Законы Хаммурапи: система и принципы.

Именно стремлению зафиксировать различные нововведения в правление царя Хаммурапи и обязаны своим появлением Законы Хаммурапи (XVIII в. до н. э.). Свод судебных правил был записан в самом конце царствования знаменитого правителя – около 1750 г. до н. э. – и должен был сохранить на будущее плоды судебно-реформаторской и административной деятельности царя.

Составленные при Хаммурапи законы не были всеобъемлющим сводом всего современного ему вавилонского права. Многое оставалось во власти норм и правил обычного права (так, законы даже не упоминают о наказании за простое убийство, за обычную кражу, за посягательство на религиозные обряды) и в сфере действия традиционных судов. Новыми же законами следовало руководствоваться царским судьям в решении тех дел, которые не регулировались обычны правом, и в тех случаях, которые выходили за рамки обыденной юстиции, представляли особый интерес для власти и государства. Строго говоря, это были не законы в общем значении слова, а отдельные или типичные судебные решения, записанные для общего сведения.

Свод Хаммурапи составлялся обдуманно и по своеобразной системе. Условно его подразделяют на 282 статьи, которые можно объединить в несколько тематических разделов. Начинает текст законов особое Введение (в значительной степени повторяющее Введение из Законов Липит-Иштара). В нем Хаммурапи перечисляет свои царственные достоинства, призывая в поддержку своей власти богов, и подчеркивает цели своих нововведений: «Дать сиять справедливости в стране, чтобы погубить беззаконных и злых, чтобы сильному не притеснять слабого... доставлять стране благополучие». 1-й раздел (ст. 1-5) заключал общие правила об отправлении правосудия; 2-й раздел (ст. 6-25) – правила охраны собственности царя, храмов, общин; 3-й раздел (ст. 26-41) посвящался охране имуществ, полученных от царя за службу; 4-й раздел (ст. 42-67/71) операциям с недвижимостью и охране ее от неправомерных посягательств посторонних; 5-й раздел (ст. 78/88-126) – торговым делам и неправомерным действиям, связанным с торговлей; 6-й раздел (ст. 127-195) – семейному праву; 7-й раздел (ст. 196-214) охватывал правила о наказаниях за телесные повреждения; 8-й раздел (ст. 215-282) – правила об операциях с движимым имуществом и связанных с этим нарушениях.

Статьи следовали друг за другом, подчиняясь принципу бытовой ассоциативности (в системе Законов еще не было особых юридических приемов). Так, после статей, посвященных отношениям отца с усыновленным и возможных пренебрежениях взаимным долгом, шла статья о наказании сына за избиение отца, завершавшая раздел о семейном праве; а первая статья следующего раздела – 196-я – вообще начинала перечень возможных повреждений в результате избиения одного человека другим. Статьи описывали исключительно конкретные случаи и тем самым давали законченные наставления судье: если выяснятся такие-то обстоятельства и не будет тех-то условий, то вынеси такое-то решение (почти каждая статья и начиналась с «Если...»). Такое построение правовых норм характерно для всего древнего права, не стремившегося к излишним и не полезным для тогдашней практики обобщениям; оно получило название казусного (от латинского casus – случай).

Другим характерным принципом законов был в значительной мере религиозный смысл тех запрещений, которые предписывались или подразумевались. Хаммурапи объявил противоправными и наказуемыми такие же действия, которые в религиозной традиции рассматривались как греховные: насилие, обман, всякая ложь, инициатива в семейных раздорах, нарушение установленного богами порядка и, соответственно, особого положения других лиц. О многих таких конкретных совпадениях напоминает свиток древневавилонских заклинаний «Шурпу», относящийся, правда, к более позднему времени (XII в. до н. э.)

Социально-правовой строй.

Законы Хаммурапи исходили из того, что люди не одинаковы по своим юридическим возможностям, по своим правам и обязанностям по отношению к государству и друг к другу. В праве или подразумевалось такое различие, или оно специально закреплялось по тому или другому поводу – правовой строй общества был сословным. Хотя, конечно, жестких граней между категориями людей не было, и все они – в большей, меньшей или совсем малой степени – обладали правоспособностью как в области имущественных, так и личных прав.

Вполне полноправной личностью с точки зрения права (субъектом права) считался самостоятельный мужчина-хозяин, глава патриархального семейства. Он мог принадлежать к категории свободных общинников, быть собственником выделенной общинной земли, обладать всеми подразумеваемыми правами в отношении имущества, семейных отношений – такого законы называли авилум («человек»). Другую категорию в целом полноправных и свободных людей составляли мушкенум (от «падающий ниц», т. е. поступивший в услужение); они были владельцами участков земли, переданных им на определенных условиях из царского (государственного) фонда. Авилум в основном были подвержены действию обычного права, и законы регулировали только общие для всех либо очень своеобразные ситуации. Мушкенум же представляли предмет особой заботы и охраны царской юстиции. На условной социальной лестнице они стояли несколько особняком от авилум: законы «дешевле» оценивали их имущество, возможные телесные повреждения, взаимные оскорбления. Однако земельная собственность мушкенум охранялась в ряду храмовой и дворцовой, они платили только треть той суммы, что полагалась полноправным общинникам в случае развода с женой. Такие отличия были одновременно и привилегиями. Вероятно, это было связано с тем, что мушкенум порывали с общиной и выступали исключительно как единоличники, тогда как авилум сохраняли связи с общиной и могли рассчитывать на поддержку соседей и родственников в случае разных конфликтов.

Полноправным субъектом права могли быть не только мужчины, но и женщины. Для этого необходимо было выйти из-под патриархальной власти отца семейства или мужа. Происходило это либо в случае вдовства, либо в результате развода, если женщина не была виновной в нем и не дала законного повода. Особую категорию составляли жрицы-энтум (как правило, дочери, вышедшие из-под власти отца). Они получали значительные привилегии в наследовании отцовского имущества, вообще в отношении их собственности. Однако на них налагались и определенные запреты: так, жрицы не могли посещать «злачных» мест, заниматься торговлей, корчемством – эти занятия, видимо, считались обычными для прочих женщин. Жрицы, в отличие от жрецов-мужчин, которые состояли на жалованье у царя, могли обладать наделами из дворцовых или царских земель.

В самом низу социальной лестницы стояли рабы. Рабство было патриархальным либо дворцовым. Рабами могли обладать как авилум, так и мушкенум, причем рабы последних обладали большими правами: могли вступать в брак со свободной, и их дети от этого брака считались свободными. В основном рабы рассматривались законами наравне с имуществом, в случае телесных повреждений рабу полагалось денежное или взаимообразное возмещение, следуя рыночным правилам. Однако рабы лично отвечали за совершенные ими преступления, теоретически могли оспаривать в суде свое рабское состояние (но проигрыш процесса влек мучительное и тяжелое наказание).

Еще одну категорию населения составляли воины – редум, баирум (букв. «погонщик» и «ловец», но смысл различий неизвестен). За свою воинскую службу царю они наделялись землей (обычно размером до 12 га), где вели сельское хозяйство, на определенных условиях (илку). Закон обязывал воинов строго выполнять главное условие – нести службу: если воин отказывался идти в поход, его ждала казнь. Надел мог быть унаследован в семье, если был сын, пусть даже пока малолетний, который сможет впоследствии служить. В случае плена и даже долгого отсутствия права воина на надел сохранялись. Имущество и надел, данные воину на праве илку, нельзя было продавать, да и любые денежные сделки с ними вообще считались недействительными. Однако если воин бросил надел и по своей воле отсутствовал более трех лет, он не мог претендовать на возврат имущества. Законы защищали воинов от злоупотреблений низших воинских начальников, которых ждала смерть за попытки присвоить надел или подарок царя.

Брачно-семейное право.

Общими для всех сословий были требования брачно-семейных законов. Общие условия заключения брака, порядок сопровождавших брак церемоний здесь не регулировались: по-видимому, в этом отношении беспрекословно действовали нормы обычного права. Не характеризовались специально и права главы семьи, который рассматривался как собственник всего имущества и самих членов семьи. Законы Хаммурапи регулировали более усложненные ситуации брачно-семейных отношений.

Заключение брака оформлялось договором, без которого женщина не рассматривалась в качестве жены. Договор был, как правило, устным. Из литературных памятников известно, что браку сопутствовали особые церемонии и сама процедура заключалась в произнесении фраз типа: «Ты лишь да будешь моим мужем, я же буду твоей женой». Письменные договоры употреблялись тогда, когда надо было обговорить некие особые условия. Супруги должны были соблюдать в браке взаимные обязанности: жена – хранить верность, муж – обеспечивать средства к существованию; нельзя было покидать супругу в случае, если ее постигнет тяжкая болезнь. Нарушение этих обязанностей влекло либо уголовные наказания для женщины, либо имущественную компенсацию со стороны мужа. Развод допускался по инициативе и мужа, и жены. В случае развода по вине мужа (что устанавливал соседский суд) бывшей жене полагалась имущественная компенсация, кроме того, она забирала приданое. Если же жена «станет поступать расточительно, станет разорять свой дом, позорить своего мужа», то никакой разводной платы не следовало. При особо злостном пренебрежении женщиной своим долгом предписывалось ее «бросить в воду». По общему правилу, брак был моногамным. Однако в случае злонамеренного поведения жены, длительного бесплодия разрешалось взять в дом вторую жену, рабыню или наложницу (но не всех разом); при этом первая жена могла остаться жить в общей семье.

Отношения родителей и детей строились на принципе патриархальной власти главы семейства. Отец давал разрешение на брак дочери, имел право по собственной воле «брать жен» для сыновей. Предполагалось, что он может изгнать сына из семьи и лишить наследства, однако суд исследовал обоснованность этого решения и разрешал такие действия, если сын вторично допустил «тяжкий грех» в отношении отца (в первый раз надлежало его простить). Дочери, выданной замуж, выдавалось приданое, владельцем которого впредь была она сама. Дочерям, отпущенным в жрицы, следовало выделять долю из наследства. Такая же обязательная доля полагалась и пережившей супруге-вдове. Наследство женщин получали только их дети.

Наследственные отношения строились по принципу семейной общности. Завещаний вавилонское право, видимо, не допускало. Однако известны были внутрисемейные дарения имущества (дарения между живыми): мужа жене, отца сыну. Оформленные специальным договором, эти дарения считались неоспоримыми и наследственному переделу не подлежали.