 |
Деревянный занавес
|
|
|
|
Наша экономика больна, — и, увы, не санкциями.
Почти тотальные коррупция, безнаказанный произвол монополий и последовательный отказ либерального клана от развития доламывают хребет «поднимающейся с колен» России и без холодной войны Запада.
Ведь максимальное бегство капитала — 19, 4 млрд, долл. — наблюдалось в январе 2014 года, задолго до украинского кризиса.
А торможение роста ВВП до 1, 3 % (что с учетом занижения официальной инфляции вообще означает снижение), равно как и промышленный спад с января по август, и переход бурного инвестиционного роста в сокращение инвестиций произошли в и вовсе тихом 2013 году.
По итогам которого правительство попало в ловушку.
Дальнейшее «сохранение стабильности» означало спад, который нельзя было бы скрыть, уже в 2014 году, а переход от стратегии воровства в стиле 90-х к стратегии развития требовал ограничения коррупции и произвола монополий, ведя к внешним конфликтам (ибо почти любое производство, создаваемое в России, отнимает прибыль у бизнеса Европы или Китая).
Единственным выходом оставалась девальвация — и она была проведена в начале 2014 года (и, затем, в начале осени) с фееричным обоснованием: мол, Банк России намерен отказаться от ответственности за стабильность рубля.
И то верно: зачем чиновнику ответственность?
В качестве компенсации Банк России вознамерился бороться с инфляцией, хотя она с 90-х годов вызывается в основном не избытком денег у населения и бизнеса, а произволом монополий, влияния на которые Банк России не имеет. Его стремление бороться с инфляцией напоминает желание гинеколога лечить язву желудка — используя исключительно свойственные ему навыки и инструменты.
|
|
|
Естественным результатом столь внятных намерений стала паника, охватившая бизнес.
Она была многократно усилена ориентацией либералов на обслуживание бизнеса, что в финансовом секторе означает преимущественно спекулятивный уклон так называемой «государственной» политики.
Девальвация в интересах общества, для поддержания конкурентоспособности проводится как можно быстрее, — как было в 2009 году в столь разных странах, как Казахстан, Польша и Норвегия. Это позволяет минимизировать панику и спекуляцию.
В интересах же спекулянтов растянуть девальвацию на как можно больший срок: похоже, именно поэтому в России она всякий раз занимает несколько месяцев. В 2008–2009 годах это стоило нашей стране почти четверть триллиона долларов; в начале 2014 года девальвация была менее масштабна и обошлась впятеро дешевле, но проводилась так же: постепенно, вызывая максимум тревог, чтобы принести спекулянтам максимум доходов.
В итоге экономику удалось подстегнуть: спад инвестиций затормозился, в промышленности сменился ростом, рост ВВП остался почти прошлогодним, сальдо внешней торговли подскочило, бюджет получил сверхдоходы и стал профицитным.
Но социальная цена этого чрезмерна: даже официальная инфляция в марте втрое превысила прошлогоднюю (по итогам января-августа разрыв сократился до одной пятой), а реальные доходы населения достигли прошлогоднего уровня лишь в июле.
Кроме того, девальвация удорожила внешние займы, затруднив их получение не меньше санкций. Это ударило по бизнесу, создав хоть и локальные, но болезненные социальные проблемы.
Отдельные проблемы создали ответные санкции, омерзительные в своей не только беспомощности, но и бездумности. Отказ от ограничения произвола монополий вызвал рост цен, в том числе и на не санкционные товары, а распространение санкций на оплаченный, но еще не доставленный груз нанес бизнесу ущерб, по оценкам, около 140 млн. долл, (и спровоцировал его не обанкротившуюся часть на дополнительное завышение цен для возмещения убытка). Краткосрочность санкций не стимулирует производство: за год, на который они введены, инвестиции не окупятся. А о регионах, для которых зависимость от прекращенных поставок была критической (как минимум Калининградская область и Крым), похоже, не подумали вообще.
|
|
|
Более всего это напоминает осмысленную провокацию либерального клана против государства в стиле саботажа «майских указов» Путина, сброса обязательств на регионы без финансирования, повышения налогов и фактической отмены накопительных пенсий в условиях, когда бюджет захлебывается от денег и не знает, куда их деть.
А позитивный эффект девальвации, не подкрепленной снятием коррупционных и монополистических барьеров, не говоря уже о переходе от воровства к комплексной модернизации инфраструктуры, оказался исчерпанным уже в конце лета, что привело ко второй волне ослабления рубля.
Сохранение либерального клана во власти, продолжение социально-экономической политики 90-х годов вновь ставит Россию перед выбором между началом экономического спада и новым падением рубля.
Недаром в середине августа, в разгар летнего отдыха, Банк России расширил колебания курса рубля более чем на четверть (с 7 до 9 руб. ) и отказался от вмешательств в рамках этого диапазона (превышающего 20 % стоимости бивалютной корзины). До конца 2014 года рубль будет выведен в «свободное плавание», и Банк России к восторгу либералов и спекулянтов умоет руки, занявшись «таргетированием инфляции», а затем, вероятно, объяснением ее роста произволом монополий.
Но падение рубля — это скачок цен и обеднение людей.
Официальная статистика, по которой реальные доходы населения выросли на 3, 2 % в 2013 году и сохранили стабильность в январе-июле 2014, не должна обманывать. Занижение официальной инфляции завышает реальные доходы, а в коррупционноолигархической системе доходы богатых быстро растут почти всегда, сильно приукрашивая «среднюю температуру по больнице».
По данным «Левада-центра», доля имеющих сбережения россиян выросла с 2011 года лишь с 27 до 30 %. Остальные, как и 20 лет назад, беззащитны перед ухудшением конъюнктуры.
|
|
|
Доходы большинства, по всей видимости, снижаются с лета 2013 года, — и новый удар по ним может не только иметь очевидные политические последствия, но и изменить мировосприятие, сделав для нас недоступными, например, зарубежные поездки.
Они нужны не только для отдыха, но и для необходимого расширения кругозора, понимания разнообразия мира, укрепления интереса к жизни — и повышению через это уровня общей культуры.
Считающие, что частые поездки за рубеж превращают людей в либералов и врагов своей страны, тем самым расписываются в своем презрении и ненависти к России, неявно признаваясь: они полагают ее заведомо и во всем хуже «заграницы».
На деле же после восторга первых выездов люди, неминуемо начиная интересоваться реалиями жизни в других странах и особенностями их культуры, как правило, становятся патриотами России. Маргинальное исключение в виде либералов не сильно отличается статистически от других устойчивых маргинальных групп (от предпринимателей до гомосексуалистов).
Большинство же именно под влиянием знакомства с жизнью за рубежом становится патриотами, причем патриотами придирчивыми, требовательными, кое-что знающими и потому опасными для бюрократии. Они не одобряют любые ее мерзости по американскому принципу «наших сукиных детей» и видят: наши пороки не являются необоримыми свойствами человеческой природы и подлежат исправлению, пусть даже вместе с паразитирующими на них чинушами.
Новыми патриотами с их кругозором и личным опытом трудно манипулировать — и потому именно они станут, прямо или косвенно, одним из факторов будущего оздоровления власти.
Но сталкивание людей в нищету, заменяя «железный занавес» холодной войны «деревянным занавесом» обесценивающегося рубля, резко сокращает масштаб и значение этой группы.
Пока она растет: уже после кризиса 2008–2009 годов и даже после Болотной площади, с 2012 года произошло резкое расширение круга россиян, выезжающих за границу.
По данным «Левада-центра», доля наших сограждан, имеющих загранпаспорт, выросла за два года почти на две трети: с 17 % в 2012 до 28 % в 2014, доля когда-либо выезжавших в частные поездки за пределы бывшего СССР увеличилась на треть — с 30 до 40 %. Удельный вес выезжающих за границу хотя бы раз в три года по делам вырос с 6 до 9 %, а на отдых — с 12 до 16 %.
|
|
|
Это отражает не рост благосостояния, — в последние два года он был крайне слаб, — но изменение общественной потребности.
Отказ правящей тусовки от развития, делая неизбежной девальвацию и рост цен, сталкивает людей в нищету, заменяя еще не забытый «железный занавес» «деревянным». Доля россиян, которые раньше отдыхали за рубежом, но теперь больше не могут себе этого позволить, уже выросла с 10 до 13 %.
Новый занавес опускается не столько на границу, сколько на глаза и умы. Мешая нам осознавать свою жизнь, он делает наше общество менее адекватным, — а значит, и менее устойчивым в предстоящих потрясениях.
|
|
|
