 |
Пламя над Берлином
|
|
|
|
Не успел. Адольф Титлер принять присягу в качестве канцлера, как было подожжено здание нижней палаты немецкого парламента, Нацисты и коммунисты наперебой обвиняли друг друга в поджоге. Кто же на самом деле мог совершить это политическое преступление?
Холодным ветреным вечером 27 февраля 1933 года огромное каменное здание в Берлине, называемое Рейхстагом, практически пустовало. Депутаты разошлись по домам, остались только несколько ночных сторожей, которые должны были выключить свет и нести охрану коридоров и единственного незапертого подъезда. Вскоре после 9 часов вечера шедший мимо по улице студент услышал звон бьющегося стекла и, взглянув вверх, увидел человека на одном из балконов первого этажа. Ему показалось, что взломщик держал в руках горящий факел.
Не медля ни минуты, студент бросился к ближайшему посту охраны и поднял тревогу. Дежурный полицейский Карл Буверт решил проверить сообщение, прежде чем доложить начальству, и начал обходить здание в поисках разбитого окна. Увидев брешь и красноватые отсветы внутри здания, Буверт понял, что в нескольких местах уже пылает огонь. Он кинулся поднимать полицию и служащих, и через несколько минут по всему городу раздавались пожарные сирены.
Кругом забегали полицейские и сторожа, пытаясь отпереть двери и впустить в здание пожарных. Лишь 19 минут спустя первый человек смог войти в зал заседаний, где был основной очаг пожара. Вошедшие обнаружили, что горят тяжелые плюшевые занавеси на двери и деревянная обшивка на стенах. На другом конце зала языки пламени лизали бюро стенографистки. Десятки маленьких костров пылали на столах депутатов. Один из полицейских, побежавший к пятому подъезду, чтобы сообщить об увиденном, заметил несколько горящих корзин для бумаг, два с лишним десятка разбросанных повсюду горящих тряпок и брошенные фуражку и галстук. Пожар явно не был случайным ‑ поработал поджигатель, и, возможно, не один.
|
|
|
К 21. 25 в зал заседаний прибыли полицейский Хельмут Пешсль и смотритель здания Александр Шкрановиц, они пытались выяснить, что можно сделать. Пока они в изумлении смотрели на пожар, мимо них промчался молодой человек без рубашки, растрепанный и перемазанный сажей. Полицейские закричали: < Стой! Руки вверх! > Молодой человек не сопротивлялся и был немедленно обыскан на предмет оружия или иных улик. Пешель и Шкрановиц обнаружили у него только перочинный нож, бумажник и голландский паспорт на имя Маринуса ван дер Люббе, родившегося в Лейдене 13 января 1909 года. Они не сомневались в том, что поймали преступника. < Зачем ты это сделал? > ‑ крикнул Шкрановиц. < В знак протеста>, ‑ пробормотал задержанный.
Когда ван дер Люббе уводили в полицейский участок, на место происшествия прибыли 15 пожарных бригад, и вскоре 60 насосов начали поливать горящее здание водой. Через полтора часа пожар удалось погасить. Здание было спасено, но зал заседаний лежал в руинах. Его пол был усыпан осколками полопавшегося стеклянного потолка.
Заговор коммунистов?
Министр внутренних дел Герман Геринг обедал с вождем национал‑ социалистической партии Адольфом Гитлером, недавно избранным рейхс‑ канцлером Германии, когда ему сообщили о пожаре в Рейхстаге. Геринг торопливо извинился перед фюрером и немедленно помчался на другой конец города взглянуть на происходящее. Когда репортеры спросили Геринга, кто мог совершить это преступление, он, не колеблясь, обвинил в этом немецких коммунистов. < Это преступление коммунистов против нового правительства>, ‑ заявил он. Один из служащих возразил, что схвачен только один взломщик, Геринг тут же парировал: < Один? Там был не один человек, а десять, двадцать! Это сигнал к коммунистическому мятежу! > Репортеры, пытаясь докопаться до истины, поинтересовались, как поджигателям удалось проникнуть в Рейхстаг ‑ и выбраться из него всем, кроме одного. Ничуть не смутившись, Геринг предположил, что они воспользовались подземным ходом, который связывает Рейхстаг с его министерством. Кипевший от возмущения министр поклялся немедленно схватить и наказать всех членов партии < красного террора>, как он ее окрестил.
|
|
|
Ясновидящий, который слишком много знал
5 апреля 1933 года, меньше чем через два месяца после пожара в Рейхстаге, в нескольких километрах к востоку от Берлина ремонтные рабочие наткнулись на окровавленный труп в дорожной канаве. Жертва была опознана как знаменитый циркач Ян Эрик Ганусен.
Ганусен, сын сторожа синагоги, юношей оставив еврейское гетто, искал свою удачу на сцене. Он пробовал себя в качестве метателя ножей, силача и пожирателя огня и имел определенный успех в каждом из этих амплуа. После Первой мировой войны молодой солдат устроился в труппу крупного цирка, где у него помимо прочего обнаружился незаурядный талант ясновидящего. Вскоре он уже увлекал публику работой мысли ‑ от < видения> предметов в чужих карманах до предсказания ограблений банков с указанием виновных. В 20‑ х годах необычайные способности Ганусена принесли ему известность и сделали его любимцем нацистского руководства.
Однако эффектный взлет Ганусена закончился кровавой драмой. Историки до сих пор расходятся в мнениях о том, чем Ганусен вызвал недовольство своих покровителей. Некоторые считают, что он поставил членов партии в неловкое положение, предсказав вечером 24 февраля 1933 года ‑ всего за три дня до пожара в Рейхстаге ‑ < пожар в большом здании>, добавив, что он станет сигналом к народному возмущению. Но такое объяснение убийства ясновидящего имеет смысл только в том случае, если нацисты действительно несли непосредственную ответственность за поджог. Более убедительна теория, согласно которой Ганусен был убит по приказу нацистского чиновника, которому он неосторожно одолжил крупную сумму денег.
|
|
|
Легализация тоталитарного режима
Впрочем, за пределами нацистских кругов поспешный вывод Геринга убедил не многих. Позиции коммунистов в Германии уже достаточно ослабли, и сложно было представить, каким образом тактика поджогов могла бы склонить в их пользу осторожное население. Что касается подземного туннеля, по которому они якобы проникли в Рейхстаг, то он находился под особым контролем Геринга и его полиции. Таким образом, устроить пожар и организованно отступить нацистам было бы значительно легче, чем коммунистам. В то же время имелось немало причин, по которым нацистам был выгоден эффектный пожар, особенно такой, в котором они могли обвинить своих главных врагов накануне решающих выборов в стране. Разве Геринг не клялся в последнее время покончить с красными < косвенными> средствами, но только в < подходящий момент>, после того как < разгорится> большевистская революция?
Критики Геринга отметили также, что он, не теряя времени, представил < Декрет о защите нации и государства>, который фактически давал нацистам все полномочия, которые могли бы им потребоваться для установления тоталитарной диктатуры. На следующее утро после пожара Геринг появился в кабинете престарелого Президента Веймарской республики Пауля фон Гинденбурга и потребовал от него подписать всеобъемлющий декрет < против коммунистических актов насилия>. Декрет Геринга ограничивал свободу личности, свободу слова, включая свободу прессы, а также права на собрания и объединения. Правительство же декрет наделял полномочиями контролировать все почтовые отправления и телефонные разговоры, проводить обыски в домах без предупреждения и конфисковывать частную собственность в интересах государственной безопасности.
Даже тогда, когда начались аресты коммунистов, среди центристов раздавались голоса смельчаков, которые требовали от правительства провести объективное расследование преступления и восстановить гражданские нрава. В Париже международная коммунистическая группа опубликовала документ, озаглавленный < Коричневая книга>. В нем говорилось о том, как нацисты в действительности подожгли здание собственного правительства. Не располагавшие прямыми уликами, авторы разоблачения, не колеблясь, сфабриковали < доказательства> участия Геринга и других высокопоставленных нацистов.
|
|
|
Безрезультатный суд
< Коричневая книга> еще больше запутала общественное мнение за рубежом, а тем временем нацисты, абсолютно равнодушные к этим дебатам, продолжали осуществлять свои планы. Геринг, в частности, становился все наглее по мере того, как росло недоверие общества к коммунистам. < Соотечественники‑ немцы, ‑ заявил он толпе, собравшейся за два дня до 5 марта, даты выборов в парламент, ‑ никакой судебный приговор меня не остановит… мне не надо беспокоиться о правосудии… Эта борьба станет борьбой против хаоса>.
22 марта, через три недели после ареста ван дер Люббе, магистрат Верховного суда опубликовал следующее заявление: < Расследование показало, что голландский коммунист ван дер Люббе… непосредственно перед пожаром имел контакты не только с немецкими коммунистами, но и с коммунистами за рубежом>. Магистрат добавил, что эти люди арестованы, и назвал лидера парламентской фракции немецких коммунистов Эрнста Торглера и трех болгар.
Последовавший за этим процесс в Верховном суде, проводившийся одновременно в Берлине и Лейпциге с 21 сентября по 23 декабря, во многом обернулся для нацистов конфузом, прибавив достоверности заявлениям о том, что коммунисты не были нричастны к преступлению. Обвинение не смогло собрать серьезные улики против Торглера или болгар. Несмотря на выступление высокопоставленных свидетелей обвинения, так и не удалось установить связь между ван дер Люббе и четырьмя < соучастниками> заговора. Одному из болгар, Георгию Димитрову, даже удалось уличить Геринга в ряде противоречий. На перекрестном допросе, который проводил сам болгарин, он так разозлил Геринга, что тот, выйдя из себя, угрожал смертью своему невозмутимому противнику.
Что касается ван дер Люббе, то он оказался еще более трудным обвиняемым, хотя и по другой причине. Голландец вообще не был заинтересован в защите. Он сразу признался в поджоге и в ходе суда ни разу не отошел от этой позиции. Его долго допрашивали о мотивах преступления и связях, однако от него не удалось добиться ничего, кроме гордого заявления о том, что он действовал один, самостоятельно разжег несколько десятков пылавших в Рейхстаге костров и теперь с нетерпением ждет приговора за свое преступление.
|
|
|
Многим из наблюдавших за апатичной фигурой на скамье подсудимых казались маловероятными его слова о решительных и молниеносных действиях. Как выяснилось, ван дер Люббе не только плохо видел после несчастного случая, произошедшего в юности, но и передвигался с трудом. В тех редких случаях, когда он отвечал допрашивавшим его людям, его ответы были неразборчивыми, детскими и противоречивыми. В одном случае, отвечая на вопрос о том, кто велел ему поджечь Рейхстаг, он настаивал, что действовал но велению < внутреннего голоса>. Его же слова о том, что он коммунист, не воспринимались всерьез: ван дер Люббе не мог привести доказательств принадлежности к компартии, за исключением непродолжительного членства в одной из голландских ячеек в 16‑ летнем возрасте.
Назначенный судом адвокат ван дер Люббе, от помощи которого обвиняемый вначале пытался отказаться, нарисовал портрет < бунтаря‑ беспризорника>, ненормального бродяги, с детства бывшего не в ладах с полицией. По словам адвоката, ван дер Люббе проявлял склонность к импульсивным поступкам и мечтал о внимании, которое принесет ему арест. О революционных идеалах он не имел ни малейшего представления.
Впрочем, созданный адвокатом портрет ван дер Люббе также оказался недостаточно убедительным. Когда его попросили подробно рассказать о вечере 27 февраля, обвиняемый продемонстрировал прекрасное понимание малейших деталей, а когда полиция заставила его повторить все его действия и засекла время, все идеально совпало. Используя быстро воспламеняющиеся материалы и разорванный на клочки пиджак, один человек вполне мог разжечь огонь во многих местах. Как ни хотелось обеим сторонам поверить в теорию заговора, нетрудно было доказать, что этот эксцентричный, физически неполноценный и слегка помешанный молодой человек был способен задумать и осуществить подобный план.
По мере того как процесс подходил к концу, суд был вынужден из‑ за отсутствия достаточных доказательств снять с четырех коммунистов обвинение в соучастии в поджоге. Все четверо были немедленно депортированы. Ван дер Люббе, который явно принимал участие в поджоге, приговорили к смерти. После формальной апелляции о смягчении наказания, которая была отклонена, он был казнен 10 января 1934 года.
Тщательно организованные скандалы
Внутренние политические интриги, по‑ видимому, заставили Гитлера снять с постов двух ведущих военачальников накануне Второй мировой войны. Первым был устранен фельдмаршал Всрнер фон Бломберг, военный министр, который часто выражал сомнения в разумности подталкивания Великобритании или Франции к войне.
В конце декабря 1937 года 59‑ летний вдовец обратился к Гитлеру за разрешением на брак с некой Евой Грюн. Бломберг не знал, что Грюн состоит на учете в полиции, поскольку раньше была проституткой и порномоделью. Герман Геринг, считавший своим долгом знать подобные вещи, увидел в этом идеальную возможность отделаться от беспокойного генерала, о чем и сообщил фюреру. Не успела пара обвенчаться, как о Еве Грюн поползли грязные слухи. Генерал, обвиненный в позорившем его поступке, подал в отставку.
Геринг надеялся сменить Бломберга на посту военного министра. Однако сначала следовало отделаться от законного претендента на должность Бломберга ‑ главнокомандующего немецкой армией Вернера фон Фритша. Подобно Бломбергу, Фритш часто скептически отзывался о гитлеровских планах войны на Западе.
Геринг заручился поддержкой Генриха Гиммлера, возглавлявшего личную полицию Гитлера. Через несколько дней после отставки Бломберга оба интригана выступили с < доказательствами> гомосексуальных наклонностей Фритша. Свидетелем этого < преступления> выступал профессиональный шантажист Отто Шмидт, показавший, что у него был роман с Фритшем. Гитлер потребовал от генерала уйти в отставку по соображениям безопасности. Фритш заявил о своей невиновносги, и в конечном счете с него сняли все обвинения. Однако скандал продолжался достаточно долго для того, чтобы Гитлер взял на себя обязанности главнокомандующего.
Странное признание
Несмотря на то что после казни ван дер Люббе дело было официально закрыто, предположения относительно подлинной истории поджога Рейхстага не прекращаются до сих пор. После Второй мировой войны на Нюрнбергском процессе военных преступников несколько обвиняемых показали, что за поджогом, безусловно, стоял Геринг. Генерал Франц Хальдер, возглавлявший Генеральный штаб Германии в первые годы войны, вспомнил, как Геринг хвастался своей ролью в поджоге Рейхстага на вечере в честь Гитлера в 1942 году.
Когда один из гостей заговорил о судьбоносных событиях 1933 года, его прервал Геринг: < Я единственный, кто знает правду о Рейхстаге, потому что его поджег я! > Впрочем, скорее всего, никто никогда не узнает, говорил ли Геринг правду или в очередной раз пытался себя возвеличить. Единственное, с чем соглашаются все, ‑ это то, что пожар в Рейхстаге оказался поворотным пунктом в приходе нацистов к власти.
|
|
|
