О том, что, по сказанию Афанасия, совершил в Александрии арианин Георгий

ГЛАВА 28

О том, что, по сказанию Афанасия, совершил в Александрии арианин Георгий

Что делал в то же время Георгий в Александрии — послушай, как говорит о том Афанасий, который сам терпел и присутствовал при событиях. В защитительном слове о своем бегстве он рассказывает о происходившем слово в слово так: {95} «Искавшие нас умертвить снова пришли в Александрию, и последнее было хуже первого. Воины вдруг окружили церковь, и вместо молитв произошло то, что бывает на войне. Потом, во время четыредесятницы прибыл Георгий, отправленный ими из Каппадокии, и увеличил зло, которому от них научился, ибо, по прошествии пасхальной недели, дев начали ввергать в темницу, епископов водили воины связанными, сирот и вдов лишали домашнего крова и насущного хлеба, вторгались в дома. Христиане были выносимы (на кладбище) ночью, дома запечатывались и братья клириков терпели за братий. Ужасно было все это, но следовавшие за этим дерзости были еще ужаснее. В неделю по святой пятидесятнице постившийся народ вышел для молитвы на кладбище, потому что все избегали общения с Георгием. Узнав об этом, злонравный (Георгий) стал подстрекать против них военачальника Севастиана, последователя манихейской ереси. Тот, в самый день воскресения, взяв множество воинов, вооруженных обнаженными мечами, луками и стрелами, бросился на народ и, захватив немногих молящихся, потому что большая часть, по времени дня, уже разошлась, сделал то, чего можно было ожидать от таких людей. Он зажег костер и, поставив против огня дев, принуждал их признавать себя арианками; когда же увидел, что они побеждают угрозы и не боятся огня, то обнажил их и так избил им лица, что чрез долгое время едва можно было узнать их. Сверх того, захватив сорок мужчин, подверг их новому роду побоев. Он приказал нарезать финиковых прутьев, покрытых еще иглами, и так изодрал им спины, что некоторые из них долго лечились от оставшихся в спине игл, а другие не перенесли и померли. Прочие же все и с ними одна девица отправлены на большой оазис. Тела умерших сначала не были отдаваемы родственникам, но, прикрытые кое-как, оставались непогребенными, чтобы столь великая жестокость не обнаружилась. Безумные — они делали это в ослеплении своего ума, ибо тем самым, что родственники умерших радовались за их исповедание и плакали над их телами, улика в нечестии и жестокости (виновников их смерти) еще более распространялась. После сего епископов Египта и всей Ливии, как-то: Аммония, Тмуиса, Гаия, Филона, Ерму, Плиния, Псеносириса, Ниламмона, Агафона, Анагамфона, Аммония, Марка, Драконтия, Адельфия, другого Аммония, другого Марка, Афинодора, также пресвитеров Иеракса и Диоскора, — отправили в ссылку, и столь жестоко гнали их, что некоторые из отправленных умерли на пути, а другие — в месте ссылки. Более тридцати епископов {96} заставили они обратиться в бегство. Велика была у них ревность, будто у Ахава, — как бы истребить истину».

Так рассказывает сам Афанасий о деяниях Георгия в Александрии. Между тем, царь вел войско в Иллирию, куда призывала его государственная нужда, особенно же провозглашение Ветраниона (императором) со стороны войска. Находясь в Сирмии, он вступил с Ветранионом в переговоры и успел сделать то, что войска отложились от него и провозгласили Августом, царем и самодержавием одного Констанция, а о Ветранионе даже и не упомянули. Последний, видя, что ему изменили, тотчас пал к ногам царя. Констанций приказал снять с него царский венец и багряницу и, обошедшись с ним человеколюбиво, советовал ему спокойно вести жизнь частного человека, потому что в пожилых летах приличнее ему жить без дела, чем носить имя, исполненное беспокойств. Так кончились дела Ветраниона ⁴¹. Царь приказал давать ему достаточное содержание из государственных доходов, и в последствии, когда Ветранион жил в Прузе — в Вифинии, часто писал ему, говоря в письмах, что он сделался для него причиною величайших благ, поскольку освободил его от забот, сопряженных с царствованием, и что он нехорошо поступает, не наслаждаясь сам доставленными ему благами. Но довольно об этом. Между тем, царь сделал кесарем родственника своего Галла ⁴² и, наименовав его собственным своим именем, послал в Антиохию сирийскую управлять восточными областями. При вступлении Галла в Антиохию, на востоке явилось знамение Спасителя: явился на небе крестообразный столб и был для зрителей величайшим чудом. В то же время других своих военачальников с многочисленным войском Констанций послал против Магненция, а сам оставался в Сирмии и ожидал последствий.

ГЛАВА 29

О ересеначальнике Фотине

В это время предстоятель сирмийской Церкви Фотин начал открыто проповедывать изобретенное им учение. Когда же от того произошло возмущение, царь повелел быть в Сирмии Собору епископов. Итак, в Сирмий прибыли — из восточных: Марк аретузский, Георгий александрийский, которого ариане, как я сказал прежде, поставили на место Григория, предстоятель анкирской Церкви Василий, заступивший место изгнанного Маркела, Панкратий пелусийский, Ипатиан гераклийский, а из западных: Валент мурсийский и знаменитый {97} между современниками Осия, епископ Кордовы в Испании, прибывший на Собор против своей воли. Собрались они после консульства Сергия и Нигриана, в тот год, когда, по причине военных беспокойств, вопреки обычаю, не было консулов. Собравшись в Сирмии, они усмотрели, что Фотин держится учения Савеллия ливийского и Павла самосатского, и тотчас низложили его. Это дело, как хорошее и справедливое, все одобряли и тогда, и после; но епископы, оставшиеся (в Сирмии после Собора), сделали еще нечто такое, что не все находили хорошим.