 |
Лев Клейн. В ЧЕМ НАУЧНОСТЬ НАУКИ?
|
|
|
|
Лев Клейн
В ЧЕМ НАУЧНОСТЬ НАУКИ?
Спор, возникший между моими коллегами по «Троицкому варианту», затронул и мои интересы. Это старый спор о том, что есть наука и как определять научность. Спор, конечно, очень важный в нынешних условиях захирения и обнищания науки, засилья лженаук, когда религия и мистика агрессивно наступают на научные основы жизненной практики.
Александр Азбель с непосредственностью истинного естествоведа основным признаком науки счел то, что ее результаты порождают предсказуемость явлений и возможность ими управлять. Поэтому он вежливо попросил гуманитариев не называть себя учеными (не говоря уже о философах). Опечалившись этим, языковед и мыслитель Ревекка Марковна Фрумкина указала на то, что специалистов по точным наукам объединяет с гуманитариями наличие некоего канона методов и операций, только у гуманитариев этот канон не эксплицитен и имеет форму обычая, основанного на традиции.
Как мне представляется, критерий А. Азбеля — предсказание и управление — справедлив, но с одной оговоркой. Он справедлив для науки в целом, интегрально, но не годится для определения научности каждого отдельного исследования. И даже каждой науки. Ну, какие предсказания дает математика? Сама по себе она ничего не предсказывает — только математические средства, применяемые в других науках, способствуют предсказаниям. В начале своих исследований Фарадей совершенно не предвидел практических применений электричества. Стоит ввести такой критерий в практику, и тотчас возникнут трудности оправдания многих фундаментальных исследований. Прикладные, несомненно, выбьются на первый план (они и так успешнее в гонке за финансами), отчего наука в целом проиграет.
|
|
|
Позиция Р. М. Фрумкиной тоже уязвима. Обычаи и традиции — сильный фактор в формировании научных школ. Но, на мой взгляд, выдвигая обычай на роль гуманитарного канона научности, очень уважаемая мною исследовательница в сущности присоединилась к мнению естествоведа — о ненаучности гуманитарного знания. Потому что обычай не отделяет гуманитарное знание ни от философии, ни от религии, ни от лженаук (астрологии, френологии, парапсихологии, «мичуринской» биологии, «нового учения о языке»). У них ведь тоже всё основано на традиции и обычае, старом или новом.
С другой стороны, Томас Кун и физику, и астрономию тоже в сущности подчиняет обычаю, формализуя его и называя его парадигмой. Парадигма ведь не вырастает из предшествующей парадигмы, а утверждается как новый обычай. Узость парадигмы Томаса Куна при всей меткости его отдельных наблюдений давно подвергнута разносторонней критике. Недалеко от парадигмы ушли и эпистемы Мишеля Фуко.
Всё-таки мы понимаем, что развитие естественных наук не сводится к случайной смене парадигм и эпистем, что в нем есть логика и последовательность, есть прогресс. А в гуманитарном знании?
Что английское деление знания на науку (science) и гуманитарные дисциплины (humanities) имеет резон — это несомненно. Но насколько справедлива категоричность этого деления? Ведь для англичан гуманитарии — не ученые. Для них в переводе подходят термины scholar, researcher, но не scientist.
Очевидно, нужно попытаться понять, что объединяет естественные, точные и гуманитарные науки (если все они — науки), отличая их от других областей знания, и что отличает гуманитарные науки от других.
Все науки требуют эрудиции, знания материала и литературы, но это считается необходимым и для лженаук. Астролог должен знать массу накопленного знания о положениях планет, звезд и созвездий. Все науки описывают материал и конструируют схемы. Во всех науках осуществляется классификация материала. Все науки выдвигают предположения, но и это не отличает их от лженаук. Те даже предполагают и предсказывают более уверенно. Отличием науки является научный метод. Метод заключается в способах проверки гипотез для обращения их в достоверное знание или по крайней мере в такое знание, мера достоверности которого может быть установлена. В науке подтвержденная гипотеза становится либо теорией, либо фактом. Хорошая теория в пределе оборачивается частным методом.
|
|
|
В лженауках нет научного метода, а то, что называется в них теориями, настоящими теориями не является, так как вырастает не из проверки гипотез, а из случайных наблюдений и спекулятивных построений. Марс был связан у римлян с богом войны (отсюда и его имя); значит, его выдвижение в такое-то созвездие грозит войной. Логика есть? Ну, дальнейшее — дело формулировок и убеждения легковерных.
Теория и метод. Я прекрасно понимаю, что не все гуманитарные работы соответствуют этому критерию научности, но ведь и не все естествоведческие работы. В идеале этому критерию вполне могут отвечать какие-то гуманитарные исследования, вот они и должны считаться наукой.
Чем отличаются гуманитарные исследования от «естественнонаучных и точных»? Все названия этого круга наук — «гуманитарные», «социальные», «науки о духе» — не вполне совпадают по охвату и вообще обманчивы. Термин «гуманитарные» подразумевал науки о человеческом (искусствоведение, филологию, философию, юриспруденцию), но схожи ли они по методам? Вскоре рядом с ним встал термин «антропологические», по смыслу такой же (только от греческих корней, не от латинских), но совершенно явно он стал охватывать и науки естественные, и точные, и даже больше именно эти (наряду с лингвистикой психологию, физическую антропологию). По-разному можно изучать человека. Немецкий термин Geisteswissenschaften («науки о духе») изначально не был однозначен с гуманитарностью (например, он не охватывал историю), но потом и вовсе утратил критерий включения. Включать ли в так обозначенный круг психологию? А археологию? Это ведь наука о материальных древностях, но и о культуре.
|
|
|
Отделение гуманитарных наук состоятельно, только если удается найти общность и специфику группы в основном — в методе исследования. Выдвигались разные критерии. Часто говорят о соотношении субъекта и объекта исследования. Мол, в естествознании субъект исследования (исследователь) четко отделен от объекта (природы), а в гуманитарных науках (или в антропологических) такого четкого деления нет. Мне это не кажется существенным. Тут по сути все гуманитарные исследования приравниваются к интроспекции. Но этот метод применим лишь в некоторых областях, да и в них не охватывает всей методики. Вопреки утверждениям сторонников «критической теории», даже изучая себя как индивида, ученый, если он ученый и строго соблюдает методику, может рассматривать себя как посторонний объект. С другой стороны, и в естествознании во многих случаях субъект исследования самим своим присутствием и внедрением своих инструментов в объект вносит изменения в результат, и приходится добиваться устранения этого эффекта (или пересмотра с его учетом, пересчета).
Другие упирают на меру точности. Естественные науки точные, а гуманитарные — нет. И это неверно. Да, точности больше в естественных науках. Но и в гуманитарном знании много точных утверждений, а в самых точных науках есть вероятностные законы и размытые множества. Кроме того, я не вижу здесь принципиального различия в методике.
Есть мнение, что гуманитарные дисциплины основаны на системе ценностей, тогда как естествознание и науки о мышлении (математика, логика) — нет. Система ценностей, конечно, учитывается в гуманитарных науках — таких, как история и искусствоведение, это определяет систему понятий, но на методах исследования это не сказывается. Не должно сказываться. Иначе это не наука, а политика или мораль.
Более существенно другое. Все естественные науки и часть социальных рассматривают массовые объекты и конструируют обобщения. Каждый отдельный объект для них не имеет специального значения. Схожие объекты взаимозаменимы. Факты важны лишь для выведения закона. Скажем, так обстоит дело в социологии — это точная наука, совпадающая по методам с физикой и химией. А в истории не так. Тут каждый объект важен и сам по себе. Юлий Цезарь и Наполеон — полководцы и государи, но они не взаимозаменимы. Исследование тут ориентировано на уникальные качества факта. Законы и тут важны, но для объяснения факта. Вот эта уникальность и неповторимость объектов гуманитарного знания является важной особенностью, которая обусловливает всю структуру методики гуманитарного исследования.
|
|
|
В частности, проверка гипотезы в точных науках такова: к неким фактам прилагается гипотеза, из гипотезы выводятся ожидания, эти ожидания сопоставляются с другой, независимой группой фактов, совпадение означает подтверждение гипотезы. Но для действия этого логического механизма нужны сходства многих фактов (начальных с независимыми), нужна их повторяемость и массовость. Иначе невозможно проверить гипотезу на независимых фактах. Что толку подтягивать независимые факты, если они уникальны и никак не могут быть связаны с исходными? Значит, у гуманитариев проверка гипотезы иная. Она может быть дедуктивной, а не индуктивной — по согласию с существующими теориями. Возможно дробление уникального факта на мелкие элементы, которые неизбежно повторяемы. Словом, здесь иная и более сложная процедура.
Но именно наличие этого механизма делает гуманитарное знание наукой. Именно оно создает тот канон, о котором говорит Р. М. Фрумкина, — определенную сумму правил и методов работы, которыми между прочим обусловливается воспроизводимость результатов науки. Обычай тут ни при чем. Результаты, достигнутые одним ученым, в принципе могут быть добыты из того же материала и теми же методами другим ученым, и это есть одно из отличий подлинной науки. Конечно, в гуманитарном знании этого добиться труднее; возможно, здесь совпадение будет не полным, а лишь по основным параметрам, но если его совсем нет, то нет науки. Степень совпадения, достижимая в данной отрасли, определит меру приближения ее к подлинной науке. Вот ассириология была признана частью научной филологии — когда? Когда нескольким специалистам были посланы копии одной и той же надписи и они, работая независимо друг от друга, перевели ее одинаково.
А что у каждого свои подходы, свои навыки, свой талант — да ради бога, но принципы должны быть одни.
В науке, разумеется, возможны расхождения и споры. В них сказываются разные общественные идеи, но в плане реализации многие споры основаны на том, что исходные данные обычно неполны, а закрывать лакуны можно по-разному. Однако наличие методического канона всегда позволяет установить коренные причины расхождений и найти пути разрешения спора. Научные споры со временем всегда решаются.
|
|
|
Что же до философии, то это, конечно, не наука. Ни воспроизводимости результатов, ни научного метода (постоянной проверки), ни гарантий достоверности хоть какой-то части знания. Способ рассуждения в ней — тот же, что и в религии, только без обязательного признания сверхъестественных сил, богов и чудес. Признавать их в философии можно, хотя и не обязательно, и таким образом возникает шкала постепенных переходов от философии к религии. Как в религии, философские истины нужно принимать на веру. Проверка возможна только всей практикой человечества, а это за самыми общими и банальными истинами невозможно ни формализовать, ни как-то убедить оппонента. Философские споры — вечные. Философия -это та область знания, где человек стремится интуитивно познать наиболее общие и глубокие законы мироздания и мышления, для научной проверки которых у него нет средств и которые, по гениальному парадоксу Нильса Бора, столь верны, но и столь глубоки, что противоположные им тоже верны. Поэтому философией могут заниматься либо пустомели, либо гении.
Наука же благодаря своему канону, своим правилам и доказательствам доступна всем — и гениям, и массам рядовых работников, и, к сожалению, имитаторам. К философии наука обращается за идеями для своих самых общих теорий. Она черпает не самые верные идеи — философия не может гарантировать превосходства в этом, — а самые интересные. В надежде, что они окажутся плодотворными.
Но философия никак не является наукой наук, и ее попытки навязывать свои истины в качестве научных теорий плохо кончались, как и попытки религии. Мы это проходили совсем недавно и не хотим видеть в этой роли ни самую лучшую философию, ни самую правильную религию, ни самую патриотическую мистику. Только без этой давящей надстройки можно удержать науку и ее методы на должной высоте.
_______________________
Троицкий вариант. - 01. 04. 2009. - № 25. - С. 14
|
|
|
