Право сообществ и международное право

Право сообществ, своеобразие природы которого позволяет рассматривать его в качестве особого феномена, отличающегося, с одной стороны, от международного права, а с другой – от национального права государств-членов, занимает свою собственную нишу в неординарной системе правовых связей и отношений, сложившихся не только на Европейском континенте, но и во всем мире. Но эта ниша не удалена и не отгорожена «китайской стеной» как от национального, так и от международного права. Наоборот, в развитии права сообществ отчетливо проявляются и взаимопересекаются влияния «соседей» с обеих сторон, что сказывается на принципах построения и развития права сообществ, да и на конкретных его институтах и нормах. Особого внимания заслуживают вопросы соотношения права сообществ и международного права. Не отходя от жизненных реалий, можно сравнить отношения между международным правом и правом сообществ с отношениями родителей и детей, особенно когда дети уходят от родителей и привыкают жить в новых условиях.

Как свидетельствует накопленный опыт, развитие права сообществ идет далеко не просто и не только по восходящей линии. Процессы развития сложны, многообразны, а нередко и противоречивы, что вполне понятно. Они тесно связаны с этапами и всем ходом интеграции. Отсюда проистекают перемены в политических подходах: то на первый план выдвигаются положения, говорящие о самостоятельности права сообществ, то подчеркивается его генетическая связь с международным правом, а значит и незыблемость суверенных прав государств-членов. И все же время «работает» на обособление права сообществ от международного права. Передача государствами-членами все новых своих полномочий сообществам усиливает автономность их права. Положения международного права все больше заменяются собственным правом сообществ. Водораздел между международным правом и правом сообществ был четко проведен с созданием Суда европейских сообществ, а практика деятельности этого Суда последовательно исходит из того, что сообщества имеют свой собственный правопорядок.

Различие между международным правом и правом сообществ проявляется, в частности, в методологии толкования права. Если в международном праве исходным принципом является суверенитет государства, а всякое исключение нуждается в развернутом обосновании, то в праве сообществ принят практически обратный подход. Практика Суда европейских сообществ свидетельствует о том, что приоритет права сообществ как интеграционного права представляет собой общепризнанный принцип, отход от которого в каждом конкретном случае нуждается в серьезной мотивировке.

В принципе право сообществ, являющееся автономным правопорядком, подлежит толкованию и применению на своей собственной основе. Но, как подтверждает практика Суда европейских сообществ, в том случае, когда в праве сообществ имеются пробелы, возможно привлечение общих принципов и норм международного права. В частности, Суд признал, что в сфере защиты прав и основных свобод человека могут применяться положения международных договоров, участниками которых являются государства-члены. В своем решении по делу J. Nold Kohlen – und Baustoffhandlung gegen Kommission der Europaischen Gemeinschaften от 14 мая 1974 г. Суд отметил, что он уже устанавливал принадлежность основных прав к общим принципам права, которые Суд обязан защищать, и при обеспечении этих прав исходил из общих конституционных положений государств-членов. «Международные договоры о защите прав человека, в которых участвуют или к которым присоединились государства-члены, также могут содержать положения, которые следует принимать во внимание в рамках права сообществ».

Все три сообщества обладают международной правоспособностью. Это значит, что они, будучи субъектами международного права, выступают носителями международно-правовых прав и обязанностей. Правоспособность сообществ закреплена всеми тремя учредительными договорами сообществ. Они, по существу, повторяют друг друга, но наиболее широкая формулировка международной правосубъектности сообществ содержится в Договоре о ЕОУС, не только установившем, что «Объединение является юридическим лицом», но и закрепившем общий принцип, согласно которому «в международных отношениях Объединение обладает правоспособностью, необходимой для осуществления своих функций и достижения целей». Далее, в Договоре о ЕОУС говорилось о том, что в каждом из государств-членов Объединение обладает наибольшей правоспособностью, предоставляемой юридическим лицам в этом государстве. Объединение может, в частности, приобретать или отчуждать движимое и недвижимое имущество и выступать стороной в суде (ст. 6).

Римские договоры 1957 г. практически повторили положения Договора о ЕОУС. В статье 210 Договора о ЕЭС и соответственно в статье 184 Договора о Евратоме содержится один и тот же текст: «Сообщество пользуется правами юридического лица». Схожим путем определены пределы правоспособности сообществ: «В каждом из государств-членов Сообщество обладает самой широкой правоспособностью, признаваемой национальными законодательствами за юридическими лицами; оно, в частности, может приобретать и отчуждать движимое и недвижимое имущество и выступать стороной в судопроизводстве» (ст. 211 и 185 соответственно). Но четкого и категорического положения о том, что правоспособность Сообщества позволяет ему осуществлять все функции, необходимые для достижения стоящих перед ним целей, в Римских договорах нет. Обычно, когда появляется потребность в обосновании и подтверждении более общего подхода, приводятся дополнительные ссылки на ряд статей, в частности, на статью об общей торговой политике (ст. 111 и 113 Договора о ЕЭС), об ассоциированном членстве (ст. 238 того же Договора).

В первом случае речь идет о заключении договоров в области общей таможенной и торговой политики. Таможенные соглашения могут устанавливать перечень и характер пограничных сборов и налогов, организацию сотрудничества таможенных служб, правила рассмотрения таможенных споров между участниками соглашений. Торговые соглашения касаются как межгосударственных экономических связей, так и международной торговли с участием частного бизнеса. Договор о ЕЭС определил процедуру заключения таможенных и торговых соглашений. Переговоры о таких соглашениях подготавливаются и ведутся Комиссией. При этом она должна консультироваться со специальным комитетом, назначенным Советом, и действовать в рамках директив, которые Совет дает ей. Сами соглашения подписываются Советом, принимающим решение об этом квалифицированным большинством голосов.

Но при всех оговорках можно сказать, что в учредительных договорах был определен такой объем правоспособности, который в принципе не уступает объему правоспособности юридических лиц по национальному законодательству, особенно в области имущественных отношений. Такой подход получил в дальнейшем свое развитие. В Маастрихтском договоре гражданско-правовая сторона правоспособности сообществ была выдвинута на передний план. В Договоре установлено, что договорная ответственность сообществ определяется законом, применимым к конкретному контракту. «В случае внедоговорной ответственности Сообщество в соответствии с общими принципами права, действующими во всех государствах-членах, возмещает ущерб, нанесенный его институтами или служащими при исполнении ими своих обязанностей» (новая ст. 215).

Правоспособность сообществ в сфере международного права, проявляющаяся в отношениях с третьими государствами и международными организациями, определяется, с одной стороны, теми параметрами, которые заложены в учредительных договорах и иных правовых актах, их изменяющих и дополняющих. Именно в этих документах установлен круг полномочий сообществ в сфере международных отношений. Причем сделано это государствами-членами, которые (и только они) вправе расширять или сужать этот круг. Сами сообщества не могут вносить никаких изменений в содержание и пределы своей международной правоспособности. Они не вправе ни расширять, ни сокращать эту правоспособность. Тем самым определяется одно из существенных отличий сообществ от государства как в теоретическом, так и в практическом смысле.

С другой стороны, международная правоспособность сообществ подтверждается или отвергается их партнерами – третьими государствами и другими международными организациями. Они признают международно-правовую способность сообществ прежде всего путем заключения с ними международных договоров, а отчасти перенося на сообщества общепризнанные нормы межгосударственных отношений. Такое признание проявляется в обмене дипломатическими представителями, проведении переговоров, заключении международных договоров. В частности, деятельность сообществ на международной арене регламентируется договорами, касающимися ГАТТ, Европейской зоны открытой торговли, режима морского пространства и др. Особую группу составляют договоры сообществ с рядом государств об ассоциации.

При этом действует правило, сводящееся к тому, что каждый раз сообщества должны строго соблюдать свой собственный правопорядок и не выходить за пределы того, что им дозволяется. В противном случае требуется получение единичного разрешения действовать на более широкой основе. Переступать этот порог, идти в своей деятельности дальше, чем это определено, государства – члены сообществ не вправе. Тем более невозможно представить себе, что сообщества самостоятельно, без предшествующего согласованного решения государств-членов, к тому же надлежащим образом оформленного, расширят свои полномочия.

Маастрихтский договор не внес никаких изменений в статус сообществ. Они остались субъектами международного права. В отличие от них Европейский союз не обладает международной правоспособностью. Определяя его задачи, государства-члены отметили в Маастрихтском договоре только необходимость «способствовать утверждению его индивидуальности на международной арене, особенно путем осуществления общей внешней политики и общей политики безопасности, включая возможное оформление в дальнейшем общей оборонительной политики, которая могла бы привести со временем к созданию общих сил обороны» (ст. «В»).

Достаточно объемная формулировка статьи Маастрихтского договора тем не менее носит не юридический, а политический характер. Это скорее декларация о намерениях, постановка общеполитической задачи на будущее. Ведь далее, в частности в статье«С», говорится о том, что Союз должен особо обеспечивать «согласованность своих внешнеполитических действий в общем контексте внешней политики, политики в сферах безопасности, экономики и содействия развитию».

Впрочем, дискуссии отнюдь не принижают растущую роль Европейского Союза в международных отношениях. И он, и сообщества давно уже стали важным фактором современной внешней политики не только на Европейском континенте, но и во всем мире. И это признается и высоко оценивается третьими странами и международными организациями. Установление сообществами и Европейским союзом дипломатических отношений с подавляющим большинством как государств современного мира, так и международных организаций развеяло последние сомнения по поводу не только их юридического статуса, но и соотношения их права с международным правом. При осуществлении своих функций вовне они располагают теми правами и возможностями, которые признаны за ними международным правом, и одновременно несут обязанности, вытекающие из международного права.

Соотношение права сообществ с международным правом строится на тех же основах, что и соотношение национального права с международным. Иными словами, речь идет о примате международного права над правом сообществ. Особенность состоит лишь в том, что подобно международному праву формирование права сообществ основывается обычно на балансе интересов государств-членов. В его основе был и остается международный договор, «хозяевами» которого являются государства-члены. И поэтому право сообществ по данному критерию сходно с международным правом. Ведь национальное право определяется суверенно самим государством. Но такой критерий не является определяющим и не отражается на сути права сообществ как особого, автономного правопорядка, качественно отличающегося от международного права.

В этой связи важно подчеркнуть, что примат международного права по отношению к праву сообществ проявляется в двух основных направлениях. Во-первых, право сообществ исходит из общепризнанных принципов и норм международного права. Они не только оказывают влияние на содержание права сообществ, но и признаются первенствующими в случае коллизий. В своих решениях Суд сообществ последовательно руководствуется тем, что эти принципы и нормы носят обязательный характер в рамках сообществ. При этом не имеет значения происхождение общепризнанных принципов и норм международного права. Они могут вытекать как из сложившихся международных обычаев и традиций, так и из важных многосторонних деклараций, соглашений и конвенций (например, из Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г.).

Во-вторых, обязательную силу имеют положения международных договоров. Они подразделяются на две группы: первую составляют договоры и соглашения, заключенные государствами-членами, а вторую – договоры и соглашения, заключенные сообществами в целом. Однако различий в юридической силе происхождение договоров не порождает – ни в том, что касается льгот и привилегий, ни в том, что ведет к ограничениям и дополнительным условиям.