Об Арзакии, который рукоположен был на место Иоанна, и Кирине халкидонском

ГЛАВА 15

О том, что по отплытии Епифания Иоанн сказал слово против женщин и за то, старанием царя и царицы, на Соборе, бывшем против него в Халкидоне, изгнан из Церкви

По отплытии Епифания Иоанн узнал от некоторых, что Епифаний вооружен был против него царицей Евдоксией ²⁵. Быв горячего нрава и всегда готовый говорить, он ни мало не медля сказал народу слово, в котором порицал всех вообще женщин. Это слово народ тотчас понял, как намек на царицу, и молва о нем через недоброжелателей Иоанна дошла до двора. Узнав это, императрица жаловалась царю на причиненное ей оскорбление и говорила, что, оскорбляя ее, оскорбляют и его. Царь повелел Феофилу наскоро созвать против Иоанна Собор, к чему подстрекал его и Севериан, который все еще помнил обиду. Поэтому Феофил в короткое время созвал многих епископов из разных городов и прибыл с ними в Константинополь. Зов его подтверждался и указом царя. На Собор съехались большей частью те, которые по каким-либо причинам питали вражду против Иоанна. Явились и такие, которых Иоанн лишил епископства, ибо во время путешествия своего в Эфес для рукоположения Гераклида он низложил многих азийских епископов ²⁶. Сговорившись между собой, все они собрались в Халкидоне, что в Вифинии. Халкидонским епископом тогда был некто Кирин, родом египтянин, который много наговорил епископам об Иоанне, называя его нечестивым, высокомерным, непреклонным, и епископы с удовольствием слушали слова его. В это время епископ Месопотамии Маруфа однажды, по неосторожности, наступил Кирину на ногу, и тот, сделавшись от сего очень болен, не мог вместе с другими ехать в Константинополь, но остался в Халкидоне, а прочие отправились. Из клира никто не встретил Феофила и не оказал ему обычной почести, потому что все видели в нем явного врага Иоанна, но александрийские мореходы, корабли которых с хлебом случайно стояли тогда близ Константинополя, вышли к нему навстречу и приняли его благожелательно. Феофил отказался войти в дом молитвы и остановился в одном из царских дворцов, который назывался Плацидиным. С этого времени отсюда стало выходить множество обвинений на Иоанна. Но о книгах Оригена еще и не упоминали, а рассматривали другие странные обвинения. Предуготовив все таким {257} образом, епископы собрались в одном предместии Халкидона, которое называлось Дуб ²⁷, и тотчас послали звать Иоанна для оправдания во взносимых на него обвинениях. Вместе с ним приказано было явиться также Серапиону пресвитеру, евнуху Тигру и чтецу Павлу, потому что с Иоанном и они подвергались обвинениям. Но так как Иоанн, в своих судьях видя врагов, устранял их от суда и требовал Собора вселенского, (то и не шел на этот суд). Епископы же, не обратив на то внимания, звали его еще четыре раза, и когда он при всем том не хотел идти и повторял одно и то же, осудили его и низложили, поставив ему в вину только одно, что он не послушался призывавших ²⁸. Низложение Иоанна сделалось известно вечером и произвело величайшее смятение в народе. Народ целую ночь стерег церковь, чтобы из нее не увлекли Иоанна и кричал, что возносимые на него обвинения надобно рассмотреть на Соборе более многочисленном. Но от царя вышел указ, повелевавший как можно скорее взять епископа и отправить его в ссылку. Иоанн узнал об этом и опасаясь, чтобы из-за него не произошло мятежа, на третий день после своего низложения, около полудня, сам выдал себя тайно от народа и был отправлен.

ГЛАВА 16

О том, что по причине народного волнения, возбужденного ссылкой Иоанна, послан был к нему царский евнух Бризон с повелением возвратить его в Константинополь

Народ чрезвычайно волновался и, как в подобных случаях обыкновенно бывает, многие из недругов Иоанна стали жалеть о нем и говорили, что он оклеветан, хотя незадолго перед тем сами нетерпеливо ждали его низложения. Посему в народном крике слышен был ропот большей частью на царя и на Собор епископов, и роптавшие всю вину этих козней возлагали особенно на Феофила, потому что козни его не могли долее оставаться в тайне — как по многим другим признакам, так, особенно, потому, что вскоре по низложении Иоанна он вступил в сношение с сообщниками Диоскора, по прозванию длинными ²⁹. В то же время Севериан, уча в церкви, счел благовременным порицать Иоанна и говорить, что если бы и ни в чем другом не был он обличен, то один высокомерный нрав его был бы достаточной причиной к низложению сего епископа, потому что все грехи прощаются людям, но гордым, как учит священное Писание, Бог противится. Эти слова еще более раздражили народ. Посему царь приказал как можно скорее {258} звать назад Иоанна ³⁰. Посланный за ним евнух царицы Бризон, настиг его в Пренете, торговом местечке, лежащем против Никомидии, и возвратил в Константинополь. Но возвращаемый Иоанн заранее объявил, что до тех пор не вступит в город, пока не оправдают его на более представительном Соборе, и потому на время остановился в городском предместий, называемом мариинским. Между тем как он медлил и не хотел вступить в город, народ вознегодовал и скоро стал произносить оскорбительные выражения в адрес царствующих особ; это заставило Иоанна вступить в город. Многочисленные толпы народа вышли к нему навстречу и с величайшими почестями прямо повели его в церковь ³¹. Здесь народ просил его сесть на епископский престол и по обыкновению преподать предстоящим мир. Когда же Иоанн начал отказываться, говоря, что он может сделать это только по приговору судей и что прежние судьи должны наперед оправдать его, то народ еще более воспламенился желанием видеть Иоанна на епископском престоле и слышать его учение, — и наконец склонил его к этому. Иоанн сел на епископский престол и по обыкновению возвестил народу мир и даже, уступая необходимости, произнес поучение. Этот поступок подал повод врагам Иоанна строить ему новые козни, но они на время примолкли.

ГЛАВА 17

О том, что, когда Феофил, несмотря на сопротивление Иоанна, хотел рассмотреть дело Гераклида во время его отсутствия, произошло возмущение и погибли многие из жителей Константинополя и Александрии и что, устрашившись этого, Феофил вместе с другими епископами удалился из города

Феофил еще прежде старался подвергнуть следствию рукоположение Гераклида, чтобы, если можно, найти здесь повод к низвержению Иоанна. Самого Гераклида теперь не было, но его обвиняли заочно, будто он кого-то без всякой причины бил, заключил в оковы и приказывал торжественно водить по улицам Эфеса. По этому случаю преданные Иоанну люди говорили, что суда над отсутствующим производить не должно, но александрийцы с жаром противоречили им, утверждая, что выслушать обвинителей Гераклида надо, несмотря на то, что те обвиняли его заочно ³². Отсюда между константинопольцами и александрийцами ³³ произошла сильная распря и драка, так что во время схватки многие были изранены, а некоторые {259} и убиты. Узнав об этом, Феофил тотчас же убежал в Александрию, что сделали и другие епископы, кроме немногих, защищавших Иоанна; все они возвратились в свои епархии, будто беглецы. После этого всеобщее осуждение пало на Феофила, и ненависть к нему сделалась еще сильнее, когда, совсем не скрываясь, он начал снова усердно читать сочинения Оригена. Кто-то спросил его, почему он с любовью занимается теперь книгами, которые прежде отвергал. На это Феофил дал такой ответ: «Сочинения Оригена подобны лугу, усеянному цветами всякого рода; если среди них я нахожу что-либо хорошее, то срываю, а что кажется мне тернистым, то оставляю, как колючее». Отвечая таким образом, Феофил не подумал об изречении премудрого Соломона, что словеса мудрых якожу остны воловыя (Еккл. 12, 10), и что укалываемые умозрениями не должны приражаться к ним. За это-то Феофил подвергся общему осуждению. Вскоре после бегства Феофила скончался епископ гермопольский Диоскор, один из братьев, прозванных длинными, и торжественно был погребен в церкви предместья Дуб, где был собор на Иоанна. Иоанн между тем занимался проповеданием Слова Божия и рукоположил во епископа фракийской Гераклеи того самого Серапиона, который возбудил против него ненависть. Немного же спустя случилось следующее.

ГЛАВА 18

О серебряной статуе Евдоксии, и о том, что за нее Иоанн снова изгнан был из церкви и отправлен в ссылку

Императрице Евдоксии поставлена была на порфировой колонне серебряная статуя, одетая в тонкую женскую одежду. Эта статуя стояла на высоком подножии, не слишком близко и не очень далеко от церкви, называемой Софией, так что их разделяла одна средняя дорога площади. Подле этой статуи обыкновенно происходили народные игры. Почитая сии игры оскорбительными для церкви, Иоанн снова принял тон обыкновенной смелости и вооружил свой язык против учредителей их. Ему следовало бы убедительно просить властителей, чтобы они прекратили эти игры; а он не сделал так, но употребил язык обличительный и начал порицать особ, повелевших учредить их. Царица, как и прежде, приняла это на свой счет и, почитая для себя слова его оскорбительными, снова начала стараться созвать Собор против епископа ³⁴. Узнав об этом, Иоанн сказал в церкви ту известную беседу, которая начинается словами: «Иродиада опять беснуется, опять возмущается, {260} опять пляшет, опять старается получить на блюде главу Иоанна» ³⁵. Это еще более раздражило царицу, и вскоре явились епископы: Леонтий, епископ Анкиры, что в малой Галатии, Аммоний, епископ Лаодикии писидийской, Брисон, епископ Филипп, что во Фракии, Акакий, епископ Верии сирийской, и некоторые другие ³⁶. По прибытии их, восстали прежние обвинители. В этом случае Иоанн не упал духом и согласился, чтобы рассмотрены были возносимые на него обвинения. Между тем настал праздник Рождества Спасителя, и царь, против обыкновения, не пришел в церковь, объявив Иоанну, что он не прежде вступит в общение с ним, как по оправдании его от обвинений. А обвинители, по мере возрастающего мужества Иоанна, делались малодушнее, и присутствовавшие епископы не находили ничего достойного осуждения. По словам их, одно только надлежало осудить: почему Иоанн, после своего низложения, занял престол без соборного утверждения. На слова Иоанна, что он восстановлен шестидесятые пятью епископами, вступившими с ним в общение, Леонтий и товарищи его возразили: «На Соборе низложило тебя, Иоанн, большее число епископов». Но Иоанн отвечал, что это правило принадлежит не их Церкви, а арианской, ибо собравшись в Антиохии для уничтожения веры в единосущие, ариане издали такое правило по ненависти к Афанасию. Однако, епископы не приняли этого оправдания и низложили Иоанна, забывая, что пользуясь означенным правилом, они низлагали вместе с ним и Афанасия. Это случилось перед праздником пасхи ³⁷. Царь объявил Иоанну, что он не может войти в церковь, потому что осужден двумя Соборами. Таким образом, Иоанн остался отлученным и с того времени никогда не входил в церковь ³⁸. Поэтому и все преданные ему немедленно удалились из церкви и праздновали пасху в общественных банях, называемых Константиновскими. Вместе с ними было много епископов, пресвитеров и других людей церковного чина ³⁹, которые с этого времени по своей воле делали в разных местах частные собрания и назывались иоаннитами. Два месяца Иоанн не выходил никуда ⁴⁰, пока не получил царского указа — отправиться в ссылку. Он был взят из церкви и увезен. В тот самый день некоторые из иоаннитов зажгли церковь; когда же она горела, подул сильный ветер, и пламя истребило здание сената ⁴¹. Это случилось в двадцатый день июня, в шестое консульство Гонория, когда товарищем его был Аристенет. По случаю сего пожара, что сделал с приверженцами Иоанна префект Константинополя, по имени Оптат, державшийся языческой религии и потому ненавидевший христиан, сколь многих из них предал он казни, о том лучше, кажется, умолчать ⁴². {261}

ГЛАВА 19

Об Арзакии, который рукоположен был на место Иоанна, и Кирине халкидонском

Спустя несколько дней в епископа константинопольского рукоположен был Арзакий, брат Нектария, счастливо управлявшего этой епископией до Иоанна. Арзакий был человек очень старый, имевший тогда более восьмидесяти лет ⁴³. Между тем как он, отличаясь особенной кротостью, мирно управлял своею паствою, халкидонский епископ Кирин, которому месопотамский епископ Маруфа по неосторожности раздавил ногу, находился в худом положении: нога его загнила до того, что надлежало отнять ее, и это делали не раз, а многократно, ибо болезнь распространилась по всему телу, так что и другая нога заразилась ею и требовала такого же врачевания. Я упоминаю об этом по той причине, что болезнь Кирина многие считали наказанием за злословие Иоанна, поскольку Кирин, как прежде сказано, всегда называл его непреклонным. А так как тогда же в Константинополе и его окрестностях выпал необыкновенной величины град, что случилось при тех же консулах в тридцатый день месяца сентября, то и это явление относили к признакам гнева Божия за несправедливое низложение Иоанна. Подобные толки еще более усилились по случаю смерти царицы, которая скончалась в четвертый день после того, как выпал град. Другие же, напротив, говорили, что Иоанн низложен справедливо, ибо путешествуя в Эфес для рукоположения Гераклида, он отнял много церквей у новациан, четырнадцатидневников и некоторых других в Азии и Лидии. Справедливо ли было низложение Иоанна, как утверждали люди, огорченные им, или Кирин получил достойное наказание за свое злословие, также из-за Иоанна ли выпал град и умерла царица, или это произошло по другим причинам, либо даже по тем и другим вместе, — известно одному Богу, который знает тайное и есть праведный судья самой истины. А я написал, что тогда говорили.

⇐ Предыдущая59606162636465666768Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: