 |
.. Пламя плотно окутало Тильду, скрыло от людских глаз, а, когда огонь опал, люди увидели, что берегини нет, – лишь пустые веревки болтаются на обгоревшем столбе!
|
|
|
|
Вельтазар и шестеро волхвов сидели вокруг костра в глубине леса. После смерти Велимудра, Вельтазар возглавлял волхвов. После крещения Новгорода, они ушли далеко в лес, на многие недели пути. Здесь, далеко в лесу, волхвы берегли древнее Знание.
Вдруг, костер вспыхнул. Пламя поднялось, высотой с человеческий рост, и из костра вышла берегиня, вся избитая и окровавленная, опаленная, измазанная смолой, с обгоревшими бровями и ресницами.
Вельтазар вскочил:
- Что...?..
- Что случилось? – повскакивали и все остальные.
Вельтазар обхватил берегиню, обнял, закутал ее своим телом. Ее колотило:
- Одного из ребят – выследил родной дед..., - прошептала Тильда, - И сдал попам...
Теперь уже стало колотить Вельтазара:
- То есть, они... пытались...
- Ну, да. Сжечь меня на костре – обычай у них такой. А когда Огонь не тронул меня – в ход пошли стрелы. А потом, когда в ход пошли уже копья, мне пришлось сбежать через Огонь – и вот я здесь, - сказала берегиня, пытаясь легкостью тона развеять растущее напряжение.
- Они же, чуть ли не в каждом городе кричали, что будут справедливые суды?! – закипал Вельтазар, - В чем они могли тебя обвинить?! Ты же ничего им не сделала! Ты всего лишь рассказывала детям сказки, и то только тем, кто сам приходил слушать тебя! Ты даже ни разу не входила в их деревню! То есть, вот так выглядит их «справедливый суд»?
- Вельтазар, - сказал кто-то из волхвов, - у них просто нет другого выхода, они же не могут говорить правду. Они вынуждены кривить, и кривить в каждом слове – ты только представь себе, что бы было, если бы первые же их проповедники сказали: «Мы перебьем две трети Новгорода, мы уничтожим вашу письменность, запретим ваших Богов, искореним славянские имена – но заставим вас принять нашу веру! » Их просто изгнали бы обратно в Византию и никогда больше не пустили бы на Славянскую Землю! Разве не так?
|
|
|
- Ну а если бы они с первых дней начали убивать – Царьград в тот же год был бы разрушен, - добавил другой.
- Ядовитый клещ, который убивает с одного укуса, тоже сперва ползет по ноге, притворяясь безобидным жучком.
- Ядовитый клещ может неделями сидеть неподвижно, чтобы убить того, кому пора умереть – и никого больше! – воскликнул Вельтазар, - Эти же, убивают лучших! Они запретили наших Богов! Запретили нашу грамоту! Наши имена! За любое слово, написанное на Славянском – могут казнить! Они уничтожают наш народ! Весь, под корень! Даже злейшие враги пытались отнять нашу Землю, но никогда не пытались уничтожить весь народ целиком! Сколько можно терпеть подобное?! Пора положить этому конец! Мы пойдем, и призовем их к ответу!
- Нет, Вельтазар! – воскликнула Тильда, - Не сейчас! Еще не время! Они тут же пришлют новых попов. С ними будут войска. Снова будет кровь и смерть.
- Заживо сжигать людей?!
- Волхв всегда может уйти с костра – они пока об этом не знают.
- Волхв? Думаешь, они пытаются сжигать только волхвов и берегинь? Недавно нам принесли весть со средней Волги. Попы сожгли обычную девушку. Она отказала попу, и они назвали ее ведьмой. «НЕ ДАЛА! » - Это в Славянских-то землях, где Любовь священна! Она НЕ ЗНАЛА, как договориться с Огнем. Ведь наш родной язык и наши родные Боги под запретом!
- Наших сил не хватит, чтобы сбросить их иго. Сейчас, мы можем только учить и показывать. Тайно. Беречь и хранить наши знания для тех наших праправнуков, которые накопят достаточно сил, чтобы подняться и освободить нашу Землю. Сейчас – еще не время, Вельтазар. Ты призовешь к ответу одного попа, а на его место придет другой, и сколько людей он убьет, подозревая, что они помогали тебе? Вспомни, сколько долгих лет длилась нескончаемая зима, когда Чернобог заманил в ловушку Перуна Сварожича, выколол ему глаза и вырвал сердце? Но дети Кузнеца спасли Перуна, и вновь наступила весна! Сейчас, Чернобог поступил гораздо хитрее и коварнее, но наши Родные Боги живы! А значит, рано или поздно, Славянский народ возродится, а Чернобог будет снова изгнан! Нужно только дождаться, сберечь и сохранить Правду для наших детей!
|
|
|
- Если так пойдет, то скоро некого будет возрождать! Из трусов, попы убивают наименее трусливых, а из тех, кто остался, опять убивают наименее трусливых! Скоро, даже если Сварог – Отец-Небо, придет и расстегнет им кандалы – они сами будут застегивать их обратно! Ты сама говорила, что одного из ребят сдал его собственный дед! Где это видано, чтобы славянин пошел против собственной крови! Пройдет несколько поколений – и матери сами будут уничтожать все, что создают их дочери и сыновья, и сами будут заботиться, чтобы их дети стали бесплодны! Кому тогда ты передашь Правду?! Кто тогда посмеет хотя бы поднять глаза?! – Вельтазар встал, - Этому НАДО положить конец! – и волхв шагнул в костер. Пламя поднялось, скрывая его.
- Ну, что же вы делаете?! – воскликнула Тильда.
- По крайней мере, они узнают, что не всесильны. Может быть, это умерит их пыл, и даст нам возможность сохранить то, что осталось от нашего народа? – сказал последний из входивших в костер.
Толпа на центральной площади не спешила расходиться. Поп, отец Николай оторопело, в легкой растерянности с примесью ужаса смотрел на костер и пустующий столб для казни. Наконец, с большим трудом, он все-таки справился с собой:
- Ведьма! – вскричал он, - Надо было усерднее молиться, чтобы Сатана не смог прийти ей на помощь!!!
Растерянность постепенно сменялась на гнев:
- Все вы – полу-веры!!! – обратил он свой гнев на людей, - Тайные язычники! Антихристы проклятые!!! Гореть вам в Аду!!!
Солдаты двинулись на жителей. И вдруг, костер полыхнул, и вновь поднялся в человеческий рост, и из Огня выскочил, размахивая тяжелым посохом, Вельтазар. Следом за ним, один за другим, выпрыгивали еще шестеро волхвов. Взмыл в Небо посох Вельтазара – и лопнули, точно срезанные острым ножом, тонкие черные нити, которые вели от каждого солдата на страшный Яхвинский эгрегор, и рухнул палладинский боевой дух, делавший из них фанатиков веры, по силе равных скандинавским берсеркам, и остались у них только их собственные навыки и их собственный опыт. И вновь, взмыл в воздух посох Вельтазара – и время замедлило свой бег для каждого из волхвов, и стали их движения столь быстры, что люди едва успевали уловить их взглядом. И снова взмыл посох Вельтазара – и в сердце каждого волхва спустилась память самого мудрого и самого умелого воина, который когда-либо был среди его предков.
|
|
|
В тот день, никто, чье сердце еще оставалось живо – не пострадал. Но каждый, кто впустил Чернобога в сердце свое, и готов был убивать родную кровь и уничтожать родной народ во имя Его – пал от рук волхвов.
В тот день, люди одного единственного поселения смогли почувствовать на себе – что значит быть по-настоящему свободными, как были их предки. И у волхвов зародилась надежда, что однажды, эти люди смогут расправить плечи, чтобы сбросить Чернобогово иго. До поздней ночи, волхвы рассказывали людям правду. Они рассказывали ту самую историю родного народа, которая была под запретом. Рассказывали о том, как за одного славянского купца, которого в дальних краях никто не знал, знали лишь, что он славянин и честный человек, две деревни собрали отряд из тридцати человек, и отряд этот взял штурмом целый византийский город, в котором купца того обидели. И о том, как за самих Богов, вступались обычные славянские люди, и не боялись силы и мощи Чернобога. И о том, как справедливы были те, кто правил. Как Правду берегли и Славили. И как чужую Свободу ценили так же сильно, как свою Свободу, а чужую Любовь, как свою Любовь!
А поздно ночью, волхвы ушли. Но даже те из людей, кто почему-то верил увещеваниям попов, и потому не понял ни слова из сказанного волхвами, потом говорили, что «Господь прислал Воинство Небесное, чтобы защитить чистую душу от несправедливой казни».
А маленький Митя, воспользовавшись всеобщей суматохой, удрал от деда. Он то видел, как пламя поглотило берегиню. И он понимал, что она больше никогда не вернется. Он убежал на ту самую полянку, где еще оставалась зола от костра, которую попы не дали Тильде заложить обратно дерном и полить водой, как она всегда делала. Детские ладони дотрагивались до золы и по детским щекам текли слезы:
|
|
|
- Тетя Тильда! Тетя Тильда! Ты жива?! – мысленно закричал он, насколько хватало маленьких детских силенок и тех слабых навыков, которым берегиня успела его научить.
- Да, милый, - ответил ее легкий, как журчание ручейка голос.
- Тетя Тильда, - мальчик давился слезами, - Кто же теперь расскажет про те две небесные лодки, с людьми, родившимися на Земле, которая не Земля, а как Звезда, где-то далеко плывет по Небу? Кто теперь расскажет про то, что еще сделал Иешуа из Назарета, чтобы спасти свой народ, и как так вышло, что Чернобог все-таки пересилил его? Кто расскажет про Родных Богов и про героев, которые сражались даже тогда, когда сами Боги ничего не могли сделать? И еще, в той последней легенде, которую ты рассказала, в Легенде о Литае, Чернобог, хоть и жестокий, но справедливый, а не злобный и кровожадный, уничтожающий все живое! Что с ним случилось? Как он стал таким? А еще... Как рождаются Звезды?!
- А ты точно уверен, что хочешь все это знать? – пропел ее голос, - Ты же сам видел – это правда, за которую убивают.
- Я хочу знать, - прошептал мальчик, - Лучше умереть так, как ты, чем жить, не смея поднять головы от рождения до смерти. А еще, я хочу понять, что можно сделать, пока все люди не стали бояться собственной тени, как мой дед?
- Иди на Урал... Найди Святогора..., - ее голос таял где-то вдалеке.
- Святогора-Богатыря?! Третьего Таймелоура?! Но, как я найду его?! Как пойму, где искать?
- В Уральских горах есть Древний Город, Аркаим... Камни Древнего Города подскажут тебе... А еще... Слушай свое сердце... Оно у тебя... Мудрое...
- Но..., - голос Тильды исчез, - Благодарю тебя за подсказку, тетя Тильда. Я найду Древний Город, - прошептал Митя, Заложил костровище дерном, полил водой и побрел до дома.
А через месяц пришли новые попы. И с ними было войско. Когда новый поп, отец Иеремей, стал допрашивать жителей, то даже ярые сторонники церковного учения сказали, что Господь отправил Воинство Небесное, чтобы защитить чистую душу и покарать отца Николая за несправедливый суд. Другие же жители и вовсе помалкивали – говорили, мол, «ничего не видели и ничего не знаем». Когда взяли деда Матвея – старик трясся от страха, как осиновый листок, и не мог сказать ничего вразумительного. Мальчишку же, внука деда Матвея, так и не нашли. Других родственников у деда не было, а соседи говорили, что пропал мальчишка всего за день до прихода попов. Частенько он в лес один бегал – может волки загрызли – да мало ли что?
|
|
|
Тогда отец Иеремей решил, что всех скопом казнить без толку, только народ зря озлобится, и чего доброго начнет повсеместно и разом против церкви восставать. А потому, кленя отца Николая за неосторожность, обратился он в Епархию. С тех пор и вышел новый закон, чтобы ведьм на Руси не сжигали, а разрубали их на куски – правую ногу выше колена, левую ногу ниже колена, правую руку выше локтя, левую руку ниже локтя, - и хоронили каждый кусок по отдельности, и каждый особым образом. В таком виде этот закон и сохранился до наших дней. Вот так и случилось, что «добрая» православная церковь, в отличие от «злой» католической – ведьм не жгла, а подробности старательно опускаются.
И тогда приказал отец Иеремей поджечь весь Древний Лес, чтобы раз и навсегда изжить из этих мест всех древних духов и прочую, как он считал «нечисть», справедливо полагая, что если не будет Древнего Леса, то и негде будет скрываться волхвам и другим хранителям Родной Веры.
Тогда широкую полосу леса вырубили, чтобы огонь не перекинулся на селение, а Лес подожгли. И с диким ревом понеслось пламя по раскидистым ветвям деревьев, уничтожая все живое. Пламя разрослось и заклокотало. Ветер подхватил его. И перебрасываясь с дерева на дерево, с куста на куст, с травинки на травинку, пламя помчалось быстрее раненного лося, быстрее рыси, преследующей добычу, быстрее самого лучшего коня и самого быстрого медведя. И сама Земля плакала под ним. Плакали и стонали деревья. Плакали белки и рыси, кабаны и медведи, маленькие шустрые бурундуки и быстроногие волки, плакали, сгорая заживо, пытаясь, и не успевая спасти от разъяренной стихии своих детей.
И тогда навстречу пламени вышла берегиня.
- Огонь Сварожич! – воскликнула она, - Не губи! Не губи деревья – ведь они не могут посторониться с твоего пути! Разве ты не слышишь их плач?! Пожалей зверей и птиц лесных, ведь даже тем из них, кому удастся спастись негде больше будет жить! Пожалей белок и бурундуков, ведь у них совсем недавно родились дети! Огонь Сварожич! Ты всегда помогал нам! Так не губи же теперь! Разве ты не слышишь, как сама Мама-Земля стонет и плачет?!
И Огонь обнял и укутал ее.
- Ну что же ты, Огонь Сварожич? – шептала Тильда, - Вон видишь, белочка? А вон бурундучок! А вон медвежонок! А вон, кузнечик плачет! Они же такие маленькие! Ну, как же ты, Огонь Сварожич?
А Он гладил ее, и ласкал, и баюкал в своих огромных ладонях. А когда тело ее истаяло в объятьях Огня, пламя начало опадать, и пожар угас. Несмотря на то, что неделю уже стояли жаркие дни и листва на земле лежала совсем сухая. И сколько ни пытались попы и солдаты поджечь лес – Огонь не разгорался.
Тогда отправился отец Иеремей с несколькими солдатами к тому месту, где видели берегиню. И нашли они только голые обгорелые кости. И тогда приказал отец Иеремей собрать кости Тильды и похоронить их в разных местах так, как если бы она была казнена по новым правилам. Но ни один из солдат даже под страхом смерти не решился прикоснуться к костям берегини. И пришлось отцу Иеремею возвращаться в селение ни с чем, и, вернувшись, отправить монахов, более твердых в вере своей, чтобы они принесли кости Тильды. Но монахи, сколько ни искали, костей берегини так и не нашли, говорят, сама Земля-Матушка укрыла их.
С тех пор во многих краях попы, чтобы избавиться от волхвов, пытались сжигать древние Священные Леса, но каждый раз, едва пламя успевало выжечь кусок леса размером с небольшое поле, у самой кромки огня появлялась большая белая волчица. Пламя окутывало ее, и Огонь стихал. И пожар гас, и никакими силами не удавалось заставить его разгореться вновь, даже если стояла засуха.
А в тот день, когда погиб отец Николай, волхвы рассказывали, что многие из них по надобности могут обращаться в зверей. Ведь каждый славянский род с древности, одного из лесных зверей чтил как пращура – родоначальника и защитника родовой земли. И что Тильда обычно оборачивалась большой волчицей. Косы Тильды стали белыми от боли, в тот день, когда крестили Новгород. Мех волчицы с той поры тоже стал белее снега.
А летописцы, в угоду правителям и церкви, записали, что славяне сами выжигали участки леса под новые поля и пастбища.
Так и сменились по всему пред Уралью дубы на березы, ведь только береза может расти на местах бывших гарей. И дух славянский, вместо твердого, как дуб, стал более слабым, а местами и с гнилой сердцевиной, как береза.
- Вот так и появилась легенда о Белой Волчице, - сказал седой волхв и обвел взглядом ребятишек, - Подобно тому, как Гуррун, убив брата Литая, должен был прожить за него его жизнь. Сделать то, что брат Литая не сделал, совершить все то, что он не совершил, испытать на себе ту боль, ту радость и то счастье, которое брат Литая не успел испытать. Точно также и я, вольно или невольно, стал причиной гибели берегини Тильды, ведь именно мой дед – дед Матвей навел на нее попов.
|
|
|
