 |
Открытое письмо президенту РФ, премьер-министру РФ
|
|
|
|
Мелеют ручейки от золотого дождя
Никто в стране не сомневается, что имевшее место относительное благополучие было связано с добычей и экспортом огромных объемов нефти и газа. Сегодня многие уверены, что по прошествии кризиса в мире и России мы вновь, благодаря нефти и газу, будем процветать. Автор этих строк имеет более чем 50-летний опыт одновременно научной, педагогической и экспертной работы в нефтегазовой отрасли. Накопленный опыт и знания не позволяют разделять указанный оптимизм. Неприятно, но приходится об этом говорить.
Прежде всего, речь о запасах. Многие профессионалы давно утверждают, что страна проедает запасы нефти и газа, разведанные во времена Союза. Ранее объемы прироста запасов за счет геологоразведочных работ превышали ежегодные объемы их добычи. За последние два десятилетия годовая добыча нефти и газа неуклонно была выше объемов их прироста.
Несмотря на это, текущие запасы нефти и газа все еще представляются значительными. Но! Штокманское (морское) месторождение насчитывает более 2 трлн м3 газа. А освоение начнется, видимо, не ранее чем через 10 лет. Страна не готова. Астраханское месторождение – запасы около 4 трлн м3. Но вместо 200 млрд м3 в год добывается сегодня около 12 млрд м3. Затоваренность мирового рынка серы не позволяет и не позволит наращивать здесь добычу газа. Несколько трлн м3 газа осталось в недрах наших гигантов – на Уренгойском, Медвежьем, Ямбургском и др. месторождениях в Западной Сибири. Но – это низконапорный газ. Подача его на экспорт нерентабельна. Да, есть запасы газа на Ямале, в Восточной Сибири, в арктических морях. Но – везде нулевая инфраструктура. И здесь, по многим другим факторам, страна не созрела.
|
|
|
Подарок от СССР Россия получила не только в оставленных запасах нефти и газа. А и построенные города – Уренгой, Надым, Нижневартовск, Альметьевск, Когалым, Вуктыл, Лангепас, Стрежевой, Сургут, Ноябрьск, Ханты-Мансийск, Нефтеюганск, Усинск и др. При этом – неисчислимое количество трансконтинентальных и внутренних газо-, нефтепродуктопроводов. Да плюс десятки нефте-, газоперерабатывающих и нефтехимических заводов и комбинатов.
Имеющиеся запасы нефти на уже и давно разрабатываемых месторождениях отличаются их сильной истощенностью и обводненностью добываемой продукции. Если когда-то на 1 т нефти попутно добывали ноль т воды, то сейчас нередко добыча 1 т нефти сопровождается добычей 10 и более т воды. Имеющий место прирост запасов нефти приходится часто на месторождения с запасами 1–10 млн тонн. Не открываются такие гиганты, как Самотлорское, Ромашкинское, Лянторское, Арланское и др., с многомиллиардными запасами, месторождения. Много раз подумаешь – стоит ли прокладывать нефтепровод, обустраивать месторождение с запасами в 10 млн т, да еще и в отдалении от населенных пунктов. Что касается экспорта нефти и газа в Китай из Восточной Сибири, то мало кто из экспертов ожидает здесь серьезных финансовых потоков в казну.
***
Во времена Союза над становлением нефтяной и газовой отраслей промышленности трудились многотысячные коллективы Мингеологии СССР, Миннефтепрома СССР, Мингазпрома СССР, Министерства строительства нефтегазовых объектов, Министерства нефтепереработки, Министерства черной и цветной металлургии, по производству цемента, оборудования, приборов, буровых установок и т.п. При этом в союзных республиках были филиалы этих министерств. Сегодня же за все это у нас «отвечает» минэнерго РФ, министр же стал известен благодаря TV как регулятор цен на газ для Украины. А острота проблемы с менеджментом в нефтегазовом недропользовании возрастает и потому, что оборудование, установки, трубопроводы стареют с каждым днем. А в инновациях отстаем с каждым часом.
|
|
|
Раньше при названных ведомствах функционировали десятки отраслевых НИИ. В рамках НИОКР, инноваций на промыслах и предприятиях создавались полигоны, опытные участки. Теперь отраслевая наука перестала существовать, а вместе с ней – и всякие экспериментальные подразделения. Поэтому неслучайно, что для нефтяников и газовиков всё, начиная с приборов, лабораторных установок, закупается за рубежом.
По времени совпало, что будущее страны после кризиса будет базироваться на добыче трудноизвлекаемых нефти и газа. Если нефтяные и газовые сливки в стране снимались благодаря мощной отраслевой науке, то как быть с трудноизвлекаемыми запасами? К сожалению, нефтегазовая вузовская наука сегодня в помощники не годится. Научные школы распродаются. Зрелые пенсионеры возглавляют кафедры. Среднего звена нет. Некому передавать молодежи опыт и знания.
Не в лучшем положении и академическая наука. В качестве ее представителя автор чуть подробнее остановится на ней.
Провидцы нелегких времен в нефтегазовом недропользовании в 1987 году создали единственный в стране Институт проблем нефти и газа РАН. С энтузиазмом начали мы теоретические, лабораторные, прикладные исследования в нашей лаборатории по повышению нефте-, газо-, конденсатоотдачи пластов. Лишь автор был в годах среди тридцати молодцов со сверкающими глазами и чешущимися руками.
Гениальный П.Л. Капица мудро сказал: «Ученый это не тот, кто занимается наукой. А тот, кто не может не заниматься ею...» Поэтому и теплится еще академическая наука.
Так что сегодня в нашей лаборатории оборону держат только 10 сотрудников, включая трех докторов наук. Не смог удержать остальных. После защиты кандидатских и докторских диссертаций наши энтузиасты находили пропитание своим семьям кто за рубежом, кто в нефтяных и газовых компаниях.
С позиций академической науки остановимся на иных проблемах отечественного нефтегазового недропользования.
В значительной степени по инициативе бывшего председателя ЦКР (Центральная комиссия по разработке месторождений нефти и газа Роснедра) Н.Н. Лисовского проектные документы на добычу нефти и газа стали с 2000 года составлять на основе 3D-компьютерного моделирования. Участие в работе ЦКР и экспертирование проектов позволило нашей лаборатории выявить недопустимость переноса докомпьютерных идей в методологию 3D-моделирования. В 2005 году мы удостоились решения ЦКР о переходе на нашу адекватную методологию. Вследствие невостребованности науки, тем более академической, недостаточного профессионализма во властных структурах нам до сих пор приходится убеждать в ее инновационном характере и значимости.
|
|
|
От качества проектного документа, научно-технического уровня его зависит эффективность разработки месторождений нефти и газа. К сожалению, даже помимо нашей методологии, проекты разработки страдают многими недостатками, что связано:
– с отсутствием адекватной государственной экспертизы проектных документов, откуда, кстати, строптивая академическая наука устранена;
– с низким качественным составом членов ЦКР, ГКЗ, не имеющих, как правило, публикаций в виде книг, статей, патентов, отсутствием корифеев с опытом экспертной работы, на голову превосходящих проектантов;
– с отсутствием квалифицированной, некоррумпированной системы государственного контроля за недрами;
– с отсутствием полигонов с опытно-промышленными испытаниями – в противовес тому, что во времена Союза их количество превышало 300 единиц.
***
Отдельно ключевыми являются две проблемы.
Первая. Снижающийся во времени уровень подготовки в вузах специалистов, по крайней мере, для нефтегазовой отрасли. В значительной степени – из-за убогой направленности на подготовку бакалавров и магистров. Привлекательность инженерно-технических специальностей мала. Во времена Союза автор, будучи сталинским стипендиатом, получал стипендию в размере около 75% от начальной зарплаты выпускника вуза по нефтегазовой специальности, а отличники – около 60%!
Вторая. Понятия «ученый», «кандидат», «доктор наук», «профессор» девальвированы. Тяги талантливой молодежи в науку нет. Уезжают учиться за границу или учатся быть госслужащими – прибыльная, привлекательная профессия. Стипендия аспиранта в советские времена составляла 100% от зарплаты выпускника вуза. Сегодня аспиранты убоги по знаниям, устремлениям и финансированию. В академической науке молодежи нет. Старшее поколение держится за счет «приработка» в виде пенсии. Сожалеют они – некому передавать опыт, знания, умения. Ведь кандидат наук получает зарплату, как уборщик в метро. А доктор наук – в три раза меньше зарплаты водителя электропоезда в метро. При этом за 400–500 тыс. рублей в месяц не хватает авиапилотов. А содержание одного зарубежного футболиста равноценно бюджету среднего по численности академического НИИ!
|
|
|
С кем и как будем разрабатывать месторождения нефти и газа с трудноизвлекаемыми запасами?!
Жизнь доказывает каждодневно, что где имеют место денежные потоки, там успешно трудятся таланты и гении откатов. Получение договора, гранта, хоздоговорного финансирования и т.д. – как правило, только за счет откатов. К счастью, не все ученые клюют на это. И бедствуют соответственно.
***
С давних пор властвует закон: кто платит деньги, тот и заказывает музыку. Вот некая проектная организация (например фирма «Рога и копыта») по взаимной договоренности получает договор на составление проектного документа. К сожалению, проектанты в своей работе затем уже не могут отклоняться от Технического задания в редакции Заказчика. То есть проектный документ отражает сокровенные желания Заказчика. Но не государства.
Единственный собственник недр России – народ, в лице государства. Поэтому печально, когда принимаемые законопроекты, постановления в сфере недропользования учитывают интересы лишь нефтегазовых компаний. Но ведь мы должны помнить, что за нынешнее чрезмерное и неконтролируемое истощение недр будут расплачиваться наши дети и внуки. А лозунги с требованием слезть с нефтегазовой иглы так и остаются лозунгами.
Лицензирование. Здесь много проблем. Лишь о последнем ноу-хау в недропользовании. Некая нефтегазовая компания в формате ОАО свою лицензию на одно из истощенных месторождений передает своей «дочке» в ранге ООО. Новая лицензия выдана, например, в 2012 году со сроком действия (почему-то) до 2017 года. Во-первых, обязательства у ООО более скромные, чем у ОАО. Во-вторых, в 2017 году ООО-«дочка» либо сама спровоцирует отъем лицензии, либо не подаст заявку на ее продление. Что из этого? Да ведь неясно, кто и как будет заниматься повышением нефтеотдачи, ликвидационными работами, трудоустройством персонала, все силы, знания, опыт отдавшего тому ОАО.
|
|
|
***
Всего не охватишь. Тем не менее – несколько заключительных слов. Не за себя и свои интересы. Ибо уже собираю вещи туда, в бессрочную командировку.
Зарплата члена Политбюро тогда составляла 800 руб., министра – 700 рублей. Правда, с социальными сопровождениями за питание, отдых, лечение. Автор, будучи профессором и имея 50% по хоздоговорной тематике, получал 650 рублей. Но во взносах в партбилете мелькали цифры и в 800, и в 1000 рублей. Да потому, что за издание книг, учебников платили, за рецензии, реферирование статей и книг – тоже, за патенты – да, за экспертизы – да, и т.д. Кстати, на командировочные деньги никогда не голодали, в отличие от нынешних 100 руб. в сутки (!).
Сегодня за все это приходится платить ученым самим. Причем эскалация платежей нарастает. Например, увеличиваются регулярно тарифы за патентование, за издание книг. Ученые РАН не рады снижению цен на водку, ибо закуска-то дорожает каждодневно, при «стабильной» зарплате.
Было время, когда перестали платить авторам за публикацию статей. Но хоть публиковали бесплатно. Теперь – за плату. Особенно за статьи в престижных журналах. Еще более весомая плата – в зарубежных престижных журналах. Куда нас, бедных, силком загоняют сотрудники минобрнауки и ФАНО из-за пресловутых индексов цитирования. Хотя сегодняшний курс на импортозамещение, казалось бы, должен сильно подправить ориентир на зарубежные журналы и индексы. Ведь во времена Союза государство не подталкивало ученых на разбазаривание новых идей, технологий. А за рубежом не зря же компании судятся за интеллектуальную собственность.
В газете «Поиск» №51 за 2013 год лауреат Нобелевской премии Р. Шекман доходчиво объяснил, что погоня за индексами цитирования за рубежом (а теперь и у нас) превратилась в добротный (лучше сказать, грязный) бизнес. Раньше других это поняли в Китае. Так, в нефтегазовых престижных журналах резко возросли публикации китайских авторов. В своей статье в «Поиске» №3 за 2014 год автор дополнил соображения Р. Шекмана. К сожалению, ничто не изменилось в вышестоящей мудрости.
Вспомнилось, что до защиты кандидатской диссертации автор получил двухкомнатную квартиру. Бесплатно. А после защиты докторской – трехкомнатную. Бесплатно. Без отката. Без блата. Совсем по Маяковскому: «Читайте! Завидуйте! Я – Гражданин Советского Союза!»
Общий вывод очевиден. Нет оснований для радужных надежд касательно нефти и газа. Ливень из долларов совсем скоро превратится в ручеек. Нефтегазовая отрасль промышленности страны от А до Я нуждается в коренной модернизации, в превращении в нравственно-профессиональную, творчески ориентированную, созидательную, привлекательную, красивую и гармоничную отрасль промышленности и жизнедеятельности.
Свет в окошке недавно проявился: немалое число из отмеченных недочетов отрасли нашли отражение в постановляющей части Рекомендаций расширенного заседания Комитета по энергетике Госдумы в декабре 2014 года, направленных во властные структуры, включая правительство РФ.
Почти ничего нового в приведенных строках автор не дал. Сказанное – это обобщение суждений всего научного сообщества. Автор при этом осознает, что реконструировать нефтегазовую отрасль в отрыве от других отраслей наивно. С нашей точки зрения, здесь могли бы оказаться пригодными те нетрадиционные идеи и представления, которые изложены в нашей коллективной книге «Заповеданная Новая Россия» (http://goo.gl/F1846c). Ибо традиционные принципы на примере всемирного глобального кризиса продемонстрировали свою исчерпанность.
С.Н. ЗАКИРОВ,
главный научный сотрудник ИПНГ РАН
|
|
|
