 |
Последнее слово инженера Озкопи
|
|
|
|
Пролог
Эриу, Наше время
Берсеркереры покоятся под рунным камнем, расположенные по спирали, закручивающейся вглубь в землю, ногами наружу и головами внутрь, как того требует заклинание. Конечно, после десяти тысяч лет под землей, не было уже никаких физических голов и ног. Лишь плазматическая черная магия удерживала их сознания нетронутыми, и даже она рассеивалась, вызывая странные деформации растений и необычную агрессию у животных. Возможно, через двенадцать лун Берсеркереры исчезнут, и их последняя искорка силы утечет в землю.
“Но все же, мы еще не исчезли ”, - думал Оро Дану, капитан Берсеркеров. - “Мы готовы принять наш момент славы, когда он придет, и посеять хаос среди людей”.
Мысль его утекла в спираль, и он почувствовал невероятную гордость от того, что духи его воинов поддержали ее.
“Их воля так же остра, как когда-то были и клинки”, - думал он. - “Хотя мы мертвы и погребены, искра кровавой цели ярко горит в наших душах”.
Искру эту сохраняла ненависть к человечеству и магия эльфийского колдуна Бруина Фадды. Больше, чем половина их команды воинов уже закончили свое существование и перешли в мир иной, но пятеро еще оставались, чтобы завершить то, к чему они были призваны.
“Помните о своем предназначении ”,- говорил колдун многие столетия назад, как раз тогда, когда их уже покрывала глина. - “Помните тех, кто умер, и тех людей, которые их убили”
Оро помнил, и всегда будет помнить. Так же, как он никогда не сможет забыть то ощущение земли и камней, пробирающихся сквозь его мертвую кожу.
“Мы будем помнить”, - отправил он слова по спирали. “ Мы помним, и мы вернемся”.
Мысль потекла по течению вниз, и мертвые воины поддержали ее, стремясь выбраться из своих могил и увидеть солнце еще раз.
|
|
|
Глава первая
Сложная ситуация
Из истории болезни, Доктор Ж.Аргон, Психологическое братство
· Артемис Фаул, самопровозглашенный преступный гений, теперь предпочитает называться юным гением. По-видимому, он изменился. (Заметка: Хмм….)
· За последние полгода Артемис подвергался еженедельным сеансам терапии в Гавани, в попытках преодолеть тяжелую форму Синдрома Атлантиды - психологического расстройства, которое появилось вследствие вмешательства в магию. (Так ему и надо, этому вершку).
· Не забыть представить в ЛеППРКОН астрономический счет.
· Артемис, похоже, выздоровел, и в рекордные сроки. Это возможно? И вероятно ли?
· 5.Обсудить мою теорию относительности с Артемисом. А все ради очень интересной главы в моей виртуальной книге: “Промах Фаула: Умнее умника”. (Издателям понравилось это название!)
· Заказать еще немного обезболивающего для моего разрушенного тазобедренного сустава.
· Выпустить чистовой документ о психическом здоровье для Артемиса. Сегодня последний сеанс.
Офис Доктора Ж.Аргона, Нижние Уровни
Артемис беспокоился. Ж.Аргон уже опаздывал. Этот последний сеанс терапии был таким же бесполезным, как и последние полдюжины. Он был абсолютно здоров, слава Богу, причем уже с девятнадцатой недели. Его потрясающий интеллект ускорил процесс выздоровления, и поэтому ему не придется делать какие-то глупые упражнения только потому, что так сказал гном-психотерапевт.
Сначала Артемис шагал по офису, отказавшись от успокаивающей водной стены с ее пульсирующими огоньками настроения; затем он сел на минутку в кислородную кабину, которая, как он обнаружил, успокоила его чуть сверх меры.
“В самом деле, кислородная кабина”, - думал он, быстро выныривая из палаты.
Наконец дверь с шипением скользнула вбок по желобу, впуская Ж.Аргона в его офис. Приземистый гном захромал прямиком к своему стулу. Он упал в объятия обивки, хлопая по панели управления на подлокотнике, пока гелевый мешок под его бедром не начал мягко светиться.
|
|
|
- Ааах, - вздохнул он. - Мое бедро меня убивает. Ничего не помогает. Люди думают, что знакомы с болью, но они даже понятия не имеют…
- Вы опаздываете, - заметил Артемис на чистом гномьем, без капли сочувствия в голосе.
Ж.Аргон блаженно вздохнул, когда боль в бедре начала медленно утихать.
- Вечно в спешке, вершок? Почему бы тебе не принять кислородную кабину или не провести парочку сеансов медитации у водяной стены? Монахи Хэй-Хэй, между прочим, за эту водяную стену многое бы отдали…
- Я не записывался в пикси-монахи, доктор. И что творят монахи Хэй-Хэй после первого гонга, меня мало интересует. Можем ли мы продолжить с моей реабилитацией? Или Вы предпочтете потратить еще больше моего времени?
Ж.Аргон фыркнул и наклонился вперед, открывая папку на своем столе.
- Чем ближе к выздоровлению, тем ты противнее. Почему так?
Артемис положил ногу на ногу, впервые дав своему языку тела передышку.
- Давайте придерживаться темы, Артемис, - Ж.Аргон вытащил несколько карточек из папки. - Я буду показывать вам чернильные пятна, а Вы будете говорить, что на них видите.
Артемис театрально вздохнул.
- Чернильные пятна. Ох, пожалуйста. Продолжительность моей жизни гораздо меньше вашей, доктор. Я бы предпочел не тратить свое драгоценное время на бесполезные псевдо-тесты. С таким же успехом мы могли бы погадать на кофейной гуще. Или предсказать будущее по внутренностям индейки.
- Чернильные пятна – это достоверный индикатор психического здоровья, - возразил Ж.Аргон. - Проверенный и подтвержденный.
- Проверено психиатрами для психиатров, - фыркнул Артемис.
Ж.Аргон бросил карточку на стол.
- Что Вы видите в этом чернильном пятне?
- Чернильное пятно.
- Да, но какие ассоциации оно у Вас вызывает?
Артемис продемонстрировал ту самую ухмылку, которая раздражала окружающих больше всего.
- Я вижу карту пятьсот тридцать четыре.
- Что, извините?
- Карточка пятьсот тридцать четыре, - повторил Артемис, - из серии из шестисот стандартных карточек с чернильными пятнами. Я запоминал их в течение наших сеансов. Вы их даже не перемешивали.
|
|
|
Ж.Аргон проверил номер на задней стороне карты: 534. Конечно.
- Знание номера – это не ответ. Что Вы видите?
Артемис сделал вид, что его губы дрожат.
- Я вижу топор, с которого капает кровь. А еще испуганного ребенка и эльфа в коже тролля.
- Действительно? – заинтересовался Аргон.
- Нет. Не действительно. Я вижу безопасное здание, возможно семейный дом, с четырьмя окнами. Преданный питомец, и путь, ведущий от двери вдаль. Я думаю, если Вы посмотрите в своей инструкции, то мои ответы скажут об абсолютном здоровье.
Аргон не нуждался в проверке. Вершок, как всегда, был прав. Возможно, он может ошеломить Артемиса своей новой теорией. Это не было частью его программы, но все-таки он может заслужить хоть немного уважения со стороны вершка.
- Вы слышали о теории относительности?
Артемис заморгал.
- Вы шутите? Я путешествовал во времени, доктор. Наверное, кое-что мне известно о теории относительности, вы не думаете?
- Нет. Не эта теория; моя теория относительности предполагает, что все магические вещи связаны между собой и находятся под влиянием древних заклинаний или волшебных горячих точек.
Артемис потер подбородок.
- Интересно. Но вы не находите, что ваши постулаты следовало бы назвать теорией связанности?
- Все равно, - сказал Аргон, отмахиваясь от каламбура. - Я провел небольшое исследование, и оказалось, что Фаулы время от времени тревожили волшебный народец на протяжении тысяч лет. Десятки твоих предков пытались найти горшок с золотом, хотя Вы – единственный, кому это удалось.
Артемис выпрямился; это было интересно.
- А я никогда об этом не знал, потому что Вы стирали память моим предкам.
- Точно, - сказал Аргон, взволнованный тем, что ему удалось заинтересовать Артемиса. - Когда Ваш отец был юношей, ему удалось связать по рукам и ногам гнома, который позарился на поместье. Я думаю, он до сих пор грезит об этом моменте.
- Неплохо для него, - пришла Артемису в голову мысль. - Почему гнома заинтересовало наше поместье?
|
|
|
- Потому что количество остаточной магии там превышает всякие мыслимые пределы. Что-то однажды случилось с Вашим поместьем. Что-то великое, выражаясь магически.
- Это и подталкивало Фаулов к вере в магию, - прошептал Артемис, почти сам себе.
- Точно. Это как в ситуации курицы с яйцом. Вы подумали о магии и потом ее нашли? Или магия заставила вас ее искать?
Артемис сделал несколько заметок в своем смартфоне.
-А это «великое» волшебное событие… не могли бы вы говорить определеннее?
Аргон пожал плечами.
- Мы не располагаем настолько старыми записями. Речь идет о временах, когда мы жили на поверхности, то есть более десяти тысяч лет назад.
Артемис поднялся и навис над маленьким гномом. Он чувствовал, будто должен ему за эту теорию связанностей, которая, конечно, требует некоторого изучения.
- Доктор Аргон, когда вы были ребенком, у вас была вывернута нога?
Аргон был настолько удивлен, что сразу выдал все начистоту, что очень необычно для психиатра:
- Да. Да, это было так.
- И вам приходилось носить обувь с ортопедическими стельками?
Аргон был заинтригован. Он не вспоминал об этой ужасной обуви несколько столетий, и он уже забыл о них, до этого момента.
- Только на правой ноге.
Артемис мудро кивнул, и Аргон почувствовал, что они поменялись ролями, и теперь он был пациентом.
- Я бы подумал, что ваша нога все-таки встала в правильное положение, но ваше бедро немного искривилось в процессе. Небольшая скоба должна решить проблему вашего сустава. - Артемис вытащил сложенную салфетку из своего кармана. - Я набросал дизайн, пока вы заставляли меня ждать вас перед несколькими последними сеансами. Жеребкинс должен суметь создать эту скобу для вас. Возможно, я ошибся на несколько миллиметров в оценке ваших параметров, так что лучше приступим к измерениям. - Он положил ладони на стол. - Так я могу уйти сейчас? Или от меня еще что-нибудь требуется?
Доктор хмуро кивнул, думая, что следовало бы опустить записи об этом сеансе в его книге. Он наблюдал, как Артемис пересек офис и нырнул в двери.
Аргон изучил рисунки на салфетке и инстинктивно понял, что Артемис был прав насчет его бедра.
“Либо этот парень самое нормальное и психически здоровое создание на Земле”, - думал он, - “либо он настолько потревожен нашими тестами, что мы не можем даже поверхностно что-либо сделать”.
Аргон взял со стола печать, и на обложке папки Артемиса появилось слово “ЗДОРОВ”, написанное большими красными буквами.
“Я надеюсь на это”, - думал он, - “очень надеюсь”.
Телохранитель Артемиса, Дворецки, ждал своего патрона снаружи, в большом кресле, подаренном кентавром Жеребкинсом, техническим консультантом ЛеППРКОНа.
|
|
|
- Я не могу смотреть, как ты сидишь на этой маленькой табуреточке, - сказал ему Жеребкинс. – Это чуть ли не оскорбительно для моих глаз. Ты выглядишь как обезьяна с кокосом.
- Очень хорошо, - сказал Дворецки своим каменным басом. - Я приму этот подарок, но только для того, чтоб не создавать твоим глазам неудобства.
На самом деле он был очень рад иметь комфортное кресло, будучи ростом выше шести с половиной футов в городе, построенном для трехфутовых существ.
Телохранитель встал и потянулся, устремив руки к потолку, который был двойной высоты, по эльфийским стандартам. Слава Богу, что у Аргона был вкус ко всему грандиозному, иначе у Дворецки не было бы возможности стоять в клинике в полный рост. По его мнению, это здание с его сводчатыми потолками, позолоченными гобеленами и деревянными раздвижными дверями в стиле ретро больше было похоже на монастырь, чем на медицинское учреждение. Только встроенные в стены лазерные ручные санитары и иногда встречающиеся медсестры подсказывали, что это все-таки клиника.
«Я так рад, что это все подходит к концу», - думал Дворецки как минимум каждые 5 минут последние две недели. Он побывал во многих малогабаритных местах, но теперь он был заключен в городе с обратной стороны земной поверхности, что заставило его впервые в жизни ощутить настоящую клаустрофобию.
Артемис появился из офиса Ж.Аргона, и его самодовольная ухмылка была еще более широкой, чем обычно. Когда Дворецки увидел это выражение лица, он понял, что его патрон снова может себя контролировать, а значит, о Синдроме Атлантиды.
«Больше никакого подсчитывания слов. Больше никакой необоснованной боязни числа “четыре”. Никакой паранойи и заблуждений. Слава богам».
Но, чтобы удостовериться, он все равно спросил:
- Итак, Артемис, как мы?
Артемис застегнул свой темно-синий шерстяной пиджак.
- Мы в порядке, Дворецки. То есть я, Артемис Фаул Второй, на сто процентов правильно функционирующий, что в пять раз больше, чем у среднестатистического человека. Или, другими словами, полтора Моцарта. Или три четверти Да Винчи.
- Только три четверти? Ты стал скромнее.
- Правильно, - сказал Артемис, улыбаясь. - Стал.
Плечи Дворецки опустились на дюйм с облегчением. Раздутый эгоизм, наивысшая уверенность в себе. Артемис определенно стал собой.
- Очень хорошо. Давай заберем наших сопровождающих и уберемся отсюда. Я хочу почувствовать на лице солнечный свет. Настоящий солнечный свет, а не все эти ультрафиолетовые заменители.
Артемис почувствовал симпатию к своему телохранителю; эмоция, которую он испытывал все чаще в последнее время. Для Дворецки было трудно оставаться незаметным среди других людей, здесь же он едва ли привлек бы больше внимания, нарядившись в клоуна и жонглируя шаровыми молниями.
- Отлично, - согласился Артемис. – Давай заберем сопровождение и отправимся. Где Элфи?
Дворецки показал пальцем в коридор:
- Там же, где и обычно. С клоном.
Капитан ЛеППРКОНа Элфи Малой смотрела в глаза своему злейшему врагу, и все, что она ощущала, была только жалость. Конечно, если бы она смотрела на настоящую Опал Кобой, а не на ее клона, то жалость могла была быть и не последней эмоцией в списке, но однозначно ниже гнева и полной неприязни, граничащей с ненавистью. Но это был клон, выращенный для того, чтобы обеспечить пикси с манией величия дублером, чтобы она могла быть тайно охраняема в клинике Ж.Аргона.
Элфи жалела этого клона, потому что он был жалким безмолвным существом, которого даже не спрашивали, прежде чем создать. Клонирование было запрещенной наукой, как по религиозным причинам, так и по более очевидному факту, что, без жизненной силы и души, клоны обречены на короткую жизнь, слабую мозговую активность и недостаточность многих органов.
Этот особенный клон прожил бо́льшую часть своих дней в инкубаторе, сражаясь за каждый вздох, с тех пор, как извлечен из кокона, где был выращен.
«Не так много тебе осталось, малышка», - прошептала Элфи, касаясь лба искусственной пикси сквозь стерильные перчатки, встроенные в стену инкубатора.
Элфи не могла точно сказать, почему она начала посещать клона. Возможно потому, что Аргон сам сказал ей, что этого больше никто не делает.
Она пришла из ниоткуда. У нее нет друзей.
И все-таки, у нее было двое друзей. Артемис присоединялся к Элфи в ее визитах, садился рядом с ней и молчал, что было для него нетипично.
Официальным им клона было Незаконный Эксперимент 14, но один из остряков клиники назвал ее Нопал, что было жестокой игрой слов: имя Опал и слово “неприятель”[1]. Ж.Аргон убедился, что у Незаконного Эксперимента 14 нет никаких умственных способностей, но Элфи была уверена, что иногда молочные глаза Нопал реагировали на ее появление. Мог ли клон на самом деле ее узнавать?
Элфи пристально смотрела на черты лица Нопал, которые неизбежно напоминали ей о генном доноре клона.
«Эта пикси ядовита», - с горечью думала она. - “Все, к чему она прикасается, увядает и умирает».
Артемис вошел в комнату и встал рядом с Элфи, мягко положив руку ей на плечо.
- Они ошибаются насчет Нопал, - сказала Элфи. - Она все чувствует. Все понимает.
Артемис встал на колени.
- Я знаю. Я научил ее кое-чему на прошлой неделе. Смотри.
Он положил руку на стекло, медленно постукивая пальцами в определенном порядке, создавая ритм.
- Это упражнение, созданное кубинским доктором Парнассусом. Он использовал его, чтобы заставить реагировать любого младенца, даже детеныша шимпанзе.
Артемис продолжал перебирать пальцами, и Нопал не спеша ответила, медленно подняв руку к Артемису, прикоснувшись к стеклу и пытаясь повторить созданный им ритм.
- Вот, ты видишь? - сказал Артемис. – Признак интеллекта.
Элфи мягко толкнула его плечо своим – это был ее собственный способ объятий.
- Я знала, что твой мозг в конечном счете пригодится.
Желудь на жетоне на груди мундира Элфи завибрировал, и она коснулась своей сережки-передатчика, принимая звонок. Быстрый взгляд на ее мини-компьютер на запястье дал понять, что звонок поступил от технического консультанта Жеребкинса, причем звонок этот был обозначен как важный.
- Жеребкинс? Что такое? Я в клинике, нянчу Артемиса.
Голос кентавра был ясно слышен благодаря беспроводной сети Гавани.
- Тебе нужно вернуться на Полис Плаза, прямо сейчас. Вместе с вершком.
Голос кентавра показался театральным, но Жеребкинс играл бы только в том случае, если бы его морковное суфле вдруг испортилось.
- Жеребкинс, консультанты не дают приказов капитанам.
- У нас есть записи видеонаблюдения за Кобой, транслируемые прямо со спутника. В реальном времени, - возразил кентавр.
- Мы уже в пути, - сказала Элфи, разрывая связь.
Они нашли Дворецки в коридоре. Артемис, Элфи и Дворецки вместе прошли через сражения, восстания и заговоры, и за это время у них появились свои сокращения и обозначения.
Дворецки заметил, что лицо Элфи имело деловое выражение.
- Ситуация?
Элфи прошла мимо, заставляя остальных следовать за ней.
- Опал, - сказала она по-английски.
Дворецки напрягся.
- Слежка?
- Связь со спутником.
- Источник? – спросил телохранитель.
- Неизвестный.
Они быстро спустились по коридору во внутренний двор клиники. Дворецки опередил остальных и держал открытой старомодную шарнирную дверь с грязным витражом с изображением доктора, успокаивающего пациента.
- Мы возьмем Палочку? – спросил телохранитель, своим тоном давая понять, что Палочку лучше не брать.
Элфи прошла через дверной проем.
- Извини, громила, но настало время Палочки.
Артемис, ни разу в жизни не пользовался общественным транспортом, будь то человеческий или волшебный, и поэтому спросил:
- Что еще за Палочка?
Палочка - это уличное название ряда конвейерных лент, бегущих по параллельным линиям вдоль городской сети кварталов. Это был древний и надежный вид транспорта, который управлялся системой «посадка-взлет», похожей на систему в человеческих аэропортах. Платформы были по всему городу, и все, что нужно сделать пассажиру, это встать на ленту и взяться за графитную палку, которая вырастала из платформы. Отсюда и название: «палочка».
Конечно же, Артемис и Дворецки уже видели Палочку, но Артемис никогда даже не планировал использовать такой дешевый вид транспорта, а уж название этой штуки его вовсе не беспокоило. Артемис знал, что с его плохой координацией, известной всем, любая попытка неосторожного прыжка на ленту может привести к позорному падению. Для Дворецки же проблемой была не координация и даже не ее отсутствие. Он понимал, что с его огромными размерами ему будет тяжело удерживать равновесие на узкой ленте.
- Ах, да, - сказал Артемис. – Палочка. Но может быть, зеленое такси было бы быстрее?
- Нет, - сказала Элфи, толкая Артемиса на платформу, и тыкая под ребра, чтобы Артемис ступил на ленту, а его руки приземлились прямо на графитные ручки – палочки.
- Черт, - сказал Артемис. Возможно, это был только третий раз в его жизни, когда он использовал ругательство в речи. – Я сделал это.
- Следующая остановка – Олимпийский стадион, - сказала Элфи, поднявшаяся на платформу сразу за ним. – Вперед, Дворецки, - крикнула она через плечо. – Твой патрон направляется прямиком в туннель.
Дворецки стрельнул в эльфийку взглядом, который мог напугать и быка. Элфи была его хорошим другом, но она никогда не уставала его поддразнивать. Он встал на цыпочках на ленту, пытаясь втиснуть свою огромную ступню в отдельную секцию и сгибая колени, чтобы ухватиться за крошечную палочку. Его силуэт напоминал самую огромную в мире балерину, пытающуюся сорвать цветок.
Элфи, возможно, и усмехнулась бы, если бы все ее мысли сейчас не занимала Опал Кобой.
Палочка покатила своих пассажиров из клиники Ж.Аргона вдоль края веранды в итальянском стиле к низкому туннелю, который был вырезан лазером из скалы. Эльфы, обедающие на свежем воздухе, застыли с вилками на полпути ко рту, увидев проплывающее мимо трио.
Увидеть офицера ЛеППРКОНа в своей форме на Палочке – это вполне себе в норме вещей, но неуклюжий мальчик, одетый как предприниматель, и человек-гора размером с тролля – это было очень необычно.
Высота туннеля едва достигала трех футов, поэтому Дворецки был вынужден согнуться в три погибели, сплющив при этом несколько рукояток. Его нос был не больше чем в нескольких футах от стены туннеля, на которой, как он заметил, была красивая светящаяся гравировка, изображающая эпизоды из человеческой истории.
Так юные представители волшебного народца могли узнавать что-то о своем наследии всякий раз, проходя через туннель. “Как прекрасно”, - думал Дворецки, но он подавил свое восхищение, так как он уже давно натренировал свой мозг концентрироваться на своих обязанностях телохранителя и не тратить нервные клетки на удивление и восхищение, пока он был под землей.
«Оставь это до пенсии», - думал он. – «И вот тогда уже ты сможешь подумать об искусстве и всяком прочем».
Полис Плаза была вымощена гребнем, мастерки выложенным в форме желудя – отличительного знака эльфийской полиции. Это была пустая трата усилий, поскольку офицеры ЛеППРКОНа были обеспокоены, да и вообще они совсем не тот тип существ, кто очень любит смотреть из четырехэтажных окон и поражаться тому, как искусственный солнечный свет падает на позолоченные булыжники, и они начинают мерцать.
В этот особый день казалось, что все на четвертом этаже скатились из своих кабин, как галька по наклонной поверхности и собрались плотной группой у зала совещаний, соединенной с офисом-лабораторией Жеребкинса.
Элфи направилась прямиком в самую узкую часть толпы и использовала свои острые локти, чтобы пробраться через нее. Удивительно, но на нее не огрызались и не роптали. Дворецки просто прочистил горло, и толпа отпрянула, как будто отброшенная магнитной силой от этого гигантского человека. Артемис держал путь в зал совещаний, чтобы найти командира Трубу Келпа и Жеребкинса стоящими перед экраном во всю стену, показывающим последние разворачивающиеся события.
Жеребкинс услышал вздохи и ахи, которые преследовали Дворецки всякий раз, когда он посещал Гавань, и оглянулся вокруг.
-Да пребудут с тобой четверки, - прошептал кентавр Артемису – его стандартное приветствие для последних шести месяцев.
- Я вылечился, насколько ты знаешь, - огрызнулся Артемис. - Что здесь происходит?
Элфи встала рядом с Трубой Келпом, который, казалось, трансформировался в ее старого босса, командира Джулиуса Крута. Келп был таким энтузиастом, что принял имя “Труба” после завершения учебы и даже однажды попытался арестовать тролля за разбрасывание мусора, из-за чего у него и появился на кончике носа пластырь из умной кожи, который светился ярко-желтым цветом под определенным углом.
- Новая стрижка, Труб, - сказала Элфи. - У старины Крута была такая же.
Командир Келп не отводил глаз от экрана. Элфи подшучивала только потому, что нервничала, и Труба знал это. У нее было право нервничать. Вообще, прямой, не скрытый страх был бы более уместным, учитывая ситуацию, которая светила им сейчас.
- Смотрите на экран, капитан, - сказал он сдержанно. - Это говорит само за себя.
На экране было три фигуры: стоящий на коленях заложник и двое похитителей, и Элфи не заметила Опал Кобой среди них сразу только потому, что пыталась разглядеть пикси в двух стоящих существах. Но с ужасом она поняла, что Опал была заложником.
- Это ловушка, - сказала она. – Определенно, это ловушка.
Командир Келп пожал плечами.
- Смотри и наблюдай.
Артемис шагнул ближе к экрану, анализируя картинку.
- Ты уверен, что это реально?
- Это в реальном времени, - сказал Жеребкинс. – Хотя я допускаю, что они могут отсылать нам запись.
- Откуда идет сигнал?
Жеребкинс проверил карту на своем собственном экране. Линия вызова протянулась от волшебного спутника до Южной Африки, а оттуда – в Майами, а затем и в сотни других мест, изображая на экране нечто вроде детских каракуль.
- Они обошли спутник и пропустили линию через ряд оболочек. Они могут быть где угодно.
- Солнце высоко, - рассуждал Артемис вслух. - Я бы предположил, судя по теням, что здесь полдень. Если это действительно в реальном времени.
- О, великолепно, тогда область поиска сужается до четверти планеты, - язвительно сказал Жеребкинс.
В зале поднялся шум, когда на экране один из тучных гномов, стоящих за Опал, обратил на нее человеческий пистолет - хромированное оружие, похожее на пушку в его маленьких пальцах.
Казалось, будто в зале внезапно повысилась температура.
- Мне нужна тишина, - сказал Артемис. - Уберите этих людей отсюда.
В любой другой день, Труба Келп стал бы настаивать на том, что Артемис не имеет власти просить об этом, и, возможно, пригласил бы даже еще людей в заполненный офис, чтобы доказать свою позицию, но это был совсем другой день.
- Всем вон! - рявкнул он собравшимся офицерам. - Элфи, Жеребкинс и вершок, оставайтесь здесь.
- Я думаю, что мне тоже лучше остаться, - сказал Дворецки, защищая макушку от огня лампы одной рукой.
Никто не возражал.
Обычно офицеры Подземной Полиции усмиряют свое нежелание повиноваться, когда им приказывают двигаться, но в данном случае они бросились к ближайшему монитору, стараясь не упустить ни единого кадра разворачивающихся событий.
Жеребкинс захлопнул дверь за ними, размахнувшись копытом, затемнил окна, чтобы не было никакого вмешательства снаружи. Оставшиеся пятеро стояли рваным полукругом перед экраном во всю стену, наблюдая, что может произойти в последние минуты жизни Опал Кобой. Или одной из Опал Кобой, в любом случае.
На экране было два гнома, оба носили анти-ультрафиолетовые маски во все лицо, которые могли быть запрограммированы на имитацию чьей-либо внешности. Эти были сделаны под Пипа и Кипа, двух популярных котят – мультяшных персонажей на ППТВ, но их фигуры выдавали в них гномов, из-за их бочкообразных туловищ и раздутых предплечий. Они стояли перед невзрачной серой стеной, надвигаясь на крошечную пикси, которая стояла на коленях в грязных следах от колес какого-то транспорта. Ее запястья были связаны, а рот обмотан лентой, и она выглядела не на шутку перепуганной.
Гном с пистолем говорил через динамик в маске, который придавал ему голос котенка Пипа.
- Проще некуда, - пропищал он, причем мультяшный голос почему-то делал его еще более опасным. - Мы нашли одну Опал, вы нашли другую. Итак, вы позволяете своей Опал уйти, а мы не убиваем эту. У вас было двадцать минут, теперь у вас пятнадцать.
Котенок Пип взвел курок своего оружия.
Дворецки хлопнул Элфи по плечу.
- То есть, он сказал...
- Да. Пятнадцать минут, или Опал умрет.
Дворецки засунул микро-переводчик в ухо. Дело было слишком важным, чтобы полагаться на его скудные знания гномьего языка.
Труба Келп был настроен скептически.
- Что это еще такое? Отдайте нам террориста, или мы убьем террориста?
- Но мы не можем просто позволить умереть кому-то на наших глазах, - возразила Элфи.
- Конечно, нет, - согласился Жеребкинс. - Мы же не вершки.
Артемис нарочито кашлянул.
- Извини, Артемис, - сказал кентавр. - Но вы, люди, довольно кровожадные. Конечно, есть и некоторые сумасшедшие пикси, но в большинстве своем, волшебный народец куда более миролюбив. Может, поэтому мы и живем здесь, под землей.
Труба Келп зарычал – это была одна из его командирских штучек – которая могла отпугнуть лишь немногих вокруг, тем более если они были более трех футов высотой. Но этого рычания оказалось достаточно, чтобы приглушить споры.
- Сконцентрируйтесь, - сказал он. - Мне нужны решения. Ни при каких обстоятельствах мы не можем отпустить Опал, но просто стоять и позволить ее убить мы тоже не можем.
Компьютер открыл папку по делу Кобой и вывел ее на боковой экран, в случае, если кому-то нужно было освежить воспоминания о пикси.
Опал Кобой. Признанный гений-предприниматель и изобретатель. Организовала гоблинский бунт и переворот. Клонировала себя, чтобы сбежать из тюрьмы, пыталась привести людей в Гавань. Ответственна за убийство Командира Джулиуса Крута. Ввела себе человеческий гипофиз, отвечающий за выработку гормона роста (впоследствии был удален). Младшая версия Опал пришла вместе с капитаном Малой из прошлого и в настоящее время находится на свободе. Предполагается, что она освободит заключенную копию себя из заключения и вернется в свое время. Опал занимает две верхние позиции в списке самых опасных преступников. Высокоинтеллектуальная, мотивированная и психически неуравновешенная.
- Смелый шаг, Опал, - думал Артемис. - С потенциально катастрофическими последствиями.
Он скорее почувствовал, чем увидел руку Элфи на своем локте.
- О чем ты думаешь, Артемис?
Артемис нахмурился.
- Мое первое впечатление: это все блеф. Но Опал всегда работала именно на первые впечатления.
- Это может быть уловка. Может, те гоблины просто выстрелят в нее без патронов?
Артемис тряхнул головой.
- Нет. Это ничего не даст, кроме всплеска ужаса с нашей стороны. Опал все спланировала так, что она выигрывает при любом раскладе. Если мы ее освободим, то она свободна. Если младшая Опал умирает, тогда... и что же тогда?
Дворецки вмешался.
- Технологии позволяют использовать любые спецэффекты. Что если они просто покажут нам смонтированный видеоролик?
Артемис отверг его теорию.
- Нет, Дворецки. Подумай. Опять же, она с этого не получит никакой пользы.
Жеребкинс фыркнул.
- В любом случае, если они убьют ее, мы очень скоро узнаем, было это реально или нет.
Артемис чуть не засмеялся.
- Действительно. Мы это точно узнаем.
Дворецки застонал. Это был один из тех моментов, когда Артемис и Жеребкинс рассуждали о чем-то высоконаучном, и почему-то полагали, что все в комнате так же как и они знакомы с теорией. Подобные моменты всегда заводили Элфи.
- О чем вы говорите? - крикнула Элфи, - Что мы узнаем? Как мы узнаем, что это?
Артемис посмотрел на нее сверху, как будто сквозь пелену.
- Элфи! У тебя есть две копии одной и той же пикси, находящиеся в одном и том же времени, и ты не догадываешься о последствиях?
Гномы на экране стояли как статуи за дрожащей пикси. Вооруженный – Пип - иногда проверял время по наручным часам, оттягивая рукав на руке с оружием, но, в общем, они ждали спокойно. Опал молила своими глазами, глядя прямо в камеру, слезы катились по ее щекам, блестя в лучах солнца. Ее волосы казались еще тоньше, чем обычно, и грязными. Ее яркий тренировочный костюм, купленный, без сомнения, в детском отделе какого-нибудь бутика, был порван в некоторых местах, на этих разрывах запеклась кровь. Картинка передавалась в сверхвысоком разрешении и настолько четко, что казалось, будто бы действие разворачивается за окном. Даже если угрозы гномов были ненастоящими, младшая Опал об этом не знала.
Труба постучал по столу – привычка, перенятая у Джулиуса.
- Что за последствия? Скажи мне.
- Просто, чтобы понять, - уточнил Артемис, - ты хочешь узнать значение слова “последствия”? Или узнать, какими они будут?
Элфи толкнула Артемиса плечом по бедру, поторапливая его:
- Артемис, время!
- Хорошо, Элфи. Вот в чем проблема...
- Ну же, - просил Жеребкинс. - Дай я объясню. Это мое царство, и я буду говорить просто и по делу, обещаю.
- Тогда начинай, - сказал Труба, чья любовь к простоте и конкретности была известна на весь Корпус.
Элфи засмеялась. Она не могла поверить, что все продолжали вести себя как обычно, несмотря на такую непростую ситуацию.
«Мы стали менее чувствительны. Как люди».
Что бы Опал ни сделала, она все остается личностью. Были такие темные времена, когда Элфи мечтала поохотиться на пикси и реализовать немного человеческой справедливости, но те времена прошли.
Жеребкинс потянул за свой ужасно причесанный хохолок.
- Всякое создание состоит из энергии, - начал типичным надменным голосом, передающим важную информацию, который он обычно использовал в подобных ситуациях. - Когда такое создание умирает, его энергия медленно исчезает и возвращается земле, - он сделал драматическую паузу. - Но если…
Труба вскинул руки.
- Класс! Просто и по делу, ты помнишь?
Жеребкинс перефразировал.
- Хорошо. Если младшая Опал умирает, то старшая Опал не может продолжать свое существование.
Это отняло у Трубы секунду, но он понял.
- То есть, это будет как в кино? Она исчезнет, а мы будем с начала выглядеть немного недоуменными некоторое время, а потом вообще о ней забудем?
Жеребкинс засмеялся.
- Это первая теория.
- И какова же другая теория?
Кентавр внезапно побледнел, и, что для него нехарактерно, уступил слово Артемису.
- Почему бы тебе не объяснить это? - сказал Жеребкинс. - Меня только что осенило, что могло на самом деле произойти, и мне нужно сделать несколько звонков.
Артемис коротко кивнул.
- Другая теория впервые была выставлена вашим собственным профессором Банджи около пяти столетий назад. Банджи утверждает, что, если временной поток оскверняется вторжением младшей копии какого-то существа, и эта копия впоследствии умирает, то копия этого существа в настоящем времени спонтанно и яростно высвобождает энергию. И не только Опал, но и все, что существует благодаря ее младшей копии - все взорвется.
Яростно. Взорвется. Командир Келп хорошо понимал эти слова.
- Высвободит энергию? И насколько же сильно?
Артемис пожал плечами.
- Это зависит от объекта или существа. Материя мгновенно превращается в энергию. Будет высвобождена огромная взрывная сила. Речь идет, возможно, даже о ядерных реакциях.
Элфи почувствовала, как ее сердце забилось быстрее.
- Ядерные реакции?
- В основном, - сказал Артемис. - Для живых существ. Объекты в таких случаях наносят меньше вреда.
- Все, что Опал сделала, взорвется?
- Нет. Только то, на что она оказала влияние за последние пять лет. Между теми годами, откуда прибыла ее младшая копия, и нашим временем. Хотя рамки могут быть очень приблизительны.
- Ты говоришь обо всем оружии компании Опал, которое у нас все еще в вооружении? - спросила Элфи.
- И спутники, - добавил Труба. – И каждое второе транспортное средство в городе.
- Это только теория, - сказал Артемис. - Есть еще одна теория, которая утверждает, что ничего подобного не произойдет, кроме того, что это существо умрет. Классическая физика превосходит квантовую физику, и все идет своим чередом.
Элфи вдруг поняла, что от ярости покраснела.
- Ты так говоришь, будто Опал уже умерла.
Артемис не был уверен в том, что следовало сказать.
- Мы смотрим в бездну, Элфи. В скором времени многие из нас могут умереть. Мне нужно побыть в уединении.
Жеребкинс выглянул из-за своего компьютера.
- А что ты думаешь о процентах, вершок?
- Проценты?
- Относительно теории.
- Ах, да. Насколько вероятны взрывы?
- Именно.
Артемис подумал об этом.
- Учитывая все обстоятельства, около девяноста процентов. Я бы даже поставил на это все свое золото, если бы держал пари.
Труба зашагал по маленькому офису.
- На
|
|
|
