 |
Примечания
|
|
|
|
2. Игры
Самая распространенная игра, в которую обычно играют супруги, называется «Если бы не ты» и будет здесь использована для характеристики игр в целом.
Миссис Додакисс жаловалась, что муж не позволяет ей заниматься спортом или социальным общением. По мере того как при лечении ее состояние улучшалось, муж становился менее уверен в себе и снял свои запреты. Пациентка смогла заняться чем хотела. Выросла она в бедной семье и всегда хотела учиться плаванию и танцам. Записавшись на курсы, она с удивлением и отчаянием обнаружила, что у нее фобия относительно плавательного бассейна и танцплощадки. Ей пришлось отказаться от того и другого.
Этот эпизод отчасти прояснил структуру ее брака. В качестве мужа она выбрала мужчину, который приносил ей максимальную первичную и вторичную выгоду. Можно вспомнить, что Фрейд описывает три типа возможной выгоды от болезни: внешняя паранозическая (первичная), внутренняя паранозическая (первичная) и эпинозическая (вторичная). Эту концепцию можно распространить и на выгоду, извлекаемую в личных взаимоотношениях. Когда миссис Додакисс в качестве мужа выбрала автократа, ее внешней первичной выгодой было то, что он помог ей избежать ее фобий; внутренняя первичная выгода заключалась в том, что она могла обвинить его и сказать: «Если бы не ты, я бы…» и т. д., что не только приятно, но и помогало ей справиться с глубоко запрятанным ощущением вины и тревоги; вторичная выгода заключается в материальных преимуществах, извлекаемых из ее замужнего положения: «оправданное» негодование дает ей возможность регулировать сексуальную жизнь и другие аспекты брака, а также получать уступки и подарки, которыми он пытается компенсировать свою строгость.
|
|
|
Но поскольку нас интересует социальная психиатрия, наиболее занимающим нас типом выгоды становится тот, который отличается от трех предшествующих типов и который называется социальной выгодой. Вопрос, ответ на который позволяет описать социальную выгоду, таков: какой вклад вносит данная ситуация в структурирование времени индивида? Миссис Додакисс начала свою игру, соблазнив мужа (если он нуждался в соблазнении) на запреты. Помимо указанных выше целей эти запреты давали ей нескончаемую возможность для негодования. Поскольку деятельности не хватало, а близость подвергалась угрозам, это негодование давало возможность замены и заполнения времени игрой «Если бы не ты» с ее перемежающимися атаками и контратаками. Вдобавок это давало миссис Додакисс преимущественное положение в ее женском социальном круге, поскольку она всегда могла принимать участие в разговорах, испытывая удовлетворение и занимаясь производным развлечением «Если бы не он». Таким образом, брак не только давал ей защиту, контроль и побочные доходы (Фрейдова выгода), но и возможность играть в «Если бы не ты» и «Если бы не он». А в качестве важного побочного продукта эмоциональное образование детей Додакиссов включало интенсивный полевой курс занятий такими играми, так что со временем вся семья могла заниматься этим часто и искусно.
Пятый тип выгоды – выгода биологическая, которая извлекается из того факта, что участники так или иначе стимулируют друг друга и избавляют от изоляции, независимо от способа и содержания ситуации.
Какую выгоду получал от этой ситуации мистер Додакисс, можно только догадываться, поскольку он не участвовал в лечении; мужчины, участвующие в таких играх, редко прибегают к помощи психиатров. Однако по опыту аналогичных браков можно предположить, что его внутренняя первичная выгода была садистической и контрфобической; внешняя первичная выгода заключалась в возможности избежать сексуальной близости без утраты самооценки спровоцированным отвержением; вторичная выгода – свобода для охоты и баров; социальная выгода – развлечение «Никто не в состоянии понять женщин».
|
|
|
Трансакционный анализ наиболее поучителен для всех его участников. Трансакции бывают трех разновидностей: дополняющие, пересекающиеся и скрытые. Дополняющие трансакции в хорошо структурированных взаимоотношениях и пересекающиеся трансакции в плохо структурированных уже обсуждались выше. В развлечениях трансакции дополняющие; поэтому в такой ситуации взаимоотношения хорошо структурированы, относительно просты и, будучи хорошо мотивированными выгодой, могут продолжаться бесконечно долго. В игре взаимоотношения тоже хорошо структурированы без пересечений, но трансакции скрытые и происходят одновременно на двух уровнях – социальном и психологическом. Анализ «Если бы не ты» показан на рисунке 9в. На социальном уровне парадигма выглядит следующим образом:
М.: Оставайся дома и занимайся хозяйством.
Ж.: Если бы не ты, я могла бы поразвлечься.
Здесь трансакционный стимул от Родителя к Ребенку, а реакция – от Ребенка к Родителю.
На социальном уровне (тайный брачный контракт) ситуация совершенно иная.
М.: Ты всегда должна быть на месте, когда я возвращаюсь домой. Я боюсь, что ты меня бросишь.
Ж.: Я послушаюсь, если ты поможешь мне избежать ситуаций с фобиями.
В данном случае и стимул, и реакция от Ребенка к Ребенку. Ни на одном уровне нет пересечений, поэтому игра может продолжаться бесконечно или пока сохраняется мотивация. Поэтому трансакционно такая игра может быть определена как набор скрытых трансакций. Дескриптивно (описательно) это периодический набор трансакций, часто повторяющихся, внешне оправданных, со скрытой мотивировкой; или, более разговорно, серия ходов с ловушкой или «подвохом».
Наиболее распространенной игрой на всех приемах и во всех группах, включая терапевтические, является игра «Почему бы тебе не… Да, но…».
Г и а ц и н т: Мой муж ничего не может построить правильно.
|
|
|
К а м е л и я: Почему бы ему не пройти курс плотницкого мастерства?
Г и а ц и н т: Да, но на это у него нет времени.
Р о з и т а: Почему бы тебе не купить ему хорошие инструменты?
Г и а ц и н т: Да, но он не умеет ими пользоваться.
Х о л л и: А почему бы вам не заказать работу столярам?
Г и а ц и н т: Да, но это слишком дорого.
А й р и с: А почему бы тебе просто не принимать то, что он делает и как делает?
Г и а ц и н т: Да, но ведь все может обрушиться.
В игре «Почему бы тебе не… Да, но…» может участвовать любое количество игроков. Водящий игрок – назовем его «оно» – представляет проблему. Остальные начинают предлагать решения, каждое из которых начинается с «Почему бы тебе…». На каждое из этих предложений «оно» находит возражения: «Да, но…» Хороший игрок может бесконечно долго противостоять всей группе, пока все остальные участники не сдадутся и «оно» выиграет. Гиацинт, например, успешно отразила больше дюжины предложений, прежде чем Розита и терапевт прервали игру.
Поскольку все предложения, за редкими исключениями, отвергаются, очевидно, что игра служит каким-то скрытым целям. «Подвох» в «Почему бы тебе не… Да, но…» заключается в том, что игра направлена не на решение внешне заявленной задачи (Взрослый поиск информации или решения), но на удовлетворение Ребенка и приобретение им уверенности. В письменной передаче все может звучать по-Взрослому, но в живом общении ясно, что «оно» представлено как Ребенок, который не в состоянии справиться с ситуацией; поэтому остальные участники преобразуются в мудрых Родителей, готовых поделиться своей мудростью с беспомощным малышом. Именно этого и хочет «оно», поскольку его цель – ставить одного за другим Родителей в тупик. Анализ этой игры показан на рисунке 9г. Игра может продолжаться, поскольку на социальном уровне стимул и реакция от Взрослого к Взрослому, а на психологическом уровне они тоже дополняющие; стимул от Родителя к Ребенку («Почему бы тебе не…») вызывает реакцию от Ребенка к Родителю («Да, но…»). При этом обе стороны могут не осознавать психологический уровень. В этом смысле поучительно проследить за игрой Гиацинт дальше.
|
|
|
Г и а ц и н т: Да, но ведь все может обрушиться.
Т е р а п е в т: Что вы обо всем этом думаете?
Р о з и т а: Мы опять играем в «Почему бы тебе не… Да, но…». Можно было надеяться, что на этот раз мы поймем раньше.
Т е р а п е в т: Предложил ли кто-нибудь что-то такое, о чем вы бы сами раньше не подумали?
Г и а ц и н т: Нет, никто не предложил. Кстати, я на самом деле испробовала почти все, что они предложили. Я купила мужу инструменты, и он учился на курсах столярного мастерства.
Т е р а п е в т: Любопытно отметить, что Гиацинт говорила, будто у него нет времени на такие курсы.
Г и а ц и н т: Ну, пока мы говорили, я не осознавала, что мы делаем, но теперь вижу, что снова играла в «Почему бы тебе не… Да, но…», поэтому, наверно, я по-прежнему пытаюсь доказать, что ни один Родитель не может мне сказать ничего полезного.
Т е р а п е в т: И однако вы просите меня загипнотизировать вас или сделать вам гипнотическую инъекцию.
Г и а ц и н т: Да, вы можете. Но никто другой не будет говорить, что мне делать.
Социальную выгоду от этой игры очень ясно сформулировала миссис Тредик, страдавшая эритрофобией (болезненная боязнь покраснеть). Как обычно бывает в таких случаях, миссис Тредик могла менять роли в любой из своих игр. В данном случае она с равным мастерством выступала в роли водящего или одного из мудрецов, и это стало предметом обсуждения на одном из индивидуальных приемов.
Д о к т о р К ь ю: Почему вы играете, если знаете, что здесь есть подвох?
М и с с и с Т.: Я говорю с кем-нибудь, потому что мне просто нужно говорить. Если я не говорю, то начинаю краснеть. Не краснею только в темноте.
Д о к т о р К ь ю: А почему вы не краснеете в темноте?
М и с с и с Т.: А какой в этом смысл, если никто не видит?
Д о к т о р К ь ю: Мы поговорим об этом как-нибудь в другой раз. Будет интересный эксперимент, если вы прекратите играть «Почему бы тебе не…» в группе. Мы можем узнать кое-что.
М и с с и с Т.: Но я не выдержу перерыва. Я знаю это, и мой муж тоже знает. Он мне всегда об этом говорит.
Д о к т о р К ь ю: Вы хотите сказать, что если ваш Взрослый не будет занят, ваш Ребенок воспользуется возможностью и заставит вас испытывать замешательство?
М и с с и с Т.: Вот именно. Поэтому, если я могу делать предложения кому-то или слышать предложения со стороны, со мной все в порядке, я защищена. А знаете, способность краснеть больше меня не беспокоит. Если контроль у Взрослого, я оттягиваю замешательство, а когда оно все же наступает, я не впадаю в панику.
|
|
|
В данном случае миссис Тредик ясно указывает, что боится неструктурированного времени. Пока Взрослый занят в социальной ситуации, смущенный, сексуально озабоченный Ребенок не может проявить себя, а игра предоставляет социальную структуру для функционирования Взрослого. Но чтобы сохранить интерес миссис Тредик, игра должна быть соответственно мотивирована. Ее выбор игры вызван принципом экономии: эта игра дает максимальную внутреннюю и внешнюю выгоду, связанную с конфликтом Ребенка относительно физической пассивности. Она с равным усердием может выступать и в роли умного Ребенка, не допускающего господства над собой, и мудрого Родителя, который подчиняет себе Ребенка в ком-нибудь другом. Поскольку основное правило игры «Почему бы тебе не… Да, но…» – ни одно предложение не должно быть принято, Родитель никогда не выигрывает. Лозунг игры: «Не впадай в панику, Родитель не выиграет». В скрытом виде это связано с противоречивым бисексуальным отношением к реальным родителям в раннем детстве.
Другие распространенные игры: «Растяпа», «Алкоголик», «Деревянная нога», «Скандал», «Какой ужас! », «Это все ты виноват», «Ну вот я опять» и «Ну-ка, подеритесь». Названия подобраны (а часто предложены пациентами) таким образом, чтобы быть определенно связанными с сюжетом игры. Это технически желательно и терапевтически эффективно. Каждая игра имеет аналогии с формальными соревнованиями, такими как шахматы или футбол. Уайт делает первый ход, звучит свисток, Ист бьет по мячу, мяч вбрасывают в игру и т. д. Все это имеет аналогии с первыми ходами в социальных играх. За стимулом X следует стилизованная реакция Y, после чего X делает стереотипный второй ход. После определенного количества ходов игра заканчивается отчетливой развязкой, эквивалентной мату или тачдауну[9]. Поэтому игра не развлечение, а набор эксплуататорских дополняющих трансакций, направленных на достижение определенной цели.
«Растяпа» предоставляет убедительную, но опасную возможность увидеть, что происходит, когда игра прерывается. В этой игре тот, кто исполняет роль «оно», ломает вещи, проливает напитки и вообще причиняет самый разный ущерб и каждый раз говорит: «Простите! » Ходы в типичной ситуации таковы:
1. Уайт проливает коктейль на вечернее платье хозяйки.
2. Блек вначале реагирует гневно, но чувствует (иногда очень смутно), что если проявит свой гнев, Уайт выигрывает. Поэтому Блек берет себя в руки, и это создает у него иллюзию, что он выиграл.
3. Уайт говорит: «Простите! »
4. Блек говорит что-нибудь извиняющее, и это укрепляет его иллюзию выигрыша.
После ожогов сигаретой и соуса на ковре, после того как ножкой стула разорван занавес, Ребенок Уайта радуется, потому что нашел выход анальной агрессии и получил прощение, в то время как Блек, к своему удовлетворению, проявил самообладание. Таким образом, неприятная ситуация им обоим принесла выгоду, и совсем не обязательно, что Блек прекратит эту дружбу. Следует отметить, что, как и в большинстве игр, агрессор, в данном случае Уайт, выигрывает при любом исходе. Если Блек проявляет гнев, Уайт считает «оправданным» свое негодование. Если Блек сдерживается, Уайт продолжает наслаждаться предоставляющимися возможностями. Это единственные в жизни игры, в которых можно выиграть, как бы ни развернулись события.
«Антирастяпа» азартными и хорошо подготовленными игроками разыгрывается так:
1. Уайт раздавливает ногой детскую погремушку.
2. Блек, который ждал этого, продолжает выжидать.
3. Уайт, слегка расстроенный выдержкой Блека, говорит: «Простите! »
4. Блек говорит: «Можешь пролить коктейль на платье моей жены, прожечь скатерть, порвать занавес и пролить соус на ковер, как ты сделал в прошлый раз. Но, пожалуйста, не извиняйся».
5. Теперь анальная враждебность Уайта публично обнажена, у него отняли и внутреннюю первичную выгоду от «социально приемлемого» причинения вреда, и внешнюю первичную выгоду от того, что его прощают. Проблема заключается в том, дать ли волю гневу немедленно и уйти, хлопнув дверью, или сдержаться и отомстить позже. В любом случае Блек приобрел врага, а Уайт столкнулся с опасностью возможного серьезного нарушения психической экономии.
Отсюда видно, что хотя описание игр напоминает сцены из произведений английских юмористов, сами обсуждаемые здесь игры очень серьезны по природе. Их динамическая функция заключается в сохранении психического равновесия, а нарушение хода игр ведет либо к гневу, либо к тому, что в трансакционном анализе именуется отчаянием. (Это состояние отличается от депрессии и сходно с экзистенциальным отчаянием. )
«Алкоголик» – более сложная игра, потому что в классической форме она рассчитана на четверых игроков, и все они получают первичную и вторичную выгоду. В полном виде для нее требуются преследователь, спаситель, марионетка и водящий. Преследователь обычно относится к противоположному полу, как правило, это супруг, а спаситель – к тому же самому полу, часто это врач. Марионетка – более или менее случайная личность, которая просто исполняет свою роль, когда в этом возникает потребность, а также действует как пассивный объект инстинктивных импульсов, обычно одновременно агрессивных и относящихся к либидо. Эти роли могут быть сведены к трехсторонней или даже двусторонней игре, а также в ходе игры могут меняться. Различные организации публикуют правила этой игры и в своих изданиях определяют роли. Чтобы стать водящим («оно»), нужно регулярно выпивать до завтрака, и т. д. Чтобы быть спасителем, нужно верить в Высшую Силу, и т. д.
То обстоятельство, что люди, играющие в определенные игры, могут исполнять в них любые роли, объясняет успех организаций, занятых спасением. Такие организации могут достигать больших успехов в излечении индивидов от пьянства, но не избавляют их от игры в «Алкоголика». Просто индивид, вместо того чтобы быть «оно», начинает исполнять другую роль – роль спасителя. Известно, что когда некого спасать, те, что «излечились», склонны к рецидивам, что на языке анализа игр означает, что они в игре «Алкоголик» вернулись к своей первоначальной роли «оно». Бывшие алкоголики становятся лучшими спасителями, чем непьющие люди, потому что знают правила игры и обладают опытом в их применении. Игра именуется «Алкоголик», а не «Алкоголизм», потому что в определенных случаях в нее играют без бутылки. То есть некоторые не подверженные пьянству люди играют активную роль в той же самой четырехсторонней игре.
Общепризнано, что организации спасения (особенно «Анонимные алкоголики») представляют больше шансов покончить с пьянством, чем при других подходах, включая терапевтические группы. Кажется, алкоголики не находят привлекательными неспециализированные психотерапевтические группы, и причину этого понять нетрудно. Если вспомнить, что основная цель группы помочь индивиду структурировать свое время таким образом, чтобы получить максимальную выгоду, легко понять, что каждый индивид будет искать наиболее подходящие в этом отношении группы, которые предоставляют самые большие возможности для игры в наиболее излюбленные и мотивированные игры. Если индивид в группе этого не находит, он из нее уйдет. Поэтому пациенты остаются в психотерапевтических группах, если могут в них играть в свои излюбленные игры или видят возможность научиться играть в «лучшие» игры, и уходят из группы, если такой возможности нет. Алкоголику нелегко начать свою любимую игру в группе, состоящей из обычных невротиков и психотиков, и, поскольку его способность выносить фрустрацию (раздражение, разочарование) очень низка, он вскоре покидает группу.
Согласно этому принципу он может остаться в общей группе только при двух условиях: либо терапевт не подозревает, что алкоголик успешно манипулирует группой, – в данном случае не будет достигнуто никакого терапевтического эффекта; либо терапевт настолько искусен, что помогает алкоголику перенести фрустрацию, пока не появится возможность добраться до его конфликта. Есть и третья возможность – создание группы, в которой все участники играли бы в «Алкоголика».
Один из постоянно возникающих вопросов, после того как пациенты овладели социальным контролем и отказались от своих главных игр, таков: «Что мне теперь делать? », то есть «Как мне теперь структурировать время? » Со временем эту проблему решит vis medicatrix naturae[10], позволив Ребенку проявлять себя в какой-нибудь более естественной и конструктивной форме, чем в первоначальной игре, – к удивлению и радости пациента. Это не означает, что социальный контроль – средство излечения, но в определенных случаях он приносит очевидное облегчение и улучшение состояния. Терапевту не следует проявлять слишком большое рвение и пытаться представлять прежним пациентам новые игры; он должен строго придерживаться лозунга Амбруаза Паре: «Я лечу, а излечивает Бог». Такое предисловие позволяет объяснить, почему некоторые «излеченные» алкоголики в социальном смысле остаются нейтральными. Им трудно понять, что делать «вместо». Поскольку в большинстве случаев они не отказываются от игры, а только меняют роль в ней, они не могут искать новую игру, и поэтому им трудно общаться с людьми не своего типа.
«Деревянная нога» – важная игра в психиатрии, особенно потому, что она становится все более и более синтонической по отношению к культуре. Это экзистенциальный эквивалент законной мольбы о безумии, которая сама по себе является профессиональной версией «Деревянной ноги». Подобно психоанализу фобий, только еще в большей степени, трансакционный анализ – это действенная терапия, то есть побуждающая к действию. Рано или поздно он достигает такого момента, когда пациенту приходится сесть в подземку, перейти мост или подняться в лифте; анализ не может продолжаться бесконечно, пока не предпринято такое подтверждение. Трансакционный анализ предпочитает быстрые ходы медленным и временами приближается к позиции «Сначала сделай то, что необходимо, а проблему можно будет проанализировать позже». Пациент может ответить каким-нибудь психиатрическим эквивалентом «А чего вы ждете от человека с деревянной ногой? », например, скажет: «Но я не могу, ведь я невротик».
В сущности, терапевт только предлагает пациенту использовать то, что он узнал, когда он будет готов. Многие невротики сохраняют иллюзию, что должны подождать, пока лечение не «кончится» и они получат какой-то диплом об окончании, а уже тогда смогут начать жить в мире, и одна из обязанностей терапевта – бороться с этой инерцией, если она проявляется. Те, кто привык читать популярные или специальные статьи по психиатрии, могут играть в усложненную версию «Деревянной ноги», говоря: «Но если я это сделаю, то не смогу проанализировать», имея в виду действенную жизнь в мире.
Часто требуется хороший клинический опыт, чтобы определить, действительно ли пациент не готов или он играет в «Деревянную ногу». В любом случае терапевт только в особых случаях должен выступать против «Деревянной ноги»: не чаще раза в три месяца с одним и тем же пациентом; только тогда, когда уверен, что пациент последует его внушению; и только в том случае, если внушение исходит от Взрослого, а не от Родителя. В большинстве случаев пациент воспримет это внушение как Родительское, но обязательно, чтобы терапевту и другим членам группы была важна его Взрослая сущность. Специальные разновидности «Деревянной ноги» в особенности склонны провоцировать у восприимчивого терапевта Родительский контрперенос; пациент, ссылающийся на свой ограниченный интеллект, апеллирует к снобизму терапевта; пациент, жалующийся на хрупкое здоровье, обращается к сочувствию терапевта или к его неуверенности в себе; тот пациент, который основывается на своей принадлежности к группам меньшинства, может опираться на предрассудки терапевта. Приводимый ниже анекдот иллюстрирует неуместность такой игры, а также ее современные социологические соответствия.
Мистер Секундо хвастал, что выиграл дело одного из своих клиентов, вызвав в качестве эксперта психиатра. Клиента судили за серьезное нарушение обязанностей. Психиатр под присягой показал, что этот человек психически здоров, но вырос в неполной семье и совершил свое преступление из любви к жене, в которой отчаянно нуждался. Его показания, наряду с речью самого мистера Секундо, были настолько убедительны, что жюри оправдало этого человека.
Затем мистер Секундо рассказал, что лично судился с человеком, который причинил ему ущерб в бизнесе. При разбирательстве выяснилось, что обвиняемый тоже вырос в неполной семье и нуждался в деньгах ради жены и т. д. Однако это не помешало мистеру Секундо предъявить свой иск.
В трансакционном анализе надежность и обязательность считаются естественными социальными качествами Взрослого. Поэтому от пациента ожидают надежности, когда функционирует его Взрослый. Поэтому для терапевта разумно выступить против «Деревянной ноги» именно в этом случае, и пациенты понимают это. Если терапевт внимателен и осторожен, такие действия не приведут к осложнениям. В практике самого автора в результате выступлений против «Деревянной ноги» ни один пациент не бросил лечение, состояние пациентов не ухудшилось, ни один пациент не оказался вовлеченным в ситуацию трансференции. В структурных терминах такая позиция основана на предпосылке, что Ребенок способен учиться на опыте, поэтому индивида нужно с самого начала побуждать благополучно жить в мире. Эта предпосылка наряду с другой – с утверждением, что любой зрелый человек, как бы функционально дезориентирован он ни был, обладает полностью сформировавшимся Взрослым, который может при определенных условиях быть рекатектизирован, – более оптимистична, а подобная практика кажется более продуктивной, чем привычные подходы.
Среди упомянутых игр «Скандал», с его криками и хлопаньем дверью, является классической защитой от сексуальных угроз, например, в отношениях отца и дочери или мужа и жены. Часто это финальная фаза провокационной игры привлечения-отвержения «Фригидная женщина» («Ты только и думаешь о сексе»). В игру «Разве это не ужасно? » мрачно и злобно играют одинокие приверженцы хирургии. «Это ты виноват» – двусторонняя игра, связанная с деньгами, сексом или преступлением, в ней участвуют доверчивый «ты» и игрок, исполняющий роль «оно»; в этой игре побеждает тот, кто пойман. Инверсией этой игры является «Вот я опять»; здесь доверчивым является «я» («оно»), а кажущимся победителем выступает провокатор. В первом варианте «я» обычно мужчина, во втором – женщина. «Ну-ка, подеритесь» – обычно женское начало игры, которая может играться с различной степенью серьезности, от ссоры за коктейлями до убийства.
Очевидно, что игры можно классифицировать по-разному. Нозологически (по отношению к болезни) «Растяпа» связана с одержимостью, «Ты в этом виноват» – параноидальная, «Вот я опять» – депрессивная. Зонально «Алкоголик» – игра оральная, «Растяпа» – анальная, «Ну-ка, подеритесь» – в целом фаллическая. Можно классифицировать игры также с учетом способа защиты, количества игроков или «фишек». Как и колода карт, пара игральных костей или мяч могут использоваться в разных играх, точно так же это возможно со временем, деньгами, словами, шутками, частями тела и другими «фишками».
Игры следует отличать от операций, которые относятся к сфере близости. Игра, по определению, должна включать ловушку или «подвох», которые находятся в скрытых трансакциях. Операция – это прямая трансакция: просто кто-то что-нибудь делает открыто, без задней мысли, например просит о каких-то заверениях и получает их. Операция становится игрой только в том случае, если совершающий ее индивид делает что-то совсем другое, но на самом деле ищет некоего заверения, или, получив его, тут же отвергает, чтобы второй участник в каком-то отношении почувствовал себя неловко.
Анализ игр не только обладает собственными рациональными функциями, но и способствует живому интересу к серьезным проблемам индивидуальной и групповой терапии. Хотя игры не следует сводить к гедонистическим целям и обращаться с ними нужно верно, очевидное удовольствие, которое испытывают участники игр, для добросовестного терапевта служит дополнительным вознаграждением, и нужно радоваться этому, а не ворчать.
Примечания
Меня часто просят представить перечень игр. Это трудная просьба, потому что для наблюдений над сутью игры, присвоением ей подходящего названия и установлением существенных ходов требуется много времени. Игры все еще находятся в стадии изучения. Две игры, которые вначале кажутся различными, часто, когда устанавливается их сущность, оказываются одним и тем же; напротив, игры, которые кажутся сходными или идентичными, при внимательном изучении проявляют свою совершенно разную сущность. Еще труднее прояснить взаимосвязи различных игр. Даже ответ на главный вопрос: является ли определенный набор игр обязательным для того или иного сценария, – еще не получил удовлетворительного ответа. До сих пор в этом отношении изучался только один сценарий, или жизненный план, который в просторечии именуется «Красная Шапочка», и, как и следовало ожидать, все тяготеющие к этому сценарию женщины играют в «Ну-ка, подеритесь», так же как еще в две или три игры. Но и другие типы женщин могут играть в «Ну-ка, подеритесь». Во всяком случае, потребуется специальная книга, чтобы адекватно описать все известные до сих пор игры. Поэтому приводимый ниже список, добавляющий несколько игр к уже упомянутым, является неполным и предварительным.
1. «Сделай мне что-нибудь» («Деревянная нога» с анальным упрямством).
2. «Беспокойство» («Теперь, когда я сделал жизнь слишком сложной, я могу сдаться»).
3. «Я не виноват» (Вежливое отрицание).
4. «Ты сам в это впутался» (Сердитое отрицание).
5. «Игра в чулок» («Смотри, у меня на чулке петля спустилась… Я не сознавала, что действую провоцирующе»). Здесь возникает проблема вариантов. Некоторые женщины указывают на недостатки в форме своей груди.
6. «Насилуют» («Как это я тебя соблазнила? Это ты меня изнасиловал, я теперь страдаю»). Тут возникает проблема степеней. В социально приемлемых формах игра начинается именно с соблазнения, а отказ означает ее окончание. Это первая стадия. В игре «Насилуют» на более серьезной, второй, стадии соблазнение сопровождается реальными действиями, вызванными отказом. В самой серьезной, злокачественной форме, которая может закончиться скандалом, убийством или самоубийством, выигрыш связан с реальным изнасилованием.
7. «Попался, сукин сын» (Иногда в вариантах «Должник» или «Кредитор»). Здесь вопрос в жесткости. Значение жесткой игры в «Кредитора» очевидно. В варианте «Должник» выгода приобретается, если кредитор превзойдет рамки, негласно установленные для получения долга. («Отдавать долги нужно. Но зачем он позвонил моему нанимателю? »)
Статья С. С. Фельдмана «Безоговорочная интерпретация» – превосходное описание игры «Психиатрия», в которой начальный ход делает либо анализирующий, либо анализируемый. В трансакционном анализе терапевт или пациент уловили бы архаичные элементы в этих трансакциях и, вместо того чтобы вслед за доктором Фельдманом искать «истинную интерпретацию» происходящего, поискали бы происхождение самой игры в ранней истории анализируемого или анализирующего.
Название двух уровней скрытой трансакции «социальным» и «психологическим», возможно, в научном отношении небезупречно, но это самые удобные и ясные термины, не вынуждающие обращаться к словарю неологизмов Лиддела и Скотта.
Много лет назад я впервые обратил внимание на то, что группы анонимных алкоголиков распадаются, если больше некого спасать. Хотя доктор Хендрик Линдт, у которого гораздо больший опыт в этой области, в частной беседе рассказал мне, что сделал такое же наблюдение, заключение по-прежнему открыто для обсуждения.
Исторически наиболее сложной из всех существующих игрой является «Придворный»; эта игра прекрасно описана Стендалем в романе «Пармская обитель».
Биологический выигрыш указывает, за неимением лучшего в направлении работы Спитца об эмоциональной депривации у детей, на эксперименты с сенсорной депривацией и на изучение мазохизма. На семинарах этот биологический выигрыш разговорно именуется «поглаживанием». Так, приветственный ритуал может быть описан как «ритуал с двумя поглаживаниями», «ритуал с тремя поглаживаниями» и т. д.
|
|
|
