Феномен зеркального образа. Автостереотипы и гетеростереотипы, их взаимосвязь.

Феномен «зеркального образа» и фаворитизма имеют сходное содержание и состоят в следующем. Члены двух групп (как правило, конфликтующих) воспринимают одни и те же личностные черты как положительные у членов своей группы и как отрицательные – членов другой группы.

Автостереотипы — мнения, суждения, оценки, относимые к данной этнической общности ее представителями. Как правило, эмоционально окрашенный, устойчивый собственный образ складывается у народа (этноса). Этнические автостереотипы большей частью содержат комплекс положительных оценок о действительных или воображаемых специфических чертах собственной этнической группы.

Гетеростереотипы — совокупность оценочных суждений о других народах. Они могут быть как положительными, так и отрицательными в зависимости от исторического опыта взаимодействия данных народов. Число различных гетеростереотипов в структуре этнического стереотипа зависит как от истории межэтнических отношений, так и от особенностей непосредственной этноконтактной среды.

Автостереотип и гетеростереотип — не автономные единицы, а структурно взаимосвязанные компоненты единого целостного образования личностного или группового самосознания. Различия между автостереотипом и гетеростереотипом отражают уровень взаимопонимания между народами и степень их психологической тождественности. Гетеростереотипы по содержанию более «гомогенны и монолитны», а автостереотипы более разнообразны и комплексны. Эта разница определяется дефицитом информации в первом случае и детализированным знанием во втором. Кроме того, автостереотипы более неоднородны в том смысле, что почти всегда включают в себя относительно самостоятельные внутриэтнические прообразы. Например, сами узбеки различают внутри себя ташкентские, бухарские, кашкадаринские, наманганские и другие группы. Существуют казахи большого, среднего и малого жузов, различающиеся некоторыми внутриэтническими характеристиками. Известны юго-осетины и северо-осетины, а последние, в свою очередь, делятся на осетин-иронцев и дигорцев. Такое внутреннее деление можно обнаружить у каждого народа. Внутриэтническое деление — результат истории и имеет свои объективные основания (языковые диалекты, территориальные, религиозные, этнокультурные и др.). В гетеростереотипах оно более поверхностно.

Гетеростереотип — образ другой этнической группы, построенный в соответствии с ожиданиями, связанными с этой группой. Это также один из способов демонстрации своего отношения. Он может быть и упреком, и похвалой, а может быть и совершенно нейтральным. Автостереотип есть образ собственной этнической группы для других. В автостереотип попадают, главным образом, признаки «культурно одобряемые», в то время как гетеростереотип служит зоной для отрицательных качеств, нежелательных в собственной культуре и поэтому отчуждаемых.

47. Этностереотипы и этнопсихологическая защита.

В критической ситуации этнос с хорошо налаженным механизмом психологической защиты может бессознательно воспроизвести целый комплекс реакций, эмоций, поступков, которые в прошлом в похожей ситуации дали возможность пережить ее с наименьшими потерями.

Активизация системы психологической защиты этноса - результат взаимодействия осознаваемого и неосознаваемого содержаний этничности при наличии реальной или воображаемой оппозиции в лице другого этноса.
Психологическая защита может расцениваться как любое поведение, устраняющее психологический дискомфорт, связанный с низкой самооценкой, тревогой, страхом и т.д. При этом один и тот же защитный механизм может выступать в разных контекстах в качестве как индивидуально-психологического, так и в качестве этнопсихологического. Под этническими защитными механизмами может пониматься лишь такая деятельность индивида, которая направлена на сохранение позитивного этнического образа и, как следствие, на поддержание целостности этнической системы. Любое другое поведение и действия (как на внешнем, так и во внутреннем плане) человека должны рассматриваться в качестве индивидуально-психологической характеристики, даже в том случае, если оно касается его места и деятельности в группе (в частности, в этносе). Так, отказ от этнической идентичности и добровольная ассимиляция являются защитным механизмом конкретной личности, а никак не этнопсихологическим механизмом защиты.

На глобальном уровне средством защиты этноса является вся его культура. Так, например, когда этнодифференцирующих признаков между контактирующими или близкими этносами становится в силу определенных причин все меньше, один из этносов, чтобы избежать ассимиляции, может актуализировать существующие в латентном состоянии традиции.
Одним из самых древних и эффективных защитных механизмов любого этноса является его язык. Исходное свойство человеческой речи – это выполняемая словом функция внушения (суггестия). В древности, чтобы противостоять суггестии и сохранять свою психологическую уникальность, люди уходили на недостигаемые территории. Затем происходило рождение более специфических средств контрсуггестии. Если невозможно вовсе не слышать звуков речи, можно их не понимать, перекрыть фильтром. То есть непонимание защищает человека от суггестии. Параллельно появлялись средства «сознательного» непонимания (например, различные эмотивные реакции). Таким образом, контрсуггестия становится непосредственным психологическим механизмом осуществления всех изменений в истории.
Частным случаем атрибуции является проекция. Ее суть заключается в проецировании собственных, но неосознаваемых и потому неприемлемых для своего народа, негативных чувств, качеств и особенностей на представителей других этнических групп. Смысл проекции как защитного механизма этноса состоит в том, что отрицательные проекции помогают группе избежать прямого внутреннего контакта с несовместимыми или вызывающими беспокойство и напряжение психическими характеристиками.
Еще одним характерным для этноса защитным механизмом можно назвать символизацию - приписывание всех положительных качеств и намерений, в которых отражаются чаяния и желания большей части этноса, конкретному человеку. Так, сочетание принципа и персоны превращается в символ, ради которого стоит рисковать жизнью. При этом личность исторического деятеля может не обладать нужными качествами, но, если это необходимо, люди приписывают ей нужные черты. Подобная символизация даже не совсем идеальных людей необходима для этнопсихологической самозащиты, усиления положительных аспектов его Я-концепции и идентификации индивидов с этносом. Последняя же часто происходит путем идентификации личности с национальными символами.
Обвинение жертвы также можно рассматривать даже не как отдельный механизм защиты этноса, а как этнозащитный комплекс, который состоит из нескольких механизмов:
- проекция обеспечивает то, что агрессор видит свои недостатки в жертве, вне себя;
- атрибуции обеспечивают приписывание этим людям дополнительных отрицательных качеств;
- в результате происходит дегуманизация жертвы, что облегчает применение к ней самых жестоких и аморальных мер, способов наказания и контроля;
- агрессор заранее пускает в ход рационализации для оправдания того, что произойдет в будущем.
Таким образом, становится «очевидно», что будущая жертва виновата и заслуживает наказания. Так в фашистской Германии при создании образа «еврея» ему были приписаны все отвергаемые нацией человеческие черты и «еврей» стал противоположным, отвергаемым, неприятным и враждебным образом. Этот же образ оказался наиболее опасным для нации, как «отражение» тех отвергнутых черт, которые мешают положительной этнической самоидентификации и самоотношению. Одновременно с этим происходил процесс и формирования образа «идеального немца», что также послужило формированию яркого контраста и противоборства между системами «свои» и «чужие».
В периоды обострения межэтнической напряженности обостряются и психологические защитные механизмы этноса. Повышается избирательность межэтнического восприятия, усиливаются межгрупповые и уменьшаются внутригрупповые различия. В фокусе внимания остается информация, которая подтверждает уже имеющиеся негативные стереотипы, не подтверждающая их информация отбрасывается. Все негативное, что сделали представители своего этноса, автоматически вытесняется (еще один психологический защитный механизм) из сознания, а раз «это сделали не мы», то в этом обвиняется другая сторона (проекция). При этом, механизмы психологической защиты приводят к тому, что сформировавшееся отношение к своему народу как к «жертве» является абсолютно искренним, и поколебать его практически невозможно.

В целом же, необходимо отметить, что защитные механизмы, оказавшись эффективными, закрепляются в памяти людей и в культуре (традиции, ритуалы и т.п.), а их воспроизводство обеспечивает защиту и адаптацию этноса в сходных проблемных ситуациях. Более того, такие комбинации становятся устойчивыми блоками этнического характера, формируют определенную ментальность, и поэтому их раскрытие и описание может стать вкладом в этническую характерологию.

48. Психология межэтнической напряженности (Г.У.Солдатова). Фазы межэтнической напряженности.

Межэтническая напряженность рассматривается в работе как социально-психологическая характеристика отношений и взаимодействий между народами. Она исследуется в трех аспектах: как психологическое фоновое состояние, влияющее на развитие межэтнических разногласий, противоречий и конфликтов, как психокультурная составляющая проблемных ситуаций межэтнического взаимодействия и как результат активизации защитных психологических механизмов этнических групп.

Конфликт сам по себе не рассматривается как плохой или хороший. Его плюсы и минусы обычно оцениваются в зависимости от ситуации. В настоящее время доминирует представление, что конфликты – не только естественная форма общественной жизни, но и средство интеграции, стабилизации и поддержания внутригруппового единства. Но этнический конфликт, как правило, связан с человеческими жертвами, с огромными моральными и материальными издержками. Поэтому возможные положительные стороны конфликта не могут служить его оправданием. Этнический конфликт все же должен обозначать именно то, чем является на уровне обыденного сознания, а именно – антагонистический, конфронтационный этап развития межэтнических отношений. И в этом смысле он нежелателен и в реальной жизни, и в качестве единственной концептуальной основы исследования межэтнических отношений.

Межэтническая напряженность как форма и проявление социальной напряженности. Социальная напряженность – феномен XX в. Он связан не только с общественными кризисами, но и со все ускоряющимся темпом жизни, с возрастающей стрессовой нагрузкой, с ухудшением экологии. Поэтому понятие «социальная напряженность» в научной литературе используется в достаточно широком диапазоне: от определения ее как естественного параметра, характеризующего функционирование любой социальной системы, до рассмотрения как специфического состояния, возникающего только в периоды социальных изменений. Последнее направление представляет главную традицию исследования социальной напряженности в западной социологической, социально-психологической и конфликтологической литературе. Это означает развитие содержания социальной напряженности во взаимосвязи с понятиями социальной дезинтеграции, девиации (в отношениях стабильного общества), аномии (в отношениях нестабильного общества), утраты социальной идентичности, классовой борьбы, межэтнических столкновений и социальных кризисов. Общее для большинства таких исследований – рассмотрение неопределенности как исходной точки развития социальной напряженности.