 |
Дейенерис 1 страница
|
|
|
|
Бран
Падал легкий снежок, Бран ощущал прикосновение хлопьев к лицу; тая, они прикасались к его коже каплями самого ласкового и тихого из дождей. Он сидел на коне, глядя на медленно ползущую вверх железную решетку. Невзирая на старания сохранить спокойствие, сердце трепетало в его груди.
– Ты готов? – спросил Робб.
Бран кивнул, пытаясь скрыть страх. После своего падения он не выезжал за пределы Винтерфелла, но считал, что должен держаться горделиво, как подобает рыцарю.
– Тогда поедем. – Робб ударил пятками высокого серо‑ белого мерина, и конь отправился под решетку.
– Ступай, – шепнул Бран собственной лошади и легко прикоснулся к ее шее; крохотная гнедая кобылка шагнула с места. Бран назвал ее Плясуньей. Ей было два года, но Джозет утверждал, что она умнее, чем положено быть лошади. Ее специально приучили подчиняться узде, голосу и прикосновению. Бран уже ездил на ней вокруг двора. Сперва Джозет или Ходор вели ее, сам он был пристегнут к громадному седлу, которое нарисовал для него Бес. Но последние две недели Бран самостоятельно ездил на ней, пуская рысцой по кругу и обретая смелость с каждым новым оборотом.
Они ехали под сторожевой башней и по подъемному мосту, потом миновали внешние стены. Серый Ветер и Лето носились рядом, принюхиваясь к ветру. Сзади скакал Теон Грейджой с длинным луком и с колчаном, полным широких стрел. Он сказал, что решил завалить оленя. За Грейджоем следовали четверо гвардейцев в панцирях и шлемах и Джозет, тоненький как тростинка конюший, которого Робб назвал мастером над лошадьми на время отсутствия Халлена. Мейстер Лювин замыкал кавалькаду на осле. Бран чувствовал бы себя лучше, если бы они с Роббом отправились только вдвоем, но Хал Моллен не желал и слушать об этом, а мейстер Лювин поддержал его. Если Бран упадет с коня и что‑ нибудь повредит, мейстер должен оказаться рядом, чтобы оказать немедленную помощь.
|
|
|
Сразу за замком раскинулась рыночная площадь, но деревянные лавки пустовали. Они проехали по грязным сельским улицам, мимо рядов небольших опрятных домов, сложенных из бревен и нетесаного камня. Жильцы населяли, наверное, лишь каждый пятый дом, о чем свидетельствовали тонкие струйки дыма, тянущиеся из труб. Остальные вернутся, когда сделается холоднее. Когда выпадет снег и ледяные ветры задуют с севера, говорила старая Нэн, фермеры бросят свои замерзшие поля и далекие крепости, нагрузят добро в фургоны, и зимний городок оживет. Бран никогда не видел его людным, но мейстер Лювин утверждал, что этот день приближается. Долгое лето кончалось, наступала зима.
Редкие деревенские жители с тревогой поглядывали на сопровождавших кавалькаду лютоволков. Один даже в испуге выронил дрова, но по большей части здешний люд привык к этим зверям. Заметив юношей, они преклоняли колена, и Робб приветствовал встречных кивком, подобающим лорду. Ноги Брана не могли сжать бока лошади, и ему поначалу было несколько неловко, однако огромное седло с высокими лукой и спинкой оказалось удобным, а ремни, перехлестнутые через грудь и бедра, не позволяли ему упасть. Спустя некоторое время ритм поездки начал казаться вполне естественным. Беспокойство оставило Брана, и робкая улыбка выползла на лицо.
Две служанки стояли под вывеской «Дымящегося полена», местной пивной. Когда Теон Грейджой окликнул их, младшая девушка покраснела и прикрыла лицо. Теон пришпорил своего коня, чтобы догнать Робба.
– Милая Кира, – проговорил он со смешком. – В постели вьется, словно куница, а скажи ей слово на улице – розовеет как дева. Я не рассказывал тебе о ночи, когда она и Бесса…
|
|
|
– Помолчи, Теон, Бран слышит нас, – остановил его Робб, поглядев на брата.
Тот отвернулся, изображая, что ничего не слышал, но он чувствовал на себе взгляд Грейджоя; вне сомнения, тот улыбался. Этот парень вообще всегда улыбался, словно бы сам мир вокруг был такой штукой, которую понять мог лишь он один. Робб как будто восхищался Теоном и наслаждался его обществом, но Бран так и не проникся теплыми чувствами к воспитаннику отца.
Робб подъехал ближе.
– Ты хорошо держишься, Бран.
– Я хочу ехать быстрее, – попросил он.
Робб улыбнулся:
– Ну, как угодно! – и перевел мерина на рысь. Волки скользнули за ним, а Бран резко дернул поводьями, и Плясунья ускорила шаг. Позади закричал Теон Грейджой, загрохотали копыта остальных лошадей.
Плащ Брана раздувался и трепетал на ветру, снег бил ему в лицо. Робб уже ускакал вперед, но время от времени он оглядывался, чтобы убедиться в том, что Бран и все остальные следуют за ним. Бран вновь хлопнул уздой. И Плясунья скользнула гладким, словно шелк, галопом. Расстояние сокращалось, он догнал Робба на краю Волчьего леса, в двух милях за зимним городком. Братья далеко опередили остальных.
– Значит, я могу ездить верхом! – воскликнул Бран ухмыляясь. Ему казалось, что он летит.
– Мы могли бы посоревноваться, но боюсь, что ты победишь. – Голос Робба звучал непринужденно и даже шутливо, но Бран чувствовал, что брата что‑ то тревожит.
– Я не хочу скачек. – Бран поискал взглядом лютоволков. Оба исчезли в лесу. – А ты слышал, как Лето выл прошлой ночью?
– Серый Ветер тоже встревожен, – ответил Робб. Его желтые волосы взлохматились, рыжеватый пушок уже покрывал подбородок, он выглядел даже старше своих пятнадцати лет. – Иногда мне кажется, что они что‑ то знают… или ощущают… – Робб вздохнул. – Я никогда не могу понять, сколько можно сказать тебе, Бран. Жаль, что ты еще маленький.
– Но мне уже восемь! – обиделся Бран. – Восемь – ненамного меньше пятнадцати, и после тебя я наследую Винтерфелл.
– Да, это так. – В голосе Робба прозвучала печаль и даже испуг. – Бран, я должен кое‑ что рассказать тебе. Вчера прилетела птица из Королевской Гавани. Мейстер Лювин разбудил меня.
|
|
|
Бран ощутил внезапный ужас. Черные крылья, черные слова, как говаривала старая Нэн, и последние крылатые вестники доказали справедливость поговорки. Сначала Робб написал лорду‑ командующему Ночным Дозором, и птица вернулась назад с сообщением о том, что дядя Бенджен по‑ прежнему не нашелся. Потом пришла весть из Орлиного Гнезда от матери, но в ней не было добрых новостей. Мать не обещала скоро возвратиться, она только написала, что захватила Беса. Бран отчасти симпатизировал коротышке, однако имя Ланнистеров холодными пальцами прикоснулось к его спине. Он знал кое‑ что о Ланнистерах – такое, что следовало вспомнить, – однако как только Бран начинал задумываться об этом, его немедленно одолевало головокружение, а желудок сжимался в камень. Робб провел большую часть дня за закрытыми дверями в обществе мейстера Лювина, Теона Грейджоя и Халлиса Моллена. После этого по всему северу разослали гонцов на быстрых конях с приказами Робба. Бран слышал разговоры о Рве Кейлин – древней крепости, которую Первые Люди построили у Перешейка. Никто не говорил ему, что происходит, но Бран понимал – дела плохи.
Теперь прибыл другой ворон, а с ним новая весть. Бран решил надеяться.
– Быть может, эту птицу прислала мать? Она не собирается домой?
– Весть послал Элин из Королевской Гавани. Погиб Джори Кассель, а с ним Уил Хьюард. Их убил Цареубийца. – Робб подставил лицо снежным хлопьям, таявшим на его коже. – Пусть боги упокоят их!
Бран не знал, что сказать. Ему казалось, что побили его самого. Джори стал капитаном домашней гвардии Винтерфелла еще до его рождения.
– Они убили Джори? – Бран вспомнил, как Джори гонялся за ним по крышам. Он мог представить его шагающим через двор, в кольчуге и панцире, и на обычном своем месте на скамье в Великом зале, подшучивающим за обедом. – Зачем кому‑ то понадобилось убить Джори?
Робб молча покачал головой, в глазах его была заметна боль.
– Я не знаю, и… Бран, это не самое худшее: в схватке отец попал под упавшую лошадь. Элин утверждает, что у него раздроблена нога… и мейстер Пицель дал ему маковое молочко, но они не знают, когда он… когда он… – Топот копыт заставил его оглянуться на дорогу, на подъехавшего с компанией Грейджоя. – Когда он проснется, – закончил Робб и, положив руку на рукоять меча, продолжил торжественным голосом лорда: – Бран, обещаю тебе, что бы ни случилось потом, я не позволю, чтобы это осталось забытым.
|
|
|
Какая‑ то нотка в его голосе еще больше испугала Брана.
– Что ты сделаешь? – спросил он, когда Теон Грейджой подъехал к ним.
– Теон думает, что нужно созвать знамена, – сказал Робб.
– Кровь за кровь! – Впервые Грейджой перестал улыбаться. Худое смуглое лицо казалось голодным, черные волосы почти прикрыли глаза.
– Только лорд может созвать знамена, – проговорил Бран. Снег повалил еще гуще.
– Если умрет ваш отец, – сказал Теон, – Робб сделается лордом Винтерфелла.
– Он не умрет! – завопил Бран.
Робб взял его за руку и негромко сказал:
– Не умрет, не беспокойся. Но… честь Севера теперь в моих руках. Расставаясь с нами, наш лорд‑ отец велел мне быть опорой для тебя и Рикона. Я почти взрослый человек, Бран.
Бран поежился.
– Мне бы хотелось, чтобы мать вернулась, – сказал он жалким голосом. И поискал взглядом мейстера Лювина; его осел рысцой одолевал подъем где‑ то вдалеке. – А что говорит об этом мейстер Лювин?
– Мейстер осторожен, как старая женщина, – отвечал Теон.
– Отец всегда прислушивался к его совету, – напомнил Бран своему брату. – И мать тоже.
– Я слушаю его, – настоятельно проговорил Робб. – Я слушаю всех.
Радость, которую испытал Бран в начале поездки, разом исчезла, растаяв, словно снежные хлопья. Не так уж давно мысль о том, что Робб соберет знамена и отправится на войну, наполнила бы его восторгом, но теперь он ощущал только ужас.
– Может быть, вернемся? – спросил Бран. – Мне холодно.
Робб огляделся.
– Надо отыскать волков. Ты можешь постоять здесь?
– Выдержу столько, сколько и вы. – Мейстер Лювин настаивал на короткой поездке, чтобы не сбить кожу седлом. Но Брану не хотелось признаваться в слабости перед братом. Ему уже надоело, что все трясутся над ним и расспрашивают о здоровье.
– Тогда мы поохотимся на охотников, – проговорил Робб.
Они повернули своих коней с Королевского тракта и направились в Волчий лес. Теон, помедлив, последовал за ними в отдалении; он пошучивал и разговаривал с гвардейцами.
Под деревьями было прекрасно. Бран заставил Плясунью идти шагом, он чуть придерживал поводья и оглядывался вокруг. Бран знал этот лес, но после долгого заточения в Винтерфелле ему почудилось, что он оказался здесь в первый раз. Запахи наполняли его ноздри: колкий и бодрящий аромат сосновых иголок, идущий от земли запах сырой гниющей листвы, запахи диких зверей и дым далеких очагов. Бран заметил черную белку, шевельнувшуюся на покрытых снегом ветвях дуба, и остановился, чтобы разглядеть серебристую паутину императорского паука.
|
|
|
Теон, а с ним и остальные отставали все больше и больше, Бран более не слышал их голосов. Спереди донесся слабый плеск текущей воды. Звук становился громче, наконец они добрались до ручья. Слезы защипали его глаза.
– Бран, – спросил Робб, – что с тобой случилось?
Бран покачал головой.
– Я просто вспомнил. Когда‑ то Джори приводил нас сюда ловить форель. Тебя, меня и Джона. Помнишь?
– Помню, – ответил Робб голосом спокойным и грустным.
– Я тогда ничего не поймал, – продолжал Бран. – И Джон отдал мне свою рыбу, когда мы отправились в Винтерфелл. А мы увидим когда‑ нибудь Джона?
– Дядя Бенджен гостил у нас вместе с королем, – напомнил Робб. – И Джон будет посещать нас, увидишь.
Торопливая вода поднялась высоко. Робб спешился и повел своего мерина через брод. В самом глубоком месте вода достала ему до середины бедра. Привязав коня к дереву на той стороне, Робб вернулся за Браном и Плясуньей. Вода бурлила и пенилась возле камней. Бран ощутил влагу на своем лице, когда Робб повел его через реку. Бран улыбнулся на мгновение: он вновь ощутил себя здоровым и сильным. Мальчик поглядел на деревья и представил себе, что сидит на самой вершине, а лес простирается внизу.
Перебравшись через ручей, они услыхали вой, долгий нарастающий стон, ветром прошелестевший среди деревьев. Бран поднял голову и прислушался.
– Лето, – проговорил он. И тут первому волку принялся вторить другой.
– Они добыли зверя, – сказал Робб, поднимаясь обратно в седло. – Съезжу‑ ка посмотрю. Подожди здесь. Теон и все остальные вот‑ вот подъедут.
– Я хочу поехать с тобой, – проговорил Бран.
– Один я быстрее найду их. – Робб пришпорил мерина и исчез среди деревьев.
Как только он исчез, лес сомкнулся вокруг Брана. Снег повалил гуще. Касаясь земли, он таял, но камни, корни и ветви были уже покрыты свежей порошей. Ожидая, он почувствовал себя неуютно. Бран не ощущал своих ног, бессильно болтавшихся в стременах, но ремень держал грудь, а талая влага пропитывала перчатки, холодила ладони. Бран не знал, где могли задержаться Теон, мейстер Лювин и все остальные. Услышав шорох листвы, поводьями он повернул Плясунью, рассчитывая увидеть друзей, но вместо них у ручья показались оборванные незнакомцы.
– Добрый день вам всем, – проговорил Бран тревожным голосом. С первого взгляда заметив, что это не лесовики и не селяне, Бран вдруг осознал, насколько богато одет. На нем был новый кафтан из плотной темно‑ серой шерсти, с серебряными пуговицами, тяжелая серебряная застежка скрепляла подбитый мехом плащ на плечах. Перчатки тоже были оторочены мехом.
– Ты здесь один? – спросил самый рослый, лысый мужчина с красным обветренным лицом. – Заблудился в Волчьем лесу, бедолага?
– Я не заблудился. – Брану не понравилось, как незнакомцы глядят на него. Насчитав четверых, он повернул голову и увидел еще двоих позади себя. – Брат мой уехал всего лишь мгновение назад, моя охрана сейчас будет здесь.
– Охрана? – проговорил второй. Серая щетина покрывала его худое лицо. – И что же они охраняют, маленький лорд? Не серебряную ли застежку на твоем плече?
– Хорошенькая, – проговорил женский голос. Обладательница его не слишком напоминала женщину. Высокая, худая, с таким же озлобленным, как и у всех остальных, лицом, она опиралась на восьмифутовое черное копье из дуба, оканчивающееся ржавой сталью, волосы ее скрывал полушлем в форме чаши.
– Дай‑ ка поглядеть, – сказал лысый.
Бран с тревогой уставился на него. Незнакомец был облачен в грязные лохмотья, одежду сию усеивали вылинявшие до серости бурые, голубые и темно‑ зеленые заплаты, но прежде этот плащ был, видимо, черным. Рослый небритый мужчина тоже был в черном рванье. Заметив это, Бран вздрогнул. Он вдруг вспомнил о клятвопреступнике, которого обезглавил отец, когда они нашли щенков лютоволка. Человек тот также был облачен в черное, и отец говорил, что это дезертир из Ночного Дозора. Нет человека более опасного, вспомнил Бран слова лорда Эддарда; дезертир знает, что, попавшись, расстанется с жизнью, и посему не остановится перед любым преступлением, сколь бы злодейским или жестоким оно ни оказалось.
– Застежку, парень, – сказал рослый, протягивая руку.
– Лошадь мы тоже возьмем, – сказала другая женщина, невысокая – даже ниже, чем Бран, – плосколицая, с длинными желтыми волосами. – Слезай, да поживее. – Из рукава в ее ладонь скользнул нож, зазубренный, словно пила.
– Нет, – выпалил Бран. – Я не могу…
Рослый мужчина перехватил поводья, прежде чем Бран сообразил повернуть и ускакать.
– Можешь, лорденыш, и слезешь – ты ведь понимаешь, что так будет лучше для тебя самого.
– Стив, погляди, он привязан, – указала копьем высокая женщина. – Быть может, мальчишка говорит правду?
– Привязан? – проговорил Стив, извлекая кинжал из ножен на поясе. – С ремнями управиться просто.
– Значит, ты калека? – спросила невысокая женщина.
Бран вспыхнул.
– Я Брандон Старк из Винтерфелла, и лучше отпустите моего коня, иначе все вы погибнете.
Худой мужчина с серым щетинистым лицом расхохотался.
– Мальчишка‑ то действительно Старк. Лишь у Старка хватит глупости угрожать, когда более смышленый человек начнет просить!
– Срежь этого петушка и затолкай ему что‑ нибудь в рот, – предложила невысокая женщина. – Пусть умолкнет!
– Хали, ты не только уродлива, но и глупа, – сказала высокая женщина. – Мальчишка этот мертвым ничего не стоит, но за живого… Проклятие богам, подумайте сами, как расщедрится Манс, заполучив родственника Бенджена Старка в заложники!
– Проклятие твоему Мансу, – ругнулся рослый. – Или ты собираешься вернуться туда, Оша? Значит, ты еще большая дура. Неужели ты считаешь, что Белые Ходоки посчитаются с тем, что у тебя заложник? – Он повернулся к Брану и полоснул по перевязи, придерживающей бедро. Кожа со вздохом рассеклась.
Быстрый и беззаботный удар проник глубоко. Поглядев вниз, Бран заметил бледное тело там, где удар распорол шерстяные штаны. Затем потекла кровь. Ощущая странную легкость в голове, он поглядел на красную струйку. Боли не было – даже намека. Рослый мужчина с удивлением буркнул что‑ то себе под нос.
– А теперь кладите оружие, и я обещаю вам быструю и безболезненную смерть! – выкрикнул Робб.
Бран поглядел в отчаянной надежде на подоспевшего брата. Но слова Робба сделались менее убедительными оттого, что голос его дрогнул. Он был верхом; окровавленный труп лосенка переброшен через круп коня, рука в перчатке сжимает меч.
– Вот и братец, – сказал мужчина с серым щетинистым лицом.
– А он у нас рыцарь, – усмехнулась Хали, невысокая женщина. – Ты решил драться с нами, мальчик?
– Не глупи, парень. Ты один против шестерых. – Высокая Оша опустила свое копье. – Слезай с коня и бросай меч. Мы отблагодарим тебя за лошадь и за мясо, и вы с братом сможете направиться домой.
Робб свистнул. Мягко затопали лапы по мокрым листьям, подлесок разделился, замахали нижние ветви, расставаясь со снегом, и Серый Ветер вместе с Лето вылетели из чащи. Лето принюхался и заворчал.
– Волки, – охнула Хали.
– Лютоволки, – поправил Бран. Еще не выросшие и наполовину, они были выше любого волка, которого ему приходилось видеть, однако различия было нетрудно заметить. Мейстер Лювин и псарь Файлен научили его этому. Голова лютоволка была круглее, ноги длиннее, а более тонкая морда выдавалась вперед. В этих зверях ощущалось нечто призрачное и жуткое, особенно в сумеречном лесу под тихим снегом. Пасть Серого Ветра была испачкана кровью.
– Собаки, – презрительно бросил лысый. – А мне как раз говорили, что ничто так не греет ночью, как волчья шкура. – Он сделал резкий жест рукой. – Убейте их.
Робб крикнул:
– За Винтерфелл! – и ударил по бокам коня. Мерин соскочил с берега, оборванцы бросились вперед. Человек с топором беззаботно шагнул навстречу. Меч Робба с муторным треском угодил ему в лицо, брызнула яркая кровь. Тут небритый потянулся к поводьям и на мгновение перехватил их, но на него сзади набросился Серый Ветер. С плеском и криком свалившись в ручей, он отчаянно замахал ножом, когда голова его оказалась под водой. Лютоволк прыгнул за ним, и вода окрасилась кровью. Робб и Оша обменивались ударами посреди ручья, ее длинное копье – змея со стальной головой – пыталось ужалить его в грудь раз, два и три, но каждый раз Робб отбивал в сторону наконечник своим длинным мечом. На четвертый или пятый раз высокая слишком перегнулась вперед и потеряла равновесие на доли секунды. Ударом Робб поверг ее вниз.
Оказавшись чуть в стороне, Лето метнулся к Хали. Она замахнулась ножом. Лето отпрыгнул в сторону, ощерился и бросился вновь. На этот раз челюсти его сомкнулись на лодыжке женщины. Перехватив нож обеими руками, невысокая женщина ударила вниз, но лютоволк словно бы видел движение. На мгновение он отскочил, но пасть его была полна кожи, ткани и кровавой плоти. Хали пошатнулась и упала, а лютоволк вновь набросился на нее, перевернул на спину и вцепился в живот.
Шестой из оборванцев попытался бежать от кровопролития, но далеко не ушел. Он уже карабкался по другой стороне берега, когда промокший насквозь Серый Ветер выпрыгнул из ручья. Отряхнувшись, лютоволк бросился за беглецом, остановил его, вцепившись зубами в бедро, бросил на землю, а потом перехватил за горло, когда тот с криком откатился к воде.
Теперь оставался только рослый Стив. Он полоснул по нагрудной перевязи Брана, схватил его за руку и дернул. Бран разом упал. Он очутился на земле, ноги подогнулись под ним, одна оказалась в воде. Холода он не ощущал, но сразу почувствовал сталь, когда Стив приложил кинжал к горлу.
– Назад, – предостерег рослый. – Или я перережу ему горло, клянусь.
Тяжело дыша, Робб остановил коня. Ярость оставила его, и рука с мечом опустилась.
В этот момент Бран увидел, как Лето терзал Хали, выпустив из ее живота клубок блестящих синих змей. Широкие глаза женщины уставились в небо, и Бран не мог понять, мертва она или еще жива. Небритый и тот, что был с топором, лежали без движения, но Оша поднялась на колени и ползла к своему упавшему копью. Серый Ветер направился к ней.
– Отзови его! – крикнул рослый. – Отзови их обоих, или калека умрет!
– Серый Ветер, Лето, ко мне, – сказал Робб. Лютоволки остановились, повернули головы. Серый Ветер вернулся к Роббу. Лето остался на месте, не отрывая глаз от Брана и человека возле него. Он зарычал, открыв горячую и кровавую пасть, глаза волка горели.
Опираясь на тупой конец копья, Оша поднялась на ноги. Кровь текла из раны на руке, оставленной мечом Робба. Бран видел капельки пота, выступившие на лице рослого человека. Стив был перепуган не менее чем он сам, понял Бран.
– Старки, – пробормотал мужчина. – Кровавые Старки. – Он возвысил голос. – Оша, убей волков и забери у него меч.
– Сам убивай их, – ответила она. – Я не подойду к этим чудовищам. – На мгновение Стив потерялся. Рука дрогнула. Бран ощутил кровь там, где нож, дернувшись, порезал его кожу. Вонь немытого тела наполняла его нос, от рослого разило страхом.
– Эй! – крикнул он Роббу. – У тебя есть имя?
– Я – Робб Старк, наследник Винтерфелла.
– А это твой брат?
– Да.
– Если ты хочешь, чтобы он остался в живых, слезай с коня.
Робб помедлил мгновение. Потом медленно и решительно спешился и встал с мечом в руке.
– А теперь убей волков.
Робб не шевельнулся.
– Делай. Волки или мальчишка.
– Нет! – закричал Бран отчаянно. Если Робб выполнит его приказ, Стив убьет их обоих, как только лютоволки окажутся мертвы. Лысый ухватил рукой его за волосы и жестоко потянул, Бран даже всхлипнул от боли.
– А ты, калека, закрой рот, слышал?! – Он потянул крепче. – Слышишь меня?
Что‑ то негромко звякнуло в лесу позади него. Стив задохнулся, и широкий наконечник стрелы вырос из его груди. Стрела оказалась ярко‑ красной, кровь словно бы окрасила ее. Кинжал упал с горла Брана. Рослый пошатнулся и лицом вперед рухнул в воду. Стрела переломилась. Бран видел, как, судорожно дергаясь, он расставался с жизнью.
Оша оглянулась, когда гвардейцы отца появились из‑ за деревьев со сталью в руке. Оша бросила копье.
– Пожалуйста, милорд, – обратилась она к Роббу.
Стражники со странно побледневшими лицами осматривали сцену кровопролития, без особой уверенности поглядывая на волков. И когда Лето вернулся, чтобы оторвать кусок от трупа Хали, Джозет выронил нож и отвернулся к ближайшему кусту. Даже появившийся из‑ за деревьев мейстер Лювин был потрясен, но только на мгновение. Тряхнув головой, он сразу направился через ручей к Брану.
– Ты ранен?
– Он порезал мне ногу, – ответил Бран. – Но я ничего не чувствую.
Мейстер склонился, чтобы обследовать рану, и Бран повернул голову. Теон Грейджой стоял возле страж‑ дерева с луком в руках и, как всегда, улыбался. Возле него в мягкую землю было всажено полдюжины стрел, но понадобилась лишь одна.
– Мертвый враг – это прекрасно, – объявил он.
– Джон всегда говорил мне, что ты осел, Грейджой, – громко отвечал Робб. – Пожалуй, мне следовало бы привязать тебя во дворе и позволить Брану попрактиковаться в стрельбе.
– Ты должен поблагодарить меня за то, что я спас жизнь твоему брату.
– А если бы ты промахнулся? – ответил Робб. – Что, если бы ты только ранил этого? Что, если бы рука его дрогнула и он ударил Брана? На нем мог быть доспех, ты же видел разбойника только со спины. Что случилось бы тогда с моим братом? Думал ли ты об этом, Грейджой?
Улыбка исчезла с лица Теона. Угрюмо пожав плечами, он принялся собирать стрелы – одну за другой.
Робб ожег гвардейцев яростным взглядом.
– А вы куда запропастились? – потребовал он ответа. – Я был уверен, что вы следуете за нами.
Люди обменялись расстроенными взглядами.
– Так и было, милорд, – отвечал самый молодой из них, борода его еще курчавилась нежным пушком. – Только сперва мы подождали мейстера Лювина с его ослом, прошу вашего прощения, а потом получилось, что… – Он поглядел на Теона и торопливо отвернулся в смущении.
– Я заметил индюка, – проговорил Теон, раздосадованный вопросом. – Откуда я знал, что ты оставишь мальчишку одного?
Робб повернул голову и снова поглядел на Теона, однако ничего не сказал. Бран никогда еще не видел его в таком гневе. Наконец он опустился на колено возле мейстера Лювина.
– Серьезна ли рана моего брата?
– Простая царапина, – отвечал мейстер, смочив ткань в ручье, чтобы смыть порез. – Двое из них носили черное, – сказал он Роббу, не отрываясь от дела.
Робб поглядел на тело Стива, распростертое в потоке ручья, быстрые воды колыхали его оборванный черный плащ.
– Дезертиры из Ночного Дозора, – сказал он мрачно. – Лишь дураки могли настолько приблизиться к Винтерфеллу.
– Безумие и отчаяние нередко похожи друг на друга, – проговорил мейстер Лювин.
– Следует ли похоронить их, милорд? – спросил кто‑ то.
– Они не стали бы хоронить нас, – ответил Робб. – Отрубите им головы, отошлем на Стену. А остальное оставьте воронам.
– А как быть с этой? – Куент ткнул большим пальцем в сторону Оши.
Робб подошел к ней. Женщина была на голову выше его, но немедленно упала на колени.
– Подарите мне жизнь, милорд Старк, я буду служить вам.
– Мне? Что мне делать с клятвопреступницей?
– Я клятву не нарушала. Это Стив и Уоллен бежали со Стены, а не я. Среди черных ворон нет места женщине.
Теон Грейджой подошел поближе.
– Отдай ее волкам, – посоветовал он Роббу. Глаза женщины обратились к останкам Хали и она, задрожав, торопливо отдернулась. Смутились даже гвардейцы.
– Она женщина, – сказал Робб.
– Она из одичалых, – заметил Бран. – Она советовала сохранить мне жизнь и отвести к Мансу‑ налетчику.
– У тебя есть имя? – спросил Робб.
– Оша, если будет угодно милорду, – пробормотала женщина потерянным голосом.
Мейстер Лювин встал.
– Неплохо бы допросить ее.
Бран заметил облегчение на лице брата.
– Как вам угодно, мейстер. Уэйн, свяжи ей руки. Она вернется с нами в Винтерфелл… а будет жить или умрет, зависит от того, что расскажет нам.
Тирион
– Хочешь есть? – спросил Морд, окинув его злым взглядом. Короткопалая толстая рука держала блюдо отборных бобов.
Тирион Ланнистер успел наголодаться, но он не мог позволить, чтобы этот мужлан увидел его слабость.
– Неплохо бы ножку ягненка, – сказал он с груды грязной соломы в углу камеры. – Подойдет и блюдо горошка с жареным луком, и свежий хлеб, помазанный маслом… с пряным вином, чтобы лучше проскочило в желудок. Если вина нет, сгодится и пиво, попытаюсь быть не слишком разборчивым.
– Вот и бобы, – проговорил Морд, протягивая блюдо.
Тирион вздохнул. Тюремщик, служивший Лизе Аррен, представлял собой двадцать стоунов глупого жира, который дополняли бурые гнилые зубы и темные глазенки. Левую сторону его лица украшал шрам, оставленный топором, отрубившим ухо вместе с частью щеки. Он был столь же предсказуем, насколько и уродлив, но Тирион действительно испытывал голод. Он протянул руку к тарелке.
Морд отдернул ее ухмыляясь.
– Вот она, – проговорил он, ставя блюдо за пределами досягаемости Тириона.
Карлик неловко поднялся на ноги, испытывая боль в каждом суставе.
– Неужели каждый раз нужно устраивать из еды дурацкую игру? – Он потянулся к бобам.
Морд отодвинулся, ухмыляясь гнилыми зубами.
– Вот она, карлик. – Он выставил тарелку из камеры – туда, где она кончалась и начиналось небо. – Ты не хочешь есть? Иди‑ ка возьми.
Руки Тириона были слишком коротки, чтобы дотянуться до блюда, и он не намеревался так близко подходить к этому краю. Хватит одного лишь короткого движения белого толстого пуза Морда, и жизнь его завершится, оставив красное пятно на камнях Небесного замка, как случилось со многими пленниками Орлиного Гнезда за истекшие столетия.
– Если подумать, я вовсе не голоден, – объявил он, отступая в уголок камеры.
Морд заворчал и разжал пухлые пальцы. Ветер подхватил тарелку, перевернув ее. Тюремщик расхохотался, чрево его тряслось, как чаша с пудингом.
Тирион ощутил короткий укол ярости.
– Ах ты, трахнутый сын изъеденного язвами осла, – проговорил он. – Чтоб ты сдох от кровавого поноса!
За это на обратном пути Морд отпустил Тириону пинок подкованным сталью сапогом.
– Я это тебе запомню, – корчась на соломе, выдохнул Тирион.
– Я сам убью тебя, клянусь! – Тяжелая, окованная железом дверь захлопнулась. Тирион услышал звон ключей.
|
|
|
