Тайны Русского Севера Языческие топонимы Вологодчины

Земля Мастеров

До таежного Севера Руси христианство добиралось несколько веков после насильственного введения новой религии в крупных городах, княжеских центрах. Достаточно сказать, что в деревнях нашего края православные церкви стали строить лишь в XVI веке. А русские люди жили по берегам Шексны, Сухоны, Кубены и их многочисленных притоков и пятьсот, и тысячу, и более лет назад. Была у них и свои вера - народная, природная, исконная, языческая. Сегодня о ней среди прочего напоминают нам и многочисленные названия, рек, озер, холмов и гор, деревень и городов, в основах которых лежат языческие корни. Очень часто подобные топонимы ничем, казалось бы, не выделяются в массе географических названий Вологодской области. Но при внимательном к ним подходе раскрывают такие тайны своего происхождения, о которых никто даже и не подозревал.

БАБАЕВСКИЙ РАЙОН

Деревня ПЕРУНЬ находится на правом берегу реки Колпь, вблизи границы Вологодской и Ленинградской областей. Известное языческое святилище Перынь около Великого Новгорода недвусмысленно перекликается свои названием с именем этой деревни. Археологические раскопки на Перыни показали, что там было древнерусское капище в Форме восьмилепесткового цветка, в центре которого стоял деревянный идол божества огня, молнии небесной - Перуна. Интересно, что один из иностранцев, посетивших Московию в XVII веке, а именно Адам Олеарий, писал, что «новгородцы, когда еще были язычниками, имели идола, называвшегося Перуном, т. е. богом огня, ибо русские огонь называют Перун».

Форма названия деревни Перунь с древним славянским формантом - j, означающему принадлежность кому-то в сочетании с именем божества, очень точно
передает заложенный некогда в топоним смысл - «место, принадлежащее Перуну; святилище, посвященное Перуну».

Характерно и то, что деревня Перунь находится всего лишь в пяти верстах выше впадения в Колпь реки Волочны, само название которой говорит о том, что она вела на волок, где перетаскивали суда с одной реки на другую. Действительно во времена Бежцкой пятины Новгородских земель здесь существовал
водно-волоковой путь с реки Чагоды через ее приток Лидь и сухопутный трехверстный волок на реку Волочну и далее - в Колпь и Суду. По археологическим раскопкам последних лет стало известно, что именно на Колпи славяне селились уже в X-XIII веках. Курганы с языческим обрядом захоронения в изобилии встречаются по берегам Колпи выше и ниже устья реки Волочны. Поэтому возникновение святилища Перуна в этих местах представляется вполне обоснованным. Перун благоволил воинам, следовательно, на месте деревни Перунь могло находиться поселение дружинников, охранявших волок с Лиди на Колпь.

Урочище ВОЛОСОВО находится на юго-востоке района, на краю болота Гладкая Чисть южнее озера Большого, другое название которого - Мертвое. Такое имя водоем получил за почти полное отсутствие водной растительности и рыбы, что в условиях Вологодской области представляет собой большую редкость.

Топоним Волосово может быть связан с наименование языческого бога потустороннего мира Велеса (Волоса), а появление его вблизи Мертвого озера только подтверждает данное толкование. Вероятно, на месте урочища Волосово в древности было святилище этого божества русских язычников.

Деревня КОКУЙ находится в шести верстах от большого села Бортсово-Судское, бывшего одно время даже районным центром. Обычно деревни с таким
названием, а их несколько у нас в области, стоят на высоких холмах или обрывистых берегах рек. В древнерусском языке «кокуем» называли Иванов день (7 июля), а также место, где справляли этот праздник. Костры в самую короткую летнюю ночь зажигались на самых высоких холмах в округе, на берегу рек. Похоже, в народных говорах Русского Севера слово «кокуй» приобрело значение с «христианским оттенком» - «кладбище», но, скорее всего, и на таких кладбищах первоначально захоронения совершались не по православному обряду.

Болото ВОЛХОВО расположено в пяти верстах восточнее поселка лесопункта Смородинка, севернее реки Колпь. Возможна связь с древним наименованием языческих жрецов волхвов или Волхов, но для убедительности толкования нет пока сведений из других областей знаний…

Болото ДЕДОВО ПОЛЕ расположено на водоразделе рек Чагодоща и Кобожа. Издревле здесь добывалась болотная железная руда, а по окраинам болота стояли примитивные домицы, где выплавлялось губчатое железо, которое шло в перековку. Наши предки Дедом именовали бога Велеса, который покровительствовал кузнецам. Вероятно, в представлениях кузнецов болотный массив Дедово Поле находился «под надзором» Велеса.

УСТЮЖЕНСКИЙ РАЙОН Деревни ДУБРОВО и ВОЛОСОВО расположены недалеко друг от друга южнее города Устюжна. Дубовые леса в старину были обычны в бассейнах рек Молога, Чагодоща, Колпь, а русские язычники почитали дуб священным деревом, воплощением Перуна. В таком случае любопытно соседство деревни Дуброва и с другой, в чьем названии слышится языческое название бона Велеса или Волоса. В пределах Вологодской области имеется несколько десятков деревень с похожими названиями: Дубровка, Дуброва, Дуброво, но не все из них связаны по происхождению с языческими именами. Дело в том, что в более поздний период термин «дуброва» в русских народных говорах применялся в значениях «лиственный лес, выросший на заброшенной росчити», «густой лес из деревьев разных пород». Языческий источник подобных топонимов может быть подтвержден лишь в тех случаях, когда о происхождении названия деревни известна какая-нибудь легенда с мифологическим содержанием, или рядом имеются другие языческие топонимы.

Деревня ГРОМОШИХА или ГРОМОШИБЛЯ стоит на высоком левом берегу реки Мологи чуть выше впадения в нее Чагодощи. Впервые в памятниках
письменности деревня с названием в форме Громошибля упоминается еще в писцовой книге 1567 года. Места на вершинах холмов, куда часто попадали
(«шибали») молнии, у русских язычников посвящались бону грозы Перуну. Деревня, возникшая около этого места, получила характерное название
Громошибля, которое затем упростилось до Громошихи.

Урочище РАДОВАН. Так некогда называлось место на берегу реки Чагодощи близ деревни Долоцкое. Упоминается данный топоним в Писцовой книге 1628 года. Название Радован, возможно, связано с такими понятиями, как «радуница», «радовница» - «поминки предков на Фоминой неделе». Этот обряд
сохранился в христианстве из языческих верований. То, что происходило в этот день на кладбищах, а также в особых местах около них (Радованах?)
так мало напоминало христианство, что многие священники старались как можно быстрее убраться оттуда и оставить народ наедине с верой своих предков.

Деревня КРЕСТЦЫ стоит на реке КАТЬ, на юго-западе Устюженского района. В самой деревне находятся знаменитые курганы-сопки и древнерусское городище X-XIII веков. Ясно, что название Крестцы появилось после обряда крещения населения данной местности. Миссионеры новой веры давали таким образом понять, что с «поганой» верой, во времена которой людей хоронили в курганы, покончено, по разумению христиан, навсегда. Однако они ошиблись…

Деревня ЖОРНОВЕЦ находится в четырех верстах от Дедовца. В Чагодощенском районе находится деревня с похожим названием - ЖЕРНОВИЦЫ, а в Бабаевском - гора ЖЕРНОВКА. «Жерновом» в старину называли ручную мельницу с камнем, на котором растирали зерно. Места, где добывали такие камни, могли быть названы Жерновец, Жерновицы и Жерновка, но в языческих верованиях древних русичей жернов символизировал богатство, а на некоторых
святилищах имелись круглые камни с отверстием посередине, куда приносились жертвенные предметы. Поэтому вторая версия в отношении происхождения упомянутых выше топонимов может быть связана с язычеством, хотя для ее подтверждения требуются дополнительные факты, прежде всего
из области археологии.

ВЫТЕГОРСКИЙ РАЙОН

Деревня НАВЬЯ ГОРА стояла еще в середине XX века в центре района. В русской языческой мифологии навью именовалось воплощение смерти.
Существовал особый Навий день, когда поминали всех умерших. В христианские времена его приурочили к последнему четвергу Великого поста. Сказки, мифы и предания почти всех славянских народов сохранили в себе «страшные» истории о навьях, т. е. мертвецах, выходящих из могил. Подобная интерпретация древнейших сюжетов, конечно же, связана уже с христианскими временами. По древнейшим же язычески верованиям мир делился на три части: Явь, Правь, и Навь. Последняя была всего лишь миром духов, тревожить который не поощрялось, а вот поминать своих предков, помнить о своих дедах-прадедах было просто необходимо. Скорее всего и у вытегорской деревни Навья Гора некогда имелось языческое кладбище, память о которой до наших дней донесло лишь название.

Деревня УДИНА ГОРА. Точное ее месторасположение установить пока не удалось, но имеется источник, где топоним надежно зафиксирован. «Удами» в старину называли мужские половые органы, в связи с чем можно предположить, что деревня возникла на месте языческого святилища с фаллическим идолом.

Деревня ИЛЬИНЦЫ находится в северной части района, на реке Куржаксе. Упоминается еще в Писцовой книге Обонежской пятины 1496 года. Тогда она
входила в состав новгородского Андомского погоста. Ясно, что название деревни происходит от наименования местное церкви или часовни во имя Ильи Пророка. На Русском Севере многие из Ильинских церквей были выстроены новгородцами, одними из самых первых, - часто на месте языческих святилищ, посвященных Перуну во всех его ипостасях. Вот и здесь связь с языческим культом Перуна прослеживается довольно четко: около деревни протекает ручей с характерным названием ГРОМОВИК.

КАМНИ СТОЛОВЫЕ находятся близ деревни Коврижново, что стоит на левом берегу Шексны. Представляют собой два плоских каменных столба или алтаря размерами до двух метров в длину, покоящихся на небольших камнях-подставках. На одном из них имеется нерасшифрованная до конца надпись, судя по палеографическим особенностям, выполненная в начале XVI века. В более позднее время у камней устраивали молебен и принимали праздничную пищу жители окрестных деревень, но ясно, что поклонение этим каменным алтарям восходит к языческим временам.

Гора СОКОЛИНАЯ (другое название Цыпина) находится неподалеку от второго из широко известных монастырей этого края - Ферапонтова. Спутник Кирилла Ферапонт через некоторое время отделился от него и пошел искать другое место, где бы он мог обращать местных язычников в христианство. Далеко идти ему не пришлось. Он остановился близ самого высокого холма этой местности, который назывался Соколиной горой. В позднейших публикациях этот топоним пытались объяснить тем, что здесь отлавливали хищных птиц - соколов - для птичьей охоты. Однако в одной из русских народных песен, истоки сюжета которой уходят в языческие времена, имеются следующие строки: «В мене батейко - ясен мисячок, в мене матенка - яснее сонейко, в мене сестройка - ясна зорнойка, в мене братейко - сив соколойко». Сокол, таким образом, выступает здесь сыном солнца. В свете всего сказанного
любопытно, что на Соколиной горе находилась Ильинская церковь, а склоны холмы были усыпаны огромными валунами, один или несколько из которых
могли в древности олицетворять Сокола, сына Солнца, а в названии церкви святого Ильи связь с самим языческим солнечным божеством - Перуном.

ШЕКСНИНСКИЙ РАЙОН

Деревня КАРАЧУН входила в XVI веке в состав волости Угла. Затем запустела, и как пустошь отмечена в Писцовой книге 1589 года. В древней языческой славянской мифологии «карачуном» или «корочуном» называли зимний солнцеворот и связанный с ним ритуал празднества, отмечавшегося 12 декабря по старому стилю. Затем данный термин использовался в православии для обозначения рождества, но был вытеснен глубинным значением этого слова «смерть (солнца)», «гибель всего живого», получившим, правда, не без христианских идеологов, негативный оттенок. Выражение «карачун пришел» в значении «наступила смерть» используется по сей день, однако в языческих верованиях это слово не имело пренебрежительности, а было обычным названием одной из дат солнечного русского календаря. На месте деревни Карачун, возможно, устраивались какие-то ритуальные действа, посвященные зимнему солнцевороту.

ВЕРХОВАЖСКИЙ РАЙОН
Деревня Лысая Гора - в начале XX века относилась к Чушевице-Покровский волости. Там же была еще и деревня Лысовское, она же - Лысая. Земля это некогда являлась некогда одной из Ростовщин в Поважье, память о чем сохранилась в названии другой деревни этой волости - Ростовское. Несмотря на то, что никаких легенд о верховажской Лысой горе не сохранилось, можно с уверенностью говорить о языческом происхождении данного топонима, о том, что в древности на вершине холма существовало святилище, посвященное одному из дохристианских русских божеств.

Камень писанный - находится неподалеку от села Верховажье, на склоне долины реки Ваги. На поверхности Валуна имеются надписи и рисунки разных
времен, в том числе и языческие. В частности можно увидеть половину диска то ли восходящего, то ли заходящего солнца и дорогу, ведущую к нему. По архиологическим данным святилище с Писанным камнем было действующим до рубежа XIII-XIV веков, а затем камень был повален и на нем вырезаны кресты.

Деревни ПОЖАРИЩЕ и СКОМОРОХОВО в XVIII веке входили в волость с длинным названием Демьянова, Вотча, Илеза и Кептур Тотемского уезда. К тому веремени у них имелись вторые названия - Ксенофонтьева у Пожарища и Якушева у Скомороховой. Топонимы повторяют уже описанные в словаре языческие по происхождению названия деревень - Пожарище в Тарногском районе и Скороморшница - в Нюксенском. Характерно, что именно в Пожарище была выстроена самая первая православная церковь в этих местах.

НИКОЛЬСКИЙ РАЙОН

Деревня ГОРКА КУКУЙ расположена в центре района, близ реки Кипшенги. В древнерусском языке «кокуем» называли Иванов день (24 июня по старому
стилю), а в более позднее время - кладбище с захоронениями не по христианскому обряду. Любопытно, что в Никольском районе этот термин оказался соединенным в одном топониме с чисто христианским термином «горка» - «церковная деревня, где жил поп». Вообще территория бассейна реки Юг заселялось русскими уже в то время, когда язычество в чистом виде уже исчезло, остались лишь его пережитки, поэтому в Никольском и Кич.-Городецком районах ярких языческих топонимов почти нет.

Деревня СКОМОРОШЬЕ находится на реке Шарженьге (см. Скоморошица в Нюксенском районе).

Горы САТАНОВЫ - часть возвышенности Северные Увалы между реками Шарженьга и Кипшеньга. В русских религиозных представлениях, лежащих на грани язычества и христианства, Сатана выступает как противник Бога, обитатель подземелья или дна океана. В «Повести временных лет» под 1071 годом при описании восстания на Волге и Шексне под предводительством языческих волхвов в эпизоде, посвященном спору христианина Яна Вышатича, сборщика дани, и захваченных им организаторов бунта на вопрос первого: «Коему Богу веруете?» в разных редакциях летописей следует ответ: «Антихристу», либо «Сатане, сидящему в бездне». Естественно, что сами волхвы так ответить не могли, их ответ «перевел» с языческого на христианский
православный летописец. Под «Богом, сидящим в бездне» мог скрываться только Велес. В Никольском районе топоним Сатановы горы мог появиться и
как вторичный: в народном воображении подобное скопление холмов разной высоты и размеров мог создать только «нечисты», т. е. Сатана.

ТАЙНЫ РУССКОГО СЕВЕРА
«Лета 6655 (1147) Августа в 19 день на память святого мученика Андрея Стратилата, приде преподобный отец Герасим от богоспасаемого града Киева, Глушенского монастыря постриженик, к Вологде реке, еще до зачала града Вологды, на великий лес, на средний посад Воскресения Христова Ленивые площадки Малого Торжку и создал пречестень монастырь во славу Пресвятые Троицы, от реки Вологды на расстоянии полпоприща.»

С этих строк рукописного «Жития преподобного Герасима», как известно, начинается официальная история нашего города, который недавно отметил 850-летие. Автор повествования, никому не известный агиограф Фома, добросовестно выполнил указание архиепископа Маркела и, несмотря на почти полное отсутствие информации, сумел-таки создать мученический образ первого Вологодского чудотворца. На какие источники он при этом опирался, мне неизвестно, однако путем сопоставления «жития Герасима» с творениями других агиографов могу смело предположить, что при его составлении Фома не преминул воспользоваться богатым опытом своих многочисленных предшественников. Учитывая тот факт, что между приходом Герасима и временем написания «Жития» прошло более 500 лет, едва ли следует упрекать Фому в чрезмерном разгуле фантазии и стандартном подборе чудес: именно этого и требовали от него в ту пору законы церковной канонизации.

Куда более важным является для нас вопрос о достоверности проведенных составителем «жития» сообщений, поскольку именно они легли в основу всех вологодской историографии. Еще в прошлом веке известный исследователь жизнеописаний святых Верюжский отметил, что Герасим не мог быть пострижеником Глушенского монастыря, так как такого монастыря ни в XII, ни позже не бывало в Киевской губернии.

Следующим противоречием составителя является сообщение о приходе Герасима «еще до зачала града Вологды» и в то же время - «на средний посад Воскресения Христова Ленивыя площадки малого Торжку». И хотя некоторые вологодские историки выдвигают версию о том, что первая часть фразы относится ко времени прихода Герасима, а вторая - ко времени составления «Жития», окончательную точку в этом вопросе, как мне кажется, еще рано. Писцовые книги XVII века (того самого, в котором составлялось «Житие») дают нам четкое представление о разделении Вологды на четыре части: город, Верхний, Нижний и Заречный посады. Как видим, никакого «среднего» посада нет.

Кроме того, как показывают исследования последних лет, ни один из северо-русских монастырей не был основан в глуши и непроходимой чаще, как это пытались внушить нам церковные идеологи, а приходившие на Север «в поисках уединения» монахи-отшельники имели перед собой конкретную цель: произвести скрытую разведку местности и подготовить плацдарм для дальнейшего крестового похода на языческие окраины. Место для основания обители выбиралось на обжитых местах, занимавших, как правило, ключевые позиции на данной территории: у скрещения торговых дорог, у слияния рек, на перевалочных пунктах, важных водных путях, одним словом - на перспективных для колонизации землях. Именно таким местом и была средневековая Вологда, географическое положение которой являлось чрезвычайно выгодным как в торговом, так и в стратегическом отношении, о чем свидетельствуют многочисленные территориальные княжеские «разборки» того времени. Таким образом, сообщение Фомы о приходе Герасима на «на великий лес», т.е. на необжитую землю, выглядит весьма и весьма сомнительно, хотя и вполне объяснимо: составление «Жития», как мы знаем, проходило под бдительным оком архиепископа Маркела и преследовало вполне определенную цель - подчеркнуть историческое значение прихода Герасима «на реку Вологду» и - в целом - прогрессивное влияние христианизации на экономическое и политическое развитие Русского Севера.

Из-за отсутствия какого-либо фактического материала об изучении языческого периода вологодской истории до сих пор не велось даже и речи. Исследования ограничивались простым фиксированием народных обычае и обрядов без какой-либо серьезной попытки их осмысления. Официальная
версия о проникновении новгородских ушкуйников в Заволочье и покорении ими проживавших здесь «издревле» чуди, веси и мери давно набила оскомину
и не может считаться истинной хотя бы по той причине, что наиболее древние топонимы Вологодчины имеют ярко выраженные индоевропейские корни. Убедительно опровергают официальную версию и этнографические материалы.

Необходимость в комплексном изучении давно назрела. Назрело и множество вопросов, относящихся непосредственно к истории Вологды. Предвидя упреки в недостаточной «научности» этих вопросов, хочу заметить, что при составлении их вовсе не руководствовался господствующим в науке мнением и уж тем более не ставил перед собой цель угодить специфическим «корифейским» вкусам. Почему, например, вскрытые слои раскопов неподалеку от Ленивой площадки считаются «древнейшими» в Вологде? На чем основана такая категоричность? На сообщениях агиографа Фомы, к которым с наибольшей степенью скептицизма относятся именно археологи? Если это действительно так, почему не был проведен тщательный анализ сообщений агиографа? Что, например, стоит за словами «средний посад»? Значит ли это, что уже в ту пору существовал и верхний (по течение реки), и нижний?

Разве не дает повод для умозаключений само слово «посад», значение которого в древние времена было совсем иным? Читаем словарь Даля: «Посад - оседлое поселение вне города, либо крепости…». Читаем современный толковый словарь: «Посад - в древней Руси - торгово-промышленная часть города, располагавшаяся вне городской крепостной стены». Дает ли это основание говорить о том, что к трем древним посадам примыкал город и, стало быть, Герасим пришел на его окраину? Из следующей фразу «жития» мы узнаем о существовании на Лениво площадке «малого торжку». Значит, где-то неподалеку существовал и большой Торжок, на котором сосредотачивалась основная торговля города?

По древнему христианскому преданию, при основании Троицкой обители возник конфликт между преподобным Герасимом и богатым землевладельцем
Пятышевым, который заявил ему свои права на землю и в результате получил страшное проклятие не только в свой адрес, но и в адрес всего своего
многовекового потомства. Поступок Пятышева церковные авторы, разумеется, мотивируют его крайней жадностью т нежеланием уступить часть земли
(якобы не имевшей тогда почти никакой цены) «для святого божьего дела». Если мы вспомним о том, с каким трудностями приходилось сталкиваться
русскому человеку рот освоении новых земель (вырубка векового леса, выкорчевка, поднятие целины и т. д.), то претензии Пятышева к Герасиму покажутся нам вполне справедливыми и законными.

Не следует забывать и того, что местные жители (по большей части язычники) имели все основания относиться к христианским миссионерам с неприязнью. Они хорошо понимали, что в недалеком будущем святая обитель пригребет к свои руками их покосы и пашни, реки перегородят монастырские сети, лесные
угодья и торжища окажутся в руках «отошедших от мира пустынников», а сами они превратятся в дармовую рабочую силу. О том, что местное население не встречало монахов-отшельников хлебом-солью, свидетельствуют многочисленные примеры, которыми изобилуют даже «жития» местных святых: Кирилла Белозерского, Арсения Комельского, Дмитрия Прилуцкого, Дионисия Глушицкого и других. При этом не следует забывать, что составители «житий» представляли местных язычников исключительно в негативном свете - как пособников дьявола, разбойников. То есть преподносили своим читателям заведомо искаженную информацию.

Предание о конфликте преподобного Герасима с землевладельцем Пятышевым не только не вписывается в концепцию о «великом лесе», но и косвенно свидетельствует о наличии в древней Вологде землевладения. Доверять же христианскому преданию, на мой взгляд, следует почти в той же степени, что и
христианскому «житию Герасима». Обращает на себя внимание и название ручья, возле которого была основана Троице-Герасимовская обитель - «Кайсаров». Слово «кайсар» означает «кесарь», «цезарь», «царь», но по звучанию ближе к немецкому «кайзер». И в латинском, и в греческом языках оно означает одно и то же: владыка, властитель, монарх. Все эти слова напрямую связаны с римским императором Юлием Цезарем, извлеченным из утробы матери через разрез брюшной полости и матки (отсюда - «кесарево сечение»). Как бы то ни было, название вологодского ручья имеет ярко выраженный «владыческий» оттенок. Археологи, конечно же, обратили внимание на сообщение А. Засецкого в «Исторических и топографических известиях…»: «От города Вологды в трех вестах на берегу реки Вологды при ямской деревне Лукьянове находится высокий земляной вал, при котором конечно в старину был какой-нибудь город».

Обратить-то обратили, однако до сих пор никто не взял на себя смелость высказать по этому поводу хоть какое-то предположение. Совершенно безосновательно, на мой взгляд, проигнорировано историками и еще одно сообщение Засецкого, ссылавшегося на ландкарту Целлария и Гибнера: «В северной стороне течения реки Волги, которая издревле именовалась Ра, обитали по всем сим местам до отворота Волги с течения оной к Востоку на полдень народы гиппофаги, сарматы, и сие по положению тоя ландкарты значатся Гиперборейские горы, а за ними море северное Сарматское». Сообщение это любопытно не только упоминанием легендарной Гипербореи, продолжающей будоражить умы современных исследователей, и указанной близостью ее к Вологодской земле.

Говоря о дохристианской Вологде, нельзя не сделать предположения о существовании в ней языческих святилищ (капищ), которые, очевидно, были осквернены и безжалостно уничтожены по примеру Новгорода и Киева. Надо заметить, что радикальность первых поборников христианства ни в чем не уступала атеистическому порыву «воинствующих безбожников». Напомним, что в Киеве Перуна привязали к хвосту коня и сволокли с Княжеской горы в Днепр, при этом двенадцать «мужей» колотили его жезлами. В Новгороде ситуация повторилась с той лишь разницей, что дорога, по которой Перуна волочили в Волхов, была предварительно вымазана калом…

Главным языческим божеством, возглавлявшим Владимиров пантеон, был, как известно, Перун-Громовержец. Стремясь вытравить из народной памяти образ этого верховного божества, христианская церковь заменила его культом Ильи Пророка, передав последнему все функции языческого Громовержца. С той же самой целью день памяти Ильи (Ильин день) был преднамеренно наложен на день Перуна (Перунов день) - 2 августа/20 июля. В строгом соответствии с церковным каноном первые христианские церкви ставились непосредственно на месте разрушенных языческих капищ. Сокрушив и осквернив собственный пантеон, Владимир Святославович «повеле рубити Цыркви и поставляти по местам, идеже стояша кумири». Судя по тому, что традиция эта строго соблюдалась и в других древнерусских городах (Новгород, Псков, Клязьма, Ростов и т. д.), с известной долей уверенности можно предположить, что аналогичные события имели место и в Вологде.

Не исключено, что капище Перуна-Громовержца располагалось в так называемом Каменье. В пользу этой версии прежде всего говорит то, что именно на этом возвышенном месте в глубокой древности был основан монастырь во имя христианского «двойника» Перуна - Ильи Пророка, просуществовавший до
1738 года. Ильинская церковь, после упразднения обители ставшая приходской, в документах значилась как «церковь Ильи Пророка в Каменье» или «…в Горах», что также свидетельствует о возможной связи ее с капищем Громовержца, поскольку идолы Перуна обычно ставились на возвышенностях и холмах (горах).

Кто может поручиться, что слово «каменье» не является отголоском существовавшего здесь целого ряда каменных идолов во главе с Перуном, своего рода местного пантеона?

В качестве аналога можно привести «Рощенье» - часть территории Вологды вдоль Советского проспекта примерно от детского парка до Речного вокзала, в
языческом происхождении которого не приходится сомневаться. Культ рощений (священных рощ) занимал в языческих верованиях наших предков особое место. Здесь славяне молились своим богам и совершали многочисленные культовые обряды. О поклонении язычников «рощеньям» и «древесам» сообщают многочисленные письменные источники XI-XVII вв.: «рощением, кладезем и реками жряху (приносили жертву)» - Лаврентьевская летопись, «или кто молится под овином, или во ржи, или в рощении, или у воды» - устав князя Владимира Святославовича и т. д. С распространением христианства жертвами церковного варварства (иначе не скажешь) стали не только языческие капища и кумиры, но и священные рощи, который почти на всей территории Древней Руси безжалостно вырубались. Такая же судьба, очевидно, постигла и вологодское Рощенье, от которого ныне, увы, осталось одно название. Упоминавшийся выше новгородский архиепископ Макарий организовал в 1534 году целую кампанию по борьбе с язычеством, сформулировав ее цели в окружной грамоте: «…по всем чудским и ижорским местам, в селах, деревнях и лесах разорять и истреблять огнем языческие мольбища, дерева и камни…».

Одним из наиболее почитаемых на северных окраинах Руси (особенно в лесной зоне) являлся, как известно, культ Волоса (Велеса) - «скотьего бога», именем которого наряду с Перуном клялись русские дружинники при заключении договоров с Византией. Памятуя о христианском обычае ставить церкви на месте разрушенных капищ и освящать их во имя подходящего «двойника», вполне логично предположить, что святилище Волоса находилось на месте церкви Власия Севастийского в Обухове (угол Кирова и Челюскинцев). Кроме языкового сходства (Волос-Влас), христианский святой унаследовал от своего
предшественника функции «скотьего бога»: иконописцы нередко изображали его верхом на белом коне в окружении лошадей, коров и овец. О том, что
«волосов день» пользовался на Вологодчине особым почетом, свидетельствуют многие исследователи. В частности, упоминается коровье «воложное «масло, которое приносили Власию (Волосу) поселянки. Упоминается это масло и у В. Даля - «волога».

Если мы немного отвлечемся и вспомним о том, как широко простирались некогда границы славянского мира, то найдем на карте современной Германии не только город ДРЕЗДЕН, который в глубокой древности назывался ДРОЗДЯНАМИ, и не только БРАНДЕНБУРГ, именовавшийся поначалу БРАНИБОРОМ, но и город ВОЛЬГАСТ, первоначальное название которого - ВОЛОГОША. Любопытно, не правда ли? Вольгаст, Вологоша, воложное масло, волога, Волос…Есть в этом что-то общее и до грусти знакомое…

Да, список этот могла бы удачно дополнить Вологда. Учитывая тесную связь северных окраин Древней Руси с культом Волоса и несомненное почитание вологжанами этого языческого божества, почему бы не допустить еще одну версию происхождения топонима «Вологда» с учетом позднейшего дополнения
форманта «гда»?

Ивановская Судогда, ярославская Гда, владимирская Шижегда, вологдские Шогда и Вычегда (чем черт не шутит - может быть, и иракский Багдад?) не
оставляют сомнений в целостности форманта и разрушают версию о «волок-де». В Вологодском районе, в Вотчинском сельсовете есть деревня с языческим названием Волшницы («волшница» - место, где совершается предсказание жрецом-прорицателем). Академик Б. Рыбаков проводит параллели между Волосом «волхвом» и «волохатым» (волосатым). Но не менее весома, как мне кажется, версия Григория Глинки о связим имени «скотьего бога» со словом «володеть», т. е. владеть, обладать.

Вологда, как мы знаем, всегда была чьим-то владением: ростовским, новгородским, московским…

И, наконец, являясь торговым оживленным городом, Вологда не могла не иметь своего «торгового» божества. Таким божеством в дохристианской Руси была
Макошь - богиня плодородия и судьбы, мать хорошего урожая, покровительница торговли и женских работ. В христианском пантеоне ее, как известно, сменила Параскева Пятница. Вспомним и о том, что одной из самых древних улиц нашего города была Пятницкая, а детинце (крепости) И.Грозного существовали Пятницкие Ворота, возле которых располагался рынок. Улица получила свое название от стоявшей на ней Пятницкой церкви, которая находилась на углу нынешних улиц Мальцева и проспекта Победы. Здесь же могло располагаться и капище Макоши. Но обратим внимание еще на один любопытный факт: храмы во имя святой Параскевы Пятницы чаще всего ставились на торжищах (торжках), базарных площадях, рынках,
покровительницей которых она и являлась.

Церкви Пятницы на Торгу существовали в Новгороде, Чернигове, Москве, Полоцке, Дмитрове и т. д. Впору задаться вопросом: а не мог ли здесь, возле Пятницкой церкви, располагаться в глубокой древности упоминавшийся мною выше Большой Торжок? Косвенно подтверждает это и сообщение Сергия Непеина о том, что здесь в старину «крестьяне торговали репой».

Почти все местные краеведы однажды писали о самой узкой улице Вологды - Числихе, однако только двое из них - А.Миров и А.Мухин - сделали предположение о происхождении ее названия: «На пребывание монголо-татар в нашем городе указывает название местности - Числиха, от слова «число». Оно как бы напоминает о татарской переписи населения в крае». Версия эта представляется мне довольно оригинальной, хотя и недостаточно убедительной. Разумеется, название Числиха произошло от слава «число», но трудно поверить, что вологжане решили увековечить переписную акцию своих разорителей-инородцев, даже если таковая и проводилась.

В языческих верованиях наших предков божество течения времени находило свое воплощение в образе двуликого Числобога, жрецы которого следили за
солнечными и лунными часами, ведя подсчет дней, месяцев, лет. Разумеется, нельзя категорически утверждать, что отголосок почитания Числобога сохранился в названии вологодской Числихи, но не следует, как мне кажется, и категорически этого отрицать.

Вологодское предание о Белоризцах в пересказе Сергия Непеина доносит до нас не только подвиг двух легендарных спасителей города, но и обрядовую сторону празднования вологжанами Семика (четверга на русальной неделе): здесь и поминание «заложных покойников» у Убогих домов, и массовые гулянья на Поляне, и собирание цветов для украшения домов.

Из описаний исследователей прошлого века мы знаем, что девушки в этот день кумились и завивали березки, гадали по плывущим венкам и водили веселые хороводы, умывались березовым соком и приносили домой березовые ветки в качестве оберега от злых сил. В народе весь цикл христианских праздников по
привычке именовался «русалиями» и «зелеными святками». Следом за Ярилой, Русалкиным велик-днем и Триглавом (Троицей) шел разгульный Иван Купала, день летнего солнцеворота, самый главный языческий праздник.

В этот день на холмах, на берегах рек и озер с помощью «живого огня» разводились большие костры, через которые прыгала молодежь и вокруг которых устраивались игрища. Участники празднества поутру умывались росой, обливали друг друга водой и купались в реках, завивали венки, украшали жилища зеленью, сжигали чучело ведьмы и отыскивали ночью волшебные травы.

В сообщениях этнографов прошлого века упоминаются и «вологодские бабы», которые ранним утром Иванова дня ходили «черпать росу»: протаскивали чистую скатерть по мокрой траве, и, выжав ее в посудину, умывали росою лицо и руки. Корни этого магического (И, разумеется, языческого) обряда уходят в далекую протославянскую эпоху (конец III - начало II тысячелетия до н. э.).

Как видим, обе эти местности были непосредственно связаны с берегом реки - исконным местом купальных костров и игрищ. До сих пор вологжане встречают на языческий манер Масленицу (Комоедицы) и устраивают Проводы Зимы: пекут блины, проводят гулянья, лазают по столбам и ходят на ходулях, не подозревая, что при этом совершают древние языческие обряды, уходящие в глубины тысячелетий. Из общего списка выпали, пожалуй, лишь кулачные бои («бьюшеся дрекольем до самыя смерти»), катание с гор, ряжение и скатывание с холмов горящих колес.

О том, что в Вологде «всегда и шумно и весело проводились святки», сообщает нам писатель Л. Александров. Языческое название зимних святок - «коляды». Этот

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: