стран Центральной Азии, имеющей значительный рост населения (особенно многочисленна возрастная группа от 15 до 24 лет), получают вследствие демографических причин и экономических проблем огромный стимул к миграции. Он будет ослабляться по мере исчезновения из их обихода русского языка. По мнению ряда экспертов, если мигрантофобия в России сохранится, то потоки из СНГ в скором времени перенаправятся в другие страны.

После французских событий во всей Европе наступило новое осознание важности интеграции, глубинных тонкостей и деликатности этого процесса. Прежде всего надо понимать, что интеграция — процесс обоюдный. Не только мигранты должны адаптироваться к нашим традициям и условиям жизни, но и местное сообщество, раз уж не может обойтись без их трудового потенциала, в свою очередь обязано что-то в себе менять, не просто откупаться от «понаехавших», а делать ответные шаги навстречу, впитывать то лучшее, что они с собой привозят. Разве повредила бы нам, например, восточная приветливость, уважение к старшим? Мигранты — не орудия труда, а оказавшиеся в трудной ситуации люди, вынужденные жить вне своей родины.

Системная миграционная политика поможет нам сохранить Россию. Да, национальный состав, хотим мы того или не хотим, у нас изменится. Но будет ли русская культура лидировать на нашем огромном евроазиатском пространстве, это зависит от усилий общества и государства.

Я оптимист и верю, что существует великая сила, которая слагает народы и ведет их по истории. Эта сила, если мы на ее призывы откликнемся, готова вновь прийти. Впрочем, не моя это мысль, ее высказал больше ста лет назад Ф. М. Достоевский в романе «Бесы»:

«…Народы слагаются и движутся силой иной, повелевающей и господствующей, но происхождение которой неизвестно и необъяснимо. Эта сила есть сила неутолимого желания дойти до конца и в то же время конец отрицающая… Цель всего движения народного, во всяком народе и во всякий период его бытия, есть единственно лишь искания Бога, Бога своего, непременно собственного, и вера в него как в едино истинного… Признак уничтожения народностей — когда боги начинают становиться общими».