 |
Ошибка или политическая провокация?
|
|
|
|
Ошибка или политическая провокация?
Павел Веселов
«В этом деле нет прямых улик, есть лишь слабо различимые штрихи, но они при пристальном рассмотрении сливаются в очертания, те, в свою очередь, в буквы, а они в слово – поджог», – сказал в обвинительной речи именитый отечественный юрист Корабчевский. Суд присяжных пересмотрел материалы дела и вынес обвинительный приговор.
Подобное положение усматривается и при внимательном изучении многочисленных материалов, относящихся к происшествию в Северном море, именуемому в исторической литературе «Гулльским инцидентом».
«Во время прохода через Большой Бельт адмирал Рожественский получил извещение от секретных осведомителей о том, что Японией отправлены в Европу минные истребители… Проходя мимо Доггерской мели, русская эскадра приняла ночью выпущенную гулльскими рыбаками как рыболовный сигнал зеленую ракету за неприятельский сигнал и открыла по ним огонь» – так описывает «Гулльский инцидент» Г. Гуч в своем труде «История современной Европы». Этой точки зрения придерживаются такие видные буржуазные историки, как Дебидур и Ренувен.
Эту версию поддерживают и некоторые из советских историков.
Поразительное единодушие покоится не на анализе внешней политики последней четверти прошлого столетия, не на изучении текущих военных действий, не на сопоставлении многочисленных свидетельств очевидцев и не на осязаемых вещественных доказательствах, а на одном лишь заключении международной следственной комиссии, в котором утверждается:
«Расследование с нашей стороны установило, что среди рыболовной флотилии на Доггерской банке не было ни японских миноносцев, ни миноносцев других наций и что, по сведениям, полученным с разных сторон, датская полиция и русские тайные агенты снабжали адмирала такими сведениями, что он не мог сомневаться в присутствии японских миноносцев в Северном море».
|
|
|
Упования историков на нелицеприятность членов международного трибунала напрасны. Начнем с того, что ни одна из высоких договаривавшихся сторон не была кровно заинтересована в исходе расследования. Исключения не составляла даже союзница России – Франция, которая норовила уместиться меж двух стульев. О лицемерном нейтралитете США говорить не приходится. Будущий миротворец, выступая третейским судьей, усиленно ссужал деньгами Японию на ведение непосильной для ее финансов войны. Третий член трибунала – безликая Австро‑ Венгрия и шагу не могла ступить без оглядки на своего партнера по Тройственному союзу. Позиции Англии и Германии тоже ясны. Обе они из кожи вон лезли, лишь бы Россия основательно увязла в дальневосточной трясине.
Со дня принятия решения и созыва международной следственной комиссии до дня заключительного заседания прошло более четырех месяцев, и приходились они на самый разгар противоборства Японии и России. Надо твердо помнить: каждый день работы комиссии отдалял прибытие русской эскадры в дальневосточные воды и приближал падение Порт‑ Артура, предоставляя японцам возможность после многотрудной блокады отремонтировать свои корабли, сменить на них изношенные механизмы, дать передышку личному составу.
В силу изложенного говорить о разборе обстоятельств «Гулльского инцидента» как о суде скором, но справедливом неуместно.
* * *
Загадка «Гулльского инцидента», казалось бы, частный эпизод русско‑ японской войны. Но разгадать его тайну нельзя, не зная англо‑ русских, русско‑ японских и русско‑ германских противоречий последней четверти прошлого столетия. Без их научного анализа невозможно понять причины, сделавшие неизбежным происшедшее.
|
|
|
Ведь русско‑ японская война 1904–1905 годов была вызвана не только русско‑ японскими противоречиями на Дальнем Востоке, но также и крайне обострившимися англо‑ русскими отношениями.
Именно неизбежное столкновение интересов крупнейших империалистических держав и привело к испано‑ американской войне 1898 года – первой попытке перекроить уже сложившуюся мировую колониальную систему.
В том же 1898 году английское правительство, обеспокоенное усилением России на Дальнем Востоке и в Средней Азии, делает попытку заручиться поддержкой Германии для борьбы с ней. С этой целью министр колоний Джозеф Чемберлен предложил Германии заключить союз. К. этому союзу предполагалось привлечь также Японию и США. Однако Германия отказалась таскать каштаны из огня для конкурентов. Даже колониальные уступки, предложенные Англией в Северной Африке, показались германским империалистам, претендовавшим на мировое господство, ничтожной ценой, из‑ за которой не стоило идти на союз с Англией.
Поскольку попытки англо‑ германского сближения не увенчались успехом, британское правительство в 1901–1902 годах форсирует переговоры с Японией и предпринимает все меры для того, чтобы обострить отношения между Россией и Японией.
В 1902 году переговоры между Великобританией и Японией закончились подписанием союзного договора, направленного против России.
Наконец следует отметить, что в том же январе 1904 года, то есть за месяц до вероломного нападения японских миноносцев на русскую эскадру на порт‑ артурском рейде, японский посол в Лондоне барон Хаяси просил у лорда Ленсдоуна «добрых услуг» – не допустить прохода русского Черноморского флота через Дарданеллы на помощь Тихоокеанской эскадре. Ленсдоун дал обещание, подтвержденное английским правительством.
Союз с Англией и последующие ее демарши подтолкнули японских империалистов на борьбу с могущественным соседом.
При стоимости русско‑ японской войны в 2 миллиарда иен долгосрочные займы составили около 1 миллиарда иен: финансовая помощь позволила Японии не только вести войну, но и победоносно ее закончить.
|
|
|
При японской действующей армии и на ее флоте состояли многочисленные английские военные советники. Дело доходило до того, что военными операциями японцев непосредственно руководили британские офицеры.
Во время боевых действий японского флота против Порт‑ Артура английский морской офицер М. О. Бридж лично руководил первой бомбардировкой, находясь на японском броненосце.
Английская военная помощь Японии доходила до того, что английские механики вылавливали на своих судах у Порт‑ Артура установленные русскими мины. Закрыв при помощи Англии и Турции проход через Босфор для Черноморского флота, Япония сосредоточила все свои усилия на том, чтобы сорвать прибытие на Дальний Восток эскадры Рожественского.
Донесения дипломатических и военно‑ дипломатических представителей России за рубежом подтверждают наши рассуждения.
Весной 1904 года российский военный агент в Китае Десино сообщил в главный штаб: «Чтобы препятствовать приходу сюда из России нашего флота, решено отправить на предполагаемый путь партиями морских офицеров и фрахтовать яхты для крейсирования, в особенности в Красном море».
30 сентября (13 октября) 1904 года германский посол в Лондоне Меттерних телеграфировал в министерство иностранных дел: «Из достоверных источников мне было сообщено, что в случае выхода русского Балтийского флота в Зунде или в Каттегате будут поставлены японскими агентами мины. Представляю на ваше усмотрение, следует ли передать это предупреждение российскому правительству».
Наконец, накануне самого «Гулльского инцидента» датская полиция опознала капитана японского флота и морского атташе Японии в Берлине Тамаказу Такикаву в незнакомце, который выдавал себя то за студента, то за купца. Одновременно стало известно, что в Гулль прибыла большая группа японских морских офицеров и ведет какие‑ то таинственные приготовления.
Таким образом, становится очевидно, что происшествие у Доггер‑ банки – логическое следствие для предшествовавших военных приготовлений Англии и Японии, стремившихся во что бы то ни стало преградить путь Второй эскадре. Столкновение у Доггер‑ банки достаточно подробно и точно описано в статье И. Боечина, добавим лишь, что некоторые показания свидетелей лишний раз подтверждают это. Эти показания особенно ценны тем, что исходят от незаинтересованных лиц.
|
|
|
Английский капитан Лукас, плававший в течение 25 лет в Северном море, уже после инцидента утверждал, что он лично еще за пять дней до этих трагических событий по пути из Антверпена в Англию, находясь на борту парохода «Титания», в 6. 30 в 25 милях от плавучего маяка «Ненарп» видел два судна с одной большой мачтой впереди и маленькой сзади. «Это, – заявил Лукас, – не были рыбацкие суда, а настоящие миноносцы без обозначения национальности… Миноносцы держали курс на юго‑ восток и очень быстро скрылись из виду». Более того, в подтверждение своих показаний капитан Лукас представил российской миссии в Брюсселе сделанную им зарисовку профиля встретившихся ему миноносцев. Эти сведения капитана Лукаса подтверждает и норвежский лоцман Христиансен, который прибыл в российскую миссию в Христиании и заявил, что он «ночью во время плавания в Северном море между Доггер‑ банкой и западным берегом Дании 19 и 20 минувшего октября видел два подозрительных судна… представлявшие наружный вид миноносцев».
Не менее важны показания шведского механика Лефштрема, который сообщил следующее: за двое суток до происшествия он был нанят близ Ньюкастля неизвестным ему японцем отнести какой‑ то чемодан в пустынное место на берегу моря, где японец сел в ожидавшую его шлюпку и переехал на стоявший вблизи двухтрубный миноносец, тотчас же ушедший в море.
Одновременно два английских матроса, Вильям Беннет и Джордж Уолш, заявили о том, что накануне происшествия к ним обратился неизвестный японец, который пытался склонить их за крупную сумму к участию в каком‑ то опасном предприятии в Северном море, близ Гулля, для чего матросы должны были переодеться рыбаками. Это заявление, проникшее в печать, произвело такой переполох в Лондоне, что английская официозная пресса, боясь разоблачений, обвинила в подкупе их русскими агентами. Однако оба матроса энергично отстаивали свое полное бескорыстие и согласились подтвердить свои показания под присягой.
В заключение небезынтересно привести факты, подтверждающие наличие именно японских миноносцев в Северном море в октябре 1904 года. Один из участников похода эскадры Рожественского, капитан 2‑ го ранга Владимир Семенов, в трилогии «Расплата» рассказывает:
|
|
|
«Лежа на койке японского госпиталя в Сасебо, я узнал от товарищей, тоже раненых, но уже поправившихся и свободно гулявших по госпиталю, что в соседнем бараке лечится от острого ревматизма японский лейтенант, бывший командир миноносца. Наш сосед, вероятно, не находил нужным секретничать относительно прошлого. Он открыто заявил, что нажил свою болезнь во время тяжелого похода из Европы в Японию.
– Ваша европейская осень – это хуже нашей зимы, – говорил он.
– Осень? – спрашивали его. – Какой же месяц?
– Октябрь. Мы, наш отряд, тронулись в поход в конце этого месяца».
Факты, записанные В. Семеновым, заслуживают особого внимания.
В «Морских записках» за 1945 год есть интересная редакционная статья «Эскадра адмирала Рожественского», в которой приводится еще одно любопытное свидетельство: «В 1933 году японский консул в Филадельфии на вечеринке в частном доме в Нью‑ Йорке, в гостях у семьи Феншоу, на вопрос, были ли сделаны попытки остановить эскадру вице‑ адмирала Рожествеиского, смеясь ответил: „Ну конечно, были. Ведь теперь можно это не держать, по давности, в секрете. Наши миноносцы были у Доггер‑ банки, но они не застали русских врасплох“».
Таким образом, совершенно очевидно, что нашумевший «Гулльский инцидент» – хорошо продуманная англо‑ японская провокация, цель которой состояла в том, чтобы не допустить русской эскадры на Дальний Восток и тем самым добиться разгрома военно‑ морских сил России.
* * *
Боясь разоблачений подоплеки «Гулльского инцидента» перед мировым общественным мнением, Англия предприняла все меры к тому, чтобы путем угроз, шантажа и подкупа заставить рыбаков – свидетелей инцидента у Доггер‑ банки дать ложные показания. Наряду с этим английское правительство выставило в качестве свидетелей лиц, которые не были очевидцами происшествия в Северном море.
Англичане открыто потребовали, чтобы русская сторона признала отсутствие каких бы то ни было миноносцев у Доггер‑ банки. Россия, уже изрядно ослабевшая в войне с Японией и покинутая своей союзницей Францией, вынуждена была отступить.
Но наше повествование было бы неполным и автор погрешил бы против истины, если бы не упомянул о свидетельстве непосредственного участника нападения на Балтийскую эскадру, но отнюдь не англичанина, а немца, командира германского миноносца, который в ту памятную ночь «случайно» оказался среди гулльских рыбаков на пути русских броненосцев. Корабельный инженер В. П. Костенко так излагает эту версию в своих воспоминаниях «На „Орле“ в Цусиме»: «…германский флот был по приказу императора Вильгельма выслан в Немецкое море для наблюдения за побережьем. Командир одного миноносца решил на свой страх сблизиться с русскими кораблями, чтобы наблюдать их на ходу, и ушел в море на их розыск. Ночью, идя большим ходом, он наткнулся на первый броненосный отряд в тот момент, когда Рожественский сблизился с рыболовной флотилией. Встреченный интенсивным огнем, германский миноносец успел скрыться в сторону берега, получив повреждения, но спровоцировал стрельбу по рыбакам. Когда разразился международный конфликт, то император Вильгельм строжайше воспретил разглашать причастность германского флота к „Гулльскому инциденту“. Только после низложения Вильгельма командир миноносца решился рассказать об этом. Однако германский офицер скрыл то обстоятельство, что миноносцев‑ то было два. Порукой тому устав о несении дозорной службы германского флота и многочисленные показания очевидцев, русских офицеров, которые в один голос утверждают, что видели в свете прожекторов два миноносца». Сделаем теперь некоторые предварительные выводы.
В момент встречи с флотилией английских рыболовных траулеров флагманский броненосец «Суворов» действительно столкнулся с двумя неизвестными миноносцами и обстрелял их, считая японскими. Одному из них удалось сразу же скрыться, другой лишь отвильнул, но был подбит, до утра оставался среди траулеров и был ошибочно принят рыбаками за русский. На траулерах гулльской флотилии находились переодетые японские морские офицеры и лица, ими подкупленные, в обязанность которым вменялось указывать ракетами направление атаки. Вот почему вместо одной обусловленной «адмиральской» ракеты с судов рыболовной флотилии было выпущено несколько. Наиболее вероятна встреча первого отряда броненосцев с «дозорными» миноносцами германского флота. Четыре японских миноносца, выстроенных и снаряженных в Англии, поджидали русские корабли у Доггер‑ банки – с рыболовной флотилии их должны были оповестить о подходе ядра эскадры. Но адмирал Рожественский, приняв решение выйти в море на сутки раньше, перепутал им карты. Миноносцы совершенно неожиданно для них оказались далеко позади русских и вынуждены были догонять и разыскивать ускользавшую от них эскадру. Встреча с отставшим транспортом «Камчатка» была случайной, что подтверждает усиленная радиоигра с «Суворовым» с целью узнать место и курс эскадры.
Японские миноносцы, считая себя обнаруженными, сразу же после этой атаки ушли на восток через Суэц, не встретившись с русскими кораблями. В Бискайском заливе, следуя позади броненосцев Рожественского и зная, что русские корабли готовы к отражению атаки, миноносцы не решились напасть на них.
Надо полагать, что приведенные свидетельства и проистекающие из них выводы достаточно красноречивы и убедительны. Все говорит о том, что это была задуманная и тщательно подготовленная политическая провокация. Подробности ее и по сей день таят архивы Лондона и Токио.
|
|
|
