Разжигание антисемитизма как всемирная культурная программа

Та «охота на антисемитов», которая разыгралась на наших глазах, была бы невозможна, если бы ее режиссеров попыталась урезонить существенная часть еврейства. Следовательно, для этой кампании имелась подготовленная почва. Почва эта готовилась не только в России. По каким‑то, не вполне ясным причинам, за последнее десятилетие на самом Западе наблюдается активная «кампания против антисемитизма». Проводится она таким образом, что начинаешь подозревать: цель ее — как раз искусственное оживление угасшего было антисемитизма в США и Европе.

Ряд еврейских ученых на Западе, которые считают, что разжигание антисемитизма наносит вред самому государству Израиль, указывают на две стороны этой кампании. Во‑первых, она исходит из принципа «лучшая защита — нападение» и имеет целью прикрыть расизм израильтян по отношению к арабам. Раздув кампанию против антисемитизма, удается запугать каждого, кто попытается критиковать любые слова или дела евреев на Ближнем Востоке (в принципе, это может оказаться полезным и в других местах). Во‑вторых, само понятие «антисемитизм» превращается в чисто идеологическое, из него устраняется всякое национальное содержание.

В 1973 г. министр иностранных дел Израиля Абба Эбан заявил следующее: «Одна из главных задач любого диалога с цивилизованным миром состоит в том, чтобы доказать, что между антисемитизмом и антисионизмом нет абсолютно никакой разницы». Но сионизм (и, следовательно, антисионизм) — идеология, ему следует меньшинство евреев в мире. Таким образом, и антисемитизм в этой новой трактовке полностью выводится из сферы национальных отношений, объектом его становятся не евреи, а сионисты, приверженцы определенной идеологии (говорят о «выхолащивании понятия антисемитизм»).

В начале 80‑х годов были сделаны шаги к тому, чтобы расширить слишком узкие идеологические рамки понятия антисемитизма, сделать его пригодным для любых политических целей. В США даже ввели туманное понятие «реальный антисемитизм» (возможно, помощники Брежнева уже тогда подрабатывали на двух хозяев). Есть в США Лига против диффамации (учрежденная еврейской организацией «Бнай Брит», эта Лига считается в США «главным официальным надзирателем за антисемитизмом»). Ее директор Натан Перламутр в 1982 г. выпустил книгу «Реальный антисемитизм в США», где растолковывает новое понятие, признавая, что старый, обычный антисемитизм сник. Что же понимается под новым? Все, что не нравится правящим кругам Израиля и США. Перламутр поясняет это на доходчивых примерах: так, антисемитами в США являются «пацифисты эпохи войны во Вьетнаме, которые перековали мечи на орала и защищают палестинских террористов», те, кто «осуждает политику США в Центральной Америке и требует сокращения военных расходов» и т.п.

Лига не только проводила прямые кампании против либеральных деятелей, приклеивая им ярлык антисемитов, но и распространила среди еврейской верхушки университетов США черный список профессоров, которых она посчитала антисемитами. Хотя список был с пометкой «конфиденциально», он попал в печать, и большое число умеренных еврейских интеллигентов и их ассоциаций выступили с протестом. Но это в США, в России таковых интеллигентов не нашлось бы.

К чему это привело? К такому парадоксальному положению, когда значительная часть евреев в США и Европе (и даже многие известные сионисты) явно подпадают под категорию антисемитов. Это щекотливое затруднение «магнаты еврейства» преодолели, введя понятие «самоненавистничество». Есть, мол, такие чокнутые евреи, которые ненавидят свое еврейство. Но это, согласитесь, неубедительно.

Второй результат столь же парадоксален — из числа «реальных антисемитов» официально исключены как раз те открыто неофашистские и юдофобские организации, примыкающие к республиканской партии, которые поддерживают политику Израиля в Палестине. Небольшой скандал случился в августе 1988 г., когда в предвыборной кампании Дж.Буш принял поддержку неофашистов, встречался с ними и включил их в свой штаб на высоком уровне. Наивные евреи подняли шум, но лидеры еврейских организаций объяснили им, что «антисемитизм этих неофашистов устаревший и анемичный». А настоящая «ненависть к еврею» кроется в демократической партии и особенно среди сторонников кандидата‑негра Джексона. Хотя там обычного антисемитизма не видно, но это и есть «реальный антисемитизм». Читая все эти истории, диву даешься. Безумный, безумный, безумный мир. И в него‑то нас и тащат.

В общем, усилиями «магнатов» пугало антисемитизма сделали в США мощным политическим оружием. Насколько велик страх перед ним, видно во время президентских выборов. Как сообщил «Уолл‑стрит джорнел», Мондейл «из страха обидеть американских евреев» отправил обратно пожертвование, которое прислала на его кампанию одна американка — просто потому, что имела фамилию арабского происхождения. А затем все списки жертвователей были проверены, и возвращены все взносы от лиц с арабскими фамилиями.

Но чтобы эффективно использовать антисемитизм, необходимо, чтобы он все‑таки теплился. Его оживление достигается простым способом — от противного. Поднимают нарочитую, раздутую до невероятных размеров кампанию против антисемитизма. И массы людей, которые о нем и не думали, вдруг погружаются в эту проблему. Они не понимают замыслов этой всемирной кампании, а непонимание рождает неосознанный страх: «Что за всем этим кроется?». А страх (фобия) рождает и злость.

Обвинение в антисемитизме смогло стать политической дубинкой именно потому, что смысл его сделали неуловимым — и наложили строжайшее табу на выяснение смысла. Поэтому обвинение в антисемитизме годится на все случаи, а сегодня прямо увязано с демократией и поднято на немыслимый уровень. Один из главных экспертов по русскому антисемитизму Д.Фурман задает формулу: «Разумеется, нельзя отрицать ни громадного вклада евреев в демократическое развитие всего мира и России, ни глубокой взаимосвязи борьбы за демократию с борьбой с антисемитизмом». Как раньше классовая борьба, теперь борьба с антисемитами будет главным двигателем и содержанием истории человечества.

Этот странный крестовый поход создал очень широкий фронт и вовлекает все новые и новые группы людей. Вот в испанской газете статья: «Значит, и Альфонсо Х — антисемит?». О чем речь? В кафедральном соборе Вашингтона состоялся большой концерт испанских религиозных песнопений XII века. Тогда королем Кастилии был Альфонсо «Мудрый», это было время удивительной веротерпимости между христианами, мусульманами и иудеями. Концерт состоял из песнопений всех трех религий. В одной из песен говорилось, как еврей убил ребенка и закопал у себя в погребе и как народ совершил над ним самосуд.

«Лига против диффамации» обвинила организатора концерта (тоже еврея) в том, что он «стимулирует ненависть к евреям и насилие против них». Каково ему было получить такой упрек! Он начал доказывать, что все‑таки это песни XII века, что они не решились накладывать цензуру на такую старую вещь и заменять, как предлагалось, слово «еврей» на «еретик», что подобные же обвинения есть в других песнях — против христиан и мавров. Куда там! Требуется именно цензура — на всю историю человечества и на религии.

Обвинения в антисемитизме Евангелия, о которых уже говорилось, тоже не доморощенный плод наших философов. Недавно в США начали переходить на новый, «политически правильный» перевод Библии, из которой исключено упоминание о том, что Христос был распят иудеями. Был, мол, распят, а кем и почему — неважно. Ну что священного остается в тексте после такой пошлой и конъюнктурной политической цензуры? И ведь действия в этой сфере — целая программа.

Другая группа литераторов и богословов в США переписывает Библию так, чтобы она звучала по‑английски так же, как на древнееврейском, с той же музыкой и ритмом. В результате все имена в Ветхом и Новом Заветах звучат совершенно иначе, чем привыкли христиане, и понять ничего не возможно. Руководитель этой работы говорит, что тем самым выполняется завет еврейского философа Мартина Бубера, который сказал в 1962 г.: «Люди должны читать Библию так, будто никогда в жизни ее не видели». То есть, христиане и вообще все культурные люди должны прервать духовную традицию, насчитывающую почти два тысячелетия, — начать с чистого листа.

Новая версия Пятикнижия Моисея была представлена 18 декабря 1995 г. в кафедральном соборе Нью‑Йорка. Читали ее под музыку Гершвина и Генделя виднейшие поэты и артисты. Раввины одобрили: «Если бы Бог на Синае говорил по‑английски, то звучало бы именно так». Видимо, речь идет о действительно великолепной литературной работе, но ведь в «Нью‑Йорк Таймс» уже раздаются голоса, что именно эта элитарная версия Библии должна стать обязательным текстом в в преподавании религии в США.

Каждый разумный и чуткий человек — за диалог культур, за их взаимное обогащение. Но тот напор, с которым сегодня вколачивают еврейское начало во все сферы общественной жизни, ничего хорошего не сулит. Особенно тревожит то, что еврейские деятели культуры, философы и историки, среди которых мы знаем и уважаем много умных и проницательных людей, молчат. Как воды в рот набрали! И молчат они вовсе не в нейтральной обстановке, а под демонстративное бряцание оружием авторитетных еврейских лидеров. Что значит в этих условиях молчание?

В политике кампания приобрела еще более радикальный характер. Года два назад министры внутренних дел и юстиции объединенной Европы установили, что уголовное право будет квалифицировать как преступление факт отрицания «холокоста» — массового уничтожения евреев нацистами. Это — огромный, принципиальный поворот во всех представлениях о правовом обществе и гражданских правах. Не менее важный, нежели разрыв гражданского права с религией на заре Нового времени.

Ведь теперь впервые с тех пор уголовным преступлением становится не деяние и даже не высказывание против евреев, а всего лишь мнение относительно достоверности некоторого исторического события. Это — нечто совершенно неведомое в светской юриспруденции. Такое бывает лишь в теократическом праве, которое преследует за неверие. Ведь те потенциальные преступники, которые сомневаются в достоверности сведений о Холокосте, свидетелями его не были. Речь идет лишь о том, верят ли они или не верят тем сведениям, которые получают от историков и идеологов через книги, газеты и кино. И те, кто не верит, — теперь уголовный преступник.

Сразу возникает вопрос: зачем? Разве отрицание Холокоста стало значительным социальным явлением, которое требуется подавить силой уголовного права? Вовсе нет. Есть отдельные, совершенно ничтожные группки «классических неофашистов», существующие, наверное, на субсидии спецслужб, — но и они не отрицают Холокоста. В западной прессе я не встречал «отрицания» ни разу, совсем наоборот, редкий номер газеты обходится без напоминания. Однажды, в 1989 г., был инцидент на ТВ Парижа — как раз устроили дебаты по этому вопросу, и один журналист «отрицал». На него набросились коллеги‑евреи и стали картинно бить его перед телекамерами. А ведущий заламывал руки, совсем как Любимов при драке Немцова с Жириновским. Но та сцена явно была подстроена ради сенсации. Зачем же вводить в законы норму, направленную против несуществующей социальной угрозы? Так не делают, если не хотят искусственно создать очаг напряженности и конфликтов вокруг проблемы — превратить ее из воображаемой в реальную.

Может, нам просто непонятна небывалая чувствительность евреев ко всему, что связано с Холокостом? Но вот телезрители, наблюдавшие сцену избиения «отрицавшего» Холокост журналиста, раскрывают газету и читают смачно изложенные перипетии большого скандала в Израиле — такого большого, что обсуждался в кнессете. Некий предприниматель Моше Яхолом объявил о продаже на аукционе в Тель‑Авиве запасов мыла, изготовленного в немецких концлагерях из жира евреев. Начальную цену поставил по 200 долларов за кусок.

Поднялся шум — нет ли тут обмана? Эксперты засомневались: из того ли жира сделано мыло? Люди отдадут такие деньги — а если не из еврейского? Кончилось тем, что хозяин аукциона отменил распродажу. Но ведь никто не привлек жадного Моше Яхолома к уголовной ответственности. Почему же здесь деяние, которое можно считать профанацией памяти о Холокосте, вызывающее омерзение даже у посторонних людей, осуждается несравненно мягче, чем всего‑навсего неверное мнение какого‑нибудь малообразованного юнца в Финляндии, который сомневается в истории об уничтожении евреев нацистами?

И ведь эта кампания против антисемитизма идет не на уровне культуры, она воплощается в реальную политическую практику. Мне, например, несимпатичен Лех Валенса, но у меня остался неприятный осадок, когда его демонстративно вычеркнули из списка приглашенных в Берлин по случаю 50‑летия со дня окончания Второй мировой войны — за два дня до торжеств! Ведь Польша была первой жертвой войны и нацией‑героем сопротивления. И президенту Польши Германия отказала в приглашении за «антисемитизм» произнесенной накануне в Варшаве речи. В чем же выразился антисемитизм? В том, что Валенса упомянул о страданиях евреев в общем списке, наряду с поляками. Эти отрывки его речи потом перепечатывались в западных газетах, и комментаторы спорили, можно ли это считать антисемитизмом. Эксперты сомневались, а политики действовали.

Но ведь полякам тоже нацистами был объявлен геноцид. Само понятие геноцид было предложено в 1944 г. именно применительно к уничтожению поляков, а не евреев. Вот слова Гитлера в августе 1939 г.: «Я отдал приказ моим Отрядам Смерти умертвить без жалости всех женщин, мужчин и детей польской расы. Только так мы можем приобрести жизненное пространство, в котором нуждаемся». И из поляков погиб каждый четвертый (как и среди белорусов) — больше, чем погибло евреев. Почему же помянуть поляков наравне с евреями в речи президента Польши — немыслимое преступление? Ведь послать отказ уже приглашенному президенту суверенной страны — беспрецедентное в дипломатии событие.

После горбачевской перестройки в культурологию на Западе вошло понятие «общество спектакля». Еще говорят «эпоха Тимишоары» — самый необычный спектакль, актерами которого был сделан целый народ, разыграли в Румынии в виде самосвержения режима Чаушеску. Нынешняя всемирная кампания по оживлению антисемитизма — часть большого спектакля. По многим репликам, жестам, мимике видно, что ставят этот спектакль люди недобрые, отягощенные темными комплексами и страстями. Ничего хорошего он человечеству не принесет. Как бы не пришлось потом сказать всем нам, как В.В.Розанов:

«С лязгом, скрипом, визгом опускается над Русскою Историею железный занавес.

— Представление окончилось.

Публика встала.

— Пора одевать шубы и возвращаться домой.

Оглянулись. Но ни шуб, ни домов не оказалось».