 |
Южнее озера ильмень. Северо‑западный фронт. Первый бой. Взятие больших Дубовиц. Коварная «кукушка»
|
|
|
|
ЮЖНЕЕ ОЗЕРА ИЛЬМЕНЬ
СЕВЕРО‑ ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ
Спят под Старой Руссою
сверстники мои,
те по ком без устали
плачут соловьи.
В. Рымашенский
Первый бой. Взятие Больших Дубовиц
16 мая 1942 г.
Наша отдельная морская стрелковая бригада, сформированная на Южном Урале из моряков‑ тихоокеанцев, прибыла на Северо‑ Западный фронт, ночью 5 мая разгрузилась на станции Валдай и укрылась в лесу. Вражеские самолеты сбросили бомбы на уже пустую станцию.
Десять коротких майских ночей батальоны бригады походным порядком двигались к передовой по автостраде Москва – Ленинград. Наш путь освещали пожары: горели деревни и села, подожженные немецкой авиацией. Пушки, автомашины и повозки часто ныряли в воронки. С наступлением светлого времени бригадная колонна исчезала в лесах и оврагах.
Без потерь достигнув передовой, мы заняли исходное положение в лесу западнее деревни Кутилихи.
Накануне на этом участке черные гренадеры дивизии СС «Мертвая голова» внезапно атаковали позиции одной из дивизий нашей 11‑ й армии, прорвали ее оборону и захватили село Большие Дубовицы.
Командование армии поставило перед бригадой задачу: восстановить положение, отбить у врага это село.
…В 20. 00 над лесом описала стремительную дугу красная ракета. Начался артиллерийский налет на передний край противника. Батальоны первого эшелона, следуя за разрывами своих снарядов, ворвались на восточную окраину Больших Дубовиц. Кто‑ то запел:
Пусть ярость благородная
Вскипает как волна…
Песню подхватили все. Лилась кровь, падали атакующие, но в смертельном разгуле боя не смолкала мужественная и грозная мелодия.
|
|
|
Еще сто метров – и моряки схватываются с фашистами в окопах. Не ожидавшие столь быстрой ответной контратаки, немцы готовились устроить в селе субботнюю баню. Ну что ж, хотя без пара и березовых веников, но баню они получили жаркую. Противник, бежав, оставил на поле боя более пятисот трупов своих солдат и офицеров.
Обычно по воскресеньям черные гренадеры «Мертвой головы» отдыхали от войны – пили шнапс, играли на губных гармошках и пели сентиментальные песни. В это воскресенье командиры погнали их в контратаки, чтобы вернуть потерянный выгодный рубеж. Шесть контратак успеха не имели, а стоили врагу недешево – еще около трехсот убитых.
Коварная «кукушка»
18 мая 1942 г.
Группа командиров штаба бригады возвращалась с передовой после первой рекогносцировки переднего края противника.
Остановились у ручья, названного на карте Черным. Начальник разведки капитан Сергей Иванович Скворцов, переодевшийся, как и все, в форму красноармейца, выделялся из группы только тем, что жестикулировал, показывая ориентиры для движения батальонов. Неожиданно из густых крон елей, стеной выстроившихся в двухстах метрах слева от ручья, прозвучал выстрел. Капитан Скворцов упал как подкошенный. Из головы потекла кровь, оставляя красные капли на ярко‑ зеленой траве.
Командиры бросились туда, откуда хлестнул выстрел. Долго искали фашистского снайпера, но не смогли обнаружить даже его следов.
Еще теплое тело капитана мы положили на плащ‑ палатку и принесли на КП. Осмотрев его, начальник штаба бригады майор Крылатое сказал:
– Убит разрывной пулей…
На прочесывание ельника у Черного ручья отправилась рота разведчиков. Соблюдая правила маскировки, осторожно продвигаясь от дерева к дереву, разведчики на вершине одной из елей обнаружили «кукушку» – вражеского снайпера. Он не подчинился требованию спуститься с дерева и отстреливался. Пришлось «приземлить» его автоматной очередью…
|
|
|
Майор Крылатое собрал начальников служб и приказал подготовить по каждому отделению штаба бригады распоряжение на предстоящий бой за Большие Дубовицы. Распоряжение по разведке вместо капитана Скворцова написал я, его помощник.
Просмотрев составленные нами боевые документы, начальник штаба оценил их до удивления лаконично:
– Длинновато.
– Нас так учили…
– Тогда забудьте, чему вас учили, и пишите кратко, самое необходимое, на одной странице полевой книжки.
Мы вновь принялись за работу. И тут выяснилось, что писать кратко, «самое необходимое», куда труднее, чем длинно, многословно.
Гроб с телом капитана Скворцова двое суток стоял в пустой землянке, устланной хвойными ветками. Пока шел бой за Большие Дубовицы, бригада не могла отдать последних почестей командиру‑ разведчику.
Утром третьих суток гроб под печальную мелодию похоронного марша был вынесен из землянки и на плечах провожающих медленно поплыл к могиле, вырытой на высоком берегу Полы, откуда открывался зеленый простор лугов и полей, пронизанный лучами солнца.
Встав с обнаженной головой на куче сырого песка, выброшенного из ямы, майор Крылатов произнес прощальную речь:
– Из наших рядов смерть вырвала боевого товарища – Сергея Ивановича Скворцова… Дорогой капитан, пусть родная земля будет для тебя пухом…
Четверо разведчиков закрыли гроб крышкой и на веревках опустили в могилу. Тишину утра разорвал трескучий троекратный залп из винтовок. Подходя к краю могилы, командиры и солдаты бросали в нее горсти земли, с мертвым стуком ударявшиеся о гроб…
В желтый песок могильного холмика была врыта деревянная пирамидка с пятиконечной звездой, вырубленной из гильзы снаряда, и фанеркой с надписью: «Капитан Скворцов С. И. 10 марта 1902 – 16 мая 1942».
А вокруг ликовала природа, пробуждая в людях радость весенними запахами, звуками, красками. Плесы реки играли золотистыми солнечными бликами. Под дуновениями ветра о чем‑ то весело шепталась молодая листва берез и тополей. Из ближнего леса доносился крик кукушки, считавшей кому‑ то долгие годы жизни…
|
|
|
Вечером я заступил на оперативное дежурство по командному пункту бригады. Звонок – и в телефонной трубке послышался гортанный голос лейтенанта Владимира Габуева, осетина:
– Запиши, товарищ дежурный! За капитана Скворцова уничтожили огнем минометов четырнадцать фрицев на дороге к Васильевщине.
Потом об уроне, причиненном противнику, докладывали артиллеристы, разведчики, снайперы. К исходу суток счет мести вырос до восьмидесяти убитых гитлеровцев.
|
|
|
