Текст переведен по изданию : Aimoini Monachi Inclyti Coenobii D. Germani a Pratis Libri Quinque de Gestis Francorum. Parisiis. 1602

АЙМОИН (ЭМУАН) ИЗ ФЛЕРИ

ПЯТЬ КНИГ ИСТОРИИ ФРАНКОВ

LIBRI QUINQUE DE GESTIS FRANCORUM

КНИГА IV

Глава 1.

О столкновении Хлотаря с внебрачными сыновьями Теодориха при подстрекательстве Брунгильды. О наследовании королевской власти и об изгнании Брунгильды.

После того как были убиты или ушли из жизни при различных обстоятельствах многие короли франков, правление которых продолжалось почти пятьдесят один год, из всего королевского рода Хлотарь, отцом которого был Хильперик, остался единственным законным наследником, к которому должна была перейти в первую очередь королевская власть. Брунгильда, однако, прикладывала все, возможные с ее стороны усилия, чтобы поставить во главе королевства Австразии сына Теодориха Сигиберта. Ибо Теодорих имел от различных наложниц четырех сыновей, имена которых были таковы: Сигиберт, Корб, Хильдеберт и Меровей. Но поскольку с материнской стороны они были менее знатными, поэтому считались неравными Хлотарю претендентами на королевскую власть. Это было еще и потому, что было понятно, что и Брунгильда, выбрав одного (претендента), чтобы придать ему видимость правителя, желает сохранить за собой не верховную власть, а свое влияние, и знатные люди Франции недовольны тем, что столько времени находятся под властью женщины. Поэтому Хлотарь при поддержке Арнульфа ¹ и Пипина ², знатных людей Австразии, дошел вплоть до Андруннака ³. Брунгильда, находясь в Вормации ⁴, услышав о его приходе, посылает к нему людей, требуя, чтобы покинул королевство Теодориха, которое тот оставил сыновьям. Хлотарь отвечает, что она должна созвать конвент знатных франков и в совместном обсуждении решить общие вопросы и что он во всем подчинится их решениям и не будет противиться их указаниям. Брунгильда, поняв, что ее обманывают словами, отправила Сигиберта, первенца Теодориха, в Тюрингию, и пыталась призвать себе на помощь в войне даже те народы, которые живут за Рейном. С Сигибертом же приняла решение отправить и майордома Варнахария ⁵ с Альбоином, из знатных людей Австрии самым влиятельным. Но, подозревая Варнахария в том, что тот задумал перейти к Хлотарю, послала вслед за ними письмо и поручила Альбоину покарать его. Альбоин, прочитав письмо, разорвал его и бросил на землю. Оно, однако, было найдено одним из приближенных людей Варнахария, и ему было показано содержание, переписанное на вощеных табличках. Увидев их и поняв, что ему угрожает смертельная опасность, он собрался духом и стал обдумывать, каким образом, устранив сыновей Теодориха, передать королевство Хлотарю и самому отдаться под его власть. Поэтому сначала настроил против них те народы, к которым был послан, чтобы призвать на помощь в войне. Затем, войдя с Брунгильдой и Сигибертом в Бургундию, склонил к своим планам всю знать с епископами самого народа, проведя с ними тайные беседы об этом. И поскольку всем были ненавистны заносчивость Брунгильды и ее гордость, все пообещали оказать поддержку его стремлениям. Добившись этого, Варнахарий отправил к Хлотарю посланников, передавая, чтобы приходил с войском, и обещая, что сдаст ему королевство Бургундию вместе со всем войском австразийцев, если ему будут даны твердые гарантии безопасности и сохранения его власти. И вот Хлотарь с нейстрийцами, имея с собой многих австразийцев, среди которых патриций Алетей ⁶, герцоги Роккон, Сигоальд и Эвдилан, встретился в Каталаунской Кампании ⁷ на реке Аксоне с подошедшим вместе с бургундами Сигибертом. Когда оба боевых строя стали друг перед другом, готовые к битве, Варнахарий со своими людьми, согласно принятому плану, по данному знаку ушел с поля битвы до столкновения. То же самое сделали те, у кого было такое же стремление сражаться. Хлотарь, медленно следуя за ними, так как никого из них не желал погубить, зная, что они являются его людьми, дошел до реки Арара, которая теперь называется Сагоной. Захватив трех сыновей Теодориха: Сигиберта, Корба и Меровея (ибо четвертый, по имени Хильдеберт, уйдя с поля битвы на быстром коне, после нигде не появлялся), вернулся к поселку Рионе ⁸, расположенному на реке Винценне ⁹, куда по настоянию Варнахария и других знатных его сторонников к нему была доставлена Брунгильда, приведенная из пага Ультраюрана, из поместья Урбы ¹⁰, вместе с Теуделаной, родной сестрой Теодориха, препозитом королевских лошадей Эрпоном ¹¹. Хлотарь приказал зарезать на ее глазах ее внуков Сигиберта и Корба, рожденных Теодорихом. Меровея же, кому Хлотарь приходился при крещении духовным отцом, передал графу Ингободу, поручив отвести его в Нептрик ¹² и с милостью воспитывать там. Затем приказал представить Брунгильду. В присутствии многочисленных воинов, собравшихся не только из Нейстрии, но и из Австрии и Бургундии, которые получили возможность не скрывать ненависть, которую давно уже имели в душе против нее, приказал в течение трех дней истязать ее различными пытками и, посадив на верблюда, провести через все войско. Под конец, припоминая ей, что отчасти по ее совету, отчасти ее собственными руками или даже колдовством были изведены десять королей франков, так обратился к ней: «Зачем ты, проклятая среди женщин изобретательница самых злобных чар, дошла до такого своеволия, что не убоялась низвергнуть столь многочисленное потомство славного рода? Поэтому погибни, подвергнувшись жестоким наказаниям, так как не убоялась запятнать себя столь ужасным братоубийством. Уж промолчу об остальном, но все мы знаем, что мой дядя, твой муж Сигиберт, пользуясь твоим советом, поднялся против брата, из-за чего нашел свой безвременный конец. Также и Меровей, мой брат по отцу, из-за тебя ненавистный родителю, был убит ужаснейшим видом казни. Стоит ли вспоминать моего отца Хильперика, которого ты, как передают, без колебаний предала смерти с помощью подосланных слуг? Не могу без рыданий рассказывать о такой кончине моего отца, поведывать о несчастьях моего сиротства. Стыдно вновь вспоминать о братоубийственных междоусобицах, которые велись с нечестивой ненавистью, которую разжигала ты, бедствие всего королевского дома, стравливая на взаимную гибель твоих внуков, чтобы брат убивал брата так, чтобы не возникало в них никакого свойственного людям сострадания. Теодорих, наконец, веря твоим уверениям в том, что Теодеберт не является его родным братом, пролил кровь своего брата, хотя и до того уже имел руки, запачканные кровью рожденного им Меровея. Всем известно, что тобою был разбит о камень и испустил вместе с братом безвинную душу еще находившийся в младенческих пеленках сын Теодеберта. Стоит сказать еще и о твоем недавнем злодеянии, то есть о том, что Теодорих был убит ядом из-за твоего колдовства, и о том, что его сыновья получили внушение вести против меня войну и трое из них были преданы смерти, словно преступники. Предпочитаю промолчать о бесчисленных убийствах герцогов, о которых не стоит сейчас рассказывать, были ли они совершены законно или незаконно, пока вы, дорогие соратники и самые влиятельные знатные люди Франции, не решите, какой казни достойна виновная в таких преступлениях». Когда все закричали, что она должна подвергнуться невиданной до того каре, приказывает привести дикого коня, привязать несчастнейшую королеву за волосы и руки к его хвосту и после пустить его вскачь. И так при начале бега скачущего коня его копытами был раздроблен ее мозг, остальные же члены были рассеяны, протащенные через непроходимые места по камням и терновым кустам. Такой конец претерпела Брунгильда, женщина, изощренная в убийствах своих близких, совершая которые, их владения присоединяла к своим словно трофеи. Удачи так вселяли в нее еще большее высокомерие, что в ней ее женское властолюбие сделало ее заносчивой сверх всякой меры.

Однако не во всем она была такой безрассудной, ибо с глубоким уважением почитала храмы Бога и Его святых, сооруженные ее предшественниками, и сама, строя новые, с благоговением увеличивала их число. Ибо в предместье Лаудуна соорудила базилику во славу святого Винсента ¹³, другую ¹⁴ же, в Августодуне, приказала освятить в честь святого Мартина, пользуясь для этого должным служением почтенного мужа Сиагрия ¹⁵, епископа упомянутого города. И во многих других местах основала множество великолепных храмов во имя святого Мартина, веря, что он прежде остальных является ее покровителем, и с верой молясь ему. Здания, построенные ею самой и стоящие до настоящего времени ¹⁶, столь многочисленны, что представляется невероятным, что одной женщиной, притом правившей лишь в Австразии и Бургундии, было построено столько в различных частях Франции. Когда же она совместно с сыном и внуками правила королевством, в Галлии, озаренные благодатью святости, просияли, словно светильники, Этерий, Лугдунский архиепископ, Сиагрий Августодунский, Дезидерий Вьеннский, Аунарий Автиссиодурский ¹⁷ с братом Аустреном Аврелианским, Луп ¹⁸, архиепископ Сенонский, и аббат Колумбан.

Глава 2.

О святом пресуле Аустрегизиле ¹⁹, ложно обвиненном и чудесным образом оправданном, и о его святости.

Также и Аустрегизил, Битуригский архиепископ, длительно находясь при короле Гунтрамне во дворце, обыкновенно подавал ему полотенце, чтобы вытереть руки. Как-то раз был обвинен неким порочным человеком в том, что без указания государя составил некие записи. Так как решительно отрицал это, королем было приказано очиститься от обвинений оружием. Встав на заре и приказав рабу отнести вооружение на место поединка, Аустрегизил направился помолиться Богу в церковь блаженного Марцелла ²⁰. Повстречав на пути нищего, просящего милостыню, и дав ему триент ²¹, с тем приступил к молитве. И молитва была услышана. Ибо когда направлялся с королем на место поединка, им навстречу вышел вестник, говоря, что его противник, когда спешил прибыть в назначенное место, упал с лошади и обрел предел своей жизни. Тогда король, обратившись к блаженному мужу, говорит: «Радуйся, любимейший юноша. Ибо Господь защищает тебя, чтобы недруг не смог навредить тебе». Получив в последующем епископскую кафедру, просиял в мире удивительными чудесами добра.

Глава 3.

Об убийстве вместе с сыновьями императора Маврикия, о его порочном нраве и спасительном наказании, о котором было явлено свыше через анахоретов Египта. Также о деяниях Филиппика.

Пока такие события происходили на земле Галлии, август Маврикий, после того как правил в течение двадцати одного года, был вместе с сыновьями Феодосием ²², Тиберием и Константином убит ²³ Фокой, который был телохранителем патриция Приска ²⁴. Был же Маврикий полезен для государства, ибо, сражаясь с врагами, одержал много побед. Его мужеством были побеждены и гунны, которые называются также аварами. Во время своего правления он издавал указы, противоречившие Божьим заповедям, и бывал за это часто попрекаем блаженным Григорием, однако не только не желал их исправлять, но и не переставал наносить Божьему человеку словесные оскорбления, так как не мог оскорбить его делами. За это был удостоен Господом следующего наказания. Некий человек, одетый в монашеское облачение, находясь в Константинополе, пронес обнаженную из ножен спату от городских ворот до статуи гладиатора, которая была установлена на середине форума, и объявил, что императора надо наказать мечом. Август, услышав это, сильно испугался и, позвав некоего приближенного человека из числа префектов, послал его с дарами свечей и фимиама к святым людям, подвизавшимся в пустыне Верхнего Египта, прося со всем благоговением, чтобы молили о снисходительности Господа к нему. Также и сам днем и ночью постоянно воссылал просьбы к благому слуху своего Создателя, непрестанно умоляя, чтобы наказал его за грехи лучше в бренной жизни, а не откладывал это наказание, чтобы послать его в пламя вечного огня. Префект же, вернувшись от святых пустынников, сообщил императору, говоря: «Святые мужи, обитатели пустыни, сказали мне, что Бог, услышав просьбы твоего смирения, хотя и не лишит тебя вечного спасения, но отберет у тебя с большим для тебя позором бренные привилегии власти, которыми пользуешься». Обрадовался император, ибо хотя и не избежит преходящих несчастий, но и не потеряет благ, уготованных праведникам. Был также и сам удостоен получить утешение через следующее видение, полученное свыше. Как-то ночью, находясь в глубоком сне, видит, что стоит перед бронзовым ликом Спасителя, находившимся перед входом во дворец. И послышался глас от него Воплощенного Слова, возвещающий: «Представьте Маврикия». Некие слуги, невиданного сияния и облика, подхватив его, поставили перед Говорящим. Вновь послышался голос, говорящий: «Что больше предпочтешь: в бренном ли мире ответить за совершенные грехи, или отложить наказание до будущего суда?» Маврикий ему говорит: «О добрый Иисус, спасший своей кровью людской род, дозволь мне понести наказание за дурные дела лучше сейчас и не бояться с ужасом дня грядущего суда, прими меня в число твоих избранников». Тогда Тот, Кто говорил, дал ответ: «Пусть будет отдан Маврикий вместе с женой и двумя сыновьями воину Фоке». Император, пробудившись ото сна и вспоминая видение, приказал позвать своего зятя Филиппика ²⁵, которого когда-то подозревал, считая виновным в стремлении незаконно захватить власть. Тот, боясь, что гнев цезаря обрушился на него, спешит во дворец, попрощавшись с женой, словно больше никогда ее не увидит. Маврикий, выйдя ему навстречу, пал к его ногам, умоляя снисходительно простить ему ради Господа то, что сделал против него недостойного, движимый ложными подозрениями. Филиппик, ошеломленный и пораженный тем, что случилось с ним помимо его ожиданий, поднял августа с земли, прося, чтобы тот сам ему больше простил, если за ним было какое зло против него. Ему Маврикий говорит: «Будь лучше милостивым ты и скажи, есть ли в войсках некий, пользующийся влиянием, кто зовется Фокой». И рассказал по-порядку все свое видение. Филиппик же ответил, что не знает такого воина, который звался бы именем Фоки, но среди свиты патриция Приска есть телохранитель, по имени Фока, и этому человеку присуще ужасное безрассудство. На это цезарь: «Если бы только ужасный и кровожадный». Между тем по прошествии некоторого времени Маврикий выступил с войском в поход, желая напасть на тех, которые, нарушив достигнутые договоренности, тревожили поставленные перед ними римские сторожевые посты. Поскольку, находясь на вражеской территории, понуждал воинов воздерживаться от грабежей и разбоев и не платил им положенного жалования, сверх того, принуждал их проводить зимнее время в необжитых местах, возбудил против себя немалый ропот. Ибо, возмущенные такой суровостью сторонника старых воинских порядков, стали сговариваться между собой, будучи недовольными императором, не происходившим из знатного римского рода и стремившимся так недостойно притеснять их., что нельзя больше терпеть тирана-чужеземца, когда в войсках есть достойный власти правитель римского рода. Воины, ведя между собой такие разговоры, приходят к Фоке, тогда центуриону, прося, чтобы принял правление Римской империей. Тот, подчиняясь их воле, одел багряницу. Узнав про это, Маврикий в душевном смятении уступил неблагоприятным для себя обстоятельствам и бежал на некий остров, находящийся в море, на котором был убит мечом вместе с женой и двумя сыновьями посланными Фокой для его преследования аппариторами, исполнив сон своей преходящей смертью.

Глава 4.

О преемственной смене Римских понтификов и о примате Римского Престола.

Между тем блаженнейший папа Григорий, узнав, что Фока получил власть, послал к нему и к его августе Леонции письмо, полное поздравительных слов. Во время правления этого принцепса любимец Божий Григорий, отойдя на вечный покой от трудов бренной жизни, оставил ²⁶ престол понтифика Сабиниану, который, скончавшись через год и пять месяцев, оставил Престол Бонифацию ²⁷. Когда тот через восемь месяцев и двенадцать дней ушел из жизни, на Престол понтифика избирается другой Бонифаций ²⁸. Этот Бонифаций просил у упомянутого августа и добился, чтобы постановил быть Престолу Римской Апостольской Церкви главным среди всех епархий, ибо Константинопольская Церковь считалась первой из всех епархий. Сам принцепс ²⁹ по просьбе другого папы Бонифация ³⁰ также повелел, чтобы из древнего храма, называвшегося Пантеоном, были убраны языческие мерзости и чтобы там была базилика блаженной Приснодевы Марии и всех святых мучеников так, чтобы там, где когда-то отправлялся культ всех не скажу, что богов, но демонов, было в свою очередь поминовение всех святых.

Глава 5.

О войне авара или гунна кагана с лангобардом Гизульфом ³¹. Также о несчастной любви Ромильды.

В это время король аваров, которого они на своем языке называют каганом, сражаясь с лангобардами из Форума Юлия ³², убил их герцога, именем Гизульф, с многими из его людей. Жена этого герцога, именем Ромильда ³³, очарованная красотой осаждавшего ее в упомянутом городе короля кагана, когда он ей пообещал в качестве платы заняться с ней прелюбодеянием, сдала ему город. Король, захватив город и пленив его жителей, взял ее на одну ночь, словно жену, так как дал обещание. После этого передал ее двенадцати аварам, которые, сменяя друг друга, пользовались ею, словно дешевой проституткой. Под конец, приказав установить посреди поля столб, повелел посадить ее на его острие с такими позорящими ее словами: «Такого достойна ты иметь мужа». Воистину, этот король оставил достойный памяти потомков пример, наказав ее за предательство. Хотя он и воспользовался предательством, но показал, что ненавидит виновницу предательства, вероятно, опасаясь того, что та, которая не пощадила своих близких, не пощадит и его, если добьется его объятий. Потому и погибла такой смертью ужасная предательница, что думала больше о своих вожделениях, чем о спасении своих граждан и сородичей. Ее дочери, следуя не материнской разнузданности, но любви к непорочности, чтобы не быть оскверненными аварами, положили себе между грудями под лифчики сырые кусочки куриного мяса, чтобы дурным запахом их гниения от тепла тела отпугнуть аваров от связи с ними, что им и удалось сделать. Ибо всякий, кто пытался развратно обнять их, напуганный сильным смрадом, отходил прочь, говоря с проклятиями, что все лангобарды вонючие. Говорят, что в последующем одна из них вышла замуж за короля алеманнов, другая – за государя баваров, получив за сохраненную непорочную чистоту достойное замужество. Сыновья же Ромильды, которых родила от упомянутого выше своего мужа Гизульфа, когда город подвергался разорению, сев на коней, обратились в бегство. Самый младший из них при этом был пойман одним из вражеских воинов, который был самым быстрым из всех. Поймавший решил не убивать его из-за его малого возраста, но оставить для рабского служения себе из-за его красоты. Ибо были у самого мальчика сверкающие глаза, одарила его все украшающая природа белыми, как молоко, волосами. Когда воин повел его в лагерь, мальчик, неся в своем маленьком сердце великую душу ³⁴ и тяжело переживая, что его ведут как пленника, обнажил из ножен свой маленький меч, которым, чтобы привыкал пользоваться, был опоясан по своему возрасту, и вонзил его с усилием, каким только смог, в шею ведущего. Когда тот рухнул на землю, мальчик, повернув коня, обратной дорогой вернулся к братьям, сильно обрадовав их.

Сейчас же вернемся к изложению нашей истории.

Глава 6.

О деяниях во Франции Хлотаря, короля и монарха.

Хлотарь, стало быть, король франков, получив ³⁵ монархическую власть в королевстве на тридцатом году после того, как начал править после кончины своего отца, назначил Варнахария, чьими стараниями получил власть над королевством Бургундией, в самом королевстве майордомом, дав ему клятву, что до того времени, пока Варнахарий будет жив, у него не будет преемника. Над австразийцами же поставил некоего Радона, человека добродетельного в жизни, удостоив его того же почетного титула. Над жителями Ультраюрана поставил патрицием Эрпона, франка по происхождению. Из-за того, что тот был поборником мира, подавляя суетные распри порочных людей, был убит самими жителями пага, подстрекаемыми патрицием Алетеем и Седунским епископом Леудемундом. В это время Хлотарь, прибыв вместе с королевой Бертетрудой в поместье, имя которому Маролегия ³⁶, в своем стремлении к законности приказал казнить мечом многих, совершивших беззаконные поступки. Леудемунд же, епископ Седуна, подстрекаемый Алетеем, придя к королеве Бертетруде и ведя с ней тайный разговор, призывал ее перенести свою казну в Седун, говоря, что доподлинно знает, что Хлотарь в тот же год уйдет из жизни и что Алетей готов оставить свою жену и взять королеву вместе с королевством, ибо сам Алетей происходит из знатного бургундского рода. Королева, услышав это и оскорбившись тем, что ее считают такой, предлагая такое, быстрыми шагами удалилась в спальные покои. Леудемунд, поняв, что ему придется отвечать за коварство своих слов, спешит через город Седун в Луксовий к аббату Евстазию ³⁷, чтобы при его ходатайстве получить прощение короля, что ему и удалось. Ибо ему было разрешено вернуться на свое место и было обещано, что не будет наказан. Алетею было приказано Хлотарем явиться в поместье Массолак ³⁸ и в присутствии знати защищаться. Когда тот не смог оправдаться по предъявленным обвинениям, был приговорен к смертной казни.

На тридцать четвертом году своего правления ³⁹ Хлотарь, пригласив к себе в поместье Боногил ⁴⁰ из королевства Бургундии дворцового графа ⁴¹ Варнахария со всеми епископами и влиятельными людьми, исполнив их просьбы и сделав пожалования, заручился их верностью и поддержкой.

Глава 7.

О дани, которую лангобарды платили франкам.

Сейчас повествование требует рассказать, как лангобарды в течение многих лет выплачивали королям франков в виде дани двенадцать тысяч солидов ⁴², и почему отдали под власть франков два города, то есть Августу Преторию ⁴³ и Сегусию ⁴⁴. Когда умер прославленный король Клеф, о чем уже рассказано выше, герцоги, ставшие править лангобардами, совершив набег на Галлию, увели толпы пленных вместе с захваченной добычей. Из-за этих опрометчивых поступков своей дерзости отдали королю Гунтрамну вышеназванные города. Приняв общее решение, послали к императору Маврикию двенадцать послов и заключили с ним мир. Также назначили такое же количество послов к Гунтрамну и Хильдеберту, чтобы попросить у них дружбу и заключить с ними союз, обещая со своей стороны выплачивать им двенадцать тысяч солидов. Самим своим посланникам дали то главное поручение, чтобы старались склонить на свою сторону в первую очередь тех, кого заметят более благосклонно настроенными к дружбе и союзу. Наконец, выслушав предложения обеих сторон, отдались под покровительство франков, отдав, сверх того, королю Гунтрамну долину, название которой Аметег ⁴⁵. И так платили упомянутую дань вплоть до времен своего короля Агилульфа, который послал к государю франков Хлотарю выбранных от своего народа послов, имена которых таковы: Агилульф, Помпей и Гаутон, – прося, чтобы освободил от причитающейся к уплате на каждый год дани. Те, дав деньги тем, которые, как они знали, являлись самыми приближенными советниками короля, а именно дав каждому из них по тысяче солидов, предоставив для этого до трех тысяч солидов, также самому королю дав вместе со своими просьбами до тридцати шести тысяч солидов и получив освобождение от бремени постоянных платежей, вернулись домой.

Глава 8.

О кончине королевы Бертетруды и замужестве Сихильды ⁴⁶. О сыне (Хлотаря) Хариберте ⁴⁷. Также о принятии Дагоберта ⁴⁸ в соправители.

На тридцать шестом году правления этого государя умерла королева Бертетруда, которую Хлотарь необычайно любил. Любили ее и все левды, зная ее доброту. После ее кончины король Хлотарь взял себе другую супругу, именем Сихильда, от которой имел сына, именем Хариберт.

На тридцать девятом году своего правления Хлотарь сделал своим соправителем своего сына Дагоберта, рожденного королевой Бертетрудой, и поставил его королем над австразийцами, оставив за собой то, что ограничено Арденским лесом и горами Вогезами в направлении Нейстрии и Бургундии.

В это же время окончил свои дни аббат монастыря святого Германа Дезидерий и в управлении (монастырем) его преемником стал Гаусцион.

Глава 9.

О том, как Самон стал королем у склавов, о его успехах и потомстве.

На сороковом году правления ⁴⁹ Хлотаря некий человек, именем Самон, франк по рождению из Сенонского пага ⁵⁰, привел с собой на родину склавов, которые также называются венедами, для занятия торговлей множество купцов. Склавы, уже давно находясь под властью гуннов, которые называются и аварами, пытались освободиться из-под ига их владычества. Ибо хотя сначала и доставляли им как господам пропитание, когда те сражались, охраняли лагерь, оказывали помощь в обороне, когда те отступали, но и терпели наносимые ими такие оскорбления, что, пожалуй, подумаешь, что властвовали не люди над людьми, а дикие звери над каким-то дешевым рабочим скотом. Ибо помимо всего прочего, что жестоко вытворяли над ними и о чем даже страшно и рассказывать, совершали одно мерзкое и неслыханное ранее во все времена преступление: приходя к ним в жилища как бы для того, чтобы перезимовать, брали их жен к себе в постель как наложниц. Однако те, которые были рождены от гуннов и жен склавов, не желая терпеть то зло, которое терпели их отчимы, подняли против своих господ и отцов огромное восстание. Для того Самон с товарищами как раз и отправился, чтобы помочь венедам в этом. Когда произошло сражение, венеды одолели гуннов. В этом бою Самон со своими людьми показал прекрасный образец мужества. Ибо, подвергая себя большой опасности, сразил многих врагов. Из-за того, что склавы были очарованы его выдающимся мужеством, он был призван ими за этот подвиг для правления. Сделавшись из купца королем, деятельно управлял государством в течение тридцати шести лет, ведя с аварами многочисленные войны, в которых всегда оказывался победителем, мудро используя военную хитрость. Имел также из рода венедов двенадцать жен, от которых породил двадцать двух сыновей и пятнадцать дочерей.

Глава 10.

О короле лангобардов Адалоальде и о его преемнике, также о королеве Гундеберге.

Адалоальд же, сын короля лангобардов Агилульфа, прозванного также Агоном, унаследовав королевскую власть от отца, правил вместе с матерью Теуделиндой ⁵¹ в течение десяти лет. Приняв после бани напиток от некоего человека, именем Евсевий, которого Константинопольский император направил к нему как посла, впал в безумие. Когда по внушению самого посла приказал казнить двенадцать знатных лангобардов, остальными был изгнан из королевства. На его место поставили Ариоальда, герцога Тауринского, за кем была замужем сестра короля Адалоальда Гундеберга ⁵². И вот эта королева, красивая собою, замечательная душевными добродетелями и супружеской верностью, в один из дней стала хвалить одного своего подданного, происходившего из знатного лангобардского рода, говоря, что он красавец. Тот, посчитав, что королева загорелась любовью к нему, говорит ей на ушко: «Так как твоей милости угодно превозносить хвалой мою наружность, да будет угодно, прошу, принять меня на свое ложе». Она, сильно задетая этими словами, плюнула ему в лицо. Он, опасаясь, что, если сам будет молчать, обо всем расскажет королева, подошел к королю, говоря, что, если король удостоит его аудиенции, он откроет ему важные вещи. И отойдя с королем, стал туманно, смешивая правду и ложь, говорить следующим образом: «Тасон ⁵³, правитель провинции Тосканы ⁵⁴, в течение трех дней вел переговоры с королевой, сговариваясь о твоем убийстве, чтобы она умертвила тебя ядом и взяла бы его в мужья». Поверив этому, король заточил ⁵⁵ супругу в замок, расположенный в Италии, имя которому Амелий ⁵⁶. Узнав об этом, Хлотарь через посланников стал упрекать Ариоальда, говоря, что тот несправедливо поступил, посчитав королеву, происходящую из королевского рода франков, достойной быть подвергнутой такому бесчестью без законного суда. Когда тот стал утверждать, что у него есть достаточные основания, чтобы заточить жену, один из послов, именем Ансоальд, возразил королю такими словами: «Испытание этого легко докажет твою правоту, если одному из приближенных королевы будет дана возможность сразиться с обвинителем на поединке». Когда король дозволил это, одновременно и одобрил, а Адалульфа вынудило согласиться отчаянное положение, некий Ариперт ⁵⁷, родственник королевы, направил человека, именем Питтон, сразиться с Адалульфом вместо себя. Обвинитель этот очень быстро был побежден им и наказан мечом, королева Гундеберга вернулась к прежнему положению в королевстве после почти трех лет своего заточения.

Глава 11.

О мудрости короля австразийцев Дагоберта и о заносчивости Хродоальда.

На сорок первом году правления ⁵⁸ Хлотаря, когда Дагоберт деятельно правил, имея верховную власть, в Австразии, и, побуждаемый блаженнейшим епископом Арнульфом ⁵⁹ и майордомом Пипином, возвысил, дав власть, некоего Хродоальда, происходившего из знатного австразийского рода, этот человек, в безрассудстве сменив свои помыслы, стал навлекать на себя гнев короля. Ибо погряз в поборах чужого добра, стал надменным и исполнился гордости, чем дал своим ненавистникам основание низвергнуть себя. Из-за этого разгневанный Дагоберт решил его казнить. Тогда Хродоальд со страхом направился к Хлотарю, умоляя, чтобы посчитал достойным ходатайствовать перед сыном за его жизнь. Хлотарь, встретившись с сыном, среди прочих дел просил его не казнить Хродоальда. Дагоберт пообещал ему, что если тот загладит причиненный вред, сможет иметь надежду на сохранение жизни. Но когда Хродоальд прибыл вместе с Дагобертом в Треверы, ему тотчас по приказу самого короля была отрублена голова перед входом в королевские покои Бертарием Скарпонским ⁶⁰.

Глава 12.

О браке Дагоберта и Гоматруды и о споре Дагоберта с отцом Хлотарем. Об их примирении относительно королевства Австразии.

Когда Хлотарь правил сорок второй год, Дагоберт, облаченный во все королевские регалии, прибыл по повелению отца в Клиппиак ⁶¹, недалеко от Паризиев, где отец отдал ему в жены сестру королевы Сихильды, имя которой было Гоматруда ⁶². Но на третий день свадебных торжеств между отцом и сыном возникли большие разногласия. Ибо Дагоберт просил отдать ему полностью все, что относилось к королевству Австразии, Хлотарь же возражал, не желая ему ничего уступать. Наконец, были выбраны двенадцать франков, из которых выделялся один Божий человек, предстоятель Меттиса Арнульф. Их благотворными советами отец, примирившись с сыном, отдал ему то, что тот требовал, оставив под своей властью из владений лишь то, что было расположено до Лигера, и в регионе, который называют Провинцией.

Глава 13.

О благородстве и вере короля Испании Сисебута и о покорении им Кантабрии, за счет чего было расширено королевство готов.

Когда в это время в Испании ушел из жизни Виттерих, его власть унаследовал Сисебут ⁶³. Являясь человеком, решительным на войне, мудрым в решениях и, в отличие от прежних королей Испании, исполненным веры, он подчинил своей власти Кантабрию, ранее находившуюся под властью франков. Герцог Францион, который некоторое время правил этой провинцией, платил дань королям франков. Когда он умер, ее заняли войска императора, находившегося в Константинополе, которым были поручены обязанности защищать границы Испании от иноземных народов, как о том мы уже говорили выше. Сисебут, как мы сейчас отмечаем, отнял ее у них силой. Захватив много приморских городов, разрушил их вплоть до основания. Когда его войска рубили попавшихся в упомянутых городах воинов, Сисебут, тронутый милосердием и состраданием, стремясь многих избавить от смерти, позволял им искать убежище у себя и призывал, обещая не наказывать, спасаться бегством, говоря с рыданиями: «Горе мне, несчастному! Во время правления которого случается такое кровопролитие!» Так было расширено королевство населяющих Испанию готов от берегов моря до хребтов Пиренейских гор.

Глава 14.

О смерти Варнахария и об инцесте его сына Година со своей мачехой. О его разводе с ней, ее гневе и коварстве по отношению к Гогону. О клятве Гогона в верности, которую ему надо было дать во многих храмах, и его убийстве. Также об изгнании Палладия и Сидока и убийстве Бозона.

В сорок третий год (правления) короля Хлотаря Варнахарий, препозит дворца ⁶⁴ королевства Бургундии, окончил свои дни. Его сын Годин, движимый своим безрассудством, взял в жены свою мачеху. Король Хлотарь, взволнованный этим оскорблением Божьих заповедей, приказывает герцогу Арнеберту как можно быстрее убить Година. Годин, подавленный гнетущим ужасом, оставив Бургундию и придя в Австрию, попросил Дагоберта вмешаться и склонить отца поменять суровое приказание на более мягкое. Дагоберт не отказался. Хлотарь, хотя и неохотно, все же уступил просьбе сына и, учитывая почет, которым пользовался отец Година Варнахарий, и воздавая должное его прошлой усердной службе королю, смягчил приговор о смертной казни при том, разумеется, условии, что Годин разведется с женой, которую взял вопреки установлениям канонов. Годин, разведясь и получив сохранение жизни, вернулся в Бургундию. Но женщина, перенося с большими, чем можно было ожидать, переживаниями нанесенную ей обиду и стремясь коварным доносом навредить Гогону ⁶⁵, подошла к королю, говоря ему, что Гогон задумал убить его мечом, если только окажется в присутствии короля. Король, поверив этому, взял с Гогона клятвенные гарантии безопасности своей жизни, благополучия и власти. Когда тот по настоянию королевских доместиков Храмнульфа и Вандальберта дал клятву в базилике святого Медарда в Свессионе и святого Винсента в Паризиях в том, что не будет плести против короля никаких заговоров, и когда ему так не поверили, он был принужден упомянутыми мужами повторить ту же клятву в церкви святого Аниана ⁶⁶ в Аврелиане и святого Мартина в Туронах. Направляясь в упомянутые места, чтобы исполнить королевскую волю, был ужаснейшим образом зарезан около Карнута в засаде, устроенной при молчаливом согласии короля упомянутыми мужами во время застолья вместе со многими своими людьми, пытавшимися, но не сумевшими оказать сопротивление.

В этом году были отправлены в изгнание некий Палладий и его сын Сидок, епископ Элузы ⁶⁷, обвиненные герцогом Эйгиной в том, что были замешаны в мятеже васконов. Также герцогом Арнебертом был убит Бозон, рожденный отцом Аудоленом, коренной житель Стамп по приказу Хлотаря, обвинившего его в том, что совершил прелюбодеяние с королевой Сихильдой.

Глава 15.

О совете Хлотаря с графами и знатными людьми королевства о преемнике префекта королевского дворца Бургундии Варнахария. Также о раздоре, возникшем из-за убийства Эйгиной Эрмария.

Хлотарь между тем, приказав всем влиятельным людям из знати Бургундии прибыть в Трекас, советовался с ними о преемнике Варнахария, живо интересуясь, какого правителя дворца они хотели бы, что

12345Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: