 |
Интервью Себастьана Арсе и Марианы Монтес
|
|
|
|
Через десять дней состоится открытие Международного Танго Конгресса в Париже. Расскажите, что подтолкнуло вас к созданию этого фестиваля?
СА: Мы принимаем участие в большом количестве танго-мероприятий в Европе. Только за этот год, как минимум, в тридцати. Благодаря ним мы поняли, что происходящее в Париже хорошо, но не достаточно. Многие вещи делаются «по старинке», особенно в области педагогики. Мы решили организовать конгресс, основная идея которого - пригласить преподавателей со всех концов света, и предложить ученикам несколько иной принцип преподавания. В нашей работе мы опирались на опыт Международного Танго Конгресса в Буэнос-Айресе, организованного Фабианом Саласом, учитывая плюсы и минусы того, что местом проведения будет Париж. Организовывать фестиваль в Париже летом трудно, даже рискованно.
Преподавание занимает важное место в вашей деятельности. Я знаю, что вы много работали над тем, чтобы создать учебную программу с постепенно возрастающим уровнем сложности. Можешь ли рассказать об этом несколько подробнее?
СА: Мы принимаем участие в различных фестивалях и знаем, что ученики абсолютно свободны в выборе уроков. Из-за этого к концу обучения у них не формируется четкое представление о том, чему же они все-таки научились во время фестиваля. Например, ты идешь на занятие по «сакадам», потом на занятие по «ганчо», но между этими темами нет никакой взаимосвязи. Они отличаются по технике исполнения, и, в особенности, по логике, тело двигается по-разному. Кроме этого и преподавателю трудно работать, когда ученик хаотично выбирает занятия. Ученику же становится не интересно, потому что, изучив две-три связки, он так ничего и не узнает о базовых принципах движения.
|
|
|
Мы стараемся установить некую взаимосвязь между темами и уроками, работая над учебной программой. Просим других преподавателей соблюдать этот принцип. Впрочем, что не всегда легко. Мы добились этого в прошлом году. Фабиан Салас первый оценил этот принцип и в дальнейшем применил его на Танго-Конгрессе в Буэнос-Айресе. Сегодня многие преподаватели используют эту систему. Я этому очень рад, в некотором роде, мы были первопроходцами. Для меня это еще и способ выразить уважение моим ученикам потому, что в противном случае они бессмысленно тратят свои деньги.
-Что вы думаете о развитии Танго-танца сегодня?
СА: Танго как и любой другой вид искусства постоянно развивается. Оно не является более «фольклорным» танцем, это искусство, принадлежащее всему миру. Тем более важно не забывать об истоках, если это происходит, становится не понятно, куда дальше двигаться. Для молодых поколений и, в особенности, для тех, кто не принадлежит этой культуре, это особенно важно. В противном случае, это путь к забвению. Для меня самым страшным является отказ от импровизации, самой сути Танго. На несколько лет о ней забыли. Особенно, когда Танго вышло на сцену. Это первый своеобразный водораздел в истории Танго, своего рода изменение направления его развития. На протяжении многих лет главной направляющей в Танго являлась импровизация и самоанализ то есть, изобретать и танцевать для себя самого. В тот момент, когда Танго стало пользоваться интересом у широкой публики, произошло кардинальное изменение (я говорю, в первую очередь, о танце), под угрозой оказался самоанализ. С музыкой это произошло значительно раньше, когда у музыкантов стали просить повторять одни и те же музыкальные отрывки. С этого момента они стали записывать мелодии, а до этого импровизировали. С танцорами это случилось значительно позже, приблизительно в 50-е годы. Танцоры-непрофессионалы, подталкиваемые продюсерами, стали выходить на сцену. Появилось так называемое «танго на экспорт». Начиная с этого времени, до начала 80-х годов танго было оторвано от своих корней, потеряна связь с источником выразительности. В 80-е годы танго становится более интересным благодаря Зотто, который постарался воссоздать на сцене дух милонги. Стало очевидным, что в танго может существовать некое внутреннее переживание, а не только летающие в разные стороны ноги и акробатика. Танго начало возвращаться на танцпол. Позже развитие импровизации сформирует новое восприятие Танго. Это именно то, к чему мы должны стремиться сегодня танго преследует единственную цель – это сближение и взаимодействие мужчины и женщины. Мы не хотим произвести внешний эффект, мы стремимся почувствовать партнера. Это основа танго.
|
|
|
Мы начали с истории развития танго и затронули очень интересную тему взаимосвязь между шоу и своеобразным источником живительной силы Танго - милонгой. Ты особенно настаивал на том, что танго - это искусство импровизации.
СА: Именно. Когда я начал танцевать в конце 80-х, мы обращали внимание на то, что танцоры воспроизводили на сцене элементы, вполне пригодные для танцевания на обычной милонге. Хотя, чтобы запомнить подобные связки, нужно было не мало потрудиться. Занимаясь с Антонио Тодаро и Пепито Авежанеда, мы вкалывали как сумасшедшие, чтобы выучить их связки. Все заучивалось наизусть. Мы осознавали всю их красоту, но это требовало огромного труда. Данная ситуация мучила меня и одновременно многих других танцоров, которые задавались одним и тем же вопросом «Прекрасно, это можно выучить, использовать на сцене и даже на милонге, но как и почему это возникло» Начался поиск, его целью стали импровизация и творчество. Именно в тот момент, когда танцор спрашивает себя, как возникла та или иная связка, он готов начать создавать что-то сам.Зрелость приходит вместе с умением творить самостоятельно. Танцор становится настоящим творцом, когда может разложить и сложить связку. Вот в чем огромная разница между первыми милонгеро и современными танцорами. Они могут делать одни и те же вещи, но понимание того, что они делают, и их мотивация совершенно различны. Современный танцор стремится создать и выразить нечто максимально ясно. Милонгеро просто танцует.
|
|
|
Что является для тебя, Себастьян, энергетическим источником в танго милонги, твой творческий поиск, выступления, фестивали Или все вместе?
СА: Для меня …. Довольно сложный вопрос… Я, скажем так, немного «сумасшедший», с этой точки зрения. Я просыпаюсь утром, пью кофе, слушаю отрывки из старых танго, не часто хожу на милонги, сочиняю Танго… Сегодня я нахожу Танго в самом себе, оно всегда со мной. Я не завишу ни от какого внешнего источника, это образ жизни, как говорил Карлос Гавито Танго это не шаги, это образ жизни.
Конечно, сегодня для молодежи источником вдохновения является импровизация. Меня это немного пугает, особенно если довести дело до абсурда, как на некоторых практиках в Буэнос-Айресе. Когда слишком много экспериментируешь, перестаешь чувствовать.Голова постоянно анализирует, чувства молчат. В этом то и загадка искусства, что без чувств, стимулирующих выразительность, оно перестает быть искусством и принимает форму математического уравнения. Мы часто с этим сталкиваемся на практиках в Буэнос-Айресе люди танцуют, танцуют, танцуют, что постепенно становится обычным физическим упражнением. Замечательно постоянно находится в поиске, но необходимо, чтобы этот поиск основывался на более глубинных вещах. Иначе все слишком просто. Я могу за год за два научить танцора современного танца танго но будет ли его танец следствием внутреннего переживания, или это будет лишь плод физических изысканий Вот в чем вопрос.
Поиск выразительности станет отличительной чертой на ближайшие десять лет. Только тот, кто сумеет подчинить изыскания в области хореографии и движения поиску эмоциональной выразительности, выживет. Пропасть между теми, кто лишь стремится к техническому совершенству шагов и всеми остальными, будет увеличиваться. В этом ключ к успеху. Только те, для кого на первое место выйдет поиск эмоциональной выразительности, станут подлинными артистами.
|
|
|
Я хотела бы, что бы мы еще раз остановились на этом важном моменте, для тебя ставка в будущем делается на экспрессивность, которая включает в себя не только художественный, но и философский, поэтический и, конечно же, технический аспекты.
СА: Абсолютно верно. «Кольгада» не выражает то же самое, что «саккада», говоря технически. Благодаря движению можно добиться выразительности. Хотя над этим нужно работать. Если мы стремимся лишь к технически выверенному движению, то танец остается математическим уравнением.
ММ: Поэтому особенно важно, что происходит внутри пары. Точка отсчета в поиске выразительности – это взаимодействие внутри пары. Что переживает эта пара. Что появляется на свет благодаря их взаимодействию. Это не всегда зрелищно, но без этого ничего интересного, в любом случае, вы не увидите.
Действительно, все чаще и чаще при оценке танцоров, и особеннно танцовщиц, в расчет берутся их физические данные. Складывается впечатление, конечно, я преувеличиваю, что если ты не в состоянии высоко подпрыгнуть, тебя могут дисквалифицировать.
В то время как милонга, по своей сути, являет собой основы демократии. Там существует некий кругооборот, где проявляются противоположности, и все это прекрасно сосуществует. В течение вечера наступает своего рода, благословенный момент, когда это наиболее остро ощущается. Аргентина не случайно является носителем коллективного творческого, а также политического духа, одним из примеров служит милонга, с одной стороны, а с другой, районные комитеты, возникшие после экономического кризиса 2001 года…
СА: Мы страна, созданная эмигрантами. Эмигрантами, жившими в начале прошлого века в тяжелых портовых условиях, стремящимися помогать друг другу. Даже сегодня аргентинцы не утратили это чувство взаимопомощи, смешанное со стремлением к индивидуальному прогрессу. Сложное, амбивалентное чувство. Кроме этого постоянно присутствует мысль, что в будущем «все наладится». Если вы поговорите с аргентинцем, вы поймете, что у нас всегда есть надежда на будущее, как если бы мы все еще были эмигрантами. В этом уповании на благополучное завтра присутствует определенная доля риска, связанная со слишком долгим бездействием.
Благодаря взаимодействию эмигрантов русских, поляков, итальянцев, французов… - родилось танго.
Что они могли дать друг другу кроме бедности, ничего другого у них не было. Сегодня это находит свое проявление. Проявление в демократии. Не знаю, идет ли речь о демократии или о «принятии».
|
|
|
Я полагаю, что в танго больше «принятия», чем в современном обществе. Оно ничего не требует, все принимает, должно быть, это одна из его особенностей. Поэтому, если кто-то мне говорит, что то или иное движение не присуще танго, что нужно двигаться только так и не иначе, я отвечаю «Танго приняло вас, почему вы мешаете другим найти свое танго» Ты права, в основе всего лежит некая солидарность, являющаяся неотъемлемой частью нашей истории.
Вернемся к вашей паре. Как вы готовитесь к выступлениям?
СА: Начиная с 2005 года, я решил не делать больше хореографических постановок. Вернее, за эти два года я сделал постановки только для Международного Танго Конгресса в Аргентине (CITA). Таким образом, получается четыре постановки, каждая из которых была единожды представлена публике.
Мы работали над импровизацией. Благодаря ней я узнал что-то новое о себе и о наших взаимоотношениях с Марианой. Конечно, некоторые могут сказать, что мы танцуем импровизацию, потому что мы лентяи. Может быть, в этом и есть доля правды (смеется), но главное – это поиск выразительности.
Существует огромная разница между импровизацией для себя и импровизацией на публику.Импровизируя, ты, словно бы, в какой-то степени обнажаешься. Но, в любом случае, перед публикой мы не танцуем, что попало. Мы стремимся создать композицию, максимально приближенную к идеалу с точки зрения хореографии, и максимально передающую наши чувства в момент танцевания. Конечно, рискованно демонстрировать свои переживания и танец, который рождается благодаря ним. Однако, мы честно придерживаемся этого принципа. Хотя, будучи одни или на милонге, мы танцуем иначе.
Сегодня после двух лет импровизации мы снова хотим работать над хореографией отдельных частей наших выступлений, но поиск выразительности, по-прежнему, является самым важным для нас. Это основа нашего творчества, танец должен иметь содержание.
Мне надоело следить за выступлениями, сутью которых является лишь движение, не передающие никаких чувств. Смотришь на танцоров и не видишь ничего кроме страдающих лиц страдающий взгляд, направленный в пол. Хотелось бы это изменить. Полагаю в этом стремлении, я не одинок. Когда у меня появляется возможность работать вместе с Мариано «Чичо» Фрумболи, я понимаю, что в наших поисках мы движемся в одном направлении. Существуют и другие танцоры, стремящиеся к этому. Надеюсь, что поколения, которые следуют за нами, тоже будут над этим работать.
Я уверена, что танго публика испытывает больше эмоций, когда видит ваши импровизации, чем когда наблюдает за отточенной техникой.
Я хотела бы также вас поблагодарить за то, что вы рискнули организовать фестиваль в Париже. Совсем недавно меня очень тронули слова Мишель, хозяйки милонги Байа Бланка, которая организовала выступление одной аргентинской пары в Париже. Обращаясь к французам, она сказала «Будьте внимательны, эти люди приехали издалека, и, может быть однажды, они больше не приедут». Это стоит денег, и это требует сил. Подобная возможность приглашать преподавателей всегда существовала, благодаря тесной связи между Парижем и Буэнос-Айресом. Но сегодня мы ощущаем, что существует некая опасность, и эта связь под угрозой.
СА: Да, опасность существует. Вот уже несколько лет мы ощущаем ее Париже. Я не говорю о французах вообще, я говорю о Париже. Парижане избалованы до такой степени, что трудно себе представить. Речь идет о том, что Пабло Верон, Чичо, мы и многие другие ни один год провели в Париже. Это танцоры, востребованные во всем мире, к которым очень не просто попасть на уроки.
ММ: Париж избалован еще и тем, что у него была возможность познакомиться с разным танго. Он вырос на разных стилях и методиках. Существуют крупные города, например, такие как Лондон, где трудно увидеть разные стили танцевания. Париж познакомился со многими аргентинцами. Некоторые остались здесь жить, некоторые уехали.
СА: Действительно сегодня преподаватели все меньше и меньше хотят приезжать сюда и оставаться здесь жить, так как заполнить классы учениками очень сложно. Парижане не имеют ни малейшего представления…я настаиваю на этом,… о той удаче, которая выпала на их долю. Мы с Марианой часто думаем об этом. Мы многому здесь научились, нас здесь приняли. Но что-то постепенно исчезает. Мы хотим вернуться в Аргентину, откуда были вынуждены уехать в самом начале, потому как «нет пророка в своем отечестве». Пусть даже и придется чем-то пожертвовать ради нашего танго, но лучше мы будем отстаивать наши принципы у себя дома. Сегодня мы готовы к тому, чтобы сражаться. Сражаться там, где есть смысл и цель. У меня есть силы, чтобы реализовывать проекты. Думаю, что танго в Буэнос-Айресе изменилось, там выросло новое поколение молодых танцоров и музыкантов. Я хочу работать с большим количеством артистов (а там их много), хорошо известных и не очень дорогих.
Прежде чем закончить нашу беседу, я хотела бы прочитать вам отрывок из диссертации Соль Бюстелло, который с моей точки зрения хорошо дополняет все выше сказанное. «Средства массовой информации создали карикатурный образ танго, в котором главное страсть и хореографическая виртуозность. Вот почему большинство учеников на первых занятиях танго хотят изучать шаги и фигуры. По мнению Динзеля, танцора, педагога и теоретика Танго «Во всех народных танцах хореографическая форма определяет специфику танца, в Танго все наоборот. Манера определяет специфику, а форма ее характеризует. Танго – это танец импровизация, вот почему форма никогда не сможет стать определяющей, она не существует. Хореография подразделяется на две части или два различных состояния хореографическая форма и хореографическая манера»…
СА: Я абсолютно согласен. Хотя подход Динзеля к тому, что он называет формой, отличается от нашего. Для нас существует композиция, а он называет это формой это шаги. Дальше существует вопрос манеры, стиля. В какой-то мере сам Динзель виноват в том, что мешает современным танцорам на милонгах. Он олицетворяет «Аргентинское Танго» своего времени. Только сегодня мы понимаем, что оно было слишком сценическим. Я полностью согласен с тем, что защищает Соль Бюстело. Ученики требуют от тебя порой ненормальных вещей. Но то, что распространили средства массовой информации секс и вульгарность легче продавать, чем утонченность и сложную интеллектуальность танго.
|
|
|
