 |
The teoretiko-methodological analysis
|
|
|
|
ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ
Преступления против личности несовершеннолетних по степени общественной опасности и наступлению вредных последствий относятся к категории особо тяжких преступлений. Специальный статус потерпевшего, несовершеннолетнего, придает указанной группе преступлений особую опасность, поскольку несовершеннолетние, их жизнь и здоровье, – залог успешного развития социума, от количества посягательств и оконченных преступлений зависит и будущее государства.
Преступления, связанные с нарушением интересов воспитания несовершеннолетних.
Преступления, связанные с причинением вреда несовершеннолетнему или интересам семьи
Ключевые слова: специфика возраста несовершеннолетних, защита личности, общества и государства, общественная безопасность, правосудие.
YU.V. NIKOLAEVА,
the candidate of jurisprudence,
the manager chair of criminally-legal disciplines МIEМP
CRIMES AGAINST THE PERSON OF MINORS:
THE TEORETIKO-METHODOLOGICAL ANALYSIS
Crimes against the person of minors on degree of public danger and approach of harmful consequences concern a category especially grave crimes. The special status of the victim, minor, gives to the specified group of crimes special danger as minors, their life and health, – the society guarantee of successful development, depends on quantity of encroachments both the ended crimes also the state future.
Key words: specificity of age of minors, protection of the person, a society and the state, public safety, justice.
В структуре преступлений против личности выделяют две подгруппы – преступления против жизни и преступления, посягающие на здоровье[1]. Традиционная классификация не учитывает специфику возраста несовершеннолетних. Существует ряд преступлений, непосредственно не связанных с угрозой жизни и здоровью, но имеющих жизнь и здоровье в качестве дополнительного объекта преступления. Исходя из сказанного, логику изложения построим по принципу разделения составов на преступления, непосредственным объектом которых является жизнь потерпевшего, в структуре которых рассмотрим составы п. «в», «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ, ст. 106, 109 Уголовного кодекса Российской Федерации 1996 г.[2]; преступления, посягающие на здоровье несовершеннолетних, – ст. 116, 117, 121, 122, 125 УК РФ, а также преступления, где жизнь и здоровье личности несовершеннолетнего подвергаются опасности не непосредственно, как в вышеуказанных составах, а выступают в качестве дополнительного объекта преступления, – ст. 127.1, 127.2, 152, 126, 206 УК РФ 1996 г. Подобная классификация выбрана не случайно, поскольку преступления против личности несовершеннолетних как родовая категория не только являются квалифицирующими в структуре преступлений против личности, т.е. ответственность за их совершение, как правило, предусмотрена не общей диспозицией соответствующей уголовно-правовой нормы, а последующими частями, и направлена на защиту малолетних чаще, чем несовершеннолетних, или распространяется на категории лиц, находящихся в зависимости от субъекта преступления или относящихся к категории лиц, которые не могут оказать сопротивление.
|
|
|
Охрана личности несовершеннолетних гарантирована Конституцией РФ и Уголовным кодексом РФ. В статье 2 УК РФ закреплена правовая норма об иерархии ценностей, принятая в развитых демократических государствах, которая выделяет три задачи, стоящие перед Уголовным кодексом РФ, – защита личности, общества и государства.
Эти задачи представлены законодателем в несколько расширенном виде. Самой первой и главной задачей, в силу ст. 2 Конституции РФ, является охрана прав и свобод человека и гражданина, ибо их признание, соблюдение и защита – обязанность государства. Видимо, не случайно Особенную часть УК РФ открывает раздел о преступлениях против личности.
|
|
|
В части 1 ст. 2 сказано, что задачами УК РФ являются: охрана прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды, конституционного строя Российской Федерации от преступных посягательств, обеспечение мира и безопасности человечества, а также предупреждение преступлений.
Конституционное правоустановление в России опирается на положение о том, что основные права и свободы человека принадлежат ему от рождения (ст. 17 Конституции РФ). Права и свободы человека и гражданина, в силу ст. 18 Конституции РФ, являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечивают правосудие.
Приоритетная охрана интересов ребенка признана международным сообществом в качестве одного из основных принципов современного права[3], получившего нормативное закрепление в ст. 3 Конвенции о правах ребенка (1989), который, согласно Конституции РФ, является частью ее правовой системы. Российский уголовный закон, оформивший предписания относительно охраны несовершеннолетних в самостоятельную главу, обнаруживает высокую степень соответствия требованиям международного сообщества в части защиты прав ребенка. Вместе с тем анализ законодательных положений, международных норм, социальной практики в современной России позволяет утверждать, что в уголовном законодательстве имеется существенный резерв для совершенствования проювенальных нормативных предписаний[4].
Рассматривать преступления против личности начнем с преступлений, посягающих на жизнь несовершеннолетнего, – особо квалифицирующего убийства по ч. 2 ст. 105 УК РФ 1996 г.
Бесспорно, в структуре наиболее тяжких преступлений против жизни несовершеннолетних является квалифицированное убийство – или убийство несовершеннолетнего (ст. 105 УК РФ).
Лишение одним человеком жизни другого человека представляет собой случай, характерный, скорее, для первобытного общества, когда убийство совершалось из военных или ритуальных целей, угроза смерти стояла перед человеком ежедневно, а лишение жизни не казалось чем-то особенным. В современном обществе со становлением современной системы ценностей убийство считается тяжким преступлением, осуждается обществом и сурово карается законом.
|
|
|
Убийство несовершеннолетнего, родившегося и неродившегося, является особо квалифицирующим, поэтому ч. 2 ст. 105 УК РФ предусматривает ответственность за убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности (п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ), и убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии (п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ). В эту группу входят преступления против несовершеннолетних, объективно находящихся в беспомощном состоянии по сравнению со взрослыми.
В уголовном законодательстве зарубежных стран убийство несовершеннолетнего также является особо квалифицирующим. Так, ст. 110 Уголовного кодекса Перу 1924 г.[5] гласит: «Мать, убившая своего ребенка во время родов или в течение послеродового периода, наказывается лишением свободы от одного года до четырех лет или принудительными работами на срок от 52 до 104 рабочих дней».[6] Уголовные кодексы стран Латинской Америки объясняют детоубийство, с одной стороны, стремлением женщины скрыть свое бесчестье, а с другой – ее беспомощностью в данной ситуации[7]. Уголовный кодекс Колумбии 2000 г. объясняет детоубийство лишь мотивами чести[8]. Уголовный кодекс Бразилии 1940 г.[9] не включает формулу послеродового периода, его ст. 123 гласит: «…убийство своего ребенка во время родов или сразу же после них, наказуемо – тюремное заключение от двух до шести лет». Кроме того, Уголовный кодекс Бразилии содержит ст. 129, которая гласит, что женщина, убившая собственного ребенка с целью сокрытия своего бесчестия во время родов или сразу же после них, наказывается тюремным заключением на срок от двух до шести лет[10].
В Уголовном кодексе Испании 1995 г. содержится следующая формулировка: мать, убившая своего ребенка, чтобы скрыть свое бесчестие, наказывается тюремным заключением. Такому же наказанию подвергается бабушка со стороны матери, убившая новорожденного, чтобы скрыть бесчестие своей дочери[11].
|
|
|
Зарубежный опыт не всегда применим к российской правовой действительности, поскольку действующий в национальной правовой системе принцип личностного наказания не может быть распространен на родственников, как это делается в Уголовном кодексе Испании. Однако в России применим опыт Бразилии, который отмечает привилегированный состав убийства матерью новорожденного ребенка, в частности ст. 123, 129 УК Бразилии. Из зарубежного опыта стран Латинской Америки, в частности Бразилии, вполне можно принять только одну норму – не ограничивать срок признания состава привилегированным, как в российском уголовном праве, а, вместо этого, поставить мотив убийства, например, «для предотвращения бесчестия», действующий в Уголовном кодексе Колумбии.
Выделяя особо квалифицированные составы в структуре такого преступления, как убийство, законодатель не выделяет отдельного убийства малолетнего или несовершеннолетнего, рассматривая их только как убийство лица, находящегося для виновного в заведомо беспомощном состоянии. Большинство авторов[12] сходятся в мнении о том, что «беспомощное» состояние потерпевшего предполагает наличие малолетнего или несовершеннолетнего как видового понятия к родовому. Однако такая юридическая казуистика имеет недостаток: не ясно, в каком возрасте несовершеннолетний перестает быть малолетним, а малолетний – несовершеннолетним.
Повышенная опасность этого вида убийства связана с особой заботой о защите каждого человека, неспособного, в силу любых причин, защитить себя или уклониться от посягательств на свою жизнь. Такое преступление объективно более опасно, поскольку преступнику легче достигнуть преступного результата, когда потерпевший находится для него в заведомо беспомощном состоянии. Такое преступление более опасно и с субъективной стороны, поскольку знание того, что жертва находится в беспомощном состоянии, облегчает формирование преступного намерения и даже может сыграть провоцирующую роль. Преступнику легче решиться на совершение убийства, когда он уверен, что жертва не в состоянии дать ему отпор. Верховный Суд в своем Постановлении от 27 января 1999 г. № 1 дал указание на то, что убийством лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, следует считать «умышленное причинение смерти потерпевшему, неспособному, в силу физического или психического состояния, защитить себя, оказать сопротивление виновному, когда последний, совершая убийство, сознает это обстоятельство»[13].
Здесь, как упоминалось, возможны два варианта. Во-первых, может быть установлено, что несовершеннолетний, отстающий в психическом развитии, задержался в возрастном периоде, предшествовавшем тому периоду, на который приходится установленный законом возраст уголовной ответственности. Например, игровая мотивация общественно опасного деяния указывает на то, что развитие несовершеннолетнего соответствует периоду «второго детства», а не этому возрастному периоду. В данном случае следует однозначный вывод об отсутствии возрастной вменяемости, а следовательно, вины. Сложнее ситуация, когда отставание констатируется в пределах того возрастного периода, на который приходится установленный законом возрастной период уголовной ответственности. Здесь вывод зависит от глубины и объема отставания, сферы реализации, его мозаичности и, самое главное, от степени проявления отставания в конкретном деянии (например, при его подготовке)[14].
|
|
|
Беспомощное состояние малолетнего потерпевшего относится к числу оценочных признаков. Чем бы ни было обусловлено беспомощное состояние, оно должно быть предметом оценки суда. Несовершеннолетие само по себе не исключает того, что потерпевший может оказаться отнюдь не беспомощным, если он, например, хорошо вооружен и умело обращается с оружием[15].
Таким образом, ощущается явный недостаток в указанной норме. Ее следует совершенствовать либо путем раскрытия понятия «беспомощный», в частности, путем перечисления – несовершеннолетние, пожилые, немощные, либо выделением группы несовершеннолетних в отдельный квалифицирующий признак. Однако, как представляется, в силу того, что в отличие от иных категорий беспомощного состояния это состояние является наиболее уязвимым и социально значимым, необходимо выделить в отдельную группу критерий «несовершеннолетний».
В связи с выделением критерия «беспомощное состояние» хотелось бы остановиться на моменте начала уголовно-правовой охраны несовершеннолетнего. Убийство новорожденного и зачатого ребенка представляет собой разные категории убийств, однако их охватывает один объект – жизнь. Можно долго дискутировать о начале периода жизни – до родов или после, однако в российском уголовном законодательстве объектом убийства несовершеннолетнего является жизнь молодого человека, начинающего члена общества. Причем уголовно-правовой защите подлежит не только рожденный человек, но и плод, вынашиваемый матерью. Следовательно, жизнь несовершеннолетнего понимается не только как физиологический процесс, но и как обеспеченная законом возможность существования личности в обществе. Как физиологический процесс жизнь человека имеет начало и конец. Началом жизни по уголовному праву принято считать начало физиологических родов[16], т.е. начало процесса выхода из утробы матери. Жизнь ребенка охраняется законом и в процессе родов (ст. 106 УК РФ). В то же время посягательство на плод, находящийся в утробе матери, убийством считается только в случае, если преступник знал или должен был, в силу обстоятельств, знать о беременном состоянии потерпевшей. Однако нужно принять во внимание, что зарождающаяся жизнь должна пользоваться определенной защитой, гарантируемой от момента зачатия или, по крайней мере, от момента имплантации[17]. Этого требует современное состояние медицины, достигшей сегодня такого уровня, при котором правовая защита плода человеческого зародыша крайне необходима[18]. Следует признать, что внутриутробное развитие человека все-таки является объектом уголовно-правовой охраны, однако только в случае, если преступник знал о беременности женщины. В процессе вынашивания ребенка жизнь плода подвергается влиянию окружающей среды, и лишнее давление или вмешательство внешних факторов могут привести к преждевременной гибели плода. Необходимо объективной стороной указанного преступления охватывать и время, когда плод находится в состоянии развития внутри матери, т.е. привлекать к ответственности не только за убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, но и за убийство женщины и ее плода, для чего в п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ требуется внести изменения.
Повышенная опасность убийства женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности (п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ), обусловлена тем, что, убивая беременную женщину, виновный уничтожает и плод как зародыш будущей жизни. Указание на заведомость означает, что ответственность наступает по этому пункту, если виновный в момент совершения убийства женщины достоверно знал о беременности потерпевшей от нее самой или из другого источника.
Убийство женщины, которую виновный ошибочно считал беременной, одни исследователи называют покушением на преступление, другие выступают за самостоятельную квалификацию указанных отношений[19]. Как представляется, это следовало бы считать покушением на преступление, предусмотренное п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ, исходя из направленности умысла. Однако, поскольку смерть фактически наступила, содеянное нельзя считать покушением, иначе виновный получил бы необоснованную льготу при назначении наказания (ч. 3 ст. 66 УК РФ). Ситуация должна решаться по правилам об ошибке в личности потерпевшего, которая не влияет на квалификацию. В таких случаях содеянное квалифицируется по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ как оконченное преступление.
В последнее время в уголовной практике значительная доля убийств стала приходиться на убийство несовершеннолетних, находящихся в состоянии беременности. Ярким примером является дело насильника П., убившего несколько девочек в Балатовском парке г. Перми ранней весной 2006 г., одна из жертв которого была несовершеннолетней[20]. Следствие зашло в тупик, одной из причин стало то, что ч. 2 ст. 105 УК РФ не охватывает объективную сторону такого преступления, как убийство несовершеннолетней, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности. В связи с этим сегодня трудно квалифицировать такие ситуации либо с точки зрения п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ, либо с дополнительной квалификацией по ст. 106 УК РФ. Указанная ситуация является пробельной и особо квалифицирующей. Здесь практика могла бы пойти двумя путями – или расширением нормы п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ, или введением в ч. 3 ст. 105 УК РФ дополнительного, особо квалифицирующего состава. Представляется обоснованным второй путь ввиду того, что, как отмечает М.П. Редин, «нельзя признать правильной квалификацию убийства одного человека и покушение на убийство другого человека (не всегда преступник хочет причинить смерть другому человеку) в случае, если действия охватывались единым умыслом и были совершены одновременно разными составами. Это является единым деянием, и практика должна пойти в плоскости дальнейшей дифференциации уголовной ответственности»[21]. Для этого Уголовный кодекс РФ следовало бы дополнить ч. 3 ст. 105 УК РФ – «убийство несовершеннолетней, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, и ее плода», при этом возраст несовершеннолетней применительно к указанному составу должен составлять не менее 18 лет.
Жизнь несовершеннолетнего как объект преступления по ст. 105 УК РФ, в чем единодушно сходятся многие отечественные ученые[22], не подлежит качественной или количественной оценке. Равная защита всех людей от преступных посягательств на их жизнь – важнейший принцип уголовного права[23].
С объективной стороны убийство несовершеннолетнего представляет собой единство трех элементов: 1) действие (бездействие), направленное на лишение жизни другого лица; 2) смерть потерпевшего как обязательный преступный результат; 3) причинная связь между действием (бездействием) виновного и наступившей смертью потерпевшего.
Убийство несовершеннолетнего часто представляет собой совершение активных действий с использованием оружия и без него. Для убийства типична прямая (непосредственная) причинная связь. Например, выстрел в потерпевшего влечет за собой его смерть. Значительно сложнее бывает установить причинную связь, когда она носит непрямой, опосредованный характер. Разделение причинных связей в этой структуре не случайно[24]. Неправильное понимание указанных связей может привести к ошибочной квалификации преступлений, а следовательно, проблема деления указанных связей на прямые и опосредованные имеет глубокий практический смысл, в частности, свидетельствует о разных уровнях воздействия виновного на преступный результат. Указанные способы можно разделить на сильно и слабо управляемые. Это имеет прямое отношение к решению вопроса о форме вины и направленности умысла в убийстве несовершеннолетнего. От правильного знания и умения применять указанные признаки зависит юридическая квалификация отношений посягательства, в конечном итоге правильная квалификация прямых и опосредованных связей определяет направленность умысла на совершение убийства несовершеннолетнего.
Аспект разграничения данной проблемы в структуре направленности умысла особенно интересен в разрезе отделения прямого умысла от косвенного, в частности, убийство несовершеннолетнего считается оконченным с момента наступления смерти потерпевшего вне зависимости от времени наступления смерти. С субъективной стороны убийство несовершеннолетнего предполагает наличие прямого или косвенного умысла на причинение смерти. Убийство совершается с прямым умыслом не только тогда, когда причинение смерти является конечной целью виновного. Цель может лежать и за пределами состава убийства. Желание как волевой элемент в данном случае существенно. При косвенном умысле виновный не направляет свою волю на причинение смерти, но своими действиями сознательно допускает ее наступление. Таким образом, поставленная выше проблема правильной квалификации в зависимости от направленности умысла влияет не только на размер санкций по указанной статье, но и на применение ст. 105 УК РФ. Разрешение этой проблемы лежит не в плоскости нормотворчества, а в преподавании методологии расследования преступлений подобного рода. Методология может быть основана на разъяснениях судебной практики Верховным Судом России.
В структуре субъективной стороны такого состава преступления, как убийство несовершеннолетнего, особые теоретические проблемы отсутствуют, субъектом убийства является физическое вменяемое лицо, достигшее к моменту совершения преступления 14 лет (ст. 20 УК РФ).
Относительно санкций по ст. 105 УК РФ хотелось бы отметить следующее. Как представляется, санкции за убийство несовершеннолетних довольно мягкие, в связи с чем необходимо нижнюю планку наказания поднять, по крайней мере, до 15 лет, а в отношении предлагаемой ч. 3 ст. 105 УК РФ оставить единственное наказание – пожизненное лишение свободы как альтернативу смертной казни.
Итак, хотелось бы отметить, что убийство несовершеннолетнего представляет собой сложное преступление с точки зрения не квалификации, а правильного толкования терминов и моментов наступления уголовно-правовой охраны несовершеннолетнего, а также сложности применения санкций, которые имеют большой разброс и не всегда структурированы. Предлагаемые санкции представляют собой некое единообразие применения уголовно-правовых норм
Помимо убийства несовершеннолетних в правоприменительной практике распространено убийство матерями новорожденных детей, и состав этого преступления до сих пор не имеет среди ученых однозначной квалификации.
Тяжелая экономическая ситуация в России в середине 90-х годов XX в. вынудила законодателя включить в Уголовный кодекс РФ такую статью, как убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ). Эту статью может характеризовать не только социально-экономический, но и гендерный аспект, когда женщина после родов испытывает сильнейший психологический стресс, связанный с появлением нового человека и ответственностью за его судьбу.
Традиционно наука уголовного права не дает однозначного ответа на вопрос о том, стоит относить указанное преступление к категории квалифицированных или привилегированных составов[25]. С одной стороны, общественная опасность, которая вызвана этим преступлением, позволяет отнести его сразу в категорию квалифицированного состава, поскольку категория потерпевших особо охраняется уголовным законом, а с другой стороны, социальный и гендерный аспекты субъекта преступления позволяют отнести указанный состав в группу привилегированных составов.
Однако, исходя из санкции преступления, убийство матерью новорожденного ребенка во время или сразу же после родов, а также убийство новорожденного в условиях психотравмирующей ситуации или в состоянии психического вменяемого расстройства является привилегированным составом.
Признание данного состава привилегированным основано на сложившейся судебной практике советского периода. Обстоятельства, которые нередко сопутствуют этому виду убийства (особое физическое и психическое состояние женщины во время родов, тяжелая семейная обстановка, материальные трудности), обычно учитывались судами в качестве смягчающих наказание в рамках санкции во времена действия Уголовного кодекса РСФСР по ст. 103[26]. Сложившаяся ситуация представляется правильной в контексте описанного выше гендерного подхода, поскольку мать, родившая ребенка, находится в зависимости от неких объективных обстоятельств, исходя из которых она оценивает будущее несовершеннолетнего: сможет ли она помочь ему в процессе становления как личности, сможет ли ее ребенок равноправно конкурировать в развитии с другими несовершеннолетними.
В медицинской практике новорожденным считается ребенок до достижения им одного месяца[27]. Указанное преступление имеет специальный субъект, которым может быть только мать новорожденного ребенка. Однако в качестве подстрекателя или пособника может выступать и другое лицо (отец ребенка, акушерка). Напротив, убийство новорожденного, совершенное другим лицом даже с согласия или по просьбе матери, квалифицируется не ст. 106 УК РФ, а по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Некоторые же авторы приводят интересные аргументы в пользу того, что это – особо квалифицирующее убийство; в частности, доктор юридических наук А.Н. Попов отмечает, что п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ является особо квалифицирующим даже в том случае, когда потерпевший не осознавал характер происходящего, а виновный не проявил особую жестокость[28].
Следует согласиться с точкой зрения А.Н. Попова, который полагает, что указанное убийство является особо квалифицированным, поскольку при анализе такого состава преступления заметно меняется роль субъекта преступления. Ведь другое лицо, которое умерщвляет ребенка, не связано особыми эмоциональными связями с ним, не представляет ответственности за выполнение обязанностей по воспитанию ребенка, ч.2 ст. ости Попов отмечает, что очно интересные аргументы в пользу того, что это особо квалифицирующее убийство. ющим в структк тому же обладает самостоятельным сознанием и интеллектом и, следовательно, решается на убийство ребенка более взвешенно и целенаправленно.
Объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, может состоять из двух действий. Первая: убийство матерью новорожденного ребенка во время или сразу же после родов не обязательно связывается с каким-либо психическим расстройством матери. Практика знает немало случаев, когда такое убийство совершается расчетливо и хладнокровно, планируется и готовится заранее, нередко из-за нежелания подвергать себя операции аборта. Важно только установить, что убийство укладывается в определенный законом промежуток времени («во время или сразу же после родов»). Смягчение законодателем ответственности может быть объяснено тем, что в этот период женщина не всегда в состоянии воспринимать рождающегося человека как самостоятельное живое существо, продолжает видеть в нем свой плод, ощущать его как источник боли и страданий.
Вторая ситуация – убийство матерью новорожденного ребенка в условиях психотравмирующей ситуации или в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости, – напротив, не связывает ответственность со столь узким промежутком времени. Психотравмирующая ситуация может возникнуть до родов, во время родов или некоторое время спустя. Роды, необходимость заботиться о новорожденном, семейные и бытовые неурядицы – все это может оказаться непосильной нагрузкой для психики матери, особенно в первое время. Возможно и психическое расстройство, не исключающее вменяемости (ст. 22 УК РФ). В данном случае такое состояние влияет и на квалификацию преступления.
Таким образом, несмотря на некоторые расхождения в квалификации указанного преступления, сложилось так, что указанный состав является все же привилегированным. Некоторые ученые, пытающиеся сделать указанный состав квалифицирующим, аргументируют это не вполне убедительно; исключение составляет, пожалуй, убийство новорожденного другим лицом по поручению матери.
В отличие от умышленного убийства несовершеннолетнего, возможно причинение смерти по неосторожности (ст. 109 УК РФ). В диспозиции указанной нормы отсутствует такой признак, как направленность преступления на несовершеннолетнего. Говоря о причинении смерти несовершеннолетнему по неосторожности, чаще всего имеют в виду причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей[29].
В зарубежных странах причинение смерти по неосторожности не выделяется в отдельный состав преступления и не выделяется в диспозиции какой-либо статьи. В Уголовном кодексе Федеративной Республики Германия, в редакции от 13 ноября 1998 г. (ст. 222), неосторожное убийство наказывается лишением свободы на срок до пяти лет или денежным штрафом. Квалифицированного состава нет[30].
Уголовный кодекс Французской республики 1992 г. знает и простой, и квалифицированный составы неосторожного убийства. Часть 1 ст. 221-6 гласит: «Причинение смерти другому лицу по оплошности, неосторожности, невнимательности, небрежности или в результате неисполнения возложенной законом или правилами обязанности соблюдать безопасность или осторожность наказывается тремя годами тюремного заключения или штрафом в 300 000 франков». По части 2 этой статьи квалифицируются случаи неосторожного убийства, явившегося результатом намеренного неисполнения указанной обязанности. Санкция – тюремное заключение сроком на пять лет и штраф в размере 500 000 франков[31].
В английском уголовном праве[32] простым неумышленным (неосторожным) убийством является противоправное лишение жизни другого лица, при котором у субъекта было упречное психическое состояние, не связанное с умыслом убить или причинить тяжкое телесное повреждение. Простое неосторожное убийство имеет место при совокупности трех критериев: (а) совершенное действие является противоправным и общеопасным; (б) оно совершается вследствие грубой небрежности; (в) субъект действует опрометчиво в отношении риска причинения смерти или телесного повреждения[33].
Зарубежный опыт в российском законодательстве воплотился в принятом УК РФ 1996 г., ранее действовавшее законодательство не предусматривало ответственности за неосторожное убийство. В отличие от состава Уголовного кодекса Федеративной республики Германии, санкция в указанной статье в российском Уголовном кодексе не предусматривает такого наказания, как денежный штраф, выплачиваемый в пользу государства. Однако, в отличие от Уголовного кодекса Французской республики, квалифицированные виды этого убийства в российском Уголовном кодексе изложены более четко, в частности, в формулировке «вследствие неисполнения профессиональных обязанностей», что исключает осуждение по указанной статье и судебной квалификации тех обязанностей, неисполнение которых либо грозит уголовной ответственностью, либо ее исключает. В целом в УК РФ норма построена довольно корректно, однако существуют некоторые проблемные моменты.
Причинение несовершеннолетнему смерти по неосторожности возможно как по легкомыслию, так и по небрежности[34]. Причинение смерти по неосторожности следует отличать от невиновного причинения смерти, когда лицо: а) не предвидело возможности наступления смерти потерпевшего от своих действий (бездействия) и по обстоятельствам дела не должно было или не могло их предвидеть; б) хотя предвидело возможность причинения смерти, не могло этого предотвратить в силу несоответствия своих психофизических качеств требованиям экстремальных условий или нервно-психическим перегрузкам. Некоторые авторы считают, что, если лицо не предвидело возможности наступления смерти несовершеннолетнего потерпевшего в результате своих действий или бездействий, ответственность по указанной статье не наступает[35], что, как представляется, является ошибочным выводом по следующим причинам.
Во-первых, вывод о том, было ли причинение смерти несовершеннолетнему неосторожным или случайным, должен строиться на основе тщательного анализа действий лица и всей ситуации[36].
Причинение несовершеннолетнему смерти по неосторожности необходимо отграничивать и от умышленного убийства несовершеннолетнего. Особенные трудности возникают в судебной практике при отграничении убийства косвенным умыслом от причинения смерти по легкомыслию. В обоих случаях виновный предвидит возможность наступления смерти потерпевшего в результате своих действий.
Во-вторых, в обоих случаях он не желает наступления такого результата, не стремится к нему. Но при косвенном умысле виновный сознательно допускает наступление смерти несовершеннолетнего, часто относится к этому безразлично, не предпринимает никаких действий, чтобы предотвратить такой результат.
Следует ли отличать убийство при косвенном умысле в форме легкомыслия от причинения смерти по неосторожности из-за наличия специального потерпевшего, несовершеннолетнего? Безусловно, следует. При неосторожности в форме легкомыслия (по терминологии УК РСФСР преступной самонадеянности) виновный не относится к смерти потерпевшего безразлично, он рассчитывает на свои силы, умение, ловкость, профессиональное мастерство, на то, что в результате принятых им мер либо в результате действий других лиц или каких-либо иных конкретных факторов удастся избежать смертельного исхода[37]. Однако, поскольку виновный в этих случаях не проявляет должной предусмотрительности, недостаточно учитывает свои возможности или возможности других лиц, смертельный результат все же наступает.
Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения своих обязанностей можно, как представляется, отнести к категории двухобъектных преступлений, поскольку объектом преступления является не только жизнь человека, но и общественные отношения в сфере выполнения лицом своих профессиональных обязанностей, например, воспитателем или учителем несовершеннолетнего. Имеет значение также наличие у виновного профессиональной подготовки, знание им специальных правил безопасности[38], однако, учитывая специального потерпевшего, следует не просто конкретизировать указанную статью, а усилить за нее ответственность, дополнив ч. 3 ст. 109 УК РФ, изложить диспозицию следующим образом: «Причинение смерти по неосторожности двум и более лицам, или причинение смерти по неосторожности несовершеннолетнему вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей». По указанной статье могут быть привлечены к ответственности медицинские работники, воспитатели детских учреждений и другие лица, причинившие смерть по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения своих профессиональных обязанностей.
Переходя к следующему большому блоку преступлений против личности несовершеннолетних – преступлениям против здоровья несовершеннолетних, отметим, что такие преступления совершаются чаще преступлений против жизни. Уголовное законодательство устанавливает ответственность за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (ст. 111 УК РФ), умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью (ст. 112 УК РФ), умышленное причинение легкого вреда здоровью (ст. 115 УК РФ)
В группе преступлений против здоровья несовершеннолетних наиболее заметно изменение терминологии. Привычное понятие «телесное повреждение» заменено в УК РФ 1996 г. более широким термином «вред здоровью». Однако классификация этих посягательств по степени тяжести, по форме вины, по наличию отягчающих и смягчающих обстоятельств почти не изменилась по сравнению с УК РСФСР 1964 г. По степени тяжести различаются три вида вреда здоровью: 1) тяжкий (111 УК РФ); 2) средней тяжести (ст. 112 УК РФ); 3) легкий (ст. 115 УК РФ).
Понимание современными учеными проблемы степени причиняемого несовершеннолетнему вреда неодинаково. Одни авторы считают, что под вредом здоровью следует понимать только телесный вред[39], другие придерживаются такой точки зрения: вред здоровью распространяется на любые психические проявления[40], например, степень физического и нравственного страдания индивида, которую он может заработать вследствие причинения насилия личности, повлекшего за собой, в том числе, внутренние телесные повреждения. Безусловно, второе определение вреда здоровью более широкое, заслуживает пристального внимания из-за следующих факторов:
- общепризнанно, что внутренние переживания в конечном итоге формируют стресс, который может вызывать и физические повреждения, в частности, сердца, печени, нервной системы;
- так как организм несовершеннолетнего не сформирован, любое отклонение в нормальном физическом развитии может вызвать его неправильное развитие и причин
|
|
|
