Становление и систематизация церковного права.

Вторым, наряду с признанием папского авторитета, объединяющим элементом для католической иерархии было признание единства и незыблемости правил канонического права. Однако само содержание канонического права было сформировано исторически и далеко не одновременно ранней церковной организации и иерархии.

Первоначальные источники канонического права западной церкви были теми же, что и для церкви восточной, греческой. Они были едины для всех содержательных канонов христианства. Отправным считалось (1) Священное писание, включая Ветхий и Новый заветы с теми изъятиями, которые были установлены католическим богословием. Следующим по времени возникновения были (2) произведения отцов церкви – Василия Великого, Григория Богослова, св. Августина. Их трудами было дано равноапостольское истолкование Евангелия и богословской доктрины Писания, установлены основные обряды и догматы церкви, правила исполнения священнической и епископской должности, критерии церковных таинств, в т. ч. брака, и расписаны главнейшие нарушения церковных правил – от малых до вероотступничества и впадения в ересь. Сходное значение имели (3) постановления церковных соборов. Ими были установлены важнейшие правила в вероучении, оценке еретических учений и отступлений от церковного канона. Традиционным источником, особенно благодаря византийскому использованию, было (4) римское право, особенно христианской эпохи. Созданные на основе позднего римского права кодексы были прямо заимствованы в практике церковных судов.

Все первоначальные источники канонического права, за исключением римского права, в равной степени были и богословскими, и литературными, и только исходя из этого – общеправовыми. Началом собственно юридического канонического права стали (5) Апостольские конституции – сборник правил, приписанных первым апостолам, составленный в IV в. Сборник включил сначала 50, затем 85 правил, относившихся к самым разным сферам церковной жизни и юридического рассмотрения церковных вопросов. Хотя после разделения церквей этот сборник стал рассматриваться как апокриф западной католической церковью.

Разделение церквей вообще поставило исторический вопрос о собственном католическом каноническом праве. Многочисленные и тщательно разработанные церковно-государственные кодексы и законы восточной церкви (см. § 43) не могли официально применяться католиками. На важное место в западной церкви вышли издаваемые папами постановления – декреталии. Первые декреталии появились в IV в. Позднее они стали приобретать все более правовой характер, устанавливая правила внутрицерковной жизни, обязанности мирян и церковнослужителей.

В VIII в. в империи Каролингов появился первый опыт систематизации церковного права западной церкви – Codex canonum Ecclesiae romani. Его составление приписано римскому монаху Дионисию Малому (VI в.). Свод Дионисия включил собрания апостольских постановлений и соборов, а также избранные декреталии римских пап, начиная с папы Сириция (конец IV в.). При Каролингах Дионисиеву собранию было придано официальное значение (774).

Большое значение для систематизации и разработки канонического права имели собрания документов, подготовленные видным испанским философом, епископом Исидором (VII в.). В его Collectio были обобщены важнейшие постановления церковных соборов, исторические материалы о церковном праве. С именем Исидора связано и еще одно собрание, как позднее выяснилось, фальсифицированных декреталиев и указов римских императоров, якобы даровавших церкви совершенно особые права и привилегии. Особое место заняли мифические декреты римского императора Константина о принудительном характере церковного суда для мирян и о вручении вообще мирской власти западной церкви над западными странами – т.н. Константинов дар (подложность его была разоблачена итальянским гуманистом Лоренцо Валлой в XV в., а окончательно – швейцарским юристом Д. Блонделем в 1628 г.). Однако в Средние века псевдо-Исидорово собрание считалось действительным и было важнейшим правовым источником.

В XII в. под влиянием возрожденной традиции римского права итальянский монах Грациан предпринял новаторскую кодификацию канонического права. Его собрание (точнее, компиляция) состояло преимущественно из правил, данных отцами церкви, и, главное, из папских декреталий. Свод (или Декрет Грациана, около 1140 г.) разделялся на 3 части. В первой устанавливались исторические права церкви и его субъекты, во второй – «36 причин начала церковного суда» (т. е. права епископов и правила юрисдикции), в третьей – нормы о свободе церкви, браке, литургических обрядах. Декрет Грациана получил официальное признание папского престола.

На основе Грацианова Свода возникла собственная церковная школа систематизаторов права – канонистов. В конце XII в. Бернард из Павии дополнил Декрет еще одним сборником декреталиев. Он был составлен уже по собственной, выработанной на основе только канонического права схеме: Judex, Judicium, clerus, connubia, crimen (судьи, судопроизводство, церковнослужители, браки, преступление). В дальнейшем эта схема систематизации, выделившая самые особенности содержания канонического права, стала как бы официальной. В XIII в. по такой же схеме были систематизированы декреталии папы Григория IX, с именем и деятельностью которого была связана целая «папская революция» в отношениях церкви и государств в Западной Европе. Следующим дополнением к своду источников канонического права стали систематизации декреталиев папы Бонифация VIII (начало XIV в.) и Клементия V (после 1317 г.) под названием Клементины. Около 1500 г. было сделано еще одно дополнение к Декрету Грациана: собрание декреталиев начиная с папы Иоанна XXII – Extravagantae. Все дополнения вместе с Декретом Грациана получили официальное признание как единый свод церковного, канонического права. С 1583 г. эта кодификация и получила такое наименование – Corpus juris canonici (годом ранее было осуществлено первое печатное издание Свода).

Свод канонического права, как он сложился к XVI в., стал единственным разрешенным к применению в церковных делах и церковной юстиции источником норм канонического права. Его значение приравнивалось к основополагающим богословским доктринам церкви. Отрицание значимости папских декреталиев и Свода канонического права было важнейшим актом религиозной борьбы с католицизмом, начавшейся в эпоху Реформации (в 1517 г., выступив с открытым протестом против папской власти, Мартин Лютер бросил в костер виттенбергской живодерни вместе с папской буллой и Свод канонического права, что произвело неизмеримо больший эффект на церковные круги). Но для католической церкви составленный в XII – XVI вв. Свод сохранил свое значение на столетия *.

* Обновленная редакция Свода была дана лишь в 1917 г.

 

Церковная юстиция.

Юрисдикция церкви в отношении своих сочленов и тем более в отношении мирян вовсе не вытекала из Писания и богословских догматов. Ее возникновение было историческим. Связано оно было, во-первых, со стремлением государственной власти опереться на церковь в государственных делах, во-вторых, с борьбой церкви за собственные привилегии в государствах.

Еще в конце IV в. законом римских императоров Аркадия и Гонория за христианскими епископами была признана роль арбитров в делах, касавшихся церкви, либо таких, где затрагивались нематериальные, моральные стороны межчеловеческих отношений. Тем самым предполагалось сделать церковь реальной участницей государственного суда и управления. Дела церковно- и священнослужителей между собою после обособления клира как бы незаметно составили внутреннюю прерогативу церковной организации. Собором в Агде (506) было прямо запрещено духовным лицам звать других в светские суды (т. е. подавать в них иски и жалобы). В 614 г. Парижский поместный собор утвердил полный судебный иммунитет священнослужителей, запретив любое светское вмешательство в дела священников. И даже в случае тяжб между церковными и светскими властями, между светскими и духовными лицами преимущество юрисдикции было на стороне епископского суда. В этом состояла одна из важнейших сословных привилегий духовенства.

С утверждением феодальных отношений церкви, монастыри, епископы приобрели все полномочия сеньориального суда в отношении вассалов, подвластного населения, зависимых сословий. Из этого источника стала брать начало все большая власть церковных судов в отношении самого разного рода дел и различных слоев недуховных лиц.

Суды канонического права основывались на более сложной судебной процедуре, чем обычные феодальные суды. Отличия в особенности проявились к XII в., когда в каноническом праве стали заметны традиции римского права, переработанные и обновленные соответственно новым церковным требованиям. К основным судопроизводственным порядкам варварских времен и феодального суда церковь относилась неприязненно. В 1215 г. Четвертым Латеранским собором было запрещено священнослужителям принимать участие в судебных испытаниях – ордалиях; тем самым это привычное средство отыскания «Божьей истины» ставилось как бы вне церковного закона. Настойчиво церковь преследовала судебные поединки.

В церковных делах безусловное предпочтение отдавалось чисто письменной процедуре. И подача жалобы, и возражения ответчика должны были быть обязательно письменными. Стороны задавали друг другу вопросы в ходе слушания по письменным запискам. Решение суда также фиксировалось. Обязательно записанными были показания свидетелей – под присягой и под угрозой кары за лжесвидетельство. Согласно процедуре канонического права, стороны могли иметь представителей (advocati), которые приводили юридические аргументы, давали ссылки на источники права в помощь тяжущимся.

Строгий формализм в судебной процедуре был взаимосвязан с вообще новым подходом канонического права к смыслу судопроизводства. Суд должен был не установить правоту одной стороны и осудить другую, суд должен был выяснить истину по делу, может быть, даже в частичное или полное нарушение интересов того, кто возбудил обвинение или жалобу. Судье полагалось самому допрашивать стороны по собственному разуму и совести, ему полагалось быть внутренне убежденным в обоснованности и справедливости (в том числе с точки зрения канонических догматов) своего решения по делу. Судья должен был выяснять не только материальные обстоятельства дела, но и разного рода мотивы – иногда и «то, что грешник сам, может быть, не знает или из стыда желает скрыть». Это привело, в свою очередь, канонические суды к очень жесткому отношению к доказательствам. Были разработаны некоторые правила разграничения доказательств (не относящихся к делу, неясных или неопределенных, свидетельствующих то, что порождает неясность, противоречащих природе и потому бесполезных). Излишне формальные и жесткие требования к природе доказательств были затруднением в возбуждении уголовных преследований. А убеждение в изначальной греховности любого сочлена мирской жизни и его сопротивление покаянию (одна из основ церковной богословской доктрины) подтолкнули каноническое право и судопроизводство к преувеличенной значимости собственного признания обвиняемого. Это существенно перестроило инквизицийонное судопроизводство.

По решению IV Латеранского собора в особые обязанности церковных властей впредь входила борьба с проявлениями разного рода ереси. Даже против просто подозреваемых в ереси или сочувствии ей, если те не смогут доказать своей невиновности и опровергнуть обвинений, следовало возбуждать преследования. В этих условиях церковные суды должны носить особый инквизиционный характер, исходить из презумпции виновности и греховности обвиняемых. Преследование еретиков поручалось монахам доминиканского, а затем других орденов (1233). Для этого учреждались особые должности церковных судей – инквизиторов. Инквизиторы были вскоре признаны неподсудными обычному церковному суду, получили право на личное обращение к папе, поставлены вне всякого административного контроля епископов. В 1252 г. папа Иннокентий IV одобрил создание инквизиционных трибуналов из 12 судей во главе с епископом. В следствии и судебном исследовании доказательств инквизиторам разрешалось применять пытки. В уголовных делах собственное признание (особенно в вопросах обвинений в ереси, а при желании под таковое могли быть притянуты любые расхождения с церковными правилами) стало основным видом доказательства, свидетельствующим и о правоте выводов суда, и об очищающем греховную душу раскаянии преступника. Это надолго деформировало судопроизводство в канонических судах в случае наиболее важных обвинений и преследований.

Церковная судебная процедура оказала значительное влияние и на светские суды в Европе. Излишне жесткое и своеобразное отношение канонического права к процессуальным доказательствам стало, однако, причиной для распространения в юстиции излишнего затягивания разбора дел, начала практики многомесячных и многолетних тяжб.

 

Брачно-семейное право.

Совершенно особой по значимости областью канонического права было регулирование брачно-семейных отношений. Христианскими канонами были заложены принципы всех семейных отношений христианского мира, включая и чисто юридические стороны. Поэтому каноническое право не просто оказало влияние на регулирование этой сферы. Долгие столетия во всех странах оно заменяло своими правилами национальное брачно-семейное право.

Брак в каноническом праве понимался и как соглашение между супругами (здесь проявилось прямое влияние позднего римского права), и как, главное, таинство священного содержания: «Брачный союз, посредством которого мужчина и женщина устанавливают между собой общность всей жизни, по самой природе своей направлен ко благу супругов и к порождению и воспитанию потомства»*. То, что брак считался договором (contractus), предопределяло взаимные права и обязанности супругов. То, что он был таинством, предполагало его неотменимость; в результате брачного сожительства создавался особого рода кровно-родственный союз супругов, и разорвать его было не во власти людей.

* Corpus juris canonici, art. 1055.

 

Для заключения канонического брака важнейшим моментом считалось выражение взаимного согласия на брач­ный союз. Совершали брак сами брачующиеся (ими могли быть мужчины с 16 лет, женщины – с 14 лет). Все остальные рассматри­вались только как ассистенты – их могло и не быть. До XVI в. (до решений церковного Тридентского собора) присутствие священника на брачной церемонии не было обязательным, его мог заменять и мирянин. Бракосочетание могло быть и тайным. Возможность за­ключения брака без священника и только при свидетелях сохрани­лась в исключительных случаях и в дальнейшем.

Из этого главного принципа – взаимное согласие по­рождает брак – вытекали все остальные существенные эле­менты брачного права. Поэтому в особенности детально были отрегулированы юридические аспекты проявления согласия. Вступать в брак могли все, кому это не было воспрещено. О предстоящем заключении брака проводилось оглашение, с тем чтобы выявить возможные препятствия. Среди таких были импотенция, состояние в другом браке, состояние в сане священника или под обетом целомудрия, кровное родство будущих супругов. Дискредитировало брак заключение его в результате убийства будущим супругом предыдущего, путем похищения, состояние свойства или нарушение публичной благопристойности (чрезмерная разница в возрасте или иное). В отличие от греческого церковного права не считалось препятствием состояние духовного родства между супругами. Счет родства в качестве препятствия для вступления в брак велся по римской традиции. Все это были условия непререкаемые, отменить значение лишь некоторых мог только лично папа.

Признание брачного союза, с другой стороны, договором обусловило утверждение в каноническом праве своеобразных принципов, способных дискредитировать этот договор после заключения. Следуя теории обмана в договоре (сродни римскому dolus), право допустило такими условиями психическую неспособность, ошибки в личности супруга. Мотивом расторжения незавершенного брака могла быть и ошибка в сословном положении будущего супруга (если это было существенно важным при заключении обещания и если брачное обещание давалось заочно или представителем: например, для коронованных или знатных особ).

Исключительное внимание к согласию в заключении брака определило и то, что каноническое право не признавало т. н. фактические браки. Ни взаимное сожительство, ни любовь, ни наличие детей не создавали полноценного брачного союза, если не было на то выраженного согласия. Это исключало, с одной стороны, возможность принуждения к браку, с другой – создавало институт внебрачных детей, не имевших определенного социального статуса. Впрочем, последующий брак родителей узаконивал этих детей.

Согласно жестким каноническим правилам, развод не допускался. Браки расторгались только смертью или по условиям неполноценности: незавершенные браки (т. е. до взаимного сожительства) – по причинам, дискредитирующим брак, или со ссылкой на т. н. правило апостола Павла (брак с нехристианином, отказавшимся креститься). В случае невозможности взаимного сожительства, вследствие прелюбодеяния супруга, из-за опасения, что продолжение брачного союза будет опасно для духовного здоровья супруга и т. п., право допускало разлучение супругов («отлучение от стола и ложа»). Оно могло быть временным или постоянным и по желанию супруга могло быть прекращено.

Вообще права и обязанности супругов стояли под защитой церкви. В случае всяких сомнений брак предполагался реальным и действительным, исходя из общего правила, что «брак находится под покровительством права».

Каноническое право оказало большое влияние на формирование и развитие других правовых систем в Европе. Под его воздействием распространился принцип все большей свободы завещаний в наслед­ственном праве, появился специальный институт исполнителя воли завещателя – душеприказчика. Получили безусловный приоритет собственнические права сравнительно с правом владения, в котором был какой-то изначальный порок, пусть даже истекли все возмож­ные сроки давности. В договорное право вошли кредитные сделки, было найдено правовое место для регламентированного ростовщиче­ства. Сложившееся к XII в. jus canonicum стало своеобразным, но и еще одним (наряду с римским правом) общеевропейским по значи­мости источником формирования новых национальных правовых си­стем.

 

⇐ Предыдущая61626364656667686970Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: