 |
Предложение леди Гленарван
|
|
|
|
Жюль Верн
Дети капитана Гранта
КАРТЫ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава I
РЫБА-МОЛОТ
26 июля 1864 года по волнам Северного канала шла на всех парах при сильном норд-осте великолепная яхта. На ее фок-мачте [1]развевался английский флаг, а на голубом вымпеле грот-мачты [2]виднелись шитые золотом буквы «Э.» и «Г.». Яхта эта носила название «Дункан» и принадлежала лорду Эдуарду Гленарвану, виднейшему члену известного во всем Соединенном Королевстве Темзинского яхт-клуба.
На борту «Дункана» находились Гленарван со своей молодой женой леди Элен и его двоюродный брат майор Мак-Наббс.
Недавно в открытом море, в нескольких милях от залива Фёрт-оф-Клайд, было произведено испытание этой яхты, и теперь она шла обратно в Глазго.
На горизонте уже вырисовывался остров Арран, когда стоявший на вахте матрос доложил о том, что за кормой «Дункана» плывет какая-то огромная рыба. Капитан Джон Манглс немедленно приказал сообщить об этом лорду Гленарвану, и тот в сопровождении майора Мак-Наббса не замедлил подняться на ют[3].
– Скажите, что это за рыба, по-вашему? – спросил он капитана.
– Я думаю, милорд, что это крупная акула, – ответил Джон Манглс.
– Акула – в здешних водах! – воскликнул лорд Гленарван.
– В этом нет никакого сомнения, – продолжал капитан, – такие акулы встречаются во всех морях и под всеми широтами. Это рыба-молот. Или я сильно ошибаюсь, или мы имеем дело с одной из этих мерзких тварей. Если вы, милорд, согласны и леди Гленарван доставит удовольствие присутствовать при такой любопытной ловле, то мы можем скоро узнать в точности, что это за рыба.
– А вы какого мнения, Мак-Наббс? – обратился Гленарван к майору. – Стоит нам поохотиться?
|
|
|
– Я заранее присоединяюсь к вашему мнению, – невозмутимо ответил майор.
– Вообще следует уничтожать как можно больше этих хищных тварей, – заметил Джон Мангле. – Воспользуемся же случаем, и мы увидим необычайное зрелище и заодно сделаем полезное дело.
– Тогда начнем, Джон, – сказал лорд Гленарван.
Он велел предупредить жену, и леди Элен, очень заинтересованная предстоящей захватывающей охотой, поспешила на ют к мужу.
Море было спокойно, и с капитанского мостика нетрудно было следить за всеми движениями акулы: она то ныряла, то с удивительной силой выскакивала на поверхность воды.
Джон Мангле отдал необходимые приказания. Матросы сбросили с правого борта яхты крепкий канат с крюком, на который была насажена приманка – большой кусок свиного сала. Прожорливая акула, хотя она и находилась ярдах [4]в пяти десяти от «Дункана», почуяла приманку и стала быстро догонять яхту. Видно было, как ее плавники, серые на концах и черные у основания, с силой рассекали волны, а хвост помогал ей удерживать безукоризненно прямое направление. По мере того как акула приближалась к яхте, все отчетливее выступали ее большие, горящие алчностью глаза навыкате; когда же она переворачивалась, из разинутой пасти выглядывало четыре ряда зубов. Голова у нее была широкая и напоминала двойной молот, насаженный на рукоятку. Джон Манглс не ошибся – это действительно была самая прожорливая из акул: рыба-молот.
И пассажиры и команда «Дункана» с напряженным вниманием следили за акулой. Вот она уже оказалась совсем близко от крюка, вот перевернулась на спину, чтобы поудобнее схватить его. Миг – и огромная приманка исчезла в ее объемистой пасти. Еще миг – и акула, сильно дернув за канат, сама насадила себя на крюк. Тут матросы, не теряя времени, принялись подтягивать добычу при помощи блоков, прикрепленных к грот-рею.
|
|
|
Акула, чувствуя, что ее вырывают из родной стихии, отчаян но забилась, но с ней быстро справились, накинув на хвост мертвую петлю и тем парализовав ее движения. Еще несколько мгновений – и акула была поднята над бортовыми сетками и сброшена на палубу. Тотчас же один из матросов осторожно при близился к акуле и сильным ударом топора отсек ее страшный хвост.
Охота закончилась. Больше нечего было бояться чудовища. Чувство мести моряков было удовлетворено, но не их любопытство. Надо сказать, что на всех судах принято тщательно осматривать желудок акул. Матросы, зная, до какой степени эта прожорливая рыба неразборчива, обыкновенно ждут от подобного осмотра какого-нибудь сюрприза, и ожидания их не всегда бывают напрасны.
Леди Гленарван не пожелала присутствовать при этой отвратительной операции и перешла в рубку. Акула еще дышала. Она была десяти футов [5]длины и весила больше шестисот фунтов [6]. Это обычные размеры и вес для этой породы. Но рыба-молот, пусть не самая крупная из акул, считается одной из наиболее опасных.
Вскоре огромную рыбу без дальнейших церемоний вскрыли ударами топора. Крюк проник в самый желудок, оказавшийся совершенно пустым. Очевидно, акула давно постилась. Разочарованные моряки уже собирались было выбросить акулу в море, как вдруг внимание помощника капитана привлек какой-то грубый предмет, основательно засевший в ее внутренностях.
– Э! Что это такое? – крикнул он.
– Да, верно, кусок скалы, акула его проглотила, чтобы нагрузиться балластом, – ответил один из матросов.
– Рассказывай! – отозвался другой. – Это просто-напросто ядро: оно попало в желудок этой твари и еще не успело там перевариться.
– Помалкивайте, вы! – вмешался в разговор помощник капитана Том Остин. – Не видите разве, что эта тварь была горькой пьяницей и, чтобы ничего не потерять, не только вы лакала все вино, но проглотила еще и бутылку?
– Как! – воскликнул лорд Гленарван. – Бутылка – в брюхе акулы?
– Настоящая бутылка, – подтвердил помощник капитана, – но, как видно, из погреба она вышла давненько.
– Ну тогда, Том, выньте ее, да поосторожнее, – сказал лорд Эдуард, – ведь в бутылках, найденных в море, нередко бывают важные документы.
|
|
|
– Вы думаете? – проговорил майор Мак-Наббс.
– По крайней мере, это возможно.
– О, я не спорю с вами, – отозвался майор. – Быть может, в этой бутылке и кроется какая-нибудь тайна.
– Сейчас мы это узнаем, – промолвил Гленарван. – Велите отмыть бутылку от этой мерзости и принести ее в рубку.
Том выполнил приказание, и бутылка, найденная при таких странных обстоятельствах, вскоре стояла на столе в кают-компании. Вокруг стола разместились лорд Гленарван, майор Мак-Наббс, капитан Джон Манглс и леди Элен – недаром говорят, что все женщины любопытны.
В море любая мелочь становится событием. С минуту все молчали. Каждый смотрел на хрупкий сосуд, стараясь угадать, что он в себе содержит: тайну ли какого-нибудь кораблекрушения или просто записку, вверенную волнам праздным мореплавателем.
Но пора было узнать, в чем дело, и лорд Гленарван начал осматривать бутылку, приняв все необходимые в таких случаях меры предосторожности. В эту минуту он напоминал коронера [7], разбирающего важное преступление. И он, конечно, был прав, относясь к делу так внимательно, ибо часто то, что кажется пустяком, может открыть очень многое.
Прежде чем вскрыть бутылку, Гленарван осмотрел ее снаружи. У нее было удлиненное крепкое горлышко, на котором еще уцелел обрывок проржавленной проволоки. Стенки ее были так плотны, что могли выдержать давление в несколько атмосфер. Это говорило о том, что бутылка из Шампани. Такими именно бутылками виноградари Эпернэ и Аи перешибают спинки стульев, причем на стекле не остается даже самой маленькой трещины. Не удивительно, что и эта бутылка смогла вынести испытания дальних странствований.
– Бутылка фирмы Клико, – объявил майор.
И так как Мак-Наббс считался знатоком в этом вопросе, никто не усомнился в его правоте.
– Дорогой майор, – обратилась к нему леди Элен, – не все ли равно, какая это бутылка, если мы не узнаем, откуда она взялась.
– Это мы узнаем, дорогая Элен, – сказал лорд Гленарван. – Да и теперь уже можно сказать, что она приплыла издалека. Обратите внимание на каменный нарост, который ее покрывает. Это минеральные отложения морской воды. Бутылка долго носилась по волнам океана, прежде чем очутилась в брюхе акулы.
|
|
|
– Нельзя не согласиться с вами, – отозвался майор. – Конечно, этот хрупкий сосуд в своей каменистой оболочке мог проделать длинное путешествие.
– Но откуда он? – спросила леди Гленарван.
– Погодите, погодите, дорогая Элен: здесь необходима выдержка. Или я сильно ошибаюсь, или бутылка сама ответит нам на все вопросы.
С этими словами Гленарван принялся счищать нарост с горлышка бутылки, и вскоре показалась пробка, очень пострадавшая от морской воды.
– Досадно, – заметил Гленарван, – если там какая-нибудь бумага, она должна быть сильно повреждена.
– Боюсь, что так, – согласился майор.
– К тому же, – продолжал Гленарван, – этой плохо закупоренной бутылке грозила опасность пойти ко дну. К счастью, акула вовремя проглотила ее и доставила на борт «Дункана».
– Это верно, – сказал Джон Манглс, – но все же было бы лучше, если бы мы ее выловили в открытом море, под определенной широтой и долготой. Тогда, учтя воздушные и морские течения, было бы возможно установить пройденный этой бутылкой путь, а теперь, с таким вот почтальоном, как акула, плывущая против ветра и течения, в этом будет очень трудно разобраться.
– Посмотрим, – сказал Гленарван и принялся с величайшей осторожностью вытаскивать пробку.
Когда бутылка была откупорена, по кают-компании распространился сильный запах морской соли.
– Ну? – с чисто женской нетерпеливостью спросила леди Элен.
– Да, я был прав, – отозвался Гленарван, – там бумаги.
– Документы! Документы! – воскликнула леди Элен.
– Только, по-видимому, они попорчены сыростью, – заметил Гленарван, – и их невозможно вытащить, до того они при стали к стенкам бутылки.
– Разобьем ее, – предложил Мак-Наббс.
– Я предпочел бы сохранить бутылку в целости, – ответил Гленарван.
– Я тоже, – согласился майор.
– Несомненно, хорошо бы сохранить бутылку, – вмешалась Элен, – но содержимое ведь более ценно, чем самый сосуд, и потому лучше пожертвовать последним.
– Вам достаточно отбить горлышко, – посоветовал Джон Манглс, – и тогда можно будет вынуть документы, не повредив их.
– Скорее же, дорогой Эдуард! – воскликнула леди Элен. В самом деле, иным способом трудно было бы извлечь бумаги, и лорд Гленарван решился отбить горлышко драгоценной бутылки. Так как каменистый нарост на ней приобрел твердость гранита, пришлось прибегнуть к молотку. Вскоре на стол посыпались осколки, и из бутылки показались слипшиеся клочки бумаги. Гленарван осторожно извлек их и разложил перед собой. Леди Элен, майор и капитан обступили его.
|
|
|
Глава II
ТРИ ДОКУМЕНТА
Вынутые из бутылки клочки бумаги были наполовину уничтожены морской водой. Из почти стертых строк можно было разобрать лишь немногие слова. Лорд Гленарван стал исследовать эти клочки. Он поворачивал их, смотрел на свет, разглядывал каждую буковку, которую пощадило море. Затем он взглянул на своих друзей, не сводивших с него жадных глаз.
– Здесь, – сказал он, – три различных документа, по-видимому копии одного и того же, написанные на трех языках: английском, французском и немецком. Я убедился в этом, сличив уцелевшие слова.
– Но, по крайней мере, в этих-то словах все же можно уловить какой-нибудь смысл? – спросила леди Элен.
– Трудно сказать что-нибудь определенное на этот счет, дорогая: уцелевших слов очень немного.
– А может быть, они дополняют друг друга? – заметил майор.
– В самом деле, – отозвался Джон Манглс. – Не уничтожила же морская вода в трех документах слова на одних и тех же местах! Соединив уцелевшие обрывки фраз, мы в конце концов доберемся до их смысла.
– Этим мы и займемся, – сказал Гленарван, – но будем делать все методически. Начнем с английского документа.
В этом документе строки и слова были расположены следующим образом:
– Да, смысла здесь не много, – с разочарованным видом проговорил майор.
– Как бы то ни было, – заметил капитан, – ясно, что это английский язык.
– В этом нет никакого сомнения, – отозвался лорд Гленарван, – слова sink, aland, that, and, lost уцелели; a skipp, очевидно, значит skipper. Видимо, речь тут идет о каком-то мистере Gr…. вероятно капитане потерпевшего крушение судна.
– Добавим еще к этому обрывки слов monit и ssistance[8], – сказал Джон Манглс, – смысл их совершенно ясен.
– Ну вот, уже кое-что мы знаем! – сказала леди Элен.
– К несчастью, не хватает целых строк, – заметил майор. – Как узнать название погибшего судна и место его крушения?
– Узнаем и это, – сказал Гленарван.
– Без сомнения, – согласился майор, всегда присоединявшийся к общему мнению. – Но каким образом?
– Дополняя один документ другим.
– Так примемся же за дело! – воскликнула леди Элен. Второй клочок бумаги пострадал больше, чем предыдущий.
В нем было всего несколько бессвязных слов, расположенных следующим образом:
– Это написано по-немецки, – сказал Джон Манглс, взглянув на бумагу.
– А вы знаете этот язык, Джон? – спросил Гленарван.
– Знаю очень хорошо.
– Тогда скажите нам, что значат эти несколько слов. Капитан внимательно осмотрел документ.
– Прежде всего, – сказал он, – мы можем теперь установить, когда именно произошло кораблекрушение: седьмого Juni, то есть седьмого июня, а сопоставляя это с цифрой «шестьдесят два», стоящей в английском документе, мы получаем точную дату: седьмого июня 1862 года.
– Чудесно! – обрадовалась леди Элен. – Что же дальше, Джон?
– В той же строчке, – продолжал молодой капитан, – я вижу слово Glas; сливая его со словом gow первого документа, получаем Glasgow. Очевидно, речь идет о судне из порта Глазго.
– Я того же мнения, – заявил майор.
– Второй строчки в этом документе совсем нет, – продолжал Джон Манглс, – но в третьей я вижу два очень важных слова: zwei, что значит «два», и atrosen, вернее сказать – Matrosen, в переводе – «матросы».
– Значит, речь здесь как будто идет о капитане и двух матросах, – сказала Элен.
– По-видимому, – согласился Гленарван.
– Я должен признаться, – продолжал капитан, – что следующее слово, graus, ставит меня в тупик – я не знаю, как его перевести. Быть может, это разъяснит нам третий документ. Что же касается двух последних слов, то их легко понять: Bringt ihnen значит «окажите им», а если мы свяжем их с английским словом assistance, которое, подобно им, находится в седьмой строчке первого документа, то сама собой напрашивается фраза: «Окажите им помощь».
– Да! «Окажите им помощь»! – повторил Гленарван. – Но где находятся эти несчастные? До сих пор у нас нет ни малейшего указания на место, где произошла катастрофа.
– Будем надеяться, что французский документ окажется более ясным, – заметила леди Элен.
– Прочтем же французский документ, – сказал Гленарван, – мы все знаем этот язык, так что это будет нетрудно.
Вот точное воспроизведение третьего документа:
– Здесь есть цифры! – воскликнула леди Элен. – Смотрите, господа! Смотрите!
– Будем делать все по порядку, – сказал лорд Гленарван, – и начнем сначала. Разрешите мне восстановить одно за другим все эти неполные, отрывочные слова. С первых же букв я вижу, что речь идет о трехмачтовом судне, название которого благодаря английскому и французскому документам для нас вполне яс но: это «Британия». Из следующих двух слов gonie и austral [9]– только второе для нас всех понятно.
– Вот уже драгоценная подробность, – заявил Джон Манглс, – значит, кораблекрушение произошло в Южном полушарии.
– Это неопределенно, – заметил майор.
– Продолжаю, – сказал Гленарван. – Слово abor – корень глагола aborder [10]. Эти несчастные выбрались на какой-то берег. Но где? Что значит contin? [11]Не материк ли? Затем cruel [12].
– Cruel! – воскликнул Джон Манглс. – Так вот объяснение немецкого слова graus: grausam – жестокий!
– Продолжаем! Продолжаем! – сказал Гленарван. Он вчитывался в текст со все более страстным интересом, по мере того как перед ним раскрывался смысл этих незаконченных слов. – Indi… Не идет ли тут речь об Индии, куда эти моряки могли быть выброшены? А что значит слово ongit? A! Longitude [13]. А вот и широта: тридцать семь градусов одиннадцать минут. Наконец-то мы имеем точное указание!
– Да, но нет долготы, – промолвил Мак-Наббс.
– Не все сразу, дорогой майор, – отозвался Гленарван. – Точно знать градус широты – это уже немало. Решительно этот французский документ самый полный из трех. Очевидно, каждый из них является дословным переводом других, ведь количество строк везде одинаковое. В таком случае, надо эти три документа соединить, перевести их на один язык, а затем постараться найти их наиболее правдоподобный, логичный и полный смысл.
– На какой же из трех языков собираетесь вы переводить? – спросил майор.
– На французский, – ответил Гленарван, – ведь больше всего слов сохранилось во французском документе.
– Вы правы, – согласился Джон Манглс. – К тому же этот язык нам всем хорошо знаком.
– Итак, решено! Я составлю этот документ следующим образом: объединю обрывки слов и фраз, оставляя между ними пробелы, и дополню те слова, смысл которых несомненен. Затем мы их сравним и обсудим.
Гленарван тотчас взялся за перо и через несколько минут подал своим друзьям бумагу, где было написано следующее [14]:
В эту минуту появился матрос. Он доложил капитану, что «Дункан» входит в Фёрт-оф-Клайд, и спросил, какие будут приказания.
– Каковы ваши намерения, милорд? – обратился Джон Манглс к Гленарвану.
– Как можно скорее достигнуть Дамбартона. Оттуда леди Элен поедет домой, в Малькольм-Касл, а я отправлюсь в Лон дон представить этот документ в адмиралтейство.
Джон Манглс отдал соответствующие распоряжения, и мат рос пошел передать их помощнику капитана.
– Теперь, друзья мои, – сказал Гленарван, – будем про должать наше расследование. Мы напали на след катастрофы, и от нас зависит жизнь нескольких человек. Напряжем же все силы нашего ума, чтобы разгадать эту загадку.
– Мы готовы, дорогой Эдуард, – ответила Элен.
– Прежде всего, – продолжал Гленарван, – выделим в документе три части: во-первых, то, что нам уже известно, во-вторых, то, о чем можно догадываться, и, наконец, в-третьих, то, что нам неизвестно. Что мы знаем? Мы знаем, что седьмого июня 1862 года трехмачтовое судно «Британия», вышедшее из порта Глазго, потерпело крушение. Затем нам известно, что два матроса и капитан бросили в море под широтой тридцать семь градусов одиннадцать минут вот этот документ и что они просят оказать им помощь.
– Совершенно верно, – согласился майор.
– О чем мы можем догадываться? – продолжал Гленарван. – Прежде всего о том, что крушение произошло в южных морях, и тут я обращу ваше внимание на обрывок слова gonie. Нет ли в нем указания на название страны?
– Патагония! – воскликнула Элен.
– Наверное.
– Но разве через Патагонию проходит тридцать седьмой градус широты? – спросил майор.
– Это легко проверить, – ответил Джон Манглс, раскрывая карту Южной Америки. – Совершенно верно: тридцать седьмая параллель пересекает Арауканию, проходит через пампасы по северным областям Патагонии, а затем через Атлантический океан.
– Хорошо! Идем дальше в наших догадках. Два матроса и капитан abor… достигли… чего? Contin… материка. Обращаю на это ваше внимание. Они достигли материка, а не острова. Какова же их судьба? К счастью, две буквы рг говорят нам о ней. Бедняги! Они pris onniers, пленники. Чьи же пленники? Cruels indiens – жестоких индейцев. Достаточно ли убедительно это для вас? Разве эти слова не просятся сами собой на пустые места? Разве смысл документа не становится ясен? Разве ваши умы не озаряются светом?
Гленарван говорил с таким убеждением, в глазах его светилась такая абсолютная уверенность, что воодушевление его не вольно передалось слушателям, и они в один голос воскликнули:
– Конечно! Конечно!
После минутного молчания лорд Гленарван продолжал:
– Друзья мои, все эти гипотезы мне кажутся очень правдоподобными. По-моему, катастрофа произошла у берегов Пата гонии. Впрочем, я непременно наведу справки в Глазго о том, куда направлялась «Британия». Тогда мы наверняка будем знать, могла ли она очутиться в тех водах.
– О, нам нет нужды ездить так далеко, – заговорил Джон Манглс, – у меня есть комплект «Мореходной газеты», и мы получим из нее самые точные сведения.
– Давайте посмотрим! – сказала леди Гленарван.
Джон Манглс вынул комплект газет 1862 года и стал их бегло просматривать. Поиски его длились недолго, и вскоре он с удовлетворением прочел вслух:
– «Тридцатого мая 1862 года. Перу. Кальяо. Место назначения Глазго, «Британия», капитан Грант».
– Грант! – воскликнул Гленарван. – Не тот ли это отважный шотландец, который собирался основать Новую Шотландию где-то в Тихом океане!
– Да, – ответил Джон Манглс, – это тот самый Грант. В 1861 году он отплыл из Глазго на «Британии», и с тех пор о нем ничего не известно.
– Теперь нет никаких сомнений, никаких! – сказал Гленарван. – Это он! «Британия» вышла из Кальяо тридцатого мая, а седьмого июня, через неделю после отплытия, она потерпела крушение у берегов Патагонии. И вот из этих, казалось бы, непонятных обрывков слов мы узнали всю ее историю. Как видите, друзья мои, мы многое угадали! Теперь неизвестной остается лишь долгота – только ее нам и не хватает.
– Но она нам и не нужна, – заявил Джон Манглс, – раз известна страна и та широта, под которой произошло крушение. Я берусь найти это место.
– Значит, нам известно все? – спросила леди Элен.
– Все, дорогая, и я могу восстановить слова, смытые морской водой, с такой же уверенностью, словно мне их продиктовал сам капитан Грант.
Лорд Гленарван снова взял перо и уверенной рукой написал следующее:
«7 июня 1862 года трехмачтовое судно „Британия“, из порта Глазго, затонуло у берегов Патагонии, в Южном полушарии. Два матроса и капитан Грант попытаются достигнуть берега, где попадут в плен к жестоким индейцам. Они бросили этот документ под… градусами долготы и 37° 11’ широты. Окажите им помощь, иначе их ждет гибель».
– Прекрасно! Прекрасно, дорогой Эдуард! – воскликнула леди Элен.
– И если эти несчастные снова увидят свою родину, то они будут обязаны этим счастьем вам!
– Они увидят родину! – ответил Гленарван. – Этот документ настолько ясен и достоверен, что Англия не может не прийти на помощь трем своим сыновьям, заброшенным на пустынный морской берег. То, что она сделала когда-то для Франклина [15]и многих других, она сделает теперь для потерпевших крушение на «Британии».
– У этих несчастных, – заговорила леди Элен, – конечно, есть семьи, которые их оплакивают. Быть может, у бедного капитана Гранта есть жена, дети…
– Вы правы, дорогая, и я берусь уведомить их о том, что надежда еще не совсем потеряна. А теперь, друзья мои, поднимемся на палубу, так как мы, по-видимому, подходим к порту.
И в самом деле, «Дункан», прибавив ходу, проходил в эту минуту мимо острова Бьюта. Справа виднелся Ротсей. Затем яхта устремилась в узкий фарватер залива, прошла мимо Гринока и в шесть часов вечера бросила якорь в Дамбартоне, у базальтовой скалы, на вершине которой стоит знаменитый замок шотландского героя Уоллеса.
У пристани ожидал экипаж, который должен был отвезти леди Элен и майора Мак-Наббса в Малькольм-Касл. Лорд Гленарван обнял свою молодую жену и поспешно отправился на вокзал на поезд в Глазго.
Но прежде чем уехать, он прибегнул к самому быстрому способу сообщения, и несколько минут спустя телеграф передал в редакции газет «Таймс» и «Морнинг кроникл» следующее объявление:
«Относительно судьбы трехмачтового судна «Британия» из Глазго, капитан Грант, обращаться к лорду Гленарвану, Малькольм-Касл, Люсс, графство Дамбартон, Шотландия».
Глава III
МАЛЬКОЛЬМ-КАСЛ
Малькольм-Касл – один из самых поэтических замков гор ной Шотландии. Он расположен вблизи деревни Люсс и возвышается над красивой долиной. Прозрачные воды озера Лох – Ломонд омывают его гранитные стены. С незапамятных времен замок принадлежал роду Гленарванов, сохранившему в краю героев Вальтера Скотта – Роб Роя и Фергуса Мак-Грегора – старинное гостеприимство. Во времена революции в Шотландии многие мелкие фермеры, которые не могли заплатить высокую арендную плату бывшим вождям кланов, были изгнаны [16]. Одни умерли с голоду, другие стали рыбаками или эмигрировали. И только Гленарваны, считая, что честность обязательна как для бедных, так и для богатых, не предали своих арендаторов. Ни один из них не покинул родного крова и могил предков, все остались на земле клана. Поэтому во времена всеобщей ненависти и раздоров у лорда Гленарвана и в замке и на яхте «Дункан» служили одни шотландцы из старинных кланов Мак – Фарлана, Мак-Наббса, Мак-Ногтона, уроженцы графств Стерлинг и Дамбартон, честные и преданные люди. Некоторые из них еще говорили на древнем гэлльском языке Каледонии [17].
Лорд Гленарван был обладателем огромного состояния, которое он тратил на то, чтобы делать добро ближним. А доброта его даже превосходила щедрость, ведь если щедрость неизбежно имеет предел, то доброта безгранична.
Господин Люсса, «лерд»[18]Малькольм был представителем от своего графства в палате лордов. Но английским государственным мужам было не по вкусу то, что он открыто высказывал симпатию к выходцам из Шотландии Стюартам, не заботясь о том, понравится ли это правящей Ганноверской династии [19], был привержен традициям предков и энергично противился политическому нажиму «этих южан».
Это не значит, однако, что лорд Эдуард Гленарван был отсталым, косным и ограниченным человеком; но, приветствуя в своем графстве все прогрессивное, он оставался в душе шотландцем. И только о славе Шотландии заботился он, принимая участие в соревнованиях Темзинского королевского яхт-клуба.
Эдуарду Гленарвану было тридцать два года. Он был высокого роста, с несколько суровыми чертами лица, но необыкновенно добрыми глазами, настоящий житель поэтичной горной Шотландии. Он слыл человеком беззаветно храбрым, деятельным, великодушным, Фергусом XIX столетия. А главное – он был добрее самого святого Мартина [20], и, окажись на его месте, он не только поделил бы с нищим свой плащ, но отдал бы его весь.
Лорд Гленарван был женат всего три месяца. Его жена, Элен, была дочерью известного путешественника Уильяма Таффнела, принесшего свою жизнь в жертву географической науке и страсти к открытиям.
Мисс Элен не принадлежала к дворянскому роду, но она была шотландкой, что в глазах лорда Гленарвана было выше всякого дворянства, и он избрал подругой жизни эту прелестную, мужественную, самоотверженную девушку. Он познакомился с ней в Кильпатрике, где она, оставшись сиротой, жила в одиночестве и боролась с нуждой. Гленарван оценил стойкость этой девушки и женился на ней. Мисс Элен была двадцати двухлетней блондинкой с глазами голубыми, как воды шотландских озер в прекрасное весеннее утро. Ее любовь к мужу была еще больше, чем благодарность к нему. Она любила его так, как будто это он был одиноким сиротой, а она – наследницей большого состояния. Крестьяне и слуги готовы были умереть за «добрую хозяйку Люсса», как они называли Элен.
Молодые супруги жили счастливо в Малькольм-Касле, среди чудесной дикой природы горной Шотландии. Они гуляли по тенистым дубовым и кленовым аллеям, по берегам озер, спускались в дикие ущелья, где древние развалины повествуют об истории Шотландии. Сегодня они бродили в березовых и хвойных лесах, по просторным лугам с пожелтевшим вереском, а завтра взбирались на крутые вершины или скакали верхом по опустевшим долинам. Они изучали, понимали, любили этот полный поэзии край, называемый до сих пор «краем Роб Роя», и все те знаменитые места, которые так вдохновенно воспел Вальтер Скотт. Вечером, когда на горизонте зажигался «фонарь Мак-Фарлана» – луна, они уходили бродить по старинной галерее, опоясывавшей своими зубчатыми стенами весь замок Малькольм. И там, задумавшись и забыв обо всем на свете, они сидели на каком-нибудь камне, окруженные безмолвием, освещенные бледными лучами луны, а ночной сумрак медленно сгущался над вершинами гор. Долго оставались они погруженными в тот возвышенный восторг, в ту духовную близость, тайной которой владеют лишь любящие сердца…
Так прошли первые месяцы их супружества. Но лорд Гленарван не забывал, что его жена – дочь известного путешественника. Ему казалось, что у леди Элен должны были быть такие же стремления, как и у ее отца, и он не ошибался в этом. Был построен «Дункан». Ему предстояло перенести лорда и леди Гленарван в самые прекрасные уголки мира, к остро вам Эгейского моря, в Средиземное море. Можно представить себе радость Элен, когда муж передал «Дункан» в полное ее распоряжение. В самом деле, что может быть лучше для молодых супругов, чем путешествие к пленительным берегам Греции, медовый месяц в волшебных восточных краях!
И вот лорд Гленарван уехал в Лондон. Но ведь речь шла о спасении несчастных, потерпевших крушение, и потому внезапный отъезд мужа не опечалил Элен. Она только с большим нетерпением ждала его. Полученная на следующий день телеграмма обещала скорое его возвращение. Вечером же пришло письмо, сообщавшее, что лорд Гленарван задерживается в Лондоне вследствие некоторых возникших в его деле осложнений. На третий день было получено новое письмо, в котором лорд Гленарван уже не скрывал своего недовольства адмиралтейством.
В этот день леди Элен начала уже беспокоиться. Вечером, когда она сидела одна в своей комнате, появился управляющий замком, Халберт, и спросил, будет ли ей угодно принять молодую девушку и мальчика, желающих поговорить с лордом Гленарваном.
– Они местные жители? – спросила Элен.
– Нет, миледи, – ответил управляющий, – я их не знаю.
Они приехали по железной дороге в Баллох, а оттуда пришли в Люсс пешком.
– Попросите их сюда, Халберт, – сказала леди Гленарван. Управляющий вышел. Через несколько минут в комнату леди Элен вошли молоденькая девушка и мальчик. Это были брат и сестра. Сходство между ними было так велико, что в этом невозможно было усомниться. Сестре было лет шестнадцать. Ее хорошенькое, немного утомленное личико, глаза, уже, видимо, пролившие немало слез, скромное и в то же время мужественное выражение лица, бедная, но опрятная одежда – все это располагало в ее пользу. Она держала за руку мальчика лет двенадцати. У него был очень решительный вид. Казалось, он считает себя покровителем сестры. Да! Несомненно, каждому, кто осмелился бы отнестись без должного уважения к девушке, пришлось бы иметь дело с этим мальчуганом. Сестра, очутившись перед леди Элен, несколько смутилась, но та поспешила заговорить с ней.
– Вы желали поговорить со мной? – спросила она, ободряюще глядя на девушку.
– Нет, не с вами, – решительным тоном заявил мальчик, – а с самим лордом Гленарваном.
– Извините его, сударыня, – проговорила девушка, бросая укоризненный взгляд на брата.
– Лорда Гленарвана нет в замке, – пояснила леди Элен, – но я его жена, и если я могу заменить…
– Вы леди Гленарван? – спросила девушка.
– Да, мисс.
– Жена того самого лорда Гленарвана из Малькольм-Касла, который поместил в газете «Таймс» объявление, касающееся крушения «Британии»?
– Да, да! – поспешила ответить леди Элен. – А вы?..
– Я дочь капитана Гранта, а это мой брат.
– Мисс Грант! Мисс Грант! – воскликнула леди Элен и тут же порывисто обняла девушку и расцеловала мальчугана.
– Сударыня, – взволнованно сказала девушка, – что вам известно о кораблекрушении, которое потерпел мой отец? Жив ли он? Увидим ли мы его когда-нибудь? Говорите, умоляю вас!
– Милая девочка! Я не хочу легкомысленно внушать вам призрачные надежды…
– Говорите, сударыня, говорите! Я умею переносить горе и в силах все выслушать.
– Милое дитя, – ответила леди Элен, – хотя надежда на это очень слаба, но все же возможно, что настанет день, когда вы снова увидите вашего отца.
– Боже мой, боже мой!.. – воскликнула мисс Грант и, не в силах больше сдерживаться, разрыдалась.
А ее брат, Роберт, горячо целовал в это время руки леди Гленарван.
Когда прошел первый порыв этой горестной радости, девушка засыпала леди Элен бесчисленными вопросами, и та ей рассказала историю документа, рассказала о том, как «Британия» потерпела крушение у берегов Патагонии, о том, как капитан и два матроса, уцелевшие после катастрофы, по-видимому, достигли материка, и, наконец, о том, как в документе, составленном на трех языках и брошенном на волю океана, они взывали о помощи ко всему миру.
Во время этого рассказа Роберт Грант смотрел на леди Элен так, как будто вся его жизнь зависела от ее слов. Детское воображение мальчика рисовало ему ужасные минуты, пережи тые отцом: он видел его на палубе «Британии», видел его в волнах, вместе с ним цеплялся за прибрежные утесы, полз, задыхаясь, по песку, настигаемый волнами. Несколько раз во время рассказа у мальчика вырывалось:
– О папа, мой бедный папа! – и он еще крепче прижимался к сестре.
Что же касается мисс Грант, она слушала, сложив руки, не проронив ни слова.
– А документ, где документ, сударыня?! – воскликнула девушка, как только Элен окончила свой рассказ.
– У меня уже нет его, милая девочка, – ответила та.
– Уже нет?
– Да, в интересах вашего отца лорду Гленарвану пришлось отвезти этот документ в Лондон. Но я ведь дословно передала вам его содержание и то, каким образом нам удалось разобраться в нем. Среди этих обрывков почти стертых фраз волны пощадили несколько цифр. К несчастью, долгота…
– Можно обойтись и без нее! – крикнул мальчуган.
– Конечно, мистер Роберт, – согласилась Элен, невольно улыбаясь такой решительности юного Гранта. – Как видите, мисс Грант, – снова обратилась она к девушке, – теперь малейшие подробности документа так же хорошо известны вам, как и мне самой.
– Да, сударыня, – ответила девушка, – но мне хотелось бы увидеть почерк отца!
– Ну что ж, быть может, завтра лорд Гленарван возвратится домой. Имея в руках неоспоримый документ, он решил представить его в адмиралтейство и добиться немедленной от правки судна на поиски капитана Гранта.
– Возможно ли это! – воскликнула девушка. – Неужели вы это сделали для нас?
– Да, мисс, и я с минуты на минуту жду лорда Гленарвана.
– Сударыня, – с глубокой признательностью и верой произнесла девушка, – да благословит бог вас и лорда Гленарвана!
– Милая девочка, – ответила Элен, – мы не заслуживаем никакой благодарности: каждый на нашем месте сделал бы то же самое. Только бы оправдались надежды, которые я заронила в ваше сердце! А до возвращения мужа вы, конечно, останетесь в замке…
– Сударыня, мне не хотелось бы злоупотреблять вашим сочувствием к нам, чужим для вас людям.
– Чужим! Нет, милое дитя, ни ваш брат, ни вы не чужие в этом доме, и я непременно хочу, чтобы мой муж, вернувшись домой, сообщил детям капитана Гранта, что будет сделано для спасения их отца.
Невозможно было отказаться от приглашения, сделанного так сердечно. Мисс Грант с братом остались в Малькольм – Касле ожидать возвращения лорда Гленарвана.
Глава IV
ПРЕДЛОЖЕНИЕ ЛЕДИ ГЛЕНАРВАН
Говоря с детьми капитана Гранта, леди Элен умолчала об опасениях, высказанных в письме лордом Гленарваном относительно ответа адмиралтейства на его просьбу. Также не проронила она ни слова и о том, что капитан Грант, вероятно, попал в плен к южноамериканским индейцам. К чему было еще больше огорчать этих бедных детей и омрачать только что засиявшую перед ними надежду! А дела это совершенно не меняло. И леди Элен, ответив на все вопросы мисс Грант, в свою очередь принялась расспрашивать девушку о том, как она живет, как растит одна брата.
Простой и трогательный рассказ девушки еще больше увеличил симпатию к ней леди Гленарван.
Мери и Роберт были единственными детьми капитана Гранта. Гарри Грант лишился жены пр<
|
|
|
