Живущие в разные времена

В общей талантливости французы порою уступают другим нациям. Но в искусстве понимания у французов есть чему поучиться. Возможно наследие картезианства (по имени философа Рене Декарта) объясняет их умение понимать. Не берусь судить но несомненно французы умеют отлично разложить любую проблему по полочкам и таким образом понять её. Живя в Paris, я посетил немало семинаров и искренне учился у моих французов. Русское образование косное — оно как стоячее болото. Оно не учит понимать, это догматичное отгружение определённого продукта, самосвалов тупых, грубых знаний. А француз выходит перед аудиторией, говорит, вот я предлагаю несколько следующих тезисов для обсуждения и все дружно разбираются.

Ниже приводятся мои размышления касающиеся феномена различного возраста социальной ментальности различных групп граждан в пределах одной страны. Феномена, когда к примеру в одной и той же большой стране столица живёт в 21 веке, а некие далёкие лесные районы лишь в начале 20-го. Дам для начала несколько примеров-посылок. В Соединённых Штатах, города расположены по двум побережьям страны на East и West Coasts прогрессивнее и несомненно живут в самом что ни на есть 21 веке. На East Coasts — на Восточном побережье доминирует конечно же огромный интеллектуальный центр Нью-Йорка City и такой, рафинированный когда-то, но затем превратившийся в реликтовый город Бостон. Известно выражение " бостонские интеллектуалы", но оно устарело. Бостон не играет уже такую роль престижного центра Новой Англии, как некогда. Это скорее лишь центр WaSP(овских) традиций. А бостонские интеллектуалы давно перекочевали в Нью-Йорк. На Западном берегу доминируют несомненно два города: более старый, более сдержанный, более элитарный Сан-Франциско; и растянувшийся на 80 миль вдоль Транскалифорнийского Хайвэя, супер город барачного типа, адский, вонючий Лос-Анжелес, напоминающий уже близкие здесь мексиканские города. Можно сказать, что лучшие интеллектуальные силы все размещены в этих трёх форпостах культуры: " N. Y., L. A. " аnd Frisco. Нью-Йорк деловитее, холоднее, дистанционнее и эффективнее этих двух других центров. Иногда можно слышать что Нью-Йорк — это продолжение Европы, перенесённое через Атлантику. L. A. и Frisco более расслабленные, более южные центры, так же как и более молодые. Нью-Йорк как " Нью-Йорк Таймз" имеет солидный исторический глянец и свой собственный двубортный шарм, свои институции театров на Бродвее и вне Бродвея и комплексный сгусток истории, политики и культуры. Однако Сан-Франциско уже успел дать американской культуре в исторической наследство небольшие культовые издательства вроде City Lights или SpaRRow Books, впервые озвучившие движение битников (Керуака, Гинзберта, Фермингети, Берроуза). А в конце 60-х Сан-Франциско стал родиной движения хиппи. Здесь в квартале Ashberry Hights бродили её гуру и в мелких кооперативных магазинах продавали Кастанеду и крашеную вручную одежду. В Сан-Франциско же в районе Кастро-Стрит первое в Америке гетто гомосексуалистов. Все три упомянутых города на побережье двух океанов: Атлантического и Тихого живут вровень со временем. В начале 21 века.

Между Восточным и Западным побережьем простирается собственно Америка. Вот эта Америка живёт уже как придётся, главным образом в середине 20-го века. Крупные города живут в основном где-то в начале 60-х годов 20-го века. В 60-х живёт например Чикаго, и индустриальные центры вокруг Великих Озёр, такие как Детройт. Социальные идеи береговых Великих городов уходят в глубину Америки как свет далёких звёзд. Дистанция исчисляется не в километрах, но в световых годах. В штате Миннесота, внутреннем, холодном, где с удовольствием поселилось множество скандинавов, повсюду разбросаны в городках и посёлках колонии протестантских сект, в основном различные секты баптизма: меннокиты, квакеры и ещё более экзотические, от одних названий которых ломается язык. Они стараются жить без достижения цивилизации: без электричества, соответственно без телевидения и перемещаются на лошадях. Есть однако ещё болота штата Луизиана, где живут одичавшие потомки французских колонизаторов смешавшиеся с потомками африканских рабов из белых криминалов. У тех есть блага цивилизации: скоростные боты, скорострельные карабины. Но нравы сохраняются патриархально-маниакальными. Зенофобия т. е. ненависть к чужакам, кланово-родовые зверские обычаи таковы, что вполне напоминают век 19-й, или в крайнем случае 1920-е годы. Есть совсем скотоводческие, Богом забытые каменистые штаты: Вайоминг, какая-нибудь Юта, Дакота или Нью-Мексико, где жалкие индейцы вместе с отбросами общества белых обитают, с трудом удерживаясь на рубеже 18-го и 19-го веков, боясь скатиться в 18-й. (ну конечно «ландроматы» есть и в Нью-Мексико)

Урок Америки таков. Можно констатировать что Большая страна никогда не живёт вся в настоящем времени. Всегда есть группы населения, проживающие в прошлом, недалёком и даже глубоком прошлом. Различные группы, отставшие по тем или иным причинам (в основном территориальная удалённость от культурного центра (центров) страны) от основного времени, — времени в котором живёт культура страны и её основные институции, в том числе и правительство и средства массовой информации. Т. е. можно взять административную карту Соединённых Штатов и обозначить в какую историческую эпоху живёт та или иная территория. Станет ясна общая тенденция: глубинные, серединные штаты Соединённых Штатов Америки гораздо консервативнее, современные свежие идеи проникают туда медленнее. Два побережья Соединённых Штатов: Западное и Восточное современнее и живут в 21 веке. Выясняется ещё одна интересная особенность Соединённых Штатов, в больших супер-городах и в малых городах на дворе разные исторические эпохи, будь эти малые городки даже столицами штатов. Если New York City обитает в блистательном 21 веке, даже чуть высунувшись бушпритом в будущее (город где был совершён первый теракт 21 века) то столица штата Нью-Йорк — городок Олбани, это могут засвидетельствовать все, кто там побывал хоть раз, не подымается во времени выше какого-нибудь 1965 года. То же самое можно сказать о столице штата Калифорния об абсолютно ничем не замечательном городке Сакраменто, полностью живущим в тени своих великих соседей Сан-Франциско и Лос-Анжелеса, но в 1965 году.

Государства среднего размера, такие как Англия, Франция или Германия более однородны. Хотя, разумеется, жители больших мегаполисов-столиц всегда живут в блистательной огнедышащей современности, тогда как их города-центры провинций отстают от них лет на 10–15, а сельские жители на 20–40 лет. Скажем во французских Пиренеях в горных городках часы остановились в 1960 году. А только что присоединившаяся десяток лет назад к Большой Германии Восточная Германия отстаёт от своей большой Родины-сестры лет на 50, то есть живёт где-то в 1950 году, сразу после войны. (даже обилие нео-нацистов в бывшей ГДР указывает именно на это, для этой территории война кончилась лишь вчера)

Да что там части (территории) государства, даже центр мегаполиса и окружающие его, связанные си ними метро или электропоездами окраины (кварталы-спутники, спальные городки, banlieu) живут в различные эпохи. Тут уместно будет удержаться на структуре французского Города. Возьмём для примера Париж. Исторически и традиционно сложилась классическая вертикальная модель социума. В 19 веке и в первой половине 20 века каждый многоэтажный многоквартирный парижский дом представлял собой модель французского общества. В цокольном этаже (в rez-de-chausse) обычно жила консьержка и помещались какие-нибудь службы или магазины. Выше на нескольких этажах размещались в обычных квартирах с высокими потолками зажиточные буржуа. Чем выше к крыше, тем потолки становились ниже и жильцы были попроще. На каком-нибудь седьмом и восьмом обитали ремесленники и рабочие. Под самой крышей, крохотные, находились комнаты для прислуги буржуазных квартир, так называемые Chambres de bonnes. Туда после хлопотного рабочего дня прислуга подымалась спать. Впоследствии всё чаще и чаще эти комнаты сдавали в наём иногородним студентам. При вертикальной классической модели французского социума, повторявшейся в десятках тысяч домов, представители различных социальных классов тёрлись друг о друга ежедневно, а что ещё более важно — общались и росли вместе их дети, игравшие в одном дворе. Перегородки между классами существовали, но сохранялось свободное интерклассовое общение. Это была довольно здоровая модель общества, так как она уберегала общество от разделения на гетто (от геттоизации). И всё общество жило в одном времени.

В последние десятилетия двадцатого века классическая вертикальная модель французского города была сломана. Геттоизация совершилась в европейских городах только в 20-веке несколько раз ещё в 1960-е годы у обеспеченных семей среднего класса (то что феодалы жили в замках, а миллионеры в виллах и до этого, доказывать не приходится: ясно) появилась мода удаляться на жительство в богатые предместья городов, курсируя со службы на службу ежедневно в автомобиле. Богачи и средний класс выселились на время из городов. Однако неудобства подобной жизни на колёсах были очевидны и где-то через десятилетие обеспеченные господа вернулись в города (В многонациональной Америке национальные меньшинство всегда проявляли тенденцию селиться, каждое, в своём национальном гетто. И там обычно перерабатывало и стояло, как тина на болоте, национальное время: китайское или итальянское, но эмигрантское, потому всегда отстающее от страны исторической Родины и от страны проживания. Наконец, центр города всегда был дороже, престижнее и в нём всё-таки закреплялись богатые, в своём гетто. Над центром сияла современность).

Около 1980 года бурными темпами началась вдруг стремительная «джентрификация» (от слова gentry — того же корня что и джентльмен) больших городов мира. В частности, после периодов финансового упадка в 70-х годах, New York City и Paris стали в 80-е стремительно расти и богатеть, применив одну и ту же схему. Городская земля застраивалась дорогими престижными домами, квартиры в которых были доступны только богатым. Под безжалостным финансовым давлением «джентрификации» все островки бедности, все гетто ликвидировались и бедные вышвыривались туда, где они способны оплатить rent, всё дальше и дальше от центра, а затем и за пределы города. В последнее десятилетие 20-го века Paris был окружён кольцом всё более и более бедных по мере удаления от города поселений, лабиринтом жилых построек, городов-спутников, переходящих друг в друга. Там вынуждено живут белые бедняки, соседствуя с арабами, чёрными, другими нацменьшинствами и с социально не преуспевшими индивидуумами, жертвами болезней, бывшими преступниками и просто неудачниками. Сегодня Paris находится в кольце этих злых поселений. Разумеется в домах какого-нибудь Говна-Sur-Seine (Говна на Сене) царит действительность 1950-х годов, социальной неудовлетворённости, злобы, бедности, а главное чувства своей неполноценности, удалённости от цивилизации. Там бушует под пеплом будней пылающая магма страстей и по всем социальным законам она должна залить Париж. И ему подобные города. Banlieu называются эти места, т. е. место (lieu) куда добираются на ban(е) — на железной дороге. Ban привозит по субботам в Париж варваров. Подобная ситуация сложилась и в Манхеттене в центре Нью-Йорка, где нечего и думать поселиться бедняку (Начинающему писателю, предположим. Мой герой Эдичка жил в центре Нью-Йорк Сити но в 1976 году в период Депрессии города).

Вот теперь, вооружённые этими наблюдениями и концепциями, давайте поглядим на Россию. У нас есть две столицы Москва и Санкт-Петербург. Если " Белый дом", улица Тверская и ещё пару районов Москвы живут в 21 веке, то Санкт-Петербург добрался до семидесятых. (Санкт-Петербург годится на роль столицы более, чем Москва. Несмотря на наличие в Москве Кремля. Питер — державный город и только на Дворцовой площади можно почувствовать русское государство: Абсолютизм похожий на французский. И только на Дворцовой возможно принимать парады. ) Помимо этого есть несколько областных городов: Екатеринбург, Красноярск, Ростов-на-Дону в первую очередь, где тихо и спокойно, как в Чикаго торжествуют 60-е годы, даже замахиваясь на начало 70-х. Подавляющее же большинство областных городов тихо кемарят на рубеже 59 и 60 года. Мелкие же городки (среди них есть и областные, самые зачуханные) ползают в варварстве послевоенном, в дикости нравов, в милицейском провинциальном палачестве, увязли в своей картошке и грязи. А что творится в деревнях, особенно в далёких от центра цивилизации! Там 17 век! Теле-репортаж Марины Добровольской, журналистки из г. Красоярска, заснят в глуби красноярского края, чудовищная история о девушке, посаженной матерью на цепь, изнасилованной пьяными гостями, обморозившей конечности, ампутированной, матерью ребёнка, также сидевшего на цепи — чудовищное свидетельство. Царящих на окраине нашей державы нравов (телевидение, о Боже мой, конечно соединяет как и железная дорога, Россию узами нравственно психологических коллизий. Но это нравственность передач «Криминал» и " Дорожный патруль"! )

Получается, что в одно время, географически на территориальном пространстве одной страны проживают группы людей различных психологических эпох. Да. И эти группы крайне устойчивы. Несмотря на однообразное образование в советских школах, на одни и те же книги в библиотеках, на те же программы радио и телевидения, — большинство граждан России несовременны. Помимо уже упоминавшейся нами удалённости от культурных центров, а в России с её пространствами это хроническая удалённость, несовременность объясняется и другими важными факторами так безусловно она усугубляется принадлежностью к старшим возрастным группам. Так предсказуемо несовременны пенсионеры. Есть социальные классы более несовременные чем другие. Разнорабочие конечно же всегда будут отставать в современности от профессоров. Хотя конечно средний советский профессор на многие световые годы отстаёт по современности от своего французского или английского коллеги. Безусловно православие куда более дряхлая, несовременная и социально неинтересная нединамичная религия ем католицизм и даже чем мусульманская религия.

Есть несовременность, отсталость от основного mainstream (течения) цивилизации можно называть в просторечии «деревенскость», то большая часть россиян — деревенские ребята несмотря на кожаные куртки и джинсы западного покроя, пиджаки и даже галстуки — их представление о мире — это представление неразвитых людей. В последние несколько десятилетий советской власти в России успела сформироваться своя мелкобуржуазная свинская субцивилизация на основе популярных бытовых фильмов " Бриллиантовая рука" какая-нибудь или " Иван Васильевич меняет профессию" где герои кидаются чёрной икрой и под довольный хохот зала. А главные герои — управдом и жулик (Ну скажем для сравнения фашизм, а потом III Рейх сформировались на базе опер Вагнера, а коммунизм на базе исторической мифологии типа " Броненосца Потемкина".

Россияне уже пятнадцать лет смотрят ежевечернее фильмы мирового кино, в том числе и новейшие, но понимают их как-то по-своему. Я например, заметил что мои несколько сокамерников сменившихся за время пребывания за решёткой, смеются в тех местах фильмов, где совсем не смешно. Вряд ли тут дело во мне, или в отсутствии у меня чувства юмора или в присутствии у меня чувства юмора разительно отличающегося от других. Дело в том что у нас разные глаза, мы видим разное, я и они.

К чему ведёт несовременность сознания, отсталость по исторической фазе? Ну в случае истории девушки на цепи в Красноярском крае мы видим что к обыкновенной средневековой жестокости. (Среди посещавших далёкую заимку был и милицейский чин, — приезжал охотиться). Для государственных деятелей, для аналитиков, — несовременность это непонимание современного мира, и как следствие — тяжёлые ошибки во внешней и во внутренней политике государств, ведущие к столкновениям, к краху государств. Простого человека в его несовременное сознание запросто вед1 т к беспомощной слепоте. Вместо многообразия конфликтов, борьбы многочисленных интересов он видит мир, где за каждым кустом притаился жид или масон, или коммунист или демократ, — как причина всех зол. В России даже антисемитизм дряхлый образца конца 19 века, времён дела Бейлиса. Несовременность мировоззрения русского человека ведёт к тому, что общество не может распознать своих реальных врагов. В конечном счёте междоусобица и поражение ждут несовременный деревенский народ, он будет махаться топором с призраками. Вообще нет зрелища более печального, чем непонимающий народ. Такой народ глуп, как стадо коров.

Быть современным, в данном случае имеется ввиду: не требование надевать жёлтый пиджак, если в жёлтых ходит Европа, или ездить только в иномарке, как раз таких современных индивидуумов в России достаточно. Речь идёт о развитом понимании мира, о свежей здоровой морали, чуждой любви предрассудков, о здравом понимании факта, что человек — временное воинственное животное, и собравшись волею случая в храбрые и менее храбрые группы он воюет на сцене Истории. Приблизительно так!

Что можно добавить к сказанному? Что парадоксально близко порою бок о бок существуют миры, разделённые временем и качеством жизни, радикально противоположные друг другу. Так на 5-ой авеню у 93-й стрит, закончила жизнь Жаклин Онассис, — вдова президента Кеннеди. Уже через 17 блоков коротких домов, в каких-нибудь десяти минутах ходьбы, на уровне 110-й стрит, заканчивается Централ парк и начинается Гарлем. Мир богатых сливок нью-йоркского общества (на 5-й авеню вплоть до 100-й улицы редкий дом обходится без швейцара с галстуком) и мир негритянского гетто сосуществовали бок о бок. Говорят жадные руки риэлтеров добрались сейчас и до Гарлема, и его как сыр подгрызают с краёв новостройки, но уверен, подобная ситуация готова образоваться где угодно.

Что ещё можно добавить? Всякая страна развивается, точнее лучше говорить не о развитии, а о метаморфозах, — видоизменяется. Преобразуется с разными внутренними скоростями. Иметь современное сознание — стоит денег, или предполагает наличие ясного понимания — потому первыми захватывают себе современное сознание имеющие знание и имеющие деньги: интеллектуалы и богачи. Все другие: бедные или провинциалы, отстают. Потому в одно и то же время в каждой отдельно взятой стране исторически сосуществуют разные общества. Одно, небольшое, малонаселённое: современное, и множество прошлых. Какую выгоду можно извлечь из этого обстоятельства политик? Возможно предположить, что все или часть общественных противоречий происходит по вине столкновений этих различных сознаний между собой. Сколько сознаний столкнулось в России с февраля по октябрь 1917 года, вспомните! Победило самое современное сознание. Резонно предположить что самое современное сознание побеждает всегда.