 |
Хозяйственная жизнь греческих общин
|
|
|
|
«Гомеровский вопрос»
Гомеровский эпос создан как бы на грани двух больших исторических эпох. Он отражает события конца микенской эпохи и крушения общества бронзового века и в то же время начавшееся движение греческих стран по новому пути развития. Дошедшие до нас сведения о Гомере весьма неоднозначны. Согласно традиции, Гомер жил на рубеже IX–VIII вв. до н. э., и семь городов не без основания спорили за право называться родиной поэта. «Илиада» и «Одиссея» получили широкую известность и популярность в греческом мире уже вскоре после их создания. Тексты их передавались долгое время изустно. Первая запись эпоса относится ко времени правления афинского тирана Писистрата. Вначале поэмы исполняли на праздниках в честь богини Афины, затем тексты Гомера легли в основу школьного образования и широко распространились по всему греческому миру. Это привело даже к возникновению культа Гомера.
В эпоху эллинизма в Александрии Египетской началось научное исследование поэм Гомера. Зенодот в конце IV в. до н. э. для удобства разделил каждую поэму на 24 песни, обозначив их буквами греческого алфавита. Другой ученый, Аристарх Самосский (ок. 215–145 до н. э. ), после тщательного анализа поэм выделил стихи, не принадлежащие Гомеру и «сомнительные», а также повторы. Нашлись ученые, которые, обратив внимание на ряд различий между поэмами, объявили, что эти произведения не могли принадлежать одному автору.
Новый всплеск интереса к творчеству Гомера вызвала опубликованная в 1715 г. работа французского аббата Ф. д'Обиньяка. В ней утверждалось, что «Илиада» является соединением произведений различных певцов, и что собраны вместе они были задолго до времен Писистрата, и что Гомера вообще никогда не существовало, а слово «гомер» означает «слепец». Эта теория получила поддержку, когда в конце XVIII в. была найдена рукопись «Илиады», сделанная в Венеции в Х в., в которой в дополнение к тексту приводилось изложение точек зрения на авторство поэмы античных филологов.
|
|
|
В 1795 г. немецкий филолог Ф. Вольф (1759–1824) опубликовал свое знаменитое «Введение к Гомеру», положившее начало научным дискуссиям, не прекращающимся до сих пор. Отмечая множество расхождений в рукописях гомеровских поэм, он заключил, что единых текстов произведений никогда не было. В основе текстов поэм, полагает он, лежат эпические песни, созданные разными поэтами в разное время и передававшиеся из поколения в поколение в устной форме. Сторонники этой точки зрения получили название аналитиков.
Наиболее последовательным сторонником теории Вольфа был германский лингвист К. Лахман (1793–1851), который выделил из текстов Гомера шестнадцать самостоятельных песен («Подвиг Диомеда», «Подвиги Ахилла» и т. д. ) и несколько промежуточных, внесенных для связи. Такой взгляд на гомеровские поэмы получил название «теория малых песен».
Все эти идеи вызвали в науке горячие споры. Немецкий ученый Г. В. Нич (1790–1861) доказал несостоятельность гипотез Вольфа и Лахмана, отрицавших авторство Гомера. Он был убежден, что противоречия присущи любому крупному художественному произведению, а у Гомера они настолько ничтожны, что не нарушают художественного единства поэм. Нич допускал, что Гомер использовал в своих поэмах старинные эпические песни, но переработал их, подчинив весь текст поэм единому художественному плану. Сторонников признания авторства Гомера и взгляда на его поэмы как на единое художественное целое стали называть унитариями (т. е. сторонниками теории единства).
Попыткой примирить две противоположные точки зрения стала так называемая теория основного ядра. Ее автор – Г. Германн (1772–1848). Он предположил, что Гомер создал две небольшие поэмы – «Пра‑ Илиаду» и «Пра‑ Одиссею», тексты которых были расширены и дополнены другими поэтами. Благодаря гомеровскому «ядру» сохранялось единство повествования, а дополнения внесли многочисленные отступления и противоречия.
|
|
|
Хотя точка в споре еще не поставлена, но подавляющее большинство исследователей сходятся во мнении, что каждая поэма представляет собой творение великого Гомера и предстает как художественное целое. В то же время сказитель использовал созданные задолго до него эпические песни, в которых нашли отражение исторические реалии как бронзового века, так и более поздней эпохи, после переселения дорийцев. Поэтому элементы материальной и духовной культуры, общественные отношения и религиозные верования, принадлежащие различным историческим эпохам, в эпосе предстают в сложных и порой причудливых сочетаниях. Естественно, автор лучше представлял себе и потому конкретнее описывал хронологически наиболее близкие к нему явления. Древнейшие микенские реалии составляют незначительную долю в воспроизведенных исторических событиях. А доминирующее положение в поэмах, несомненно, занимают реалии, либо современные автору, либо относящиеся к заключительному периоду «темных веков».
Важный вклад в решение «гомеровского вопроса» в XX в. внесли работы зарубежных и отечественных ученых М. Пэрри, А. Лорда, Р. В. Гордезиани. Впрочем, нынешние споры между унитариями и их оппонентами в основном ведутся вокруг вопроса о форме и объеме стихов, включенных Гомером в поэмы, и того, насколько эти вставки нарушают целостность изложения. Но эти проблемы уже относятся к истории литературы.
ХОЗЯЙСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ ГРЕЧЕСКИХ ОБЩИН
Воссоздавая образ жизни греческого общества по поэмам Гомера, надо иметь в виду, что описанная в «Илиаде» и «Одиссее» историческая действительность была подвергнута поэтом отчасти сознательной, отчасти невольной идеализации. Традиционные формы жизни находят в поэмах наиболее яркое отражение, а о новых, динамично развивающихся явлениях сказано мало.
|
|
|
В гомеровском обществе не осталось и следа от централизации, присущей микенскому обществу. Повсюду утвердились первобытные, патриархальные отношения, базировавшиеся на родовых и семейных связях. Род как самостоятельная ячейка общества уже сошел с исторической арены, и ведущая роль перешла к примитивной сельской общине, называвшейся демосом. Как правило, эти общины занимали небольшую территорию, ограниченную горными хребтами или водным пространством, и были мало связаны между собой. Чтобы иметь возможность существовать на этой изолированной площади, членам общины приходилось осваивать все виды хозяйственной деятельности и использовать интенсивные формы ведения хозяйства. Природные условия Средиземноморья обусловили распространение на всей территории, заселенной греками, однотипных форм хозяйствования.
Хозяйственная жизнь гомеровского общества уже далека от примитивной организации жизни при родовом строе. Наиболее полная картина повседневного сельского быта предстает на щите Ахилла, выкованном богом Гефестом. В основном это земледелие, использующее различные приемы обработки почвы.
Сделал на нем и широкое поле, тучную пашню,
Рыхлый три раза распаханный пар; на нем землепашцы
Гонят яремных волов, и назад и вперед обращаясь…
Далее выделал поле с высокими нивами; жатву
Жали наемники, острыми в дланях серпами сверкая.
(«Илиада», XVIII, 541‑ 551) [5]
Греки возделывали практически все полевые, садовые и огородные культуры, распространенные в Средиземноморье. На искусно обработанной почве хлебопашцы выращивали пшеницу, ячмень, полбу[6], которые составляли основу питания древних греков.
Помимо земледелия, в гомеровскую эпоху широкое распространение получает садоводство. В «Одиссее» описан обширный сад Алкиноя, где росло
Много дерев плодоносных, ветвистых, широковершинных,
Яблонь, и груш, и гранат, золотыми плодами обильных,
Также и сладких смоковниц и маслин, роскошно цветущих;
Круглый там год, и в холодную зиму, и в знойное лето,
Видимы были на ветвях плоды…
|
|
|
Там разведен был и сад виноградный богатый…
(«Одиссея», VII, 114‑ 122)
Парис, пасущий стадо. Рисунок на вазе
Занимались они и скотоводством, роль которого в хозяйственной жизни древних греков была значительной. Гомер неоднократно говорит о стадах овец, коз, свиней, от которых получали мясо, молоко, сыр, шерсть, а также упоминает быков, без которых невозможно пашенное земледелие. Кроме того, в эпоху, когда еще не была изобретена монета, скот выступал мерилом богатства. Так, во время тризны при погребении Патрокла Ахилл устроил состязания, где
Мздой победителю вынес огонный треножник, огромный,
Медный, – в двенадцать волов оценили его аргивяне;
Мздой побежденному он рукодельницу юную вывел,
Пленную деву, – в четыре вола и ее оценили.
(«Илиада», XXIII, 702‑ 705)
В то же время упоминания о ремеслах – кузнечном, гончарном, плотницком, кожевенном, ткацком и др. – и ремесленниках встречаются редко. Необычайно ярко, с точно выписанными деталями изображена кузница бога Гефеста, где в горнах пылает огонь и раздуваются двадцать мехов, а на тяжелой наковальне огромным молотом бог‑ искусник выковывает чудесное оружие Ахиллу. Однако такие мастерские были еще редкостью. Большинство ремесленников не имели постоянного места жительства. В поисках работы они переходили из одного поселения в другое, надеясь получить от землевладельца заказ на изготовление необходимых в хозяйстве инструментов и утвари. Однако основные орудия труда и нехитрую мебель в эту эпоху земледелец предпочитал изготавливать сам и на то, чтобы использовать чужой труд, крестьянин‑ общинник шел только при крайней нужде:
…Приглашает ли кто человека чужого
В дом свой без нужды? Лишь тех приглашают, кто нужен
на дело:
Или гадателей, или врачей, иль искусников зодчих,
Или певцов, утешающих душу божественным словом…
(«Одиссея», XVII, 382‑ 385)
В этих условиях торговые отношения в греческом обществе оставались неразвитыми. Практиковался прямой обмен одних товаров на другие. Как правило, ремесленники за изготовленные изделия получали либо продукты питания, либо куски бронзы, меди или железа.
Единственными торговцами в гомеровскую эпоху были финикийцы – знаменитые во всем мире купцы и мореходы. Они привозили на своих кораблях к берегам Греции диковинные товары из заморских стран. Торговые контакты были эпизодическими. Купцы выгружали товары на берег и торговали ими до тех пор, пока не распродавали все. В основном это были благовония, украшения и предметы роскоши (подобные описанному Гомером золотому ожерелью с диковинным янтарем), пользовавшиеся неизменным успехом у родовой знати. Взамен они скупали вино, масло, кожи, металлы. О финикийцах ходила дурная слава: они не гнушались заниматься и пиратством. Нередки были случаи, когда, распродав товар, они насильно увозили для продажи в рабство женщин или детей, как это было с царским сыном Звмелом.
|
|
|
Основной социально‑ экономической ячейкой, обеспечивавшей существование натурального хозяйства в древнегреческом обществе, выступает патриархальная семья – ойкос. В ее рамках протекала вся жизнь греческого общинника. Главной ценностью была земля, а основой самообеспечения патриархальной семьи – земледелие. Земля, которая традиционно была общинной собственностью, периодически подвергалась переделам. Право на получение надела имели только свободные и полноправные общинники. Наделы распределялись по жребию, а потому назывались клерами (т. е. жребиями). Ко времени Гомера практика переделов уже была изжита и участки стали закрепляться в частную собственность. Это привело к появлению богатых земельных собственников. В этот период басилеи (т. е. аристократы) уже владеют теменами – крупными земельными наделами. Соответственно, появляются и общинники, лишившиеся своих наделов. Но, несмотря на ряд различий, хозяйства и басилея и простого общинника однотипны.
«Ахилл и Аякс, играющие в кости». Чернофигурная амфора (VI в. до н. э. )
Наглядно об этом свидетельствуют описанные Гомером владения Одиссея. Его жилище больше похоже на крестьянский дом, чем на дворец ахейского царя в микенскую эпоху. Перед входом во «дворец» красуется самое ценное для крестьянина – большая навозная куча. В центральном «зале», где происходят трапезы, полом является плотно утрамбованная земля. Помещения грязные, стены и потолок закопченные (дом отапливается по‑ черному), нет никаких росписей или украшений, характерных для дворцовой архитектуры. В дом запросто заходят бродяги и попрошайки и в ожидании подачки усаживаются возле пирующих. Владелец ойкоса, как это было заведено у Лаэрта, отца Одиссея, разделяет трапезу со своими рабами, а в холода спит вместе с ними на теплой золе возле очага. Да и по внешнему виду басилей похож на крестьянина‑ общинника. В целом жилище главы аристократической патриархальной семьи отличается от крестьянского дома только большими размерами.
Много схожего между басилеем и простолюдином также в хозяйственной деятельности и повседневном поведении. На щите Ахилла басилей изображен следящим за вспашкой поля. Подобно рачительному крестьянину, басилей сам, без управляющих, надсмотрщиков и писцов, как это делали ахейские цари, ведет свое хозяйство. Он точно знает, кто и что у него производит, где и какие работы выполняются. Он сам все учитывает и распределяет по кладовым: и зерно, и вино, и оливки, и ремесленные изделия, и слитки металлов. Он участвует в трудовом процессе вместе со своими работниками. Как это в свое время делал отец Одиссея, так это делает и Одиссей. Перед свадьбой из пня собственноручно срубленной оливы Одиссей изготавливает брачное ложе. Когда ахейские басилеи прибывают на Итаку, чтобы призвать Одиссея отправиться на войну с Троей, то застают его вспахивающим поле. Причем Одиссей гордится умением косить и пахать не меньше, чем военными подвигами.
Если б весною, когда продолжительней быть начинают
Дни, по косе, одинаково острой, обоим нам дали…
Или, когда бы, запрягши нам в плуг двух быков круторогих…
Дали четыре нам поля вспахать для посева, тогда бы
Сам ты увидел, как быстро бы в длинные борозды плуг мой
Поле изрезал…
(«Одиссея», XVIII, 367‑ 376)
Трудолюбивы и жены басилеев. Пенелопа работает за ткацким станом, а Навсикая, дочь Алкиноя, вместе со служанками стирает белье. И это обычная картина жизни греческой знати.
Конечно, хозяйство аристократа больше по размерам, в доме больше комнат, а в услужении и на различных работах занято немало работников. Потерявшему надел крестьянину остается либо наниматься на работу к зажиточному общиннику, либо становиться нищим бродягой. Гомер упоминает фетов‑ поденщиков, которые обрабатывают поля басилея за плату. Поденщики хотя и сохраняют личную свободу, но стоят на самой нижней ступени в социальной иерархии гомеровского общества.
Есть в ойкосе знатных лиц и рабы. У Одиссея – это пастухи Эвмел и Меланфий. В доме Одиссея есть также двенадцать рабынь, а Алкиною помогают в хозяйстве пятьдесят рабынь. В гомеровском обществе рабство только зарождается, оно еще домашнее. Это патриархальное рабство. Рабы пока мало участвуют в производственном процессе и в основном заняты в домашнем хозяйстве, трудятся как подсобные работники рядом с хозяином. Кроме того, рабы хотя и потеряли личную свободу, но являются младшими членами семейной общины. Благодаря этому они сохраняют с хозяином патриархально близкие и даже дружеские отношения, как, например, между Одиссеем и Эвмелом. Такое доброе расположение могло в итоге обернуться щедрой наградой в виде участка земли, разрешения обзавестись семьей и т. д. Но патриархальные отношения не исключают и жестокого наказания раба в случае неповиновения или предательства. Расправившись с женихами, Одиссей вешает предавших его рабынь на корабельном канате, а Меланфия, отрубив ему уши, нос, руки и ноги, еще живым бросает на съедение собакам.
При всем различии в размерах хозяйства простого общинника и представителя знати, при наличии рабов и наемников в домах басилеев ойкос и аристократа и общинника по организации трудовой деятельности и повседневной жизни предстают типологически сходными социально‑ экономическими ячейками. Именно наличие однотипного ойкоса на всей территории, где расселились греки, способствовало разрушению связей господства и подчинения между единоличным правителем и остальным обществом, столь характерных для Востока и крито‑ микенской цивилизации. В предполисный период в ойкосе возникают новые формы социальных связей в обществе и структурах власти, которые определили новые направления социально‑ политического развития общества.
|
|
|
