 |
ПРИМЕЧАНИЕ: Все герои, задействованные в сценах сексуального содержания, вымышленны и достигли возраста 18 лет.
|
|
|
|
Ночь. Тихая и лунная. Она скрывает все последствия минувшего дня, и уже не верится, что он был. Не верится, что произошло все то, что сейчас яркими картинками, хаотично сменяющими друг друга, мелькает перед моими глазами: крики, вспышки проклятий, боль, кровь - кажется она повсюду – и смерть… Смерть, уносящая с собой всех без разбору: учеников и учителей, Авроров и упивающихся, друзей и врагов… Ей нет дела до наших чувств и желаний, она не выбирает хороших или плохих, ей безразлично, кто победит.
Я стою на берегу озера у самой кромки воды, там, где я потеряла тебя, потеряла навсегда.
Вот я вижу, как Волдеморт направляет палочку на Гарри, пытаюсь предупредить его, но мой голос охрип от произносимых заклятий и теряется в грохоте взрыва, прогремевшего совсем рядом.
Тебя атакуют сразу с нескольких сторон, но ты все равно краем глаза следишь за ними: за твоим бывшим хозяином и самым ненавистным учеником. Но ты слишком далеко от них и не можешь ничем помочь Гарри. Из последних сил ты кричишь, стараясь перекрыть голосом шум битвы:
- Поттер! Обернись…
Гарри реагирует молниеносно. Еще секунда и все кончено. Волдеморта больше нет. Мы победили. Упивающиеся еще сопротивляются, но без своего Хозяина они уже не так сильны.
Я пытаюсь найти тебя взглядом. Еще пару минут назад ты стоял там, у озера… Я срываюсь с места и бегу туда.
Приблизившись к берегу, я понимаю, почему не увидела тебя сразу: ты лежишь наполовину в воде, ставшей розовой от твоей крови, волосы намокли и прилипли к лицу, черная мантия, обычно развивающаяся у тебя за спиной, когда ты быстрой походкой входил в класс, теперь облепила худое тело. От этой картины кровь застучала у меня в висках, кончики пальцев похолодели, а колени подогнулись от неожиданной слабости. Я медленно опускаюсь рядом с тобой, пытаюсь нащупать пульс у тебя на шее и не нахожу его. Мои руки начинают дрожать…нет, нет, пожалуйста, только не умирай… Я лихорадочно начинаю вспоминать все, что знаю о первой медицинской помощи…так, массаж сердца, пять раз надавить, потом искусственное дыхание.
|
|
|
Почему-то мысль о колдовстве даже не приходит мне в голову. Может быть потому, что вместе с тобой для меня умерло волшебство? Нет, не в буквальном смысле, я все еще колдунья, но…что-то изменилось. Зачем мне этот мир, отнявший тебя у меня? Зачем нужны волшебники, если они не могут тебя вернуть?
Я держу твою безжизненную руку в своей, легонько касаясь кончиками пальцев, провожу по твоему лицу: высокий умный лоб, красивый изгиб черных бровей, глаза…такие глубокие…они могли все сказать без слов, твой нос с горбинкой, придающий тебе особую, не всем понятную прелесть, твои губы, узкие и некрасивые на первый взгляд, но невероятно чувственные и нежные. Я стараюсь руками запомнить каждую черточку твоего лица, каждый изгиб твоего тела...
- Пожалуйста, живи…только живи…я не могу потерять тебя…я не хочу…не оставляй меня…не уходи…я не могу без тебя… - постепенно моя речь превращается в бессвязное бормотание, а перед глазами плывут красные пятна, сердце стучит гулко, будто вот-вот разорвет мне грудь, меня наполняет чувство такого всеобъемлющего горя, безысходности и…пустоты, что кажется, будто я пережила поцелуй дементора… Через секунду я проваливаюсь в спасительную темноту.
* * *
Очнувшись, я понимаю, что лежу уже не на земле, а в теплой мягкой постели.
- Милая, тебе опять приснился кошмар? - я слышу твой мягкий голос и боюсь открыть глаза, чтобы убедиться, что весь этот кошмар оказался лишь сном. А вдруг это реальность? А твой голос звучит лишь у меня в голове?
|
|
|
Но тут я чувствую легкое прикосновение твоих нежных пальцев и все-таки открываю глаза. Слава Мерлину и всем богам, это был всего лишь кошмарный сон, и ты сейчас лежишь рядом, обеспокоено глядя на меня своими невероятными черными глазами, в которых отражается тревога, нежность и…любовь.
- Может быть, ты все-таки согласишься пить зелье сна без сновидений? Иначе через несколько месяцев от твоей нервной системы ничего не останется.
- Нет, ты же знаешь, оно может повредить ребенку, - мой голос все еще хриплый ото сна, - к тому же, это всего лишь гормональная перестройка, свойственная всем беременным женщинам.
- Конечно, но такие переживания, пусть и во сне, могут повредить малышу гораздо больше, чем зелье.
- Предлагаю компромисс. Я согласна пить настойку валерианы перед сном, - я вижу сомнение в твоих глазах, но ты соглашаешься, подтверждая мои слова легким кивком головы. – Кстати, я знаю способ, который успокоит меня намного лучше всяких зелий… - Я нежно провожу рукой по твоей щеке и прижимаюсь губами к твоему плотно сжатому рту, который тут же становится мягким и нежным, отвечая на мой поцелуй. За ночь щетина немного отросла и теперь слегка царапает мне кожу, но я не замечаю ничего, кроме ощущения твоих губ, твоих рук, твоего тела.
Нас охватывает безумное, страстное желание слиться воедино, превратиться в одно неразделимое целое, выпить друг друга до последней капли, чтобы утолить неутолимую жажду обладания друг другом…
Я чувствую, как твои руки ласкают мою грудь, задевая нежную кожу сосков, которые тут же сжимаются в твердые бугорки, чувствую, как твой член упирается мне в бедро, чувствую, как твой язык сплетается с моим в бешеной пляске страсти, и меня наполняет такое же всеобъемлющее чувство счастья, каким было чувство горя в моем кошмаре. Ты заполняешь меня собой…во всех смыслах, физически и морально…твой член входит в меня, даря восхитительное чувство единения, когда две половинки одного целого находят друг друга. Наши пальцы сплетены, а губы слились в поцелуе. Мы прижимаемся друг к другу, стараясь кожей ощутить каждый миллиметр любимого тела. Воздуха уже не хватает, но мы не прекращаем поцелуй, словно боясь потерять это удивительное мгновение…
|
|
|
Мы кончаем одновременно, и на секунду, на одну бесконечно долгую секунду мы взлетаем к вершине и тут же летим вниз…да, это можно сравнить с полетом, ощущение полной свободы и счастья, безграничного и абсолютного…
Нехотя мы возвращаемся к реальности. Мы лежим обнявшись, и я слышу твое постепенно выравнивающееся дыхание и все еще учащенное биение сердца.
- Я люблю тебя, Северус. И я очень боюсь тебя потерять. Обещай, что никогда не оставишь меня. Будь со мной…будь со мной всегда! Я не смогу без тебя…
- Я тоже люблю тебя, Гермиона. И не хочу тебя терять. Обещаю, что сделаю все, что от меня зависит, чтобы никогда с тобой не расставаться.
* * *
«Мерлин, неужели все женщины становятся такими сентиментальными во время беременности?» - Снейп с любовью смотрел на спящую жену. Ее лицо было спокойным, она слегка улыбалась во сне. Северус понимал, что ради этой улыбки готов петь серенады под окном, лишь бы ее сон был таким спокойным, лишь бы никогда больше не видеть в ее глазах того ужаса и безнадежности, какие он увидел сегодня. – «Я всегда буду с тобой, милая».
Конец
|
|
|
