Моральная практика и моральное сознание

 

Что же представляет собой сфера моральной прак­тики — нравственной деятельности и отношений? Как она взаимодействует с моральным сознанием?

Нравственная деятельность — это понятие, которое используется в этике для выявления смысла, прису­щего всем другим видам деятельности человека. Оно обозначает не особую сферу деятельности, имеющую предметно-содержательную определенность и специфи­ку — например, трудовая, научная, художествен­ная, — а общественную значимость любой деятель­ности человека. Любое моральное действие включает в себя работу сознания — мыслительные, чувствен­ные, волевые компоненты, но в то же время не сводит­ся только к ним, ибо предполагает свое опредмечивание, объективацию в реальной действительности в ка­честве определенного результата.

Правда, можно в целостном комплексе единой че­ловеческой деятельности выявить такую, которая не­посредственно по своим целям и содержанию подчине­на сотворению добра и мотивируется исключительно моральными мотивами. Это «чистая» моральная дея­тельность — оказание гуманитарной помощи, филан­тропия, нравственное проповедничество и моральное воспитание. Однако в широком смысле слова под мо­ральной деятельностью понимается вся человеческая деятельность, поскольку она имеет общественно зна­чимый смысл, на нее распространяются нравственные требования, и она поэтому подлежит нравственной оценке.

Именно в том, насколько действия человека объек­тивно пронизаны и наполнены общественно значимым смыслом, служат высоким целям и воплощаются в не­обходимые для нормальной жизни общества результа­ты, проявляется его нравственный потенциал, уровень нравственного развития. «Так как сфера нравствен­ности есть по преимуществу сфера практическая и об­разуется преимущественно из взаимных отношений людей друг к другу, — писал В. Г. Белинский, — то здесь должно искать примат нравственности человека, а не в том, как человек рассуждает о нравственности».

Нравственная деятельность складывается из поступ­ков, которые имеют собственную структуру, синтези­руют в себе внешние, материально-вещественные его составляющие и внутренние, духовно-личностные ком­поненты.

Совершая поступки, человек вступает в определен­ные отношения с другими людьми, с обществом. Тем самым он устанавливает общественные отношения, совокупность связей и зависимостей, которые и назы­вают нравственными отношениями. Нравственные от­ношения — это также не особый вид отношений, су­ществующих отдельно от других общественных отно­шений, а их ценностное смысловое содержание (хотя можно выделить и «чисто» моральные отношения — например, отношения любви или дружбы).

Нравственные отношения несут в себе морально ценное содержание, выступают способом детермина­ции поведения человека наряду с ценностями мораль­ного сознания и внеморальными внутренними побуж­дениями. Вследствие этого они накладывают на чело­века определенные обязанности. В моральных отно­шениях человек постоянно как бы является и субъек­том этих отношений, поскольку они и возникают как результат его деятельности, и их объектом, поскольку сам строй нравственных отношений, который застает человек при своем вступлении в общественную жизнь, сложился и существует независимо от него, предъяв­ляя к нему определенные обязательства.

Поэтому как бы ни разнообразились нравственные отношения по содержанию, то есть какого рода обя­занности устанавливаются данными нравственными отношениями, в какого рода поступках они реализу­ются, — их внутренним стержнем является отношение личности к обществу. Можно даже установить идеаль­ный, то есть мыслимый в качестве самого совершенно­го и желаемого, характер отношения между человеком и обществом, модификацией которого и будут все реальные нравственные отношения.

Таким идеальным нравственным отношением мож­но считать отношение личности к общественному бла­гу, которое потенциально предполагается во всех тре­бованиях и ценностях морали, как к высшей, приори­тетной цели, как наиболее важной для него ценности. Только при наличии такого внутреннего настроя его поведение и поступки могут служить установлению отношений солидарности и коллективизма, добросо­вестности в работе, патриотического служения на бла­го отечества, доброжелательности, гостеприимства и даже дружбы и любви. Ведь и самые интимные душев­ные отношения между близкими людьми предпола­гают следование общественно полезным ценностям — верности, преданности, бескорыстному желанию до­бра другому.

Однако само это отношение личности к обществен­ному благу как высшей ценности, из фундамента кото­рого вырастают другие моральные отношения, пред­полагает в качестве своего необходимого условия об­ратное, не менее фундаментальное отношение общест­ва к личности как конечной цели своего существова­ния и развития. Не человек является средством всех общественных преобразований, орудием общественных законов и исторической необходимости, а общество есть продукт взаимодействия людей, условие саморазвития и самореализации человека.

Это фундаментальное отношение к человеку как конечной цели общественного развития предопределя­ет гуманистический характер общественного блага и всех строящихся на его основе нравственных отноше­ний. Ибо в противном случае они оказывались бы бес­человечными, требуя от человека только одного —жер­твенного самозаклания во имя чуждой ему ценности. Соответственно отношение общества к человеку как конечной цели своего развития результируется в прин­ципе гуманизма и производных от него нравственных отношениях, выражающих права, свободу и достоин­ство человека.

Конечно, такое взаимоотношение на основе встреч­ных векторов — отношение личности к общественно­му благу как высшей ценности и отношение общества к человеку как конечной цели — есть лишь идеальное воспроизведение мыслимого совершенства, к которо­му необходимо стремиться, если желать преодоления раскола между моральным сознанием и моральной практикой. Для этого необходимо еще пройти огром­ное расстояние в своем развитии и обществу, и челове­ку, но именно реальное состояние нравов, моральной практики и нравственных отношений фиксирует исто­рически конкретную меру приближения общества к этому идеалу.

Таким образом, становится очевидным, что мораль­ная деятельность и нравственные отношения составля­ют объективированную, выраженную в поведении и социальных связях, сторону морали. Свое более или менее устойчивое закрепление они находят в общес­твенных нравах, то есть относительно устойчивых, типичных и массовидных формах поведения и отно­шениях. Нравы по отношению к индивидуальной нрав­ственной деятельности имеют значение детерминиру­ющих ее наряду с моральными мотивами и внеморальными побуждениями факторов.

Нравственные отношения, как и моральная деятель­ность, и объективны по своему статусу, и субъективны одновременно. Ведь они существуют независимо от воли и сознания отдельного человека, но в то же время яв­ляются выражением побуждения общественной воли и проявлением сознательной деятельности индивида.

Нравственные отношения образуют социально-цен­ностный каркас общественных отношений, складыва­ющихся во всех сферах общественной жизни — в эко­номике, политике, праве, художественной, научной, спортивной деятельности, — придавая им человеческое измерение. Ведь они остаются каналами морального общения и взаимодействия людей, взаимной поддерж­ки и чувствами, переживаниями, моральным опытом.

Собственно же идеальную сторону морали представ­ляет моральное сознание. Вследствие того, что мораль целиком есть способ практически-духовного освоения действительности, именно моральному сознанию там принадлежит основная роль.

Моральное сознание разделяет присущие морали характеристики, и его рассмотрение подчиняется тем же методологическим принципам, которые использу­ются при анализе форм общественного сознания.

Вообще формы общественного сознания различают по объекту отражения, по лежащей в основе его появ­ления общественной потребности и соответственно по роли в жизни общества, а также по особенностям отражения действительности.

Моральное сознание порождается потребностью в регулировании общественных отношений и выполняет это свое назначение посредством выработки духовных ценностей, образующих в совокупности идеальную модель должного поведения и отношений. Мораль­ное сознание не является предметно локализованным, ибо любые сферы жизнедеятельности человека —ма­териальное и духовное производство, политика, взаи­моотношения между человеком и государством, наука и искусство, быт и личные взаимоотношения между людьми, — все это является объектом его отражения, придавая моральному сознанию характер вездесущ­ности.

Однако наука или искусство также в качестве форм общественного сознания имеют объектами своего от­ражения явления всей действительности.

Здесь необходимо вспомнить, что сознание вообще складывается из предметного сознания и рефлексии самосознания — оно знает то, на что направлено, что воспроизводит в своем содержании в идеальной фор­ме и что составляет его предметное содержание, и од­новременно оно осознает свое содержание как отлич­ное от того, на что оно направлено, как свое субъек­тивное бытие. И если эти моменты в индивидуальном сознании зачастую слиты и нужно специально фиксиро­вать внимание, чтобы отличить предметное сознание, «то, что оно знает», от самосознания, осознающего, что это знание принадлежит именно субъекту, то в обществен­ном сознании эти аспекты духовного освоения действи­тельности оказываются четко разделены между различ­ными формами, или видами, общественного сознания.

Роль предметного сознания, воспроизводящего дей­ствительность так, как она есть сама по себе, объек­тивно, достается науке, идеалом которой является объ­ективная истина.

Остальные же формы общественного сознания от­ражают действительность рефлексивно, через призму своего предназначения и роли в обществе. Так, в отли­чие от науки, отражающей действительность так, как она есть, вскрывающей фактическое положение вещей, причинно-следственные связи объективного мира, то есть сущее само по себе, моральное сознание постигает действительность с точки зрения ее значения для субъ­екта сознания. Поэтому даже там, где объектом отра­жения выступает природа, научное суждение конста­тирует то, что есть — «природа подвергается техногенным перегрузкам», а моральное суждение отража­ет значение природы для человека и выражает отно­шение к ней — «любите природу, мать вашу».

Вездесущность морального сознания не исчерпыва­ется тем, что все, в особенности явления обществен­ной жизни, может стать его объектом. Моральное со­знание универсально и в смысле того, что свои сужде­ния оно обращает от имени всех ко всем, выражая свое содержание в безлично-анонимной форме. Эта особен­ность морального сознания, которое, с одной стороны, явно пронизано субъективностью, устанавливает зна­чение явления для кого-то, а с другой —старается из­бежать идентификации с каким бы то ни было субъек­том, заставляла философов прошлого признать мораль­ные суждения априорными и абсолютными истинами, установленными самим Господом. Ведь только ему под силу сначала формулировать ценностное суждение, а затем творить бытие таким образом, чтобы это сужде­ние было, оставалось абсолютно верным.

На самом деле всякий раз, когда кто-либо высказы­вает моральное суждение от имени какого-то субъек­та, его подлинным авторитетным источником в силу специфики морального сознания оказывается более широкий субъект — не индивид, не группа, не класс и даже не существующее на данный момент общество, а человечество в целом, с его прошлым и надвигающим­ся будущим.

Рефлексивная природа морального сознания особен­но явственно проявляется в присущей ему деонтологической и аксиологической модальности. Все образова­ния морального сознания пронизаны императивностью, повелительностью, и их можно представить как разно­видности морального требования. Одновременно эти требования выражают некоторую нужду, необходи­мость, потребность, имеющую в качестве цели некое идеальное положение вещей, удовлетворяющее эту нужду. Вот эти идеальные цели и выступают мораль­ными ценностями, идеальными образованиями, в срав­нении с которыми моральное сознание и устанавлива­ет моральную ценность реальных поступков и явле­ний жизни. То есть в моральном сознании находит отражение не действительность сама по себе, взятая объективно, безотносительно к субъекту, а отношение к ней субъекта. В требовании поступать так или ина­че или, что то же самое, в признании должного пове­дения и его результатов целями и ценностями, нахо­дит отражение не то бытие, которое в данный момент наличествует, а некая идеальная проекция желаемого и требуемого, необходимого бытия. Поэтому сама осо­бенность отражения действительности в моральном сознании, вытекающая из его назначения и проявляю­щаяся в присущих ему долженствовательности и оценочности, предопределяет его специфику — смотреть на мир через призму субъективно-пристрастного, за­интересованного отношения к нему. Своим содержа­нием и значением моральное сознание дает представ­ление о том, какой действительность должна быть, чтобы соответствовать потребностям субъекта. Это предопределяет присущий моральному сознанию дух критичности и неудовлетворенности, постоянное оттал­кивание от действительности, от реально достигнутого уровня развития, и забегание в идеальное бытие, вы­ражающее более совершенный уровень общественных отношений.

Моральное сознание своим содержанием как бы за­дает впереди субъекта линию горизонта, символизиру­ющую более совершенное и лучшее будущее, к кото­рому можно приближаться, но при этом сама эта линия, планка устремлений, также удаляется и повышается.

При этом очень важно отметить еще одну особен­ность морального сознания. Будучи по форме отраже­ния всеобщим, безлично-анонимным способом воспро­изведения действительности в виде идеального, должно­го бытия, моральное сознание приобретает некий транс­цендентальный, абсолютный характер. Оно несет в себе требование лучшего, но не лучшего тому или ино­му отдельному субъекту, а лучшего самого по себе, вообще.

Поэтому каждый отдельный субъект морального сознания, будь то индивид, социально-этническая об­щность, сословие, класс, общество в целом, никогда не может полностью отождествиться, слиться с этим трансцендентальным, абсолютным моральным созна­нием, способным аккумулировать в себе не просто эм­пирические потребности и интересы наличных субъек­тов и требования существующего общества, а выра­жать некие общеисторические требования и законы развития человеческого общества вообще. Поэтому любое эмпирическое моральное сознание, то есть при­сущее отдельному субъекту моральное видение действи­тельности, оказывается относительным, находится в постоянном беспокойстве за достоверность своего со­держания, постоянно обращается к самоанализу и самообоснованию. Ощущая это свое несовпадение, мо­ральное сознание отдельного субъекта оказывается пронизанным критической неудовлетворенностью не только по отношению действительности, но и к само­му себе, что является мощным стимулом для его само­совершенствования.

В своем эмпирическом бытии человек как бы рас­слаивается — он принадлежит различным общностям: классу, нации, профессиональной и возрастной груп­пе, семье, самому себе, наконец, и ощущает их потреб­ности своими, хотя и в разной степени. Это стимули­рует работу его самосознания, заставляет его искать самоопределения, находить и воплощать в себе, своем Духовном бытии некоторое сочетание, конфигурацию взаимопересекающихся потребностей и интересов общностей, к которым он принадлежит. Собственно, индивидуальное своеобразие этой конфигурации и состав­ляет моральную позицию индивида.

Однако ни по отдельности, ни в совокупности мо­ральное сознание отдельных субъектов, общностей не может полностью совпасть и исчерпывающе выразить содержание «всечеловеческого» морального сознания, которое остается абсолютным критерием для критиче­ского сравнения и оценки любой моральной позиции.

Само «всечеловеческое» моральное сознание явля­ется не выражением интересов более широкой общнос­ти, ибо тогда автоматически моральная позиция боль­шинства была бы выше позиции меньшинства, не про­явлением в особой специфической форме безличного долженствования коллективного и общего интереса, а чем-то неизмеримо более глубоким. Моральное созна­ние призвано осознавать и выражать не интересы кол­лективных общностей в противоположность более част­ным и индивидуальным интересам, а некие абсолют­ные общеисторические потребности общественного раз­вития. Абсолютные в том смысле, что они не зависят от конкретного уровня общественного развития, его социальной, этнической, классовой структуры, конфи­гурации общественных и индивидуальных интересов и выступают таковыми везде и всегда — потенциально, как в начале человеческой истории, или актуально, как на современном уровне, и останутся таковыми, даже если ей придет конец. Абсолютными также в том смыс­ле, что они, эти потребности, составляют одновремен­но и средство, и цель общественного развития.

Таковыми можно считать потребности в признании и обеспечении ценности человеческой жизни во всех ее проявлениях — материальном и духовном. Именно рассмотрение и оценка всего происходящего, всей дей­ствительности с точки зрения человека как абсолют­ной ценности составляют сущность морального воззре­ния на мир.

Причем именно с точки зрения абстрактного чело­века, человека вообще, не принадлежащего никакому определенному обществу, классу, профессии, истори­ческому этапу общественного развития, ибо все эти характеристики лишь модифицируют, изменяют и ис­кажают порождаемыми ими интересами и потребнос­тями абсолютную общеисторическую потребность в обеспечении ценности человеческой жизни. Именно эта потребность осмысливается и выражается в содержа­нии морального сознания, задающего гуманистический вектор реальной деятельности людей и как бы паря­щего над развертывающимся в общественной жизни столкновением и борьбой интересов в качестве идеаль­ного эталона, мерила, оправдывающего или осуждаю­щего положение дел в мире с точки зрения его соот­ветствия или несоответствия принципам истинной че­ловечности.

Ценность человеческой жизни, ценность личности со всеми ее правами, свободой и достоинством ныне признается базисной основой человеческого бытия во­обще и морали в частности*.

* См. об этом: Перестройка и нравственность. Материалы «круг­лого стола» // ВФ. 1990. №7. А также: Степин B.C., Гусейнов А.А., Межуев В.М., Толстых В.И. От классовых приоритетов к общечеловеческим ценностям // Квинтэссенция. Философский альманах. М.,1992.

 

Только с такой позиции можно понять, почему мо­рально более значимой, истинной может быть точка зрения индивида, а не коллектива, ибо истинность вы­носимых моральным сознанием суждений зависит не от того, что оно произносится от имени большинства или даже выражает интересы более широкой общно­сти людей, а от его способности соответствовать уни­версальной базисной ценности всего исторического про­цесса и производным от нее ценностям — человеческой личности и ее интересам и потребностям.

Поэтому человек может быть прав, поступая вопре­ки общепринятым формам поведения, и может ока­заться ответственным, даже если подчиняется им, по­ступает «как все», делает то же, что и другие.

Моральное сознание оказывается относительно не­зависимым от фактического положения дел и интере­сов в обществе и само вносит суждения, оправдываю­щие или осуждающие существующие общественные порядки прежде всего потому, что оно не связывает свои суждения непосредственно с наличными фактами («поступай так, потому что это делают все») или с общественными интересами («нравственным является то, что служит интересам построения коммунистичес­кого общества»). В этих случаях моральное сознание пытаются подчинить другим видам социальной детер­минации поведения человека, что оказывается для него неприемлемым.

«Поступай всегда так, чтобы выражать абстракт­ные принципы истинной человечности, интересы чело­веческой личности, даже если так никто не поступает, и это противоречит коллективным, общим, обществен­ным (как разновидности общих) интересам!» — вот логика морального сознания, и отступление от нее мо­жет быть объяснено, но никак не оправдано. Мораль­ное сознание не приемлет логики групповых интере­сов как критерия моральности — будь то интерес родоплеменной общности, средневекового сословия или потерявшего свои очертания в конце XX в. класса. В основе его требований и ценностей лежит не коллек­тивное веление или совместное одобрение, а выраже­ние подлинной цели социальной формы движения ма­терии — потребности развития человеческой личности, их осознание и реализация в ответственном поведении человека.

В связи с этим весьма важным для понимания спе­цифики морального сознания является выяснение его соотношения с общественным мнением. Ранее уже было показано, что регулятивная функция морали во мно­гом осуществляется при опоре на общественное мнение, в связи с чем некоторые исследователи, видящие в морали прежде всего ее связь с общим интересом, поч­ти отождествляют моральное сознание и общественное мнение. Раз моральные требования выражают волю социальной общности, а общий интерес является выс­шим критерием во взаимоотношениях человека и об­щества, то «естественно, что наиболее авторитетным субъектом моральной оценки выступает... обществен­ность», считает Л. М. Архангельский*.

* Архангельский Л. М. Курс лекций по марксистско-ленин­ской этике. М., 1974. С. 97.

 

При этом общественное мнение он именно так и определяет, как «коллективное суждение по вопросам, имеющим общественный интерес»*.

* Архангельский Л. М. Указ. соч.

 

Действительно, общественность, понимаемая как субъект прозрачности, гласности, публичности в во­просах морали, является важнейшим фактором, воз­действующим на моральное сознание. Но именно в смысле обеспечения свободного и гласного, публично­го характера функционирования морального сознания, не как его подмена выражением группового интере­са, который подминает и не дает свободно выразиться отличным от выраженного в «коллективном суждении» мнениям.

Поэтому более верной представляется точка зрения, что общественное мнение есть состояние общественно­го сознания, а не его часть. При этом оно может ха­рактеризовать не только моральное сознание, но и по­литическое, правовое, художественно-эстетическое, выполняя при этом экспрессивные, консультативные, директивные функции, вынося суждения и оценки, то есть внешне осуществляя процедуры, очень похожие на функции морали. Собственно, поэтому его и зачис­ляют в сферу морального сознания. Как и моральное сознание, общественное мнение носит неофициальный, неинституциональный характер, допускает дискуссионность и альтернативность суждений. То есть оно явно по своей форме может быть выражением морального сознания, его содержания.

Однако с таким же успехом оно может быть выра­жением содержания, расходящегося с содержанием и ценностями морального сознания, выражением классового, социально-группового эгоизма, национализма и вообще групповщины, что становится все более вероятным в условиях растущей зависимости от общественного мнения, от средств массовой информации, находящихся в руках отдельных социальных групп. Общественное мнение, ранее подобно морали характе­ризовавшееся стихийным характером существования, теперь все больше становится организованным продук­том целенаправленной деятельности, навязываемым обществу и заставляющим его усваивать штампы и сте­реотипы суждений и оценок. В этом смысле общес­твенное мнение становится уже выразителем не мо­рального, а аморального содержания, ибо игнорирует важнейшее его условие - уважение личной самостоя­тельности человека.

Таким образом, общественное мнение, складываю­щееся в атмосфере гласного, открытого, публичного обсуждения нравственных вопросов, препятствующе­го навязыванию односторонней позиции и обращенно­го к свободному человеку, оказывается действительно важным средством и способом выражения содержания морального сознания. Но при отсутствии этих усло­вий моральное сознание отдельного субъекта оказыва­ется искаженным и далеким от истинных моральных ценностей.

Итак, можно подвести итог рассмотрению специфи­ческой природы морального сознания и особенностей осмысления им действительности.

Моральное сознание характеризуется универсаль­ностью, всеобщностью, способностью все сделать объ­ектом суждения и оценки, которые она выносит с точ­ки зрения «всего человечества». За этой «всечеловечностью», всеобщностью помещается общеисторическая потребность в признании и обеспечении ценности че­ловеческой личности, абстрактных принципов подлин­ной человечности, присутствующих в истории наряду с искажающими их конкретно-историческими интере­сами.

Вследствие этого моральное сознание стремится смягчить и отрегулировать столкновение и борьбу этих интересов, само оставаясь как бы над ними и отражая поведение и отношения людей друг к другу с позиции идеального долженствования, с позиций критической неудовлетворенности сущим и противопоставления ему некой идеальной справедливости, совершенства.

Поэтому моральному сознанию присущи императивность повелительность и оценочность. Оно требует, вменяет человеку идеально-должную модель жизнеус­тройства и оценивает степень соответствия или несоот­ветствия его поведения этой модели.

Моральное сознание выступает в безлично-аноним­ной форме, обращая свои повеления и оценки от име­ни всех ко всем, и поэтому не приемлет отождествления с позициями и интересами отдельных общностей — рода, племени, народности, нации, сословия или класса. Моральное сознание выражает не общий, а более глу­бокий и перспективный интерес в выработке свобод­ной индивидуальности, самостоятельной и ответствен­ной личности. Отношение к личности как цели и цен­ности исторического развития выступает поэтому в моральном сознании как критерий моральных ценно­стей и оценивания на их основе всех явлений социаль­ной действительности, в том числе сословных, нацио­нальных и классовых интересов, а не наоборот.

Моральное сознание может опираться на обществен­ное мнение, когда оно не противоречит его ценностям, но может и отвергать его с позиций индивидуальной честности и совести как индивидуального морального локатора.

2. Моральное сознание — структура и содержание

 

Моральное сознание является некоторым целостным образованием, организующим свое содержание посред­ством определенной структуры, внутренней связи со­ставляющих его элементов.

Простейшими и исторически первыми формами нравственного отражения были нормы, выражающие заключенную в многократно повторяющихся прак­тических действиях людей общественную целесооб­разность.

В самом общем виде норма представляет собой тре­бование, которое должно быть выполнено для дости­жения определенной цели. Она может быть выражена в форме наставления, запрета, поучения, правила или предписания, в форме заповеди и пожелания. Однако во всех случаях эти формы выступают способом выражения должного и несут в себе повелительное на­чало — требовательность, императивность.

Более всего норма похожа на правило, которое тоже устанавливает способ и характер выполнения того или иного действия. Однако, если правила сознательно устанавливаются людьми для достижения определен­ных целей, могут вводиться, отменяться или изменять­ся, то нормы имеют более объективно необходимое происхождение и складываются не по произволу и со­глашению, а по логике той сферы действительности, которую призваны регулировать. Таковы, например, нормы правильного мышления, нормы языка, нормы морали.

В узком смысле слова, моральная норма представ­ляет собой единичное частное предписание, понужда­ющее к совершению определенного поступка или за­прещающее его. Здесь важно подчеркнуть, что речь идет именно о поступке — субъективно мотивирован­ном действии индивида, совершаемом в условиях на­личия возможности поступить так или иначе, в отли­чие от обычая или ритуала. Если в обычае его предпи­сывающая сила как бы коренится в самом действии, многократно совершаемом всеми, и не отделяется от него в виде идеальной модели, образца или запрета, то моральная норма — это уже идеальное образование в сознании, противостоящее реальному бытию, обраща­ющее к нему свое долженствование.

Одновременно моральная норма предполагает оп­ределенный минимум самостоятельности индивида, его способность мотивировать свои действия, ориентиру­ясь на идеальные ценности в сознании, а не на обычно повторяющиеся и практикуемые формы поведения, требующие лишь подражания.

Таким образом, в норме уже выражено присущее моральному сознанию долженствование, противостоя­щее существованию, то есть антитеза должного и суще­го. Моральное сознание отражает сущее с точки зрения должного, более лучшего и совершенного, а моральная норма оказывается наиболее простой формой противо­речивого единства сущего и должного в морали.

Действительно, присущее морали долженствование вытекает из сущего как своего основания, ибо в своих нормах выражает объективную необходимость и об­щественную целесообразность определенных форм вза­имоотношений между людьми, которые еще не стали обыденным явлением. Моральные нормы «не лги», «будь честен», «помогай другу», «уважай старших» призывают и требуют от человека определенного пове­дения не потому, что все и всегда были и остаются честными, хорошими друзьями и оказывают почтение к старшим. Если бы это было так, необходимость су­ществования этих норм оказалась бы под вопросом, они стали бы излишними.

Следовательно, моральные нормы отражают не само сущее как оно есть, а выражают его в тенденциях и стремлениях в виде идеального, более высокого и со­вершенного строя отношений между людьми, с точки зрения его желательности и общественной необходи­мости. В свою очередь, становясь постепенно достоя­нием отдельных индивидуальных субъектов мораль­ного сознания и воплощаясь в практику их поведения и отношений, моральные нормы также постепенно вхо­дят в привычное им следование, превращаются в нра­вы. Получается, что моральная норма как бы отталки­вается от реально практикуемого поведения, противо­стоит ему в виде идеального образца должного, необ­ходимого, желаемого поведения и постепенно «подтя­гивает» реальное поведение к этому образцу, напол­няя человеческую деятельность все большим нравствен­ным содержанием.

В то же время это касается далеко не всех мораль­ных норм, ибо большая их часть всегда нарушалась и будет нарушаться вследствие того, что поведение че­ловека мотивируется далеко не только моральными соображениями, что делает необходимым существова­ние моральных норм, утверждающих в своей совокуп­ности некий идеальный образец для подражания или для вынесения оценки.

В связи с этим некоторые исследователи даже вво­дят среди моральных норм градацию по степени соотношения в них должного и сущего. При этом выделя­ются нормы нарождающиеся, находящиеся на стадии формирования, отражающие вновь назревшие потреб­ности и являющиеся вначале достоянием узкого круга наиболее развитых в моральном отношении людей. Они еще не стали нормами фактического поведения, и в самом моральном сознании формируются в виде неко­торых желаемых и должных целей, постепенно преоб­разуя саму систему приоритетов в моральном созна­нии. Вторую группу образуют нормы, широко вошед­шие в практическую жизнь, чей долженствовательный потенциал нашел реализацию в массовом поведении, в сущем. Существование этих норм обусловлено нали­чием возможностей при определенных условиях их нарушить, что требует подкрепить это правильное по­ведение и предохранить, предотвратить человека от соблазна поступиться этими нормами. И третья груп­па норм — отживающие, превратившиеся в обычно традиционные формы поведения и разделяющие при­сущие обычаям ограниченности.

Первоначально моральные нормы черпали необхо­димый для их выполнения авторитет и силу из рели­гиозного обоснования, вследствие чего принимали вид религиозных заповедей. Таковыми является, например, большая часть заповедей, составляющих «закон Бо­жий», — «не убий», «не кради», «почитай отца твоего и мать твою», «не произноси ложного свидетельства», «не прелюбодействуй», «не пожелай ничего, что у ближнего твоего».

Разумеется, они существуют и вне религиозных за­поведей, обретая только за пределами религии чисто­ту нравственной мотивации и свою моральную специ­фику — «всегда говори правду», «не обижай других людей», «исполняй обещания». Выражая потребности повседневного человеческого бытия и общения, моральные нормы требуют от него поступать, так, чтобы не разрывать ткань этого общения, делать его удобные приятным, а не только полезным, для чего необходимо быть вежливым, помогать нуждающимся, не нарушать порядок и чистоту и т. д.

Простота нравственных норм делает их понятными и доступными каждому, а их социальная целесообраз­ность и ценность самоочевидными и не нуждающими­ся в дополнительном обосновании. Они предостерега­ют человека от поступков с нежелательными послед­ствиями, а их соблюдение обеспечивает порядок и гар­монию в обществе.

В то же время простота этих норм и их самоочевид­ность не означают легкости их исполнения и требуют от человека и моральной собранности, и волевых уси­лий — достаточно припомнить, как нелегко бывает сохранить вежливость в переполненном транспорте или в очереди.

Моральные нормы складываются в моральном со­знании в определенную систему взаимозависимости и соподчинения, образуя более высокий, общий строй нравственного мышления — моральный кодекс, то есть совокупность моральных норм и принципов, объеди­ненных по единому основанию.

Кодекс предполагает в человеке не просто готов­ность следовать именно этой норме поведения, но и умение оценить ситуацию и выбрать правильно подхо­дящую для этого случая норму, чтобы не оказаться в положении Иванушки-дурачка, который усвоенную на свадьбе норму — пожелание побольше подарков мо­лодым («таскать вам, не перетаскать!») некритически перенес и на случай с похоронами, за что был нещад­но бит.

Тем не менее жизнь всегда богаче и многообразнее всех норм и кодексов, а сложность жизненных ситуаций не поддается охвату в сколь угодно широком перечне предписаний. Вследствие этого в моральном сознании с необходимостью появляются моральные принципы. При всей смысловой и содержательной близости принципов и норм они все же отличаются друг от друга прежде всего тем, что принципы — это более обобщенное выражение нравственного долженствова­ния, относящееся не к отдельным ситуациям и поступкам, а к самой направленности деятельности человека, его жизненной ориентации.

Моральные принципы пронизывают собой и орга­низуют моральное сознание, являясь его своеобразны­ми «несущими конструкциями». Они выражают выра­ботанные моральным сознанием общества требования, касающиеся самой сущности и назначения человека, смысла его жизни, характера взаимоотношении с дру­гими людьми.

Давая человеку общую перспективу его деятельнос­ти и поведения, моральные принципы обычно служат основанием для более частных и детальных норм по­ведения, в которых содержание принципов конкрети­зируется.

Соответственно этот уровень моральной регуляции предполагает от человека значительный рост личной сознательности, его способность добровольно ориен­тироваться на основ<

⇐ Предыдущая567891011121314Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: