Причины поражения белого движения

Самое время сказать о том, почему же все-таки контрреволюция в России, несмотря на временные успехи и материальную и военную помощь из-за рубежа, потерпела поражение. Первая причина состоит в том, что белое движение представляло собой пестрый конгломерат различных сил, которые не только не смогли объединиться, но и не сумели выработать сколько-нибудь конструктивных целей и задач. Вторая — заключается в политике, проводимой белогвардейскими правительствами на занятых территориях, которая сводилась к проведению карательных экспедиций, расстрелам, массовым поркам, унижающим человеческое достоинство и надолго запомнившихся в памяти людей, возвращению старых порядков, в общем-то и приведших к революции. Обычно переход территорий из рук в руки сопровождался сведением счетов, от которого жестоко страдало мирное население. По мере того как в рядах белых усиливалось влияние реакционных и монархических элементов, от них отталкивались сторонники демократии. Этим объясняется, в частности, заявление лидеров ряда политических партий о прекращении вооруженной борьбы против большевиков. В экономической и социальной областях мероприятия белых сводились к возвращению собственности прежним владельцам, "усмирению" рабочих, грабежам и поборам со стороны воинских команд. Самоубийственной была и национальная политика белых генералов, выступавших под лозунгом "единой и неделимой России", а зачастую и учинявших расправы с национальными меньшинствами. Было ясно, что революция породила бурный подъем национального движения в России и игнорировать его было, по меньшей мере, политической слепотой. Хотя бы формальным признанием права наций на самоопределение большевики выгодно отличались от своих противников.

Определенную роль в победах Красной Армии сыграли отдельные акты, провозглашенные большевистским правительством в начале 1919 г., — окончательная ликвидация комбедов, объявление союза с середняком, прекращение расказачивания и др. Однако не это было главным фактором, хотя советская историческая литература постоянно твердила о возобновлении союза советской власти с крестьянством (с момента VIII съезда РКП(б) в марте 1919 г.). Вряд ли политика "военного коммунизма", черты которой явно обозначились в 1919 г., могла привлечь крестьянские массы. Продразверстка и принудительный набор в Красную Армию легли тяжким бременем на деревню. Не случайно в этот период на фоне противоборства "красных" и "белых" неудержимо разрастается третья сила — движение "зеленых", руководимых атаманами, воевавшими как против "комиссаров", так и против белых генералов. Движение большей частью составляли крестьяне, уклонявшиеся от мобилизаций, и дезертиры. Дезертирство получило огромный размах среди уставшего от войны населения и в Красной Армии, несмотря на вводимые Троцким заградительные отряды, периодически осуществляемые им в частях децимации, т. е. расстрел каждого десятого труса и дезертира, и в рядах белых. Партизанское движение в гражданскую войну также нередко было окрашено в зеленый цвет. Зачастую вооруженные отряды или банды занимали выжидательную позицию, на чью сторону повернет военное счастье, и, скорее в силу своего классового инстинкта, чем сознательно, больше симпатизировали красным. Так, партизанские армии Н. Махно и И. Григорьева в 1919 г. оказывали существенную помощь Красной Армии на юге. Колебания крестьян были понятны. И все же следует признать, что белому движению они не оказали поддержки. В крестьянском сознании прочно засела мысль о том, что благодаря революции они получили землю, которая останется за ними в случае победы большевиков, а не перейдет помещикам, если победят белые. То, что крестьяне не поддержали белое дело, с горечью признавал А.И. Деникин, наиболее честный из противников советской власти, в своих "Очерках по истории русской смуты":

Мы ждали пойдет ли народ за нами или по-прежнему останется инертным и пассивным между двумя надвигающимися волнами, между двумя смертельно враждебными станами. В силу целого ряда сложных причин жизнь дала ответ сначала нерешительный, потом — отрицательный.

Победы Красной Армии в советской литературе традиционно объяснялись мудрой политикой ленинской партии, высоким моральным духом масс, сознанием правоты своего дела, революционным энтузиазмом, талантом полководцев, вышедших из народа, и другими такого же свойства аргументами, типичными для коммунистической фразеологии. Но все же, как представляется, главную роль в победе большевиков сыграла система "военного" или "осадного коммунизма", превращение Советской республики в своего рода военный лагерь, милитаризация всей жизни общества. Поскольку военный коммунизм оставил глубокий след в истории советского общества, на нем стоит остановиться подробнее.

Военный коммунизм

Раньше считалось, что политика военного коммунизма была вынужденной, продиктованной специфической обстановкой гражданской войны. Однако, если вспомнить содержание и сущность проводимых большевиками преобразований, это выглядит не совсем так. Конечно, большое значение имела сама ситуация в Советской республике, напоминающая положение осажденной крепости, в которой уже начались и голод, и мор. И все-таки военно-мобилизационная и реквизиционная система периода гражданской войны выросла на сплетении множества факторов. Когда отсутствует четкая программа действий, как было у большевиков ("сначала возьмем власть, а потом посмотрим"), то конкретные шаги в той или иной области во многом диктуются складывающейся обстановкой, а из этого затем извлекаются теоретические и идеологические постулаты, привязанные к марксистской доктрине, но часто прямо противоположные тому, что задумывалось в теории.

Нельзя не обратить внимания, что социально-экономические преобразования большевиков постоянно шли по линии ускорения под влиянием революционного нетерпения и экстремизма, охвативших общество. Распад товарно-денежных отношений, рынка, натурализация хозяйства, постоянная угроза голода в столицах и промышленных центрах также ускорили введение мер военно-коммунистического характера, или, как писал Ленин, "непосредственный переход к коммунистическому производству и распределению продуктов".

Снабжение Красной Армии, численность которой на протяжении 1919 г. возросла с 1,7 до 4,4 млн. человек требовало, слаженности и единства действий различных органов. Возникает целая система учреждений, в задачи которых входило подчинение всей экономики нуждам фронта. Поначалу все они создавались в традициях революционного времени на основах коллегиальности и широкого представительства различных органов и организаций. Однако постепенно в них усиливается тенденция к персонификации, личной ответственности. Совет Обороны определял главные направления работы ВСНХ, его главков и центров, каждый из которых представлял собой своеобразную государственную монополию в соответствующей отрасли производства (Главметалл, Главтекстиль, Главсахар и т. д.). До конца 1919 г. было создано более 40 таких главков и центров. Главкизм был одной из характерных черт военного коммунизма. Наряду с этим, СО назначал своих комиссаров, обладающих чрезвычайными полномочиями. 8 июля 1919 г. декретом ВЦИК председатель ВСНХ Рыков был назначен чрезвычайным уполномоченным СО по снабжению Красной Армии (Чусоснабарм) в составе РВС. Он был наделен правами использования любого аппарата, смещения и ареста должностных лиц, реорганизации и переподчинения учреждений, изъятия и реквизиции товаров со складов и у населения под предлогом "военной спешности". В ведение Чусоснабарма были переданы все заводы, работавшие на оборону. Для управления ими был образован Промвоенсовет, постановления которого тоже были обязательными для всех предприятий. Система чрезвычайных органов, подчиненная нуждам войны (система ЧУСО), — еще одна черта военного коммунизма.

Милитаризация управления сопровождалась и приспособлением организации труда к военной обстановке. Раньше всего это проявилось в топливной промышленности, т. е. в одном из самых узких мест советской экономики (постановление СО от 27 июня 1919 г.). К концу года была объявлена на военном положении вся промышленность. Последовательно проводились в жизнь меры по осуществлению трудовой повинности и снабжению рабочей силой военных заводов. Для решения военно-оперативных задач стали использоваться трудмобилизации среди населения (для заготовки дров, военно-строительные работы и т. п.). Происходило ужесточение трудовой дисциплины. В конце 1919 г. СНК принял постановление о рабочих дисциплинарных судах, где среди прочих мер воздействия предусматривалось отправление в концентрационный лагерь.

Комплекс проводимых мер вел к неизбежной централизации всей работы в деле производства, снабжения и распределения. Крайнее истощение и скудность ресурсов также способствовали централизации. Центральные органы стремились сконцентрировать в своих руках все ресурсы и распределять их по нарядам и ордерам, подписанным комиссарами. Сам коммунизм начинает отождествляться с централизмом тоже вопреки тому, что говорилось в теории о развитии самоуправления. Начали возникать разговоры о едином народнохозяйственном плане, утопические грандиозные проекты, свойственные революционному времени. На практике же на самом высоком уровне приходилось заниматься совершенно прозаическими вещами вроде заготовки дров, сена, изготовления валенок для воинов Красной Армии и пр.

Натурализация экономики — еще один признак военного коммунизма. Поставив своей целью ликвидацию рынка, товарно-денежных отношений, большевики понимали, что немедленно этого добиться невозможно. Однако развал финансового хозяйства и обесценивание денег способствовали тому, что эта идея стала быстро материализовываться в Советской республике. Экономика начинает работать как бы для единого котла и снабжаться из общего котла. Купля и продажа отмирают. Свободная торговля хлебом запрещается. Деньги вроде бы в ходу, но существенной роли не играют. В конце 1918 г. СНК специальным декретом возложил на Наркомпрод снабжение населения товарами первой необходимости через государственную и кооперативную сеть и потребовал от главков ВСНХ передачи Наркомпроду соответствующей части промышленной продукции. Вся произведенная продукция, а также пополняемая путем конфискаций, реквизиций, причем зачастую без каких-либо выкупов и платежей, размещалась на складах. Отпуск товаров осуществлялся централизованно обычно без оплаты. Железные дороги также были обязаны перевозить грузы бесплатно. Последовательность военно-коммунистических мер включала в себя отмену платы за городской, железнодорожный транспорт, за топливо, фураж, за продовольствие, за предметы широкого потребления, за медицинские услуги, за жилье и т. д. Декреты, вводящие "коммунизм" на всем протяжении его истории, следовали один за другим. Одновременно шла натурализация вознаграждения за труд в виде пайков, натуральных выплат. Всячески поощрялось ведение натурального хозяйства на заводах и фабриках на специально выделенных Наркомземом участках земли.

В деревне продовольственная диктатура в начале 1919 г. перерастает в систему продразверстки. Все произведенные крестьянами "излишки" продовольствия подлежали отчуждению со стороны государственных заготовительных органов, за вычетом так называемой "потребительской нормы" и "воспроизводственного фонда". Те, которые не подчинялись, относились к кулакам. К ним применялись суровые меры вплоть до расстрела. Взамен "излишков" в деревню должны были направляться промышленные товары для распределения преимущественно среди бедноты: ткани, соль, сахар, керосин и т. д. Ввиду милитаризации экономики и развала промышленности товаров в деревню за все годы гражданской войны было поставлено очень мало.

Такой выглядела экономическая система военного коммунизма, пытавшаяся организовать единое государственное хозяйство на коммунистических началах без рынка, без денег на основе прямого продуктообмена. Эта система характеризовалась полным отсутствием экономических рычагов, господством администрирования, военно-приказного управления. Все определялось действиями комиссаров и чрезвычайных уполномоченных. Уверенность в том, что можно добиться результата путем решительных и крутых мер, невзирая ни на какое сопротивление, — "комиссарство" есть также прямое наследие военного коммунизма в последующей жизни нашего общества.