Текст переведен по изданию : Aimoini Monachi Inclyti Coenobii D. Germani a Pratis Libri Quinque de Gestis Francorum. Parisiis. 1602

АЙМОИН (ЭМУАН) ИЗ ФЛЕРИ

ПЯТЬ КНИГ ИСТОРИИ ФРАНКОВ

LIBRI QUINQUE DE GESTIS FRANCORUM

КНИГА V

Глава 1.

О приверженности Карла Великого, славного короля и императора, к благочестию, переходе через Пиренейские горы, неудачном возвращении из-за выставленной засады, родах Хильдегарды, назначении префектов. Об изданной жалованной грамоте монастыря святого Германа на Лугах и другом пожаловании ¹.

Когда славнейший из королей, первый из людей своего времени Карл после смерти отца и несчастной кончины брата Карломана принял единоличное правление народом и королевством франков, он посчитал, что будет ему необоримый залог спасения и благополучия, если, поддерживая Церковь и думая о мире и согласии, как смиренных еще крепче свяжет в братском единодушии и с равной строгостью накажет мятежных, а также окажет поддержку притесняемым погаными, так и самих врагов Христианской веры любым способом приведет к познанию и признанию истины. Основав начала своей власти на таких принципах и вверив их Христу для хранения и утверждения, после того, как с Божьей помощью устроил дела во Франции так, как посчитал желательным и полезным, отправился в Аквитанию, замышлявшую возобновить войну и под предводительством некоего узурпатора власти Гунальда ² уже взявшуюся за оружие, и начал войну. В страхе перед ним этот Гунальд был вынужден ³ как покинуть Аквитанию, так и, ускользая обходными путями, спасать свою жизнь в бегстве. Совершив все это и устроив должным образом как общественные, так и частные дела, оставил знатнейшую и благочестивейшую королеву Хильдегарду в королевском поместьи, которое называется Кассиногилом, беременную близнецами, и переправился через реку Гарумну, границу аквитанов и васконов, на территорию, которую Карл уже давно принял к сдаче, когда правитель Луп ⁴ сам со своими владениями отдался под его власть.

Устороив все там так, как того требовала польза и необходимость, принял решение ⁵ направиться, одолев преграду Пиренейских гор, в Испанию и оказать с Божьей помощью поддержку Церкви, страдавшей под жесточайшим игом сарацин. Хотя эти горы в высоту почти доходят до неба, вселяют ужас суровостью своих скал и мраком тьмы лесов, узостью пути, или, вернее, тропинки практически закрывают проход не только столь большому войску, но даже отдельным путникам, он с Христовой помощью все же успешно перешел через них. Ибо королевский дух, Божьей милостью благородный и славный, старался как не уступить Помпею ⁶, так и не стать слабее Ганнибала, которые в прежние времена приложили усилия, чтобы с большими потерями и тяготами своими и своих людей одолеть сложности этого пути. Но успех этого перехода омрачил, если так можно сказать, неверный враг – неопределенный и переменчивый поворот судьбы. Ибо когда в Испании было совершено все, что можно было совершить и войско благополучно возвращалось, по несчастному стечению обстоятельств в этих горах были перебиты замыкающие походную колонну королевского войска. Я опустил перечисление их имен, поскольку они всем известны.

Вернувшись, король застал королеву Хильдегарду родившей двух мальчиков-близнецов. Один из них, застигнутый безвременной смертью, умер раньше, чем стал жить на этом свете ⁷. Другой, успешно покинув материнское чрево, вскармливался стараниями воспитателей. Были же они рождены в семьсот семьдесят восьмом году от Воплощения Господа нашего Иисуса Христа. Того же, который остался в живых, после возрождения в таинстве крещения отец решил назвать Людовиком и передал ему королевство, которое тот потребовал себе своим рождением. Мудрейший же и дальновиднейший король Карл, зная, что королевство, подобно некоему организму, если не беречь обретенное здоровье с помощью совета и доблестного действия словно с помощью неких медиков, подвергается то одной, то другой напасти, должным образом привлек на свою сторону епископов, назначил по всей Аквитании ⁸ графов и аббатов, также и многих других людей из народа франков, которых в народе называют вассалами, доблести которых и уму нельзя было безопасно противостоять никакой силой и никаким коварством, и поручил им заботу о королевстве, как посчитал разумным, охрану границ, управление сельскими королевскими поместьями. И поставил править в городе Битуриги сначала Гумберта ⁹, несколько позже – графа Стурминия, в Пиктавах же – Аббона ¹⁰, в Петрокории – Видбода, в Арверне – Итерия, в Валлагии ¹¹ – Булла, в Толозе – Корсона, в Бурдигале – Сигивина ¹², в Альбии же – Хаймона, в Лемовиках – Хродгария.

Совершив это в соответствии с обычаями, с остальным войском переправился ¹³ через Лигер и прибыл в Лютецию, которая по-иному называется Паризиями. Там перед ним предстал аббат киновии святого Винсента и святого Германа, прося, чтобы по своей доброте подтвердил указ, который прежде издал господин Пипин, его родитель, об иммунитете монастыря, что Карл не только исполнил, но и утвердил печатью своей королевской власти новый указ, записанный на основании его распоряжений. Он же таков:

– Божьей милостью король франков и лангобардов, а также римский патриций Карл всем епископам, аббатам, графам и нашим потомкам.

Если будем неустанно предоставлять надлежащие пожалования святым монастырям, церквям, а также священникам, без всяких сомнений верим, что это послужит для воздаяния нам вечного блаженства.

Поэтому да будет известно вашему великодушию и благоволению, что достопочтенный муж, аббат базилики святого Винсента и господина Германа, где покоится телесно сам высокочтимый святой, обратился к добросердечию нашей власти и показал нам, чтобы мы перечитали, указ нашего господина и родителя, доброй памяти короля Пипина, где мы нашли записанным, что тот, как выясняется, предоставил монастырю во имя Господа и побуждаемый благодарностью к Нему такой бенефиций, что во все годы куда бы в нашем королевстве не решили направиться по делам люди святого места, когда их посчитает нужным направить сам аббат Роберт как для приобретения церковных украшений, так и по другим неотложным делам как по эту сторону Лигера, так и по другую, также и в Бургундии либо в Аквитании, в Провинции или во Франции, а также в Австрии, в какую бы провинцию нашего государства они ни решили направиться, находящиеся в пути посланники аббата не должны впредь когда-либо выплачивать в нашу казну какую-либо пошлину ни с поклажи, ни с провоза, ни с перевозки на корабле или по какому-либо прочему основанию.

Поэтому настоящим указом определяем и повелеваем, чтобы так было постоянно, чтобы ни вы, ни наши потомки и наследники не требовали и не взимали с них налог, где бы он ни взимался, ни с перевозки на корабле или повозке, ни с поклажи, ни с переноски ¹⁴, ни ротатик, ни понтатик, ни пульвератик, ни салютатик, ни цеспитатик ¹⁵, ни какой-либо иной налог, который может отсюда ожидать наша казна в каких-либо гаванях или в городах: в Ротомаге, в Аврелиане, в Амбиане, а также в Моза-Траекте и Дорестаде ¹⁶, либо в Новиомаге ¹⁷, – ни на каких-либо мостах: ни у Санкты Максенции или в Паризиях либо в Амбиане, ни в Бургундии или в Трекассинском паге ¹⁸, ни в Сенонском паге, ни в каких городах, где бы ни взималась пошлина в нашем милостью Божьей королевстве, либо в пагах или землях. Но всем этим пусть владеют во имя Господа сам аббат и его преемники и упомянутый монастырь святого Винсента и господина Германа как пожалованием, дабы шло на украшение самого святого места. Также добавляем сюда ту пошлину, которую, как известно, граф Герард ¹⁹ получал на Вилле Нове ²⁰, владении монастыря святого Германа. Поскольку права на эту пошлину перешли к нам, пусть она будет полностью получаема без препятствий с чьей-либо стороны монастырем святого Германа как наша милость для убранства самого святого храма.

С одобрения вашего авторитета, наши святые епископы и знатные вельможи, мы соизволили скрепить этот указ, дабы он имел силу на все последующие времена, собственной рукой, поставив нашу печать.

Дан указ в шестой день до Календ апреля ²¹ в одиннадцатый год от принятия королевской власти и в пятый год от принятия звания патриция. Составлено во дворце в Геристале. Копия же оставлена в Паризиях.

Предоставил славный король Карл монастырю упомянутых святых и другое пожалование, записанное нижеследующим образом:

– Карл, Божьей милостью король франков и лангобардов и римский патриций, всем верным себе, как настоящим, так и будущим.

Верим, что то, что мы уступаем, благожелательно отдавая в дар из любви к Господу, почитаемым местам на пользу слуг Божьих, послужит вечному блаженству и упокоению нашей души.

Поэтому да будет известно великодушию всех вас, что мы жалуем монастырю святого Германа, который построен под городом Паризии, где покоятся погребенными высокочтимые мощи его самого, и который, как известно, имеет в управлении почтенный муж аббат Роберт, и решили подарить этому святому месту и братьям, подвизающимся там, наше поместье, называемое Мадриолами ²² в Мелодунском паге ²³ на реке Секване со всем, что относится к нему и прилежит и издревле до сего времени относилось по закону и справедливости, а также с тем, чем в наше время, как известно, владеет как нашим бенефицием граф Аутберт, а именно: со всеми землями, домами, строениями, поселенцами, скотом, виноградниками, полями, лесами, лугами, пастбищами, водоемами, источниками, движимым и недвижимым имуществом, а также пристанью в Сенонском и Мелодунском пагах от поместья Цельсиака ²⁴ упомянутого монастыря святого Германа до небольшого монастыря святого Маврикия по обе стороны реки Секваны, чья бы ни была земля. Поэтому никто пусть не имеет здесь права причаливания либо иных водных угодий, кроме вышеупомянутой власти монастыря блаженного Германа, и никому пусть не будет позволено собирать пошлину: ротатик либо вультатик ²⁵, цеспитатик, рипатик или салютатик. Также предоставляем самому святому месту, управителям и монахам с настоящего момента времени для непрерывного обладания право устройства торговли всем из всего, что может быть поименовано и названо.

Поэтому мы приказали записать этот указ нашей власти, которым, всецело установив, мы определили, что мы желаем, чтобы это непрерывно находилось у самого аббата и управителей самого монастыря таким образом, чтобы никто из обладающих судебной властью, никто со стороны нашего казначейства либо какое иное лицо не посмели тревожить либо спорить, попирая доводы разума и искажая факты, с самим аббатом или с монахами, находящимися в этом монастыре, относительно вышеупомянутого поместья Мадриолы либо относительно того, что к нему относится. Но с настоящего момента времени управители самого монастыря пусть обладают им, держат его и владеют им, дабы упомянутый аббат и сами монахи с большей охотой усердно молили Господа о милости к нам, нашей супруге и детям, а также о благополучии нашего королевства.

А чтобы действенность этого указа был подтверждена и чтобы в наши и последующие времена он надежно соблюдался, мы решили ниже подписать его собственной рукой и поставить печать нашим перстнем.

Указ счастливо дан в ноябрьские Ноны в девятнадцатый год нашего правления и в тринадцатый год от принятия звания патриция ²⁶ во дворце в Вормации.

Глава 2.

О причинах отбытия Карла в город Рим и о благословении сына Людовика. О правлении Людовика в Аквитании, войне Карла с саксами, встрече Людовика в одежде васкона с отцом. О неверности васкона.

Немного времени спустя ²⁷ у Карла возникло стремление повидать Рим, в прежние времена владыку мира, и посетить храм первого из апостолов и учителя народов, вверить ему себя и свое потомство, дабы, опираясь на таких заступников, которым дана власть над небом и землей, сам также мог бы заботиться о подданных и подавлять дерзость непокорных, если таковые появятся, полагая также, что будет ему немалая поддержка, если как он сам, так и его сыновья получат от их викария вместе с папским благословением королевские регалии. И это по Божьей воле произошло в соответствии с его желанием. Там же и его сын Людовик, все еще находившийся в младенческой колыбели, был увенчан с благословением на царство подходящей по его возрасту королевской диадемой руками почтенного предстоятеля Адриана.

Когда в Риме было закончено все, что, как представлялось, было необходимо сделать, король Карл с сыновьями и войском вернулся ²⁸ с миром во Францию, а своего сына, короля Людовика, отпустил править в Аквитанию, приставив к нему воспитателем Арнольда и назначив должным образом по порядку прочих служителей, необходимых для опеки младенца. Он следовал в младенческой колыбели до города Аврелиана. Оттуда же, опоясанный подходящим для своего возраста оружием, был посажен на лошадь и переправлен с Божьего соизволения в Аквитанию. Пока Людовик находился там несколько лет, славный король Карл вел постоянные жестокие войны с саксами, то нападая, то давая отпор. Опасаясь ²⁹ при этих обстоятельствах, что либо из-за его длительного отсутствия перестанет быть покорным народ Аквитании, либо сын в незрелых годах обучится чему-либо из чужестранных нравов, от которых трудно отучить, если они однажды усвоены, послал людей и вызвал со всем воинством сына, уже бывшего хорошим наездником, оставив лишь маркграфов, чтобы они, защищая границы королевства, сдерживали все набеги врагов, если таковые вдруг обрушатся. Сын Людовик, всецело покорно подчинившись ему, прибыл со своими сверстниками в присутствие отца, одетый в облачение васкона, а именно: в круглый плащ, в рубашку с распущенными рукавами, сапоги с широкими голенищами и притороченными шпорами, – держа в руке дротик, ибо так распорядился отец, чтобы полюбоваться на сына. И оставался он с отцом, проследовав с ним оттуда до Эресбурга ³⁰, до тех пор, пока солнце, склоняясь с вышины неба, умерило летний зной до мягкого тепла осени, по окончании которой, получив дозволение отца, он вернулся зимовать в Аквитанию.

В это время ³¹ Толозский герцог Корсон был заманен в ловушку хитростью некоего васкона, именем Аделерик ³², и связан узами клятвы. И с тем в свою очередь был освобожден им. Но для отмщения за это клеймо король Людовик и знатные люди, чьим советом управлялось государство королевства Аквитании, назначили ³³ генеральный конвент в местечке Септимании, имя которому Морт-Готорум ³⁴. Между тем этот васкон, будучи вызванным и сознавая за собой свое деяние, отказывался прибыть, пока, наконец, не прибыл, положившись на взаимную выдачу заложников. Но из-за опасности для этих заложников не претерпев никакого наказания, более того, одаренный подарками, вернул наших заложников и получил своих. И с тем отбыл обратно.

Глава 3.

Об изгнании Аделерика, опоясывании Людовика боевым мечом, отбытии его в Италию и возвращении. О мятеже Пипина. О королевских зимовках. О ежегодном жаловании, отказанном воинам, освобождении жителей Альбии от подати. О ежегодной подати для жалования солдатам, отмененной Карлом.

На следующий же год Людовик один, без войска, по приказу отца прибыл в Вормацию и оставался с ним на зимовке, где уже упомянутому Аделерику было приказано дать объяснения перед королями. Стремясь оправдаться по предъявленным обвинениям, но не в силах сделать это, он был выслушан, объявлен вне закона и отправлен в бессрочную ссылку. Корсон же, из-за беспечности которого для короля и франков случилось такое бесчестье, был удален ³⁵ из Толозского герцогства, а на его место был избран Вильгельм ³⁶, который нашел васконов, поскольку они легкомысленны по натуре, сильно возгордившимися из-за вышеупомянутого случая ³⁷ и негодующими из-за наказания Аделерика, которых он, однако, быстро подчинил как хитростью, так и силой и умиротворил этот народ.

Король же Людовик в этом году провел в Толозе всеобщее собрание знати. Когда он находился там, герцог сарацин Абутаур с остальными правителями, соседствовавшими с королевством Аквитании, направили к нему посланников, прося мира и посылая царские подарки. Когда подарки были по воле короля приняты, посланники вернулись домой.

Между тем в году, последовавшем за этим, король Людовик встретился с отцом-королем в Ингельхайме, откуда отбыл с ним в Реганесбург, где был опоясан мечом, уже достигнув юношеского возраста. После того, как проводил отца, ведшего войска на авар, до Кумеоберга, получил приказ вернуться и оставаться с королевой Фастрадой до отцовского возвращения. Итак, он провел с ней всю наступившую зиму, пока отец пребывал в предпринятом походе. Когда же сам отец вернулся из аварского похода, Людовик получил от него указание вернуться в Аквитанию и оказать с войсками, какими только возможно, помощь брату Пипину в Италии. Повинуясь ему, Людовик в осеннее время вернулся ³⁸ в Аквитанию. Устроив все, что относилось к безопасности королевства, перешел в Италию через крутые и извилистые проходы Мон-Сениса и, отпраздновав Рождество Господне в Равенне, прибыл к брату. Соединившись ³⁹ с ним, объединенными силами они вторгаются в Беневентанскую провинцию, опустошают все встречающееся на пути, захватывают одну из крепостей. По окончании зимы вместе успешно возвращаются к отцу. И только одно известие омрачает их великую радость: то, что узнают, что их единородный брат Пипин ⁴⁰ замышлял мятеж против их общего отца и что многие из знати как соучастники, впутанные в это преступление, осуждены на казнь. Поспешно отправившись в путь, братья прибыли к отцу, находившемуся в Баварии, в местечко, чье название Зальц, и очень радушно были встречены им. Король Людовик провел ⁴¹ с отцом-королем все оставшееся время лета, осени и зимы. Ибо отец-король проявлял всяческую заботу, чтобы король-сын получал благородное воспитание и чтобы его не испортили, будучи привитыми ему, чужие нравы. Когда с началом весны отец отпускал его, он спросил сына, почему его имущественное положение, хотя он и является королем, настолько скудно, что не может даже дать отцу благословенные дары ⁴², разве что по просьбе, и узнал от него, что от того, что каждый из знати, заботясь о частном, совершенно не заботится об общественном; и наоборот, когда общественное обращено в частное, стал он господином лишь по имени, терпя нужду почти во всем. Стремясь положить конец этой нужде, но опасаясь, чтобы не уменьшилась привязанность знати к сыну, если он, наученный опытом, отберет у нее то, что пожаловал ей по неопытности, послал к нему своих легатов, а именно: Виллиберта ⁴³, впоследствии архиепископа, и графа Ричадрда ⁴⁴, смотрителя своих поместий, – отдав приказ вернуть в общественное пользование поместья, которые до того служили королевским нуждам ⁴⁵. Что и было исполнено. Вернув их, король сразу и показал свидетельство своего благоразумия, и явил чувство милосердия, которое было свойственно ему. Ибо установил порядок, каким образом ему в четырех местах проводить зимовки так, чтобы по прошествии трех лет на четвертый год каждое из этих мест, а именно: дворец Теотуад, Кассиногил, Андиак ⁴⁶ и Еврогил ⁴⁷ – в свою очередь принимало бы его, собирающегося зимовать. Эти места, когда наступал четвертый год, предоставляли должные средства на королевское содержание. Когда это было очень разумно устроено, король воздержался впредь взимать с простонародья воинскую ежегодную подать, которую в народе называют фодерумом ⁴⁸. И хотя воины это болезненно восприняли, однако этот мягкосердечный муж, принимая во внимание как нужду платящих, так и безжалостность взыскивающих, а также и вред для обоих, посчитал за лучшее предоставлять содержание своим людям из собственных средств, чем ввергать своих людей в опасности, так добиваясь изобилия продовольствия. В это время он своей добротой освободил альбигойцев от дани, которой они были отягощены, давая вино и продовольствие. Имел он в то время с собой Мегинария, посланного к нему отцом, мужа мудрого и деятельного, заботившегося об интересах короля и его добром имени. Говорят, что все это настолько понравилось королю-отцу, что, следуя ему, он запретил во Франции взимать подать для жалования воинам и приказал исправить многое другое, радуясь счастливым успехам сына.

Глава 4.

О приеме послов, выдаче замуж Ирменгарды. Об укреплениях, воздвигнутых в Аквитании. О военном походе в Саксонию, к которому был привлечен Людовик. О походе Людовика к Барциноне, разорении земли Оски. О покорении саксов после тридцатитрехлетних войн.

Затем в последующее время ⁴⁹ король прибыл в Толозу. Проведя там генеральный конвент, принял и отпустил с миром послов Адельфонса ⁵⁰, правителя Галисии, которых тот послал с дарами для укрепления дружбы. Также принял и отпустил просящих мира и доставивших дары послов герцога сарацин Бахалука ⁵¹, который правил в горной местности, соседней с Аквитанией.

В это время, опасаясь, как бы не оказаться побежденным природной страстью и завлеченным в различные перипетии распутства, сочетался браком по совету своих людей с Ирменгардой, будущей королевой, происходившей из знатного рода, ибо была дочерью графа Инграмна ⁵².

Между тем в это же время он устроил повсюду на рубежах Аквитании очень крепкую оборонительную линию. Ибо укрепил город Авсону, крепость Кардону, Кастасерру ⁵³ и другие поселения, покинутые в прежние времена, распорядился заселить их и поручил оборонять графу Буреллу ⁵⁴ с надлежащими вспомогательными войсками.

По прошествии зимы отец-король послал к нему людей, чтобы с войсками, какими только возможно, прибыл к нему, отправляющемуся против саксов. Людовик, не откладывая отправку, прибыл к нему в Аквисгран и с ним самим отправился в Фримерсхайм ⁵⁵ на реке Рейне, где Карл провел генеральный конвент. Людовик оставался с отцом в Саксонии до дня святого Мартина. Затем покинул с отцом Саксонию и, когда большая часть зимы прошла, отбыл в Аквитанию. На следующее же лето король Карл послал к нему людей, дав указание отправляться с ним в Италию. Но, изменив решение, приказал Людовику оставаться дома.

Когда король Карл отправился в Рим и принял там императорскую инфулу, король Людовик вновь отбыл в Толозу, а оттуда направился в Испанию. Когда подошел к Барциноне, герцог этого города Заддон ⁵⁶, будучи уже подданным, встретил его, но город не сдал. Обойдя его и подойдя к Илерде ⁵⁷, король захватил и разорил ее. Разрушив ее, опустошив и спалив другие поселения, король дошел до Оски. Ее поля, полные урожаем, выкосила, опустошила, спалила вооруженная сила, и все, что было найдено вне города, было уничтожено всепожирающим огнем. Совершив это, когда уже приближалась зима, король вернулся домой.

Когда вновь наступило время лета, славный император Карл вторгся в Саксонию, отдав распоряжение сыну, чтобы и он сам следовал за ним, будучи готовым зазимовать в этой земле. Сам Людовик, без промедления исполняя приказ, прибыл в Невскию ⁵⁸, переправился там через Рейн, спеша соединиться с отцом. Но прежде чем прибыл к нему, в местечке, имя которому Остфалоа, встретил отцовского вестника c указаниями не утомлять себя далее продолжением похода, но лучше в удобном месте разбить лагерь и ожидать там его возвращения. Ибо император Карл уже возвращался победителем, покорив весь народ саксов. Когда сын встретил его, Карл, крепко обняв и расцеловав, воздал ему многие хвалы и благодарности. Много превознося пользу от его исполнительности, провозгласил, что счастлив иметь такого сына. Когда, наконец, закончилась длительная и кровопролитная саксонская война, которая, как говорят, продолжалась тридцать три года, король Людовик, отпущенный отцом, вернулся со своими людьми в собственное королевство на зимние квартиры. Затем с окончанием зимы император Карл, найдя удобное время, — ибо отдыхал от внешних войн — стал объезжать приморские области своего королевства. Когда Людовик узнал об этом, послав в Ротомаг легата Адемара, просил его завернуть в Аквитанию и посетить королевство, которое предоставил ему, прибыв в место, которое называется Кассиногилом. Отец с почетом выслушал его просьбу и поблагодарил сына, однако отказал ему в его просьбе и дал указание прибыть к нему в Туроны. Сын, прибыв туда, был очень радушно встречен им. И когда Карл возвращался во Францию, провожал его вплоть до Верна ⁵⁹. Там оставив его, Людовик вернулся в Аквитанию.

Глава 5.

О пленении герцога Барциноны Заддона, о ярости васконов и отмщении им. Об осаде Барциноны королем Людовиком войском, разделенным на три части, ее осаде и захвате. О возвращении Людовика к отцу.

На следующее лето ⁶⁰ Барцинонский герцог Заддон поддался советам некоего, как он полагал, своего друга выступить до Нарбонны. Будучи захваченным в плен, он был приведен к королю Людовику и отведен им в свою очередь к отцу Карлу. В это самое время король Людовик, собрав в Толозе народ своего королевства, проводил совет, обсуждая то, что представлялось необходимым предпринять. Ибо когда скончался Бургундион, его графство Фиденциак ⁶¹ было пожаловано Лиутарду. Васконы, восприняв это болезненно, дошли до такого своеволия, что даже из его людей одних посекли мечом, других же сожгли огнем. Будучи вызванными в Толозу, хотя сначала отказывались идти, однако вынуждены были прибыть, чтобы дать объяснения, и понесли заслуженное наказание за столь дерзкие поступки так, что некоторые были сожжены огнем по закону талиона.

После этих событий король и его советники посчитали, что должны идти на Барцинону, чтобы взять ее приступом. Людовик, разделив войско на три части, одну из них удерживал при себе, сам оставаясь в Русцеллионе ⁶²; другой, которой командовал граф Герунды Ростан, поручил осаду города; третьей же, чтобы случаем осаждающие город не оказались осажденными, дал указание оставаться между ними. Между тем осажденные в городе послали гонцов в Кордубу и попросили помощи. Король сарацин тотчас послал им на подмогу войска. Когда те, которые были посланы, прибыли в Цезаравгусту, им было сообщено о войске, поставленном у них на пути. Были же там Вильгельм, первый знаменосец, Адемар ⁶³⁶⁴, а с ними – сильное подкрепление. Когда те узнали об этом, они повернули в Астурию. С их отступлением наши вернулись к соратникам, осаждающим город, и, соединившись с ними, до тех пор изматывали город, окружив его и никому не давая ни войти, ни выйти, пока осажденные не были вынуждены в муках голода сдирать с дверей старинную кожу и использовать ее как скудную пищу. Другие же, предпочитая умереть, чем так мучительно жить, кидались вниз головой со стен. Некоторые же тешили себя тщетной надеждой, думая, что франки из-за суровости зимы прекратят осаду города. Но этой надежды их лишило решение мудрых мужей. Ибо, собрав отовсюду материалы, франки начали строить хижины, словно собираясь оставаться там на зимовку. Жители города, видя это, потеряли надежду и, придя в крайнее отчаяние, выдали своего правителя, родственника Заддона, по имени Хамур, которого они поставили у власти вместо него. Когда же им была предоставлена возможность удалиться, сдались сами и сдали город при следующих обстоятельствах. Ибо когда наши держали в окружении город, изнуренный долгой осадой и видели, что он вот-вот будет либо захвачен, либо сдан, приняв, как и было должно, благородное решение, пригласили короля, чтобы город такого значения сделал широко известным славное имя короля, если удастся покорить его в присутствии государя. Король выразил свое согласие на это весьма благородное предложение. Прибыв к своему войску, окружившему город, оставался шесть недель, непрерывно с величайшим упорством осаждая город. Наконец, побежденный город покорился победителю. Когда городские ворота были открыты и город сдан, в первый день король установил там караулы. Сам, однако, воздержался от вхождения в город, пока не установил, каким образом, воздавая должную благодарность Богу, посвятить Его имени желанную одержанную победу. И на следующий день, когда впереди него и его войска шествовали епископы и клирики, с почетной свитой и пением хвалебных гимнов вошел в городские ворота и направился к церкви Святого Всепобеждающего Креста ⁶⁵, чтобы возблагодарить Бога за дарованную победу.

Оставив после этого там для охраны графа Беру с подмогой готов, вернулся домой на зимовку. Отец, выяснив, что Людовику, как представлялось, угрожает со стороны сарацин опасность, послал к нему на помощь брата Карла. Когда тот был Лугдуне, находясь в пути и спеша на помощь брату, с ним встретился вестник брата-короля, сообщая, что город взят, и передавая, чтобы далее не утомлял себя дорогой. Тот, повернув назад в этом месте, вернулся к отцу. Когда же король Людовик проводил зимнее время в Аквитании, отец-король дал ему указание прибыть для разговора в Аквисгран на Очищение Пресвятой Богородицы Марии. Прибыв к нему, находился с ним, доколь отцу было угодно, и вернулся во время Четыредесятницы.

Глава 6.

О повторном походе в Испанию и ее разорении. О переправе галлов через Ибер и Цингу и о посечении ими мавров.

Следующим летом с воинскими силами, которые представлялись достаточными, Людовик отправился в Испанию. Пройдя через Барцинону и придя в Таррагону, кого обнаружил там, взял в плен, остальных обратил в бегство. Все поместья, замки, поселения вплоть до Тортосы разорила военная сила и уничтожил всепожирающий огонь. Между тем в местечке, имя которому Санкта Колумба ⁶⁶ Людовик разделил свои силы на две части, большую часть поведя с собой на Тортосу, Изембарда же, Адемара, Беру и Бурелла направив налегке с остальными далее, чтобы, переправившись через реку Ибер, неожиданно напали, пока враги пребывали на своих местах, не ожидая нападения от этого скрытного выступления, или, как минимум, посеяли панику среди них, наведя хаос на земле. Итак, пока король направлялся к Тортосе, упомянутые воины долго обходили верховья Ибера, идя по ночам, а днем скрываясь в чаще лесов. Наконец, они переправились вплавь равным образом и через Ибер, и через Цингу ⁶⁷. Совершив этот путь за шесть дней, на седьмой день переправились. Оставшись все невредимыми, широко опустошили вражескую территорию, дойдя до их крупнейшего поместья, которое называется Вилла-Рубеа ⁶⁸, унеся оттуда очень большую добычу, поскольку враги были застигнуты врасплох, ничего не подозревая. Когда после произошедшего те из сарацин, которым удалось ускользнуть, отовсюду разнесли весть об этом разгроме, было собрано немалое число мавров и сарацин, которые встали не пути франков при входе в ущелье, которое называется Валла-Ибана ⁶⁹. Природа этого ущелья такова, что, располагаясь само в глубине, с обеих сторон окружено высокими отвесными горами. Если бы Провидение Божье не помешало войти в него, наши были бы либо побиты камнями без каких-либо затруднений со стороны врагов, либо попали в руки неприятеля. Но пока те преграждали путь, наши пошли другим путем, более пологим и открытым. Мавры, считая, что наши делают это не из-за заботы о своей безопасности, а, скорее, из-за страха перед ними, стали преследовать их со спины. Наши тем временем, оставив добычу позади себя, обернулись к врагам лицом и с Божьей помощью в жаркой схватке обратили их в бегство, убивая застигнутых. И, воодушевленные, вернулись к добыче, которую оставили. Наконец, на двадцатый день после своего отбытия окрыленными возвратились к королю, потеряв очень немногих из своих. Король Людовик радостно встретил своих и, всюду опустошив вражескую землю, вернулся домой.

Глава 7.

О строительстве кораблей против норманнов и о возобновлении испанского похода, военной тактике галлов, повторной переправе через Ибер и хитроумной догадке по конскому навозу о приближении врагов. О безоглядном бегстве мавра Абайдуна и посечении мавров. Также о сдаче города Тортосы королю Людовику, который тогда был там.

В последовавшее весеннее время король Людовик подготовился к походу в Испанию, но отец помешал ему отправиться туда самому, поскольку приказал в это время на всех реках, которые впадают в море, строить корабли против норманнских набегов. Заботу об этом на Родане, Гарумне и Филиде возложил на сына. Однако послал к нему своего легата Ингоберта, чтобы тот, представляя сына, вел вместо него войска против врагов. И вот, пока король оставался по вышеупомянутой причине в Аквитании, его войско благополучно прибыло в Барцинону. Проведя там между собой совет, каким образом могли бы застигнуть врага гибельным для него нападением, нашли следующий способ, а именно, построив корабли, удобные для перевозки, разделить каждый из них на четыре части так, чтобы четвертую часть каждого из них можно было перевозить двумя лошадьми или мулами, а подготовленными гвоздями и молотками можно было бы легко соединить, место же соединения заделать заготовленными смолой, воском и паклей, как только прибудут к реке. Имея такие намерения, большая их часть с вышеупомянутым легатом Ингобертом отправились к Тортосе. Те же, которые были выбраны для вышеупомянутого дела: Адемар то есть, Бера и другие, – проделав трехдневный путь (ибо были без обоза), пользуясь небом вместо крова, отказываясь от использования огня, чтобы не быть обнаруженными по дыму, в дневное время прячась в лесах, ночью же, насколько возможно, проделывая путь, на четвертый день собрав на Ибере корабли, сами переправились, лошадей же пустили вплавь. Это мероприятие в соответствии с их планом произвело бы огромный эффект, если бы не было проницательнейшим образом обнаружено. Ибо когда Абайдун, герцог Тортосы, занимал берег реки Ибера, чтобы воспрепятствовать переправе наших, а те, о которых мы сказали выше, переправлялись вышеназванным образом в ее верховьях, некий мавр, войдя в реку, чтобы искупаться, увидел плывущий по реке конский навоз. Увидев его, — а мавры очень хитры, — подплыв, поймал навоз. И поднеся его к ноздрям, воскликнул: «Смотрите, товарищи, и остерегайтесь, призываю вас ⁷⁰! Ибо это навоз не онагра или какого-нибудь животного, привыкшего к корму из травы. Доподлинно, это же конский навоз! Видно, что он из ячменя, а это – фураж коней или мулов. Поэтому будьте начеку, ибо в верховьях этой реки, как вижу, нам готовится засада». Тотчас посадив на коней двоих из своих, мавры отправляют их на разведку. Они, заметив наших, сообщают Абайдуну всю правду. Мавры же, подгоняемые страхом, побросав и оставив все, что служило для жизни в лагере, обратились в бегство. Наши, завладев всем оставленным, провели ночь в их шатрах. Однако Абайдун, собрав большой отряд врагов, на следующий день вышел им навстречу, чтобы сразиться. Однако наши, полагаясь на Божью помощь, хотя и неравные по силам и гораздо более малочисленные, вынудили врагов бежать и заполнили путь, по которому они бежали, большим числом их трупов. И до того десницы франков не переставали разить их, пока не угас свет дневного светила и его не сменил свет звезд, возвещая наступление ночи, когда ее тень застлала землю. Совершив это с Божьей помощью, франки с великой радостью и большой добычей вернулись к своим. После длительной осады города, продолжавшейся одновременно с этими событиями, все вернулись домой.

В следующем году король Людовик решил сам вновь напасть на Тортосу, имея с собой Герберта ⁷¹, Лиутарда ⁷², Изембарда ⁷³ и сильные подкрепления из Франции. Прибыв туда, настолько ее измотал и порушил таранами, мангонелям<

12345Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: