Глава VII. Перевоплощение

Глава VII

Перевоплощение

 

Теперь мы в состоянии перейти к рассмотрению одного из коренных учений Древней Мудрости & #8213; учения о перевоплощении. Наш взгляд на перевоплощение будет яснее и в большем соответствии с естественным порядком вещей, если мы посмотрим на него как на мировой принцип, затем уже будем рассматривать его в применении к человеческой душе. Обыкновенно его отрывают из общего космического порядка и рассматривают как сдвинутый с места отрывок, к вящему его вреду. Ибо всякая эволюция состоит из развивающейся жизни, переходящей из одной формы в другую и накопляющей в себе опыты, добытые при посредстве этих форм; перевоплощение человеческой души не есть появление какого-то нового принципа эволюции, но есть лишь приспособление всемирного принципа к условиям, необходимым для достижения индивидуализации непрестанно развивающейся жизни.

Проф. Л. Хорн[64] дает интересные толкования идеи пресуществования с точки зрения научной мысли Запада. Он говорит: «С принятием учения об эволюции старые формы мысли рушатся; всюду встают новые идеи на место изжитых догматов, и мы имеем перед собой зрелище общего интеллектуальном движения в направлении & #8213; до странности & #8213; параллельном с восточной философией. Небывалая быстрота и разносторонность научного прогресса в течение последних пятидесяти лет не могли не вызвать одинакового небывалого ускорения мышления и в широких, вненаучных кругах общества. Что высочайшие и наиболее сложные организмы развились из простейших организмов; что на единой физической основе жизни стоит весь живой мир; что не может быть проведена черта, разделяющая животное и растительное царства; что различие между жизнью и нежизнью есть различие по степени, а не по существу; что материя столько же непостижима, как и дух, и что оба & #8213; лишь различные проявления одной и той же неизвестной реальности & #8213; все это сделалось уже общими местами в новой философии. После признания, даже со стороны теологии, физической эволюции, было нетрудно предсказать, что признание эволюции психической & #8213; вопрос лишь времени, ибо барьер, воздвигнутый старым догматом для того, чтобы воспрепятствовать человеку заглянуть в свое прошлое, был разбит. И ныне идея о пресуществовании переходит для изучающею научную психологию из области теории в область фактов, подтверждая буддхическое объяснение мировой тайны как вполне правдоподобное и не менее научное, чем имеющиеся в распоряжении науки гипотезы. „Никто, кроме поверхностных мыслителей, & #8213; пишет покойный профессор Гескли, & #8213; не отвергнет учения о перевоплощении как нелепость. Подобно учению о самой эволюции, названное учение имеет свои корни в мире реальности, и оно имеет право на такую поддержку, на какую имеет право каждое рассуждение, исходящее из аналогии“» (Evolution and Ethics, р. 61, 1894).

Рассмотрим Монаду формы, Atmа Buddhi. В этой Монаде, частице жизни Логоса, кроются все божественные силы, но, как мы уже видели, они находятся в состоянии скрытом, непроявленном и недействующем. Они должны быть постепенно пробуждены внешними толчками, ибо самая природа жизни состоит в ответных колебаниях на вибрации, воздействующие на нее. И так как все возможности вибрации кроются в Монаде, каждая вибрация, достигающая до нее, пробуждает соответствующую ей колебательную силу, и таким образам одна сила за другой переходит из скрытом состояния в состояние деятельное. В этом заключается вся тайна эволюции; окружающая среда действует на внешнюю форму живого существа, и это действие передается через внешнюю оболочку самой жизни, Монады, вызывая в ней ответные вибрации, которые, в свою очередь, излучаются из нее (через посредство оболочек) в окружающую среду. Эти ответные вибрации действуют изнутри на оболочку, приводя в колебание частицы, из которых она построена, и приспособляя их расположение сообразно первоначальному импульсу, полученному извне. В этом и состоят действия и противодействия, происходящие постоянно между окружавшей средой и организмом, которые признаются всеми биологами и рассматриваются некоторыми из них как удовлетворительное механическое объяснение эволюции. Их терпеливое и тщательное наблюдение над этими взаимодействиями не дает однако объяснения, почему организм реагирует таким образом на внешние стимулы; лишь Древняя Мудрость приподнимает покров над тайной эволюции, указывая на единое Я в сердце всех различных форм, на скрытый источник всех движений в природе. Овладеть этой основной идеей о жизни, обладающей способностью отвечать на всевозможные вибрации, которые в состоянии достигать до нее из внешнего мира, & #8213; … следующей основной идеей, которой необходимо овладеть, будет идея непрерывности жизни и формы. Форма передает свои особенности новым формам, которые происходят от нее, эти новые формы, состоя из той же субстанции, отделяются от своей матери-формы, чтобы вести самостоятельное существование. Посредством деления, посредством почкования, посредством выталкивания зародыша, посредством развития зародыша внутри материнского организма сохраняется физическая непрерывность и повторяются каждой новой формой характерные особенности предшествовавшей формы[65]. Наука группирует эти факты в отдел закона наследственности, и ее наблюдения относительно передачи физических свойств прекрасно освещают работу природы в мире феноменов. Но не нужно забывать, что все это применимо лишь к построению физического тела, в состав которого входят материалы, доставляемые родителями.

Более скрытая работа природы, та работа жизни, без которой форма не могла бы существовать, остается неисследованной, так как она недоступна для физического наблюдения, и этот пробел может быть заполнен только учениями Древней Мудрости, переданными миру Теми, Которые еще в древности были в состоянии пользоваться сверхфизическими способами наблюдения, вполне поддающимися проверке со стороны каждого ученика, который терпеливо учится в их школе.

Учения эти доказывают, что существует такая же непрерывность жизни, как и непрерывность формы, и что именно в этой непрерывающейся жизни, скрытые энергии которой все более и более пробуждаются благодаря стимулам, достигающим до них через посредство последовательно развивающихся форм, & #8213; и сохраняются все опыты, приобретенные жизнью, которая заключена в эти формы, ибо, когда форма погибает, освободившаяся из нее жизнь сохраняет повесть всех переживаний в тех силах, которые были пробуждены этими переживаниями. Унося с собой весь накопленный опыт, освободившаяся жизнь готова снова излиться в новые формы, происшедшие от старой формы. Пока жизнь заключалась в предыдущей форме, она действовала через нее, приспособляя ее к выражению вновь пробуждающейся энергии, и эта предыдущая форма передала всю степень приспособленности, внедренной в ее вещество, своей отделившейся части, которую мы называем ее потомством. Последнее, состоя из того же вещества, отличается и всеми особенностями этого вещества. Жизнь вливается в этот новый отпрыск со всеми своими уже пробужденными силами и начинает формировать его и приспособлять еще полнее и еще более и т. д. и т. д. Современная наука доказывает все яснее, что наследственность играет тем меньшую роль, чем выше развитие данного индивидуума; что умственные и нравственные качества не передаются от родителей к потомкам и что чем выше качества, тем разительнее становится этот факт. Ребенок гения часто родится тупицей, а обыкновенные родители дают жизнь гению.

Непрерывающийся субстрат должен существовать, нечто постоянное, в чем бы сохранились раз приобретенные умственные и нравственные качества, иначе они не могли бы возрастать, иначе природа в этой, наиболее важной своей области, проявила бы случайность и блуждание, вместо обычной непрерывности своего творчества. По поводу этого вопроса наука молчит, но Древняя Мудрость учит, что этот непрерывающийся субстрат есть Монада, которая представляет собой хранилище всех результатов, всех опытов и переживаний, которые сохраняются в ней как ее возрастающие деятельные силы. Овладев вполне обоими принципами: идеей Монады с ее потенциями, превращающимися в деятельные силы, и идеей непрерывности жизни и формы, мы можем обратиться к изучению подробностей; при этом мы увидим, что, приняв оба названные положения, мы получим разрешение многих задач, не решенных современной наукой, а также и тех мучительных загадок жизни, над которыми тщетно бьются мыслители и альтруисты.

Начнем наши наблюдения над Монадой с того момента, когда она впервые подвергается воздействиям со стороны трех высших подразделений ментальной сферы (аruра, без формы), т. е. с самого начала эволюции формы. Ее первые слабые ответные вибрации притягивают вокруг нее некоторое количество материи ментальной сферы, и таким образом возникает постепенная эволюция уже упомянутого первого элементального царства. [66]

Существует семь основных типов Монады; иногда их изображают аналогичными с семью цветами солнечном спектра, происшедшими от трех первичных цветов[67]. Каждый из этих семи типов обладает своими отличительными характеристиками, и эти свойства сохраняются через все циклы их эволюции, отражаясь на всех рядах живых существ, одушевленных ими. Начинается процесс подразделения каждого из семи типов Монады, продолжающийся без перерыва до тех пор, пока & #8213; после бесчисленных подразделений & #8213; не получится индивидуальность. Но нам достаточно проследить здесь лишь одну линию эволюции & #8213; остальные шесть сходны по принципу.

Токи, посылаемые силами Монады, пытающимися впервые излиться наружу, обладают лишь краткою жизнью в форме; тем не менее весь опыт, истекающий из этих первых попыток, выражается в самой Монаде усиленными ответами на воздействия извне; а так как эта ответная жизнь состоит из вибраций, которые часто не соответствуют между собой, то внутри Монады возникает наклонность к разделению, причем гармонически вибрирующие силы тесно группируются между собою, как бы для согласованной деятельности; и это длится до тех пор, пока не возникнут «подразделения Монады», если можно так выразиться, сходные в своих главных свойствах, но различающиеся в подробностях, подобно разным оттенкам одного и того же цвета. Они становятся, благодаря воздействиям, идущим из низших подразделений ментальной сферы (rupa), Монадами второго элементального царства. И так как процесс продолжается, ответные силы Монады растут, и каждая Монада одушевляет жизнью бесчисленные формы, через которые она и получает извне воздействия; а по мере того, как одни формы разрушаются, Монада непрестанно оживотворяет все новые и новые формы. И процесс подразделения продолжается без перерыва, благодаря причине, приведенной выше.

Таким образом, каждая Монада воплощается непрестанно в новые формы и сохраняет внутри себя все силы, пробужденные разнообразными опытами, которым она подвергалась через посредство оживотворяемых ею форм. Мы можем рассматривать Монаду как душу целой группы родственных форм; а по мере того, как эволюция продолжается, эти формы представляют все более и более различия в качествах, которые суть не что иное, как силы «монадической групповой души», проявленные посредством форм, в которых она воплощена. Бесчисленные «подразделения Монады» этого второго элементального царства достигают теперь той ступени эволюции, на которой они начинают отвечать на вибрации астральной материи; с этих пор они начинают действовать в астральной сфере и становятся Монадами третьего элементального царства, повторяя в этом более плотном мире все процессы, уже выполненные в ментальной сфере. Постепенно подразделения Монад, которые мы назвали «групповыми душами», становятся все более и более многочисленными, выказывают все более и более различий в подробностях, а по мере того, как отличительные признаки отдельных форм становятся все ярче, число последних уменьшается все более. Между тем & #8213; упомянем об этом мимоходом & #8213; непрестанный поток Жизни, истекающий из Логоса, доставляет на высших ступенях ментальной сферы новые Монады форм; таким образом эволюция продолжается не прерываясь, и по мере того как более развитые Монады воплощаются в низших мирах, их место в высших мирах заполняется вновь истекающими Монадами.

Этим постоянно повторяющимся процессом перевоплощения Монад или «монадических групповых душ» в астральном мире, эволюция их продолжается до тех пор, пока они не делаются способными отвечать на воздействия со стороны физической материи. Если мы вспомним, что первичный атом каждой сферы имеет своей внешней оболочкой наиболее плотную материю непосредственно предшествующей сферы, нетрудно будет понять, каким образом Монады, спускаясь в своем воплощении, подвергаются воздействиям всех сфер, через которые они последовательно проходят. Когда в первом элементальном царстве для Монады становится уже привычным вибрировать ответно на прикосновения материи соответствующей сферы, вслед за этим на нее начинает действовать & #8213; через наиболее плотные формы этой материи & #8213; и материя следующей низшей сферы. Таким образом, облеченная в формы, построенные из наиболее плотных материалов ментальной сферы, Монада становится чувствительной и к вибрациям астральной атомистической материи; когда же она воплощается в формы, построенные из наиболее грубой астральной материи, она начинает отвечать на воздействия атомистического эфира физической сферы, внешние покровы которого состоят из наиболее грубых материалов астральной сферы. Таким образом, Монада достигает физической сферы, или, точнее говоря, все эти «монадические групповые души» начинают воплощаться в тончайшие физические формы, представляющие собой эфирных двойников будущих плотных минералов физического мира. В эти эфирные формы духи природы[68] вносят более плотные физические материалы.

И так строятся минералы всевозможных видов; минералы представляют из себя наиболее непроницаемые проводники для развивающейся жизни, вследствие чего жизненные силы могут проявляться через них лишь весьма слабо. Каждая «монадическая групповая душа» имеет свое собственное выражение, свою минеральную форму, в которой она и воплощается, достигая постепенно все большей дифференциации. Эти монадические групповые души называются иногда общим именем «минеральной Монады», или Монады, воплощенной в минеральном царстве.

Начиная с этого времени, пробужденные энергии Монады начинают играть более активную роль в эволюции. Вызванные к деятельности, они начинают & #8213; до известной степени & #8213; искать выражения для себя и начинают производить определенное, организующее действие на внешние формы, в которые они заключены.

Когда же их деятельность начинает проявляться слишком энергично для минеральной оболочки, тогда наступает время для возникновения более пластических форм растительного царства. [69]

Относительно минерального царства мы указывали на ясно выраженную наклонность к определенной организации формы, к проведению неизменных линий[70], вдоль которых и происходит процесс роста. Эта наклонность проявляется в построении всех форм, и она-то и придает такую прекрасную симметрию всем естественным предметам, которая поражает нас при внимательном наблюдении природы.

В царстве растительном «монадические групповые души» подвергаются все новым подразделениям, и притом с растущей быстротой, вследствие увеличивающегося разнообразия воздействий, которым они подвергаются извне. Результатом этого невидимого для нас подразделения является развитие семейств, родов и видов растительного царства. Если какой-либо род со своей групповой душой подвергается резкому различию в условиях существования, т. е. если зависящие от нее формы находится в условиях, сильно разнящихся между собой, тогда возникает наклонность к разделению (дифференциации) внутри самой Монады, результатом чего являются новые виды, обладающие каждый своей собственной специфической групповой душой. Когда природа предоставляется самой себе, эти процессы совершаются весьма медленно, хотя «духи природы» и работают не переставая в направлении дифференциации видов. Когда же появляется человек и начинает оказывать искусственное воздействие на процессы природы и создавать культуру земли, вызывая деятельность одного рода сил и ограничивая другие силы, тогда естественная дифференциация может быть чрезвычайно ускорена, и новые виды могут появляться гораздо легче. Но, пока не произошло окончательного разделения внутри монадической групповой души, возврат к прежним условиям существования может сгладить появившуюся наклонность к разделению. Если же внутри Монады разделение окончилось, новые виды устанавливаются прочно и в свою очередь готовы дать новые разветвления.

У некоторых долговечных представителей растительного царства начинает ясно проявляться элемент личный & #8213; устойчивость их организма делает возможным это отдаленное подготовление к индивидуальности. У дерева, живущего иногда целые столетия, постоянное возвращение одинаковых условий, как смена времен года, чередующихся из года в год и вызывающих внутренние изменения: поднятие сока, возникновение и опадание листьев, цветение и т. д., а с другой стороны, прикосновение ветра, солнечных лучей и дождя, все эти внешние влияния со своим чередующимся ритмом вызывают ответные вибрации внутри монадической групповой души. И раз это чередование условий, повторяясь постоянно, запечатлевается внутри Монады, появление одного условия вызывает в ней смутное ожидание и последующего явления, неизменно его сопровождавшего. Природа не развивает ни одно из своих качеств внезапно, и здесь мы видим первое очертание того явления, которое со временем разовьется в память и предвидение.

В растительном царстве появляется также и предвестник ощущения, а в высших представителях этого царства оно развивается до ступени, которая западными психологами обозначается термином «массивные ощущения», приятные и неприятные. [71]

Не нужно забывать, что Монада постепенно окружала себя частицами материи каждой космической сферы, через которую она проходила, вследствие чего она и может соприкасаться с вибрациями всех пройденных сфер, причем более сильные вибрации, которые исходят из наиболее плотных частиц материи, ощущаются всегда прежде других. Солнечный свет, а также и холод, вызванный его отсутствием, запечатлеваются под конец в сознании Монады; в астральной же ее оболочке, приводимой при этом в легкое колебательное состояние, возникает то слабое «массивное ощущение», о котором шла сейчас речь. Дождь и засуха, которые действуют на механическое построение формы и на ее способность передавать вибрации одушевляющей ее Монаде, представляют собою еще одну из тех «противоположных пар», воздействие которых вызывает в живом существе способность различать ту способность, которая представляет собою корень всех ощущений, а позднее и каждой мысли. Таким образом, снова и снова повторяя свои воплощения в растениях, монадические «групповые души» развиваются в растительном царстве до тех пор, пока те из них, которыми одушевлены наиболее совершенные представители этого царства, не подготовятся вполне для перехода в следующее царство природы.

Этот переход ведет их в царство животное, и здесь они начинают медленно развивать в своих физических и астральных оболочках вполне определенные личные качества. Животное, способное к свободному передвижению, подвергает себя большему разнообразию воздействий, чем растение, прикрепленное к одному месту, а разнообразие воздействий всегда ускоряет дифференциацию.

Но монадическая групповая душа, которая оживляет известное число диких животных одного и того же вида, хотя и получает большее разнообразие впечатлений, все же не может развиваться быстро ввиду того, что впечатления эти постоянно повторяются и воспринимаются однообразно всеми представителями данного вида.

Все внешние воздействия помогают развитию физических и астральных оболочек, через которые монадическая групповая душа собирает свои опыты. Когда физическая форма представителя того или другого вида погибает, опыт, собранный посредством этой формы, сохраняется в групповой душе и как бы окрашивает ее новым оттенком; это новое свойство монадической групповой души, проникающее вместе с жизнью во всех новорожденных животных того же вида, передает всем им опыт погибшего животного. Таким образом, постоянно повторяющиеся опыты, накапливаемые в групповой душе, являются инстинктами, «наследственными свойствами» в новых представителях того же вида.

Благодаря тому, что бесчисленное количество птиц пало жертвою ястреба, еле вылупившиеся из яйца цыплята испытывают страх при приближении наследственного врага; ибо жизнь, воплощенная в них, знает, какого рода опасность соединена с ястребом, а врожденный инстинкт служит выражением этого знания. Вот каким путем образуются удивительные инстинкты, которые охраняют животных от бесчисленных привычных опасностей, тогда как новая опасность находит их совершенно неподготовленными и приводит в замешательство.

По мере того, как животное подпадает под влияние человека, монадическая групповая душа начинает развиваться гораздо быстрее благодаря тем же причинам, которые мы уже видели действующими в царстве растительном. Развиваются личные свойства, и эти свойства делаются все более и более определенными; в самый ранний период развития личные свойства почти не проявляются и целое стадо диких животных действует как одно существо, до того полно отдельные формы подчинены общей душе. Домашние животные высшего типа, как слоны, лошади, кошки, собаки, проявляют уже большую индивидуальность; например, две собаки будут действовать различно под влиянием одних и тех же обстоятельств. Монадическая групповая душа воплощается все в меньшее и меньшее число форм по мере того, как она приближается к полной индивидуализации. Астральное тело, или проводник страстей, достигает значительного развития и, сохраняясь на некоторое время после смерти физического тела, ведет независимое существование в Камалоке. Под конец все уменьшающееся число форм, одушевленных одной групповой душой, доходит до единицы, и тогда душа начинает одушевлять ряд единичных животных форм; по сравнению с человеческим перевоплощением разница состоит в том, что в животной душе отсутствует манас с его высшими ментальными и духовными началами. Но со временем ментальная материя, вошедшая в состав групповой души, становится способной отвечать на вибрации ментальной сферы, и с этого времени животное готово к восприятию третьей большой волны Жизни Логоса: вместилище готово, чтобы принять в себя человеческую Монаду.

Человеческая Монада, как мы уже видели, тройственна по своей природе, и ее три аспекта мы назвали: Дух, Духовная Душа и человеческая Душа & #8213; Atma, Buddhi, Manas. По всей вероятности, Монада формы, после бесчисленных веков, могла бы развить в своем медленном восхождении начало разума путем прогрессивного развития. Но не таков был путь, по которому следовала природа в развитии первых человеческих рас в прошлом и в развитии представителей животного царства в настоящем. Когда жилище было готово, его обитатель являлся из высших областей бытия; жизнь Атмы спускалась, облекая себя в Буддхи, подобно золотой нити, а когда появлялся ее третий аспект, манас, на высших уровнях ментальной сферы, зачаточный манас внутри развивающейся формы оказывался оплодотворенным, и результатом этого соединения являлось зачаточное «пребывающее тело» (corps causal). Таким образом происходит индивидуализация духа, его инволюция в форму, и вот дух, заключенный в «пребывающее тело», и есть душа, индивидуум, истинный человек. Это и есть часть рождения человека, ибо, хотя сущность его вечна, не рождается и не умирает, его рождение во времени как индивидуума вполне определенно.

Далее это духовное излияние достигает развивающихся форм не прямым путем, но через посредников. Когда человеческая раса достигла необходимой для того ступени, высокие Сущности, называемые по-санскритски Manasa-Putra (Сыны Разума), погружали в человека Монадическую искру Atma-Buddhi-Manas, необходимую для образования зачаточной души. А некоторые из этих великих Сущностей даже воплощались в человеческие формы, чтобы стать руководителями младенческого человечества. Эти «Сыны Разума» окончили свою собственную эволюцию в других мирах и появились в этом более молодом мире, на нашей земле, с целью помочь эволюции человеческой расы. Они являются воистину духовными отцами преобладающей массы человечества.

Другие разумные существа менее высокого происхождения, человеческие существа, не окончившие своего развития в предшествующих циклах другого мира, воплощались среди той расы[72], отдельные индивидуумы которой получили свои младенческие души только что упомянутым способом. По мере того, как эта раса развивалась, человеческие тела улучшались и мириады душ, ожидавшие своей очереди для воплощения, чтобы продлить свою эволюцию, рождались среди детей этой расы.

В древних писаниях и эти души (из другого мира) носят название «Сынов Разума», ибо они обладали уже индивидуальным разумом, хотя сравнительно еще малоразвитым; будем называть их «младенческими» душами в отличие от зачаточных душ большинства человечества и от зрелых душ великих Учителей. Эти младенческие души составляли, благодаря своему более развитому разуму, авангард, руководящие типы древнего человечества, высшие классы, более подготовленные для восприятия знания. В древности они воплощались в господствовавших кастах, управлявших массою менее развитых людей. И таким образом возникали в нашем мире те огромные различия в умственных и нравственных способностях, которые отделяют наиболее развитые расы от менее развитых и которые в пределах даже одной и той же расы отделяют философа-мыслителя от полуживотного типа наиболее неразвитых представителей той же народности.

Эти различия являются лишь различиями ступеней эволюции, возраста данной души, и они проходят через всю историю человечества на нашем земном шаре. Как бы далеко мы ни углублялись в наше расследование, мы везде найдем исторические указания на высокоодаренных людей и людей с еле занимающимся сознанием, живущих бок о бок; и оккультные указания, со своей стороны, говорят нам о том же явлении в доисторические, не подлежащие научному расследованию эпохи человечества.

Это не должно смущать нас, ибо никто не был незаслуженно предпочтен другому, и ни на кого не налагалось незаслуженно бремя тяжелого земного существования. Самые высокие души переживали в свое время и младенчество, и детство, хотя бы и в предшествующих мирах, где другие души стояли над ними так же высоко, как они стоят в настоящем над неразвитой народной массой. И придет время, когда самые неразвитые младенческие души поднимутся на ту же ступень, где теперь стоят самые высокие души, а их место в эволюции займут души, еще не начавшие воплощаться в наше время.

Многое кажется нам несправедливым только потому, что мы вырываем явления из подобающего им места в эволюции и ставим их отдельно, без связи с предшествующими и последующими явлениями.

Мы лучше поймем эволюцию души, если начнем изучать ее с того момента, когда животное-человек, созрев настолько, чтобы воспринять в себя зачаточную душу, был наделен такой душой. Чтобы избежать возможного недоразумения, не следует представлять себе, что с этого момента в человеке действуют две Монады & #8213; одна, построившая человеческую форму, и другая & #8213; сошедшая в эту форму и имевшая своим низшим аспектом человеческую душу. Возьмем для пояснения удачное сравнение у Е. П. Блаватской: как два луча солнца, проходя через щель в ставне, составят один луч, хотя вначале их было два, то же самое и с этими лучами, исходящими из центра Жизни верховного Владыки нашей вселенной. Второй луч, проникнув в человеческую форму, сливается с первым лучом, прибавив ему лишь свежую энергию и яркость, после чего человеческая Монада как новая единица начинает свою великую задачу: развить в человеке все силы той Божественной жизни, из которой она произошла.

Зачаточная душа, Мыслитель, имел вначале своим зачаточным ментальным телом ту оболочку из ментальной субстанции, которую Монада формы принесла с собой, но которую она еще недостаточно организовала для возможной правильной деятельности. Это & #8213; не более как зародыш ментального тела, прикрепленный к такому же зародышу «пребывающего тела», и в течение еще многих и многих жизней сильная «страстная природа» человека будет подчинять эту зачаточную душу, увлекая ее в вихрь своих страстей и вожделений и устремляя на нее все бурные волны своей собственной необузданной животности. Каким бы отталкивающим ни представлялся этот ранний период жизни Души, если смотреть на него с высоты, уже достигнутой нами, он был необходим для прорастания первых ростков разума, заключенных в душе.

Распознавание различия, понятие о том, что каждая вещь отличается от каждой другой вещи, есть необходимое предварительное условие для процесса мысли вообще. И для того, чтобы пробудить это понятие в не начавшей еще думать душе, на нее должны были действовать сильные контрасты, а чтобы вызывать в ней сознание различия этих контрастов & #8213; удар за ударом, то бурные наслаждения, то раздирающие страдания должны были падать на нее. Внешний мир ударял как молотом по душе посредством страстного начала, пока не начали возникать понятия, и после бесчисленного повторения одних и тех же переживаний последние не начали заноситься в память. Все небольшие завоевания, которые приобретались в каждой последовательной жизни, сохранялись Мыслителем, как мы уже видели, и таким образом происходило медленное движение вперед.

Движение было поистине медленное, ибо мысль почти совсем еще не действовала, и поэтому для организации ментального тела необходимые условия еще не наступили. Пока не скопилось значительного количества понятий, занесенных в ментальное тело в виде мысленных образов, не могло появиться и материалов для умственной деятельности, идущей изнутри; такая деятельность могла начаться только тогда, когда два или несколько мысленных образов становились рядом и какой-либо вывод, хотя бы самый элементарный, извлекался из этого сопоставления. Подобный вывод является началом рассуждения, зачатком всех логических систем, которыми обладает человеческий разум. И все подобные выводы делались вначале в угоду страстной природе человека, или для увеличения наслаждений, или для уменьшения страданий, но в то же время они увеличивали деятельность проводника мысли и побуждали его к более быстрой деятельности.

Из всего сказанного делается несомненным, что в этот период младенчества человеческой души у нее не было понятия о добре и зле: праведного и грешного для нее не существовало. Добром можно назвать все то, что соответствует Божественной Воле, что помогает прогрессу души, что ведет к усилению высшей природы человека и к воспитанию и покорению его низшей природы. Злом же будет все то, что замедляет развитие, что удерживает душу на низшей ступени и, когда необходимые уроки все уже выучены, все то, что ведет к преобладанию низшей природы над высшей и что развивает в человеке зверя, вместо того, чтобы развивать в нем Бога.

Прежде чем человек познал, в чем состоит добро, он должен был узнать существование закона; познать же закон он мог лишь испытывая все, что привлекало его во внешнем мире, хватаясь за каждый привлекательный предмет, а затем узнавая по опыту, сладкому или горькому, состояло ли его наслаждение в гармонии или в противоречии с законом. Возьмем яркий пример, относящийся до вкусной пищи, и посмотрим, каким образом человек-младенец мог познать существование относящегося сюда закона природы. В первый раз, когда был удовлетворен его голод и он получил приятные вкусовые ощущения, результатом было одно удовольствие, ибо действие его оставалось в гармонии с законом. В другой раз, желая усилить удовольствие, он съел более, чем нужно, и пострадал от того, ибо он преступил закон. Отсюда произошло смутное представление в пробуждающемся сознании, каким образом приятное переходит в неприятное благодаря неумеренности. Снова и снова желание будет толкать его к неумеренности, и каждый раз он будет испытывать мучительные последствия, пока не осознает пользу умеренности, иными словами, пока не научится применять физические деятельности своего тела к физическому закону.

Он найдет при этом, что существуют условия, которые приносят ему вред и в то же время находятся вне его власти, и что, только соблюдая их, он может обеспечить свое физическое благоденствие. Одни и те же опыты достигают до него & #8213; через телесные его органы & #8213; с неизменной правильностью; все устремляющиеся из него желания приносят ему или наслаждения, или страдания, в том размере, в каком они или выполняют законы природы, или же идут против них; а по мере того, как растет его опыт, последний начинает руководить поступками человека и влиять на его выбор. Таким образом, человеку не приходится начинать свои испытания сызнова с каждой новой жизнью, ибо, рождаясь вновь, он приносит с собой и весь уже имевшийся у нем запас опытности.

Мы видели, что рост, в этот ранний период, происходит чрезвычайно медленно, ибо умственная деятельность находится еще в зачаточном состоянии, и, когда человек, умирая, покидает свое физическое тело, он проводит большую часть своего времени в Камалоке. Короткий же период Девакана он проводит во сне, бессознательно претворяя в себя все ничтожные умственные приобретения, которые еще недостаточно определенны для активных небесных переживаний. Но как бы то ни было, его не подлежащее разрушению «пребывающее тело» было в Девакане как приемник всех качеств человека, которые должны быть перенесены в последующую земную жизнь. Ту роль, которую на более ранних ступенях эволюции играла «монадическая групповая душа», теперь играет для человека его «пребывающее тело» (corps causal), и только благодаря этому неразрушимому началу возможна эволюция человека. Без него накопление всех умственных и нравственных опытов, проявляющихся в виде внутренних свойств, было бы так же невозможно, как накопление физических опытов, выражающихся в национальных и семейных особенностях, невозможно без непрерываемости физической плазмы.

Душа без всякого прошлого, внезапно возникающая из ничего и в то же время одаренная умственными и нравственными особенностями, это такой же абсурд, как утверждение, что младенец может появиться без всякой связи с кем бы то ни было, обладая при этом всеми признаками национального и семейного типа. Ни сам человек, ни его физическая оболочка не могут появиться беспричинно, по неожиданному произволу Творца.

Здесь, как и везде, невидимое становится понятным благодаря его аналогии с видимым, и это происходит от того, что видимое бытие, в сущности, не что иное, как отражение бытия невидимого. Без непрерывности физической плазмы мы были бы лишены средства для эволюции физических особенностей; без непрерывности сознания не было бы средства для эволюции умственных и нравственных качеств. В обоих случаях отнимите непрерывность, и эволюция остановится на своей первой ступени, а мир превратится в хаос бесконечных и разобщенных начинаний, вместо космоса непрерывного осуществления.

Мы должны не забывать, что в этот ранний период окружающая среда играет большую роль при определении как типа, так и направления, по которому происходит индивидуальный прогресс человека.

В конце концов все души должны сами развивать заложенные в них силы; направление же, в котором эти силы развиваются, будет зависеть от окружающих условий, среди которых пребывает душа. Климат, плодородие или скудость природы, жизнь в горах или в долине, среди континентальных лесов или на берегу океана & #8213; все эти условия и еще бесчисленное множество других будут содействовать пробуждению то одного, то

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: