Пиршества, лошади и замки: Эксперименты, вызывающие иллюзии

Запретные Ритуалы

(руководство по некромантии XV века)

Автор Роулинсонского некромантического манускрипта пятнадцатого века рассказывает о том, как вызвать демона в форме лошади с помощью заклинаний, кольца, с выгравированном на нем именем Tetragrammaton, и диаграммы, нарисованной кровью удода или летучей мыши. Магу следует стоять в круге, который должен достигать восточного окна его комнаты. Когда заклинание произнесено, множество духов и лошадей появится в небе; Маг должен выбрать коня с красной уздой, который затем спустится на землю. Он [маг] может забраться на коня со скипетром и мечом в руках. Но он не должен совершать греховные действия во время этого эксперимента, потому что если он нечист, то не сможет управлять демоном. Далее автор рассказывает поучительную историю из своего собственного опыта, дабы доказать читателям, насколько важно не грешить во время такого путешествия:

"Однажды я совершил в течение одного часа путешествие из Александрии в Индию, и там я увидел женщин, которые показались мне очень привлекательными, и сразу же я испытал желание по отношению к одной из них. Но не было возможности исповедника, на это бы потребовалось какое-то время. Я вернулся к лошади, которая находилась там, где я заклинал ее стоять. Но когда я взял в руки узду, лошадь начала взбрыкивать, не позволяя мне сунуть ноги в стремена из-за того, что я был нечист. Я крепко схватил ее за узду, и лошадь подбросила меня на 40 футов (12 метров) в воздух. В конце концов, понимая, что я могу погибнуть от несчастного случая, я отпустил узду и упал, сильно повредив ногу. Поэтому я провел в Индии четыре месяца, и пока не поправился, не мог ходить и посмотреть на мою лошадь.

Но когда я восстановил свои силы, я отправился на исповедь и покаялся. Затем я приготовил для себя комнату, взял скипетр, меч и заново сделанное кольцо, ибо предыдущее утратило свою силу. Когда эти инструменты были заново приготовлены и освящены, я вызвал тех же духов, что и прежде, и заставил их доставить мне того же духа или лошадь. С помощью заклинаний я подчинил себе эту лошадь и спокойно оседлал ее, и верхом на ней я путешествовал целый месяц, делая остановки только на еду и на сон: так я облетел вокруг земли восемь раз. И я заставлял ее [лошадь] взмывать в небо, так высоко, что из-за давления воздуха становилось трудно дышать. Во время путешествия я видел множество чудесных сокровищ, о свойствах которых я узнал позже от духов, который меня обучали и которых я потом пленил. Этим путешествием я доставил своей лошади много неудобств.

Когда я, наконец, спешился, то спросил у лошади, почему она нанесла мне увечье, на что она ответила, что была не в состоянии это сделать, добавив, что лучше бы она была в аду, чем путешествовала столько времени. Она попросила меня не доставлять ей больше неудобств; и она могла бы прислуживать мне верно, когда я ее вызвал, так долго, пока я сохранял чистоту. Таким образом, я заплатил злом за зло".

Церемония, которая здесь описана для заклинания лошади, возможно, заимствована из книги "Нигромантия" (De Nigromancia) или "Сокровищница Духов" (Thesaurus Spirituum), которая приписана Роджеру Бэкону. В описанной выше истории, предостерегающей читателя, можно распознать вариант, похожий на сказку из "Тысячи и одной ночи", на сюжет из рыцарских романов (особенно "Клеомадис", написанный Адене-ле-Руа) и на "Историю эсквайра", одну из натуралистических пародий Чосера. В арабской и французской версии магическая летающая лошадь не может спуститься туда, куда пожелает наездник, и это изменение являлось там двигателем сюжета. В Роулинсонском манускрипте, как и в литературных версиях истории, Ориент представлен как любитель экзотики и романтики; хотя сцена обольщения обязательна здесь в качестве мужской фантазии, традиционной для "женских историй" (ecriture fimmine), что можно увидеть и в литературных рассказах. Что касается приведенного здесь отрывка, то автор делает упор не столько на обольщении, сколько на его последствиях. Как и Ланселот из "Приключений Святого Грааля", маг не может продолжить свою миссию, пока не покается и не исповедуется.

Но мы сейчас не будем задерживаться на моральных аспектах этой истории, хотя нравственный подтекст повторяется в этом манускрипте в длинной Исповеди, упоминающей все виды греха, но которая оканчивается молитвой для того, чтобы получить власть над определенными духами. Что касается мира летающих лошадей, это похоже на историю о Юбертусе из Регенсбурга, который летал на дьявольские собрания с потрясающей скоростью, но не на спине лошади, а на экскрементах мула или лошади, "благодаря служению демонам" (ministerio dyabolorum). Для настоящих целей особенно важно то, что форма магии, о которой говорится в повествовании, предназначена в основном для развлечения мага, и история о ее использовании, несмотря на серьезный моральный тон, подразумевает развлечение и для писателя, и для читателя. Составитель Мюнихского руководства [по некромантии] также склонен к анекдотичности, когда рассказывает читателям о том, как вызывать в воображении иллюзии, в которых демоны выглядят как лошади, замки появляются из ниоткуда, а на пиршествах полно привлекательных, но иллюзорных яств, и маг надевает плащ-невидимку, чтобы больше не появляться.

Магическое повествование в средневековой литературе часто дразнит читателя, вводя его в заблуждение относительно границы между иллюзией и реальностью. Например, когда вода поднималась настолько, что покрывает скалы на побережье Британии в "Истории Франклина" Чосера, это на самом деле изменение реальности или всего лишь иллюзия? Когда великолепные процессии и зрелища необъяснимым путем происходят при королевском дворе, являются ли они реальными или нет, и получены ли они "с помощью искусства или некромантии"? Магическая литература насыщена историями о магах, вызывающих магические пиршества, лошадей или корабли, которые могут перевозить людей и по суше, и по морю, замки, наполненные вооруженными воинами. Причем все из вышеперечисленного имеет свойство внезапно исчезать, что дает основание сомневаться в онтологичности их природы. С древних времен и на протяжении средних веков критики магии настаивали на том, что все это - иллюзии, подразумевая под ними множество самых разных вещей: что это способ, которым демоны обманывают и заманивают в ловушку легковерных, что все производимые эффекты нереальны и недолговечны, что исцеление, так же как и магические зрелища, - нереальны.

Язычник Цельс, насмехавшийся над своими современниками-христианами в период поздней античности, сравнивал чудеса Иисуса с "действиями магов, умеющих совершать великолепные чудеса, которым они научились у египтян, демонстрирующих за два обола свое искусство на рынках, изгоняя демонов из людей, излечивая болезни, вызывая души героев, показывая дорогие пиршества с несуществующими яствами, передвигая предметы, как если бы они были живыми, хотя их не существовало в реальности, а происходило лишь в воображении". Но не только критики видели в магии обманчивую иллюзию: казалось, что и сами маги наслаждались ролью иллюзионистов. Поэтому не удивительно, что многие формулы в руководстве по некромантии - особенно самые интересные - включают в себя элементы иллюзии.